72
«Бросок»
Из дневника Джиллиан Баскин
Мы движемся. Всем на борту легче от того, что наконец стартовали.
«Бросок» всплыл над океанским дном вчера поздно вечером, двигатели едва жужжали. Была на мостике, отслеживала доклады дельфов снаружи, контролировала датчики нагрузки, пока мы наконец не убедились, что с «Броском» всё в порядке. Похоже, и ему хотелось стартовать.
Эмерсон и команда машинного могут гордиться сделанной работой, хотя, конечно, всё получилось с катушками, найденными Томом и Тшут. «Бросок» снова работает, как настоящий корабль звёздного класса.
Само собой, курс на юг. Мы уложили моноволоконную линию для связи с островной группой и чтобы оставить сообщение для Хикахи, как только она появится.
Надеюсь, она поторапливается. Командовать сложнее, чем я раньше считала. Мне приходится самой убеждаться, что всё сделано должным образом и по всем правилам. При этом быть ненавязчивой, чтобы у дельфинов не было ощущения, что «старуха» их прижимает. После этого хочется иметь ту военную выучку, которую получил Том, пока я была на медицинском факультете.
Меньше чем через тридцать часов мы будем у корпуса теннанинца. Суэсси говорит, что они готовы принять нас. Пока мы рассылаем разведчиков, Уаттасети в санях с детекторами идёт над нами. Его аппаратура показывает очень незначительную утечку, так что пока мы в безопасности.
Готова прямо сейчас отдать годовое жалованье за Хикахи, или Тшут, или даже Кипиру. Прежде я не понимала, почему капитан так дорожит хорошими офицерами.
Кстати, о капитанах. Наш – просто чудо.
Крайдайки был словно в оцепенении после госпиталя. Но его долгие беседы с Сах’отом, видимо, привели его в чувство. Не знаю, что сделал Сах’от, но я бы никогда не поверила, что получивший травму, подобную травме Крайдайки, может быть так бодр и настолько полезен.
Когда мы набрали ход, он попросил разрешения наблюдать за разведчиками и фланговыми. Мне отчаянно требовался надёжный фин как раз там, и я подумала, что при виде него дух команды поднимется. Даже стеносы были рады видеть Крайдайки. Их прежняя обида на мой «переворот» и высылку Такката-Джима вроде бы утихла.
Крайдайки ограничен простейшими сигналами на тринари, но этого, кажется, хватает. Сейчас он там, гоняет на санях, поддерживает порядок кивками, толчками и показывает, что делать. Всего через несколько часов Тшут выйдет в точку рандеву с отправленными вперёд разведчиками, и тогда Крайдайки сможет вернуться на борт.
На комме с самого моего возвращения мигает сигнал. Чокнутая машинка тимбрими, тот самый Нисс. Пусть чёртова штука подождёт.
Том не одобрил бы, я знаю. Но у женщины меньше сил, и мне просто нужно вздремнуть. Если бы дело было срочным, он бы уже прорвался и говорил.
О Том, как бы нам пригодилась сейчас твоя стойкость. Ты возвращаешься? Твой маленький глайдер уже качает крыльями над островом Тошио?
Кого я обманываю? После первого пси-взрыва мы ничего не отследили – только шумы космического боя, некоторые из них от схватки над его последним известным расположением. Он не задействовал ни одну из своих инфобомб. Так что или решил не посылать неточное сообщение, или всё ещё хуже.
Как мы можем решить, что делать, без известий от Тома, когда разместимся в «Троянском Коньке»? Стартовать наудачу или прятаться в скорлупе, пока сможем?
Решать, когда время наступит, придётся Хикахи
Джиллиан закрыла дневник и приложила большой палец к деструктору. Встав, она выключила свет.
По пути из лаборатории миновала стасис-платформу с мумией, такой ценой доставшейся им в Скоплении Мелей. Херби так и лежал, ухмыляясь крошечному светильнику.
Древняя загадка, тайна. Источник бед.
Израненный, весь в шрамах, «Бросок» медленно плыл над долиной, мягко рокоча сдерживаемой мощью двигателей. Непроглядная, пузырящаяся тьма вставала там, где ил доставали выхлопы дюз.
Бугристый цилиндр скользил над мрачными потоками и безднами, обходя края подводных хребтов и стены ущелий. Крохотные сани летели по бокам, направляя корабль сонарными импульсами.
Крайдайки снова видел свой корабль в движении. Он вслушивался в короткие доклады разведчиков и дозорных, в ответы команды с мостика. Он не улавливал все детали; усложнённый жаргон техников был ему не более понятен, чем вкус молодого вина. Но он воспринимал суть: экипаж держал корабль в руках.
«Бросок» не мог по-настоящему сиять в этом тёмносинем свете, на глубине в полсотни метров, но капитан мог его слушать: его собственный сонар тихо пощёлкивал в такт, когда он смаковал басовитый гул двигателей и воображал, как корабль снова взлетит и он будет с ним.
: Никогда Больше, Крайдайки: Ты Никогда Больше Не Взлетишь С Ним:
Призрак, К-К-Кф-крии, снова медленно разрастался перед ним, смутная тень из серебра и сонарных отзвуков. Появление бога не удивило и даже не обеспокоило Крайдайки. Капитан ждал – Оно должно явиться. Лениво перемещаясь, легко держась скорости его саней.
: Ты Скрылся От Нас: Однако Сейчас Ты Намеренно Вылепил Меня Из Песни: Из-За Древних Голосов, Которые Ты Слышал?: Тех, Голосов Снизу?:
: Да:
Крайдайки подумал не на англике или тринари – это был новый язык, который он теперь учил.
: Вот Древний Гнев, Встающий в Этом Мире: Я Услышал Его Песнь:
Могучий лоб Бога-Сна лучился звёздами. Зубы сверкали.
: И Что Же Ты Намерен Делать?:
Крайдайки почувствовал, что Оно уже знает ответ.
: Исполнять Мой Долг: – Он ответил Ему на Его языке. – Что Ещё Я Мог Бы Делать?: Из глубин Сна Великого Кита Оно выдохнуло одобрение.
Крайдайки поднял чувствительность своих гидрофонов. Далеко впереди раздавались восторженные эхо – радостные приветственные крики.
На дисплее сонара своих саней, у самого конца диапазона, виднелось скопление точек, двигавшихся вперёд. Они слились с точками, которые означали разведчиков «Броска». Первая группа была отрядом Тшут с «Троянского Конька».
Чтобы удостовериться, нет ли рядом чужих, он повернул свои сани в маленький ближний каньон. Скользнув среди теней от скал, выключил двигатель. Затем подождал, глядя, как «Бросок» минует его убежище, исчезает вдали вместе с последними фланговыми, за изгибом длинного каньона.
– Прооощай… – Он выговаривал слова англика по одному. – Прощай… и… удачи тебе.
Когда стало можно, капитан включил сани и выплыл из неглубокой впадины. Развернувшись, он взял курс на север, туда, откуда они ушли двадцать часов назад.
:Ты Можешь Уходить, Если Желаешь, – сказал он богу или призраку, рожденному его сознанием, или ещё чему-то. Туманная фигура ответила сплетениями его собственных соноэхо:
: Иду С Тобой: За Лучшую Песню Мира Я Бы Не Пропустил Такое:
