Глава VII
ПОЩЕЧИНА И ПРОЧИЕ СЮРПРИЗЫ

На сей раз компьютер в кабинете Сварога закурлыкал особенным образом – сие означало, что включилась крайне редко пускавшаяся в дело секретная линия высшей степени защиты, носившая официальное название «Алмазная броня». Ну, неудивительно – в свете последних событий постановлено было Канцлером все особо важные разговоры по ней и вести. Марлок? Если все же будет какой-то результат, на него можно наткнуться гораздо ранее полутора суток – когда перебираешь все возможные комбинации, так порой случается…

Он торопливо плюхнулся в кресло, нажал клавиши. На экране возникла, к его немалому удивлению, желтая рожица на черном фоне, забавная, походившая на какого-нибудь доброго персонажа мультфильма. Сварог оторопело уставился на нее – а она улыбнулась во весь рот, залихватски подмигнула и спросила обычным человеческим голосом:

– Ну что, хочешь посмотреть, недотепа, как твоя женушка развлекается на земле?

И исчезла. На ее месте появилась комната с низкой широкой кроватью и массивными креслами – вся мебель в таларском стиле, она и сейчас в моде. Ярко горят карбамильские лампы, портьера задернута…

Кровь бросилась Сварогу в лицо. У постели стояла Яна, а рядом помещались два голых по пояс усача в форменных черных штанах с синими лампасами и золотым шитьем. Их рубашки и камзолы валялись тут же на кресле – прекрасно знакомые Сварогу камзолы Черных Егерей со старинной эмблемой полка у левого плеча.

Один, стоя за спиной Яны и что-то нашептывая на ухо, неторопливо расстегивал на ней коротенькое красное платьице с Той Стороны. Второй запустил ладони под подол. Яна стояла смирнехонько, опустив руки, уставясь в потолок, на ее губах играла безмятежная блудливая улыбочка. Платьице легло на кресло поверх камзолов, туда же отправились сиреневые кружевные тряпочки. Яна все так же стояла, поддаваясь грубоватым неторопливым ласкам. Посмотрела в глаза стоявшему перед ней:

– Только не оба сразу, хорошо? Я не настроена пробовать какие-то изыски. Просто-напросто хочется отомстить мужу за все измены той же монетой…

– Как вам будет угодно, ваше величество, – сказал усач. – Со своей стороны, хочу заметить, что вы выбрали самый эффективный способ мести… и самый приятный. Хочу выразить…

– Вы – первый, – прервала Яна, улыбаясь.

Высвободилась из нахальных объятий, отошла к постели и раскинулась на алом атласе. Усатый лихорадочно сбросив сапоги и штаны, лег рядом.

– Без долгих прелюдий… – прикрыв глаза, ерзала Яна.

– Как пожелаете… – хрипло отозвался усач,

Слияние двух тел, размашистые движения гвардейца, удовлетворенные стоны… Сварог смотрел, стиснув зубы, чувствуя, как горит лицо, словно после нескольких хлестких пощечин.

Он смотрел, смотрел… И вдруг ощутил прямо-таки нечеловеческое облегчение, стал спокойным, как удав. Почти не глядя, нажал клавишу записи, сунул в рот сигарету, жадно затянулся и процедил сквозь зубы:

– Значит, вот так изволите…

На душе стало невыносимо легко. Ее тело, ее лицо, ее голос – и все же это не она. Достаточно долго пробыли в одной постели, чтобы заключить со всей уверенностью: это совершенно не ее манера заниматься любовью, ничего и отдаленно похожего, уж ему ли не знать…

Следовательно… Он резко отодвинул кресло, встал и вышел в приемную. Секретарь показал на лежащий в углу стола конверт с эмблемой девятого стола:

– Ваше величество, донесение из второго научного корпуса, седьмая лаборатория…

Ну, пусть это кому-то покажется абсурдом, чрезмерными предосторожностями, но лучше уж такой абсурд – кого стыдиться? Все материалы по Радианту пересылаются не с помощью компьютерной сети, самых засекреченных ее каналов – вот так, на старинный манер, в конвертах и пакетах, пусть даже конверт пропутешествовал между двумя соседними зданиями…

Сейчас, впрочем, было не до седьмой лаборатории. Взяв конверт и запихав его в карман, не обинуясь тем, что конверт при этом смялся, Сварог распорядился:

– Разыщите лейтенанта Элкона, немедленно. Хоть из-под земли достаньте, если понадобится, поднимите…

– Нет необходимости, господин директор, – вежливо, но решительно прервал его секретарь (что ему в определенных случаях дозволялось). – Лейтенант Элкон – в первом научном корпусе, в пятом зале.

Ага, там, где работает Канилла… Сварог сказал:

– Прекрасно. Вызовите немедленно. Бегом ко мне. Именно бегом. И пусть захватит «неразлучника»…

Не дожидаясь ответа – а какой тут нужен ответ? – вернулся в кабинет, неторопливо прошелся из угла в угол, сел за стол и уставился на экран все с тем же холодным любопытством. Чужие стоны и вскрики, чужие позы… Криво усмехаясь, не удержался, вновь негромко произнес сквозь зубы:

– Ну, суки, попадетесь вы мне… С дерьмом смешаю…

Распахнулась дверь, вошел Элкон, чуть запыхавшийся – видно, что и в самом деле бежал. На плече у него висел коричневый кожаный футляр размером с книгу – небольшой, но мощный компьютер, который Элкон постоянно носил при себе, если позволяла окружающая обстановка. Сварог вышел из-за стола, кивком показал на компьютер:

– Садитесь на мое место, посмотрите…

Элкон подчинился без вопросов. Поднял на Сварога глаза. Вид у него был не то что удивленный – оторопелый. Он выпалил:

– Это за… – это словечко он мог подхватить исключительно у кавалеристов во время достопамятного похода в Горрот.

– Вот именно, – сказал Сварог. – Удивительно точное определение, Элкон, лучше и не подберешь… Это не Яна. Она ведет себя совершенно иначе… ну, мы с вами взрослые люди, вы меня прекрасно понимаете… Беритесь за работу. Сначала установите, откуда идет передача, все такое прочее… Потом возьмитесь за сам… фильм, определите точно, что это такое, вы ведь можете?

– Смогу, командир.

– А сможете работать в то время, когда зрелище продолжается?

– Свободно. Запараллелю передачу на свой, всего и дел. Я так полагаю, квадранса мне хватит, ну, самое большее – полчаса, – сказал Элкон со спокойной уверенностью в себе.

– Валяйте, – сказал Сварог. – Я пока поболтаюсь по манору, когда закончите, свяжитесь…

Элкон извлек «неразлучник», поставил на стол, зажег клавиатуру, пальцы запорхали по ней проворно и ловко, лицо стало, как всегда в таких случаях, отрешенно-азартным – Элкон уже не видел ни Сварога, ни кабинета, с головой ухнув в работу. Все обстояло прекрасно. Сварог вышел из кабинета, из приемной, из здания, сел на вычурную скамейку (их много стояло по бокам лестницы, надо сказать коменданту, чтобы заменил на что-нибудь менее вычурное). Подумав, вскрыл конверт, пробежал взглядом коротенькое, в пару строчек заключение – ну, он и не ждал длинного. Что же, ничего удивительного – чего-то в этом роде и следовало ждать. Прокололись, сволочи, в точности по классикам… а в общем, это даже и неинтересно, особенно уж полезной информации не содержит…

Он небрежно засунул конверт в карман, скомкав его вовсе уж немилосердно, откинулся затылком на гнутую спинку и за неимением другого занятия замурлыкал под нос одну из «жальниц» воров-разбойничков, услышанную в свое время на каторжанском корабле:

Вообще-то «жальница» не подходила его настроению категорически – оно, смело можно сказать, было прекрасным, но ему как-то не приходило на ум ничего из «веселильниц». Если только он их вообще тогда слышал – там было не до веселых песен…

А потом сидел, пуская дым, пока из-за угла внезапно не появилась Яна. Сюрприз, однако – обычно она всегда предупреждала, что собирается к нему…

Подошла и остановилась у скамейки, поглядывая как-то странно. Сварог сказал чуть сердито:

– Без охраны? Ты же обещала…

– Да с охраной, не переживай, – отмахнулась Яна. – Два браганта, люди Абданка и твои детишки… Я их оставила на посадочной площадке – уж здесь-то, думается, охране нет смысла за мной по пятам ходить?

Она закурила и сидела, напряженно выпрямившись. Лицо – то ли напряженное, то ли даже тревожное. Что-то здесь было не так, и крепенько…

– Вита, – осторожно сказал Сварог. – Случилось что-нибудь?

– Как тебе сказать… Мне тут пришла на компьютер очень похабная запись…

Она открыла свою плетенную из золотых колечек сумочку и показала Сварогу флэшку. Не выдержав, он ухмыльнулся во весь рот:

– Знаешь что, Вита? Давай-ка я сыграю в нечеловеческую проницательность, ладно? Тебе прислали запись, на которой я, потаскун такой, вовсю развлекаюсь с кем-то из придворных… э-э, красоток, а то и двумя?

– Вот именно, – ответила Яна чуть удивленно. – Только сначала появилась такая уморительная рожица, спросила, не хочу ли я посмотреть, чем муженек занят, когда меня с ним нет. А потом началось… Ты, леди Ронкал и леди Барельтон…

– Логично… – проворчал Сварог.

Две помянутых красотки давно и по заслугам числились в Келл Инире в первой десятке придворных дам, как бы это поделикатнее выразиться, побивших все рекорды легкомыслия. Ну, а если без деликатности – словечки следует потреблять исключительно драгунские, хотя и моряцкие подойдут. Милейшие особы, обе в разное время в поисках острых ощущений с недельку прослужили в таларских портовых кабаках. Обе когда-то всерьез пытались присовокупить к своей коллекции и Сварога, и приходилось проявлять порой чудеса проворства, чтобы от них улизнуть…

– Ну, а ты? – с любопытством спросил Сварог. – Что-то ты не похожа на женщину, твердо намеренную приложить неверному муженьку чайником по макушке…

– Честно сказать, я сначала и в самом деле вскипела, а потом присмотрелась и как-то сразу успокоилась… Уж не знаю, как там обстоит с этими двумя… – она явно вовремя проглотила то ли драгунское, то ли моряцкое словечко. – Но ты был не ты, – она на миг опустила ресницы, щеки чуточку порозовели. – Ты все делаешь совершенно иначе… Это никак не мог быть ты… Постой! А откуда ты знаешь?

Сварог, все так же весело ухмыляясь, показал кивком себе за спину, на здание:

– У меня в кабинете, Вита, очень может быть, до сих пор компьютер кажет запись, на которой ты очень непринужденно развлекаешься с двумя таларскими гвардейцами. Очень живописное зрелище, несовершеннолетние не допускаются…

– Что-о-о?!

– Да то же самое, что и у тебя, только наоборот, – сказал Сварог. – Похожа на тебя как две капли воды, но это совершенно не ты… Тоже сначала вскипел, но быстро успокоился, когда сообразил, что к чему. Не смотри ты так удивленно. Голову можно прозакладывать, шуточки Радианта. И ведь нельзя сказать, что так уж глупо задумано. Будь мы с тобой людьми другого склада, больше склонными поддаваться эмоциям, чем рассудку, черт знает, чем могло кончиться. В любом случае – жуткой ссорой, которая пошла бы во вред делу…

– Но мой компьютер…

Сварог ее понял. Ее компьютер – самый защищенный из всего, что только найдется в Империи. Там стоит не «Алмазная броня», а что-то вовсе уж запредельное, о котором Элкон отзывается с неприкрытым уважением, хотя говорит: если бы он взялся со всем своим умением, невозможно заранее сказать, чем кончилось бы, вполне возможно, и триумфом – как выражался герой одного отличного фильма, виденного Сварогом в покинутом им мире: что один человек сделал, другой завсегда разломать может…

– Значит у Радианта есть способные умельцы, – сказал Сварог, морщась. – Нужно учитывав это. Я думаю, записи нужно показать Канцлеру…

– Придется… Но нужно же что-то делать?

– У меня в кабинете сидит Элкон, – сказал Сварог. – Выясняет все, что только в его компетенции. А делать… Больше мы, собственно, ничего и не можем сделать. Принца Агеляра мне пока что нечем прижать. Посмотрим, что даст «Невод-2»…

– Агеляр… – задумчиво сказала Яна. – Я с ним, так уж получилось, гораздо лучше знакома, чем с иными другими родственниками. Весьма неглупый человек…

– Это-то и плохо, – проворчал Сварог. – Умный мерзавец всегда опаснее глупого. Помню…

Он замолчал, почувствовав вибрацию, вытащил «портсигар» и, прочитав короткое сообщение, поднялся:

– Пошли, Вита. Элкон закончил.

Она прямо-таки вскочила.

Пропустив Яну в кабинет, Сварог сразу определил, что запись еще не кончилась: от компьютера по-прежнему доносились сладострастные стоны и крайне похабные реплики. Усмехнулся, легонько подтолкнул Яну к столу:

– Иди, посмотри на «себя»…

Не садясь, она через плечо Элкона глянула на экран, присмотрелась. И не сдержалась, у нее вырвалось короткое, но выразительное словечко, о происхождении которого не стоило и гадать – подхватила где-то, когда они инкогнито разъезжали по Пограничью, бывали и на ярмарках, и на танцах, и в кабаках для вовсе уж простого народа. Как выражался герой другого отличного фильма – там было много новых слов. Не затыкать же ей было уши ватой…

Сварог с Элконом, как настоящие джентльмены, притворились, будто ничего и не слышали. Сварог подошел, убрал звук – но запись не отключил. Показал Яне на кресло в уголке, откуда она не могла бы видеть экран, открыл шкафчик и с вопросительным видом показал ей бутылку «Кабаньей крови». Она сердито кивнула. Сварог налил всем и сказал:

– Ну, до чего докопались?

– Что до передачи, командир, с ней обстоит в точности, как с камнями-компьютерами: откуда ведется и каким путем подключились, выяснить невозможно, по крайне мере, с помощью нашей аппаратуры. Передача из ниоткуда…

– Так… – сказал Сварог, покосился на свой компьютер. – У меня передача до сих пор идет… Свяжитесь с первым корпусом. Канилла давно наладила наблюдение за Радиантом… Пусть доложат, есть ли он сейчас в прямой видимости… вообще, результаты наблюдений.

Элкон кивнул и склонился над «неразлучником». Не прошло и минуты, как он поднял голову:

– Радиант в прямой видимости, очередная «встреча» будет длиться не менее четырех часов. Они сообщают еще: все это время он излучает в варианте модуляции номер семьсот два…

– Ну вот, уже кое-что, – сказал Сварог. – Теперь знаем, на каком режиме они залезают в наши компьютеры… правда, насколько я знаю, пока еще никто не придумал, как их глушить, хотя и у Каниллы, и в Технионе мозги дымятся от усилий… Ладно. Что насчет самого маловысокохудожественного фильма?

– Подделка, – сказал Элкон. – Компьютерная графика – но высочайшего класса, как и та, у Орка, с проектами покушений. У них отличные компьютерщики, командир, выпади случай, я бы с ними с удовольствием пободался…

– А уровень? – спросил Сварог. – Превосходят они нас? Насколько, если превосходят? Или уступают? Можно сказать что-то определенное?

– Конечно, – сказал Элкон. – Я бы выразился так: очень похоже, мы с ними идем голова в голову. Примерно – паритет… – и быстро добавил: – Но это мнение – исключительно на основании того, что мы наблюдали на данный момент. Не хочу быть пессимистом, но если рассуждать теоретически, у них может оказаться отложенным на черный день что-то и посильнее…

– Посильнее нашего? – спросил Сварог спокойно.

– Командир, вы же сами нас учили: если нет точной и всеобъемлющей информации, на всякий случай стоит подозревать самое худшее, по максимуму. Мы о них практически ничего не знаем…

У Сварога чуть не сорвалось с языка: «Кроме того, что их бабы-агентессы преспокойно рассчитываются с ценными агентами своей…» Но он вовремя вспомнил о Яне и прикусил язык.

– Ну, что ж, – сказал Сварог, подумав. – Особых успехов нет, но на пару шажков мы все же продвинулись, а это лучше, чем ничего. И позволяет делать кое-какие умозаключения. О нас они, похоже, знают немало, значит, просто обязана быть агентура из местных, занятая исключительно сбором информации. Правда, как ее засечь, ума не приложу… – он посмотрел на Яну. – Знают даже, какие у нас отношения, но это не говорит о каких-то их сверхъестественных способностях – об этом очень уж многие знают… И вот что мне кажется… Эта пакость со «взаимным компроматом» по большому счету – мелковата… Ох, мелковата… Наших точных психологических характеристик у них нет – для этого одной агентуры мало, для этого нужно долго и старательно за нами наблюдать, в том числе и в быту, чтобы узнать характеры, составить психологические портреты, а уж исходя из этого что-то предпринимать…

– А они на авось, – бледно улыбнулась Яна. – Вдруг ты меня из ревности зарежешь, или я тебя застрелю, или, в крайнем случае случится та самая жуткая ссора, сложности вызовет, отвлечет от дел…

– Вот я и говорю, – сказал Сварог. – Действовать на авось – это всегда мелковато. Что-то я не вижу у нас в противниках этаких суперсуществ. Как только что сказал Элкон – примерный паритет. Уже легче…

…Вопреки своему всегдашнему обыкновению, Канцлер не сидел за столом, а неторопливо прохаживался по кабинету, зажав в зубах погасшую трубку. Сварог так и не догадался, есть ли это признак сильного, умело скрываемого волнения. Очень уж замурованная наглухо личность – наш Канцлер…

Зато Марлок не скрывал своих чувств так искусно. Он сидел, как на иголках, то и дело поглядывая на свое небольшое устройство, аналогичное «портсигару» Сварога – остававшееся немым как рыба. В чем тут дело, Сварог прекрасно знал: излучатель на полигоне почти сутки лупил по «тарелочке» комбинациями, коих перебрали уже добрых две трети…

– У меня две скверноватых новости, ваше величество, лорд Сварог, – сказал он, остановившись посреди кабинета и оборачиваясь к ним. – Одна свежайшая, рапорт поступил, пока вы сюда летели, другой уже несколько часов. Не знаю, с чего и начать, обе новости, я бы сказал, равноценны…

– Я бы начал с самой свежей, – сказал Сварог. – Коли уж они равноценны.

– Пожалуй, присоединюсь к мнению лорда Сварога, – сказала Яна.

– Ну что же… – продолжил Канцлер. – Вам, ваше величество, безусловно неприятно будет слушать, но ничего не поделаешь… Четыре часа назад, точно по расписанию, начался плановый сеанс телевещания на землю. Стандартная программа: придворная хроника, музыка на фоне пейзажей, две серии бесконечных типовых сериалов, приключенческого и любовного… – он хмыкнул. – Которые, увы, у нас иные обожают столь же страстно, как на земле. Вот только вместо придворной хроники на экранах появилась та мастерская подделка, которую скинули на компьютер лорду Сварогу… В телецентре поначалу растерялись, пытались что-то подавить, как-то убрать, но потом кто-то сообразительный и энергичный вообще вырубил вещание. Передача шла чуть менее минуты, вряд ли кто-то успел узнать «вас», ваше величество, а если и узнал, сплетничать побоится. Но даже если и начнет, ничего страшного: всеобщего изумления не будет…

– Станет сплетничать – отловим… – сказал Сварог.

– Да, конечно, но не в том дело… На сей раз речь шла не о том, чтобы поссорить ваше величество и лорда Сварога – дело, несомненно, было вызвать на земле нешуточное смятение в умах. И тут угроза, по-моему, переходит на качественно новый уровень. Оказалось, они могут влезть в телевещание на землю, что хуже – в неплохо защищенный компьютер лорда Сварога в девятом столе, и, что совсем скверно – в личный компьютер ее величества, защищенный на пределе наших возможностей. Это сегодня. А завтра? Что, если они в состоянии влезть в систему управления боевыми орбиталами? В сети военных и спецслужб? И полностью их парализовать – а тем временем предпринять какие-то действия? Брашеро в свое время это удалось, правда, тогда успели раньше, чем он начал с размахом.

– Можно попытаться кое-что прояснить, – сказал Марлок. – Все мы тут осведомлены о некоторых тонкостях… Лорд Сварог, ваши хелльстадские умельцы, кто бы они там ни были, могут проникнуть в личный компьютер ее величества?

– Представления не имею, – сухо ответил Сварог. – Никогда не ставил таких задач и не собираюсь.

– Канцлер, а если мы разрешим лорду Сварогу поэкспериментировать в интересах дела?

– Зачем?

– В любом случае сможем составить более полное представление об их возможностях…

– Не вижу смысла, – отрезал Канцлер, досадливо поморщился. – Ваша страсть к экспериментам, Марлок… Делу это ничего не даст. Вряд ли нам так уж необходимо знать точные границы их возможностей. Гораздо важнее придумать, как им противостоять… называя вещи своими именами, как нам защищаться. Как это ни прискорбно для нашего самолюбия, мы пока что именно защищаемся… Особенно, если учесть вторую скверную новость, по-моему, в некотором смысле примыкающую к первой. С «Неводом-2». Чередой пошли помехи и сбои – в работе и орбиталов, и аппаратуры лейтенанта Дегро. Полуночные районы королевства Даркош, те, где находится Радиант, невозможно изучить, как надлежит. Помехи и сбои хлынули буквально потоком. Мы проверили, это касается только интересующего нас района. Так что локализовать место, где находится Радиант, пока что невозможно. Они там пытаются что-то сделать, уводят орбиталы на более высокие орбиты, срочно перебрасывают к Нериаде другие разновидности наблюдательной аппаратуры. Но… – он печально усмехнулся. Я прекрасно помню одну из любимых поговорок лорда Сварога – «Ожидаем лучшего, но готовимся к худшему». Поэтому я заранее настроен пессимистически. Предугадать следующий ход невозможно. Остается… – он помедлил. – Остается жесткое силовое решение. В конце концов, мы в состоянии перепахать всю Нериаду на десять уардов вглубь с земли: подтянуть «Белый шквал», «Глаз Балора», «Протуберанец» наконец. Крепко сомневаюсь, что они смогут защититься. Разумеется, это крайняя мера, но ее нужно взять в расчет. Лорд Сварог, у вас, как и в прошлый раз, будут возражения против такого варианта?

– Ничего подобного, Канцлер, – сказал Сварог. – Я только что поймал себя на том, что судьба обитателей Нериады мне совершенно безразлична. Злюсь на себя, но так и обстоит. Земные королевства – мои, там люди, с которыми я хорошо знаком, которых уважаю и ценю… и миллионы незнакомых, за которых я отвечаю, как за своих подданных. Ни одного жителя Нериады я никогда не видел вживую, они для меня совершенно чужие, к тому же это словно бы даже и не люди, а некие куклы. Если встанет вопрос «Они или Империя?», буду всецело на стороне Империи… еще и оттого, что угроза возникает не только для Империи, но и для моих королевств. И все же… Я был бы категорически против силового решения. Не из гуманизма, а по соображениям насквозь практичным. Кто бы они ни были, откуда бы ни пришли, из Зазеркалья, о котором никто не знает ничего, или из каких-то других миров – на Нериаде они именно пришельцы. Будь их там много, мы бы их непременно обнаружили раньше. Все за то, что их мало, что Нериада для них – не более чем база. И ее уничтожение нам ни малейшей пользы не принесет. Они всего-навсего отступят в свой мир – а потом могут нанести удар в другом месте, как-то иначе, и это для нас будет совершеннейшей неожиданностью, последствия которой я просчитывать не берусь…

– Разрази меня гром, лорд Сварог прав, Канцлер… – сказал Марлок.

– Пожалуй… – согласился Канцлер. – Но все равно, если дело дойдет до критической точки – я надеюсь, мы сможем ее усмотреть вовремя, не останется ничего другого…

– Я и не спорю, – сказал Сварог. – В случае, если…

Он замолчал – мелодично засвиристела блестящая коробочка Марлока, профессор сцапал ее, как кот мышь, зажег клавиатуру, невидимый остальным экран. Судя по всему, пришло какое-то сообщение – ничей голос так и не раздался. Профессор напряженно уставился на экран, на его лице сменяли друг друга самые разнообразные чувства. Все остальные молча ждали.

– Вот такие дела… – сказал Марлок с непонятным выражением на лице. – Рапортуют с полигона. Лорд Сварог, ваша идея оказалась нисколько не безумной, совсем наоборот… Когда пошла в ход комбинация за номером три тысячи сто семьдесят два, на месте «тарелочки» образовался огненный шар диаметром около двадцати уардов – и продержался пять секунд, потом пропал. Температура составляла примерно три с половиной тысячи градусов, – он криво, вымученно усмехнулся. – При такой температуре кипят, как вода в чайнике, медь, олово и кобальт, и не только они. А уж человек испаряется, как капля воды на раскаленной плите…

Значит, вот так, подумал Сварог, вспомнив двухэтажный, но не особенно и большой дом Интагара. В какой бы комнате ни полыхнуло, от дома останется выжженная изнутри коробка, а то и ее не будет – коли уж кипит медь и другие металлы. Ночью, когда Интагар дома… Порой он, впрочем, дома не ночует, но поблизости от его дома можно посадить агента и совершенно точно знать, что он приехал…

– Неглупо, – сказал Сварог глухо. – Интагар – весьма важная шестеренка в моем государственном механизме, на него очень многое замыкается. Я запрошу других ключевых персон – не попадали ли к ним в дом такие вот «тарелочки». Мало ли еще кому могли подсунуть безобидный внешне подарок, как это пытались проделать с дочкой Интагара… подождите! – почти вскрикнул он, озаренный внезапной догадкой. – Логично предположить, что и подарки принца должны полыхнуть…

– Это бессмысленно, – сказал Канцлер… – Рукотворный огонь. Совершенно безопасный для ларов. Слуги погибнут, а лары останутся невредимы.

– Я помню, – сказал Сварог. – Я и не утверждаю, что полыхнет непременно огонь. Это может быть что-то другое, столь же смертельное для ларов, как и для жителей земли… вот только я пока что совершенно не представляю, что это может быть…

– Проверить предельно просто, – сказал Марлок. – Отвезти на полигон «синюю тарелочку» и обстрелять ее «третьим ручейком». Если все сделано по тому же принципу… Надеюсь, вы не считаете эту идею излишней страстью к экспериментаторству, Канцлер?

– Не считаю, – угрюмо отозвался Канцлцер. – Наоборот, поддерживаю. – Он взглянул на часы. – В маноре принца Агеляра давно уже началось праздничное застолье. Поскольку это не гулянка принца Элвара, а чинное семейное торжество, гости разъедутся к вечеру. Нужно подумать, как изъять у кого-то из них «тарелочку». Следует выбрать кого-то самого слабохарактерного, который, будучи настрого предупрежден, станет держать язык за зубами…

– А зачем изымать? – спросил Сварог, вспомнив иные детективные романы и фильмы. – Гораздо практичнее будет подменить. Я могу прямо сейчас отправить приказ моим людям, они в два счета купят чистую «тарелочку», а мастера быстро выгравируют герб и подберут похожие поделочные камушки – на земле их много, всевозможных цветов. Если все же не найдется подходящего, пошлю самолет в Маррано, там лучшие на Таларе стеклодельные мастерские, в два счета сварят стекло любого цвета и оттенка – кроме «разноцветного хрусталя», секрет которого утрачен. Простое синее – запросто. Понадобится совсем небольшой слиток, остынет он быстро… Если напрячься, вполне можно управиться к утру. В манорах полно агентуры восьмого департамента. Где бы «тарелочка» ни висела, ее нетрудно украдкой подменить. Никто и не заметит…

– Толково, – сказал Канцлер. – Посылайте приказ немедленно.

Сварог достал «портсигар» и отправил Интагару не особенно и длинную шифровку, что заняло минуты три. Все это время присутствующие молчали, словно опасаясь чему-то помешать.

– Вот и все, – сказал Сварог, пряча «портсигар» в карман. – Сейчас Интагар пошлет человека за тарелочкой и станет подыскивать подходящих мастеров – а у него, я уже убедился, есть мастера на все случаи жизни.

Канцлер задумчиво сказал:

– Если и со второй «тарелочкой» что-то произойдет, будет, с чем идти к принцу, чтобы взять его за глотку…

– Думаете? – спросил Сварог. – А я вот не уверен… Даже если «тарелочка» сработает, прямых улик не будет. Он может твердить от рассвета и до заката, будто понятия не имеет, что ему подсунул злодей Орк, которого он просил достать самые безобидные «тарелочки» – и уличить его попросту нечем. Возможно, эти, из Радианта, Орку вульгарно соврали насчет канцлерства, и он им был нужен исключительно для того, чтобы «тарелочки» попали к принцу, не вызвав ни малейших подозрений. Можно, конечно, взять его на пушку, но «тарелочки» маловато для серьезных психологических игр. Будь у меня еще кое-что, чего пока нет, но создать его нетрудно…

И сделал хорошо просчитанную паузу. Он не импровизировал, заранее готовился к этому разговору, многое продумал и изучил…

Как он и ожидал, и Канцлер, и Марлок воскликнули одновременно:

– Что?

Яна промолчала, но с интересом подалась вперед.

– Смертная казнь, – спокойно ответил Сварог. – Я бы очень просил меня до поры до времени не перебивать… У меня многое продумано, так что я как следует поразмыслил… Сметная казнь, которую тысячу с лишним лет назад по благородству души отменил император Анишер Четвертый – что в последующие времена не раз придавало уверенности участникам нескольких заговоров, твердо знавших, что жизни они не лишатся при любом обороте дел. На собственном опыте убедился, пока сидел на земных престолах – смертная казнь не способна искоренить ни один вид преступлений полностью, но многих способна остановить вовремя – и ее наличие частенько облегчает допросы. Позвольте сначала пример из собственной практики? Мне, да и многим моим начальникам тайной и обычной полиции, хуже горькой редьки надоели так называемые «тарабарские принцы»… вы знаете, кто это такие? Отлично, обойдемся без лишних объяснений. Я созвал совещание, пригласил с дюжину вышеупомянутых лиц, мы все обговорили. В общем, я месяц назад подписал очередной указ… Татуировки «тарабарских принцев» и матерых бандитов рангом пониже известны превосходно, у полиции есть подробные справочники. Так вот, указ не особенно длинный. Каждый, у кого на теле будет обнаружена хотя бы одна такая татуировка, без суда и следствия подлежит смертной казни. Соответствующие изменения в Карный кодекс внесены. С дополнением: если тот, кого это касается, сдастся полиции и поклянется покончить с прошлым, ему делается еще одна татуировка, означающая, что отныне он чист перед законом, – Сварог жестко усмехнулся. – Правда, если такой все же попадется на нарушении клятвы, его ждет уже не петля, а нечто похуже… Полиции – и вообще любому, кто передаст в руки закона такого субъекта, – положено серьезное денежное вознаграждение. Первые итоги внушают оптимизм. Схвачено за этот месяц более сорока человек – примерно половину сцапала полиция, другую половину либо цинично сдали сообщники – награда достаточно заманчивая – либо просто случайные люди. Их вешают в людных местах, голыми – чтобы все знали, за что это тут человечка вывесили… Еще одиннадцать сдались полиции. Трое сбежали на Сильвану – но об этом указе знают и там, а золото любят не меньше, чем на Таларе. По данным полиции, еще трое пытались татуировки как-то удалить, что не удалось. Учитывая, что подлежащих повешению субъектов на Таларе, по точным данным полиции, не более шестисот, результаты обнадеживают… Если и дальше будет продолжаться теми же темпами… К чему я веду? Я изучил архивные документы. Отмененный императором закон о смертной казни был отнюдь не людоедским и охватывал крайне узкий круг лиц. Касался лишь, я вам сейчас приведу точную формулировку, «совершеннолетних персон независимо от пола, каковые примут участие в заговоре с целью свержения либо убийства правящего монарха, либо его супруги, либо правящей монархини, либо принца трона». Распространялся этот закон и на принцев и принцесс крови либо короны… По-моему, ничего людоедского – а вот потенциальных заговорщиков в узде закон держал крепко. Сейчас принц – или принцесса – во что бы они ни оказались замешаны, прекрасно знают, что им не грозит ни замок Клай, ни тюрьма Лоре. Самое худшее, что их ждет, – пожизненная ссылка на Сильвану, в достаточно обширное поместье. А вот точное знание, что впереди может ожидать плаха, поневоле заставит на многое смотреть иначе. Если бы я явился к принцу, имея в кармане только что изданный императрицей указ о восстановлении смертной казни, мне было бы гораздо легче взять его на пушку… Гораздо легче…

– Юридические детали? – спросила Яна.

– С ними обстоит крайне просто, – ответил Сварог. – Указ был бы коротким, в две строчки: «Традиционное обращение к „сторонам света, четырем мирам“». Далее «Повелеваю исключить из Эдикта о прегрешениях и наказаниях статью седьмую». Подпись императора. Большая императорская печать. И все. Так что достаточно будет столь же короткого указа, повелевающего вернуть в Эдикт статью седьмую… Я говорил с Прокурором Высокой Короны, он подтвердил, что так и обстоит…

Он замолчал. Яна прервала его решительным жестом. Выпрямилась в кресле – лицо чуточку побледневшее и решительное, губы плотно сжаты, – потом сказала тоном, после какого коронованным особам перечат разве что добровольные самоубийцы:

– Милорды, попрошу вас несколько минут посидеть молча…

Протянула руку, пошевелила губами – и перед ней на темном полированном столе возник лист гербовой бумаги, сразу видно, того образца, что предназначен для императорских указов: вверху императорский герб в несколько красок со всеми полагающимися геральдическими красивостями вроде намета и фигур – щитодержателей, кайма из затейливого золотого узора, таившего в себе какие-то секреты, своеобразные «водяные знаки», защищающие от подделки. Вынув из воздуха стилос, Яна на недолгое время задумалась, подняв глаза к потолку, потом не торопясь, аккуратно вывела пару строчек, поставила размашистую, вычурную подпись. Обвела присутствующих холодным взглядом монархини. Спросила бесстрастно:

– Канцлер, надеюсь, у вас нет возражений? Это указ о возвращении в Эдикт седьмой статьи.

– Ни малейших, ваше величество, – сказал Канцлер, явно понимавший, что никакие возражения сейчас не помогут. – С одной стороны, кто-то может усмотреть в этом возвращение к старинном варварству, с другой – таковое мнение не будет иметь особого значения.

– Я бы уточнила – никакого значения! – поправила Яна. – Печать приложу немедленно, как только после совещания прилечу в Келл Инир. Лорд Сварог, вы получите копию первым.

– Давно пора, – недобро насупясь, бросил профессор Марлок. – А то распустились…

Яна нетерпеливо спросила:

– Есть еще какие-то деловые вопросы?

– Пожалуй, нет, – сказал Канцлер.

– Один-единственный все же найдется, – сказал Сварог. – Вы позволите, ваше величество?

– Конечно.

Сварог извлек из кармана тот самый мятый конверт, за последнее время ставший еще более мятым, перевернул вскрытой боковинкой вниз и вытряхнул на ладонь три золотых аурея. Аккуратно положил их на середину стола:

– Вот, извольте. Некоторые дополнения ко всему прозвучавшему.

– На вид выглядят самыми обыкновенными, – сказала Яна, много раз бывавшая на земле в самом разном облике и знакомая с тамошними деньгами. – Но тут, несомненно, есть какой-то подвох? Иначе бы вы их не доставали…

– Вот то-то и оно, – сказал Сварог. – Все очень просто. Содержание золота в аурее – семьдесят процентов. Остальное – серебро. Золото – металл мягкий, чем выше проба, тем быстрее стирается монета, если она не лежит в банке или в денежном ящике и тайниках, а ходит по рукам, обращается в торговле, в игорных делах… Самое занятное, что бумага из полиции Казначейства залежалась среди обычных сводок более месяца, но потом Интагар кое-что вспомнил и сопоставил. Золотая голова… Полиция Казначейства занимается неплательщиками налогов и незаконными прибылями во вторую очередь, а в первую – фальшивомонетчиками, наряду с обычной полицией. К ним обратился один купец из Фиарнолла и принес ауреи, показавшиеся ему какими-то подозрительными. Они слишком быстро приобретали потертый вид. Обычно аурей так быстро не стирается. Монеты, судя по дате, отчеканены в прошлом году – он глянул на собственный, отнюдь не медальный и не орлиный профиль, философски усмехнулся: а куда денешься, королям положено красоваться на монетах. – И, безусловно, не должны были столь быстро стереться, в конце концов, золотые монеты переходят из рук в руки гораздо реже серебра, бронзы и меди… Полиция заинтересовалась. На земле не могут пока давать результаты с точностью до долей процента, но все же химический анализ делают более-менее точно. Оказалось, что ауреи, как написано в докладе Пробирной палаты, «почти целиком» состоят из золота. В полиции Казначейства, понятное дело, были крайне удивлены: фальшивомонетчики всегда подмешивают к благородным металлам неблагородные – ни разу не случалось, чтобы они повышали пробу в своих с позволения сказать, изделиях. И тем не менее все так и обстояло. Что им оставалось делать? Написать доклад и начать поиски. Когда Интагар пришел ко мне, я распорядился взять у Бадеша нескольку аурев из тех, что он получил из Зазеркалья, отвез их в восьмой департамент, там их проверили уже более точными методами. Так и есть. Содержание золота – девяносто девять целых девяносто девять сотых. Совершенно ненужная в обиходе высокая проба. Это деньги Радианта. Что позволяет сделать некоторые выводы. Лишний раз подтверждается, что они не всемогущи, не вездесущи, не всезнающи, допускают самые нелепые ошибки. Кое-что не способны проработать детально. У них попросту нет на земле достаточно серьезной агентуры, знающей жизнь во всей полноте. Да и здесь… Канцлер, вы знаете пробы земных монет?

Канцлер пожал плечами:

– Как-то не видел в этом особенной нужды. Разумеется, есть узкие специалисты, которые знают…

– Вот видите, – сказал Сварог. – Коли уж они допускают такие ошибки, мы имеем дело не с дьяволом и не с какими-то сверхразумными созданиями, превосходящими нас. Они крайне близкие к нам по уровню интеллекта и возможностям. А значит, есть реальные шансы их перехитрить, победить, обыграть…

Он посмотрел на Марлока, ожидая каких-то продиктованных стремлением к въедливой точности замечаний. И не ошибся в предположениях, профессор сказал знакомым, самую чуточку сварливым тоном:

– Вероятнее всего, у них есть синтезаторы. Столь высокую химическую чистоту металла дают либо развитые технологии, либо синтезаторы.

– Ну, это уже детали, – сказал Сварог. – Опять-таки свидетельствующие не в пользу сверхмогущества и всезнания…

– Если рассуждать теоретически…

– Милорды… – мягко прервала Яна. – По-моему, все главное сказано. Не пора ли кончить совещание? И вновь его созвать, когда появятся какие-то практические результаты?

Возражений не последовало.