13
Тошио
Тошио отыскал Ссаттатту возле гигантской древодрели. Фин был раздавлен о чудовищное растение, экзоскелет расколот на куски.
Продираясь сквозь изломанный подрост, Тошио, когда хватало сил, высвистывал призыв на тринари. Но по больше части просто старался удержаться на ногах. С самого отлёта ему почти не приходилось ходить. Ушибы и тошнота тоже не очень этому способствовали.
К’Хита он нашёл на мягкой куче травоподобных растений. Экзоскелет был цел, но дельф-планетолог истёк кровью из трёх глубоких ран на брюхе. Тошио запомнил место и двинулся вперёд.
Сатима оказалась у самого берега. Маленькая самка потеряла много крови и корчилась в истерике, но была жива. Тошио залил её раны биопеной и стянул края ремонтной лентой. Затем вытянул руки-манипуляторы и камнем вколотил их как можно глубже в грунт: закрепить её перед ударом пятой волны было нечем.
Но эта волна была больше похожа на разлив, чем на цунами. Тошио цеплялся за дерево, пока она катилась дальше, захлёстывая его по шею.
Как только вода начала спадать, он оттолкнулся и поплыл к Сатиме. Нащупав ручку на экзоскелете, освободил её и подтолкнул в откатывающуюся волну. Гребя изо всех сил, он старался держаться рядом и не отставать.
Стараясь заклинить самку в путанице ветвей, чтобы её не унесло отливом, Тошио уловил краем глаза какое- то движение в кроне дерева. На обычные колебания ветвей это не было похоже. Взглянув вверх, он встретился взглядом с парой маленьких тёмных глаз.
На большее времени не было, отлив потащил их с Сатимой сквозь мусор и обломки в только что налившуюся трясину. Неожиданно оказалось, что сил хватает лишь на то, чтобы смотреть вперёд.
Тошио пришлось тащить Сатиму по скользким стеблям водорослей и стараться при этом не задеть раны. Иногда казалось, что она приходит в сознание. Дельфиньи вскрики начали обретать звуки тринари.
Свист заставил Тошио вглядеться. В полусотне метров от берега Кипиру тянул к ним сани. Дельфин был в ДУ, но мог подавать сигналы.
– Сатима! – крикнул Тошио раненой дельфе. – Плыви к саням! К Кипиру!
– Пристегни её к воздушному мешку! – крикнул он Кипиру. – Смотри на сонар! Плыви отсюда, когда пойдёт волна!
Кипиру мотнул головой. Сатима отплыла на сотню футов, и он с помощью саней потянул её на глубину.
Пятеро. Значит, остались Хист-т и Хикахи.
Тошио вскарабкался по стеблям водорослей и снова полез в путаницу изломанных ветвей. Сознание его было таким же пустынным и мёртвым, как остров, по которому он пробирался. Слишком много трупов для одного дня – слишком много мёртвых друзей.
Сейчас Тошио понял, как был несправедлив к финам.
Несправедливо обижаться на их насмешки – они таковы по натуре. Если не принимать в расчёт человеческого генного вмешательства, дельфины всегда воспринимали людей со снисходительной иронией, с тех самых пор, как первый гребец спустил на воду первое долблёное каноэ. Так сложился тип поведения, который возвышение могло чуть изменить, но не удалить.
Да и зачем удалять? Теперь Тошио уяснил, что калафианцы, лучше всех работавшие с дельфинами, были особым типом людей – грубоватыми до толстокожести и с изрядным чувством юмора. Дельфины не работали с теми, кто не заслужил их уважения. Он заторопился к серому телу, видневшемуся в кустах. Но нет, это снова Ссаттатта, её передвинуло волной.
Тошио потащился дальше.
Дельфины отлично понимали, что для них сделали люди. Возвышение – процесс болезненный. Но никто из них не хотел, даже если бы смог, вернуться к Сну Великого Кита.
Дельфины знали и то, что довольно свободные кодексы, управлявшие поведением членов галактических рас, законы, закреплённые в Библиотеках за тысячелетия существования, разрешали людям требовать от своих клиентов сотни тысяч лет служения. Человечество содрогалось при одной мысли об этом. Хомо сапиенсу было меньше лет. Если у него и имелся где-то свой патрон, достаточно могучий, чтобы претендовать на такое положение, Tursiops amicus в качестве бонуса ему бы не достался.
Все существующие дельфины знали, как человечество относится к этому. Поэтому дельфины входили в Совет Земнорождённых наравне с шимпанзе.
Наконец Тошио понял и то, как он оскорбил Кипиру во время борьбы в море. Больше всего он жалел о своих словах про Калафию. Ведь Кипиру охотно умер бы тысячу раз ради спасения родного мира Тошио. Он себе вырвет язык, прежде чем опять сказать такое. Никогда!
Он выбрался на прогалину. Там, в мелкой луже, застрял дельфин-турсиопа.
– Хикахи!
Она была изодрана, избита о скалы, бока сочились кровью, но в сознании. Когда Тошио бросился к ней, она окликнула его:
– Стой, Остроглазый! Не шевелисссь! Мы тут не одни.
Тошио замер. Приказ Хикахи был понятен. Однако и не подойти к ней было нельзя. Раны выглядели угрожающими. Если у неё в коже осколки металла, нужно удалить их как можно быстрее, пока не началось заражение крови. А дотащить её до моря будет очень нелегко.
– Хикахи, вот-вот пойдёт новая волна. Может достать и сюда. Нам надо подготовиться!
– Стой, Тошио. Волна не докатится. Лучше оглядись. Видишь, это намного важнее!
Только теперь Тошио внимательно осмотрел прогалину. Лужа находилась ближе к её краю, вокруг – множество борозд, означавших, что она выкопана совсем недавно. А затем он понял, что руки-манипуляторы с экзоскелета Хикахи пропали.
Но кто же тогда… Тошио словно прозрел. В мешанине плавника на дальнем конце прогалины, разбросанного по подросту, он различил наконец остатки разрушенного, размётанного поселения.
В постоянном шевелении китрупского леса Тошио разглядел фрагменты грубых, изорванных, неуклюже вывязанных сетей, куски кровель и острые металлические обломки, примотанные к деревянным шестам.
Ветви шевельнулись иначе. Затем одна за другой появились руки – маленькие, с растопыренными пальцами, похожими на паучьи лапки; а за ними – пристальные, поблёскивающие тёмные глаза, смотревшие на Тошио из-под насупленных зеленоватых бровей.
– Аборигены! – прошептал он. – Я уже видел одного, потом забыл. Они выглядят до-разумными!
– Да-а… – выдохнула Хикахи. – Поэтому секретность ещё важнее, чем прежде. Быстрее, Остроглазый! Говори, что случилось.
Тошио пересказал только то, что сделал после первого удара волны, умолчав о своей борьбе с Кипиру. Взгляд из гущи листьев не давал сосредоточиться, а как только он пытался взглянуть туда сам, глаза мгновенно исчезали.
Едва Тошио договорил, накатилась последняя волна.
Пена бурлила внизу, но Хикахи оказалась права: до неё вода не достала.
– Тошио! – засвистела Хикахи. – Ты всё сделал отлично. Спас не только нас, но и этот маленький народец. Брукида справится. Он пришлёт помощь. Меня пока оставь тут. Делай то, что я прикажу! Пусть Кипиру сейчас же ныряет. Ему надо искать тела и обломки, избегая слежки. Ты похорони Ссаттатту и К’Хита, собери все фрагменты их экзоскелетов. Когда прибудет помощь, нам придётся очень быстро уходить.
– Но вы точно выдержите? Раны кажутся мне…
– Я выдержу! Мои друзья поливают меня водой. Деревья скрывают от спутников. И ты следи за небом, Остроглазый. Скрывайся! Заканчивай, а я надеюсь к этому времени убедить наших маленьких хозяев довериться нам.
Она явно устала. Тошио разрывался пополам. Вздохнув, он заставил себя вернуться в лес и побежал между поваленными стволами, следуя за отступающей водой.
Кипиру вынырнул как раз тогда, когда он вышел на берег. Дыхательное устройство он снял и остался в воздушном пузыре. Сообщил, что отыскал тело Фип-пита, того самого, которого первым схватила водоросль-убийца. Должно быть, его обескровленное укусами тело вырвала волна цунами.
– Есть следы Хист-та?
Кипиру показал – нет. Передав приказ Хикахи, Тошио смотрел, как сани снова ушли под воду.
Минуту он простоял на берегу, разглядывая западный небосклон. Багровое солнце Китрупа заходило. Несколько звёзд мерцали в разрывах облаков, становившихся угрожающе тяжёлыми. Тошио решил не снимать гидрокостюм, хотя капюшон сбросил. Бриз был холодным, но дышалось гораздо легче.
Если бой в припланетном пространстве ещё длился, он этого не видел. Вращение Китрупа оставило в стороне горящие скопления плазмы и обломков.
Сил Тошио не хватало даже на то, чтобы погрозить кулаком, но он скорчил гримасу южному небу, от души надеясь, что галакты перебьют друг друга.
Вряд ли. Найдётся победитель. И очень скоро он спустится на планету, чтобы найти людей и дельфов.
Расправив плечи, Тошио стряхнул усталость и зашагал прямо к лесу, под защиту густых крон.
Группа отыскала юношу и дельфу почти сразу после высадки. Под кое-как сложенной крышей, собиравшей тёплый дождь во множество струй, они жались друг к другу. Вспышки молний скрывали слабый жёлтый свет фонарей спасателей. В блеске первой молнии Томасу Орли померещились мохнатые приземистые фигурки вокруг землянки и калафианина. Однако, пробравшись сквозь кусты поближе, он не нашёл этих животных или тех, кто мог там ещё быть.
Страх, что это падальщики, исчез – Тошио пошевелился. Но всё же правая рука Орли была на игольнике, а фонарём в левой он освещал Ханнесу Суэсси дорогу. Внимательно оглядев прогалину, Орли запомнил всё – запахи, звуки, живую поверхность металлического холма, все возможные детали.
– Что с ними? – спросил он секундой позже.
– Тихо, тихо, Тошио. Это же я, Ханнес, – услышал он бормотание инженера. В нём звучала почти материнская нежность.
– Да, мистер Орли, – отозвался Суэсси. – Они оба в сознании, но не очень способны говорить.
Томас ещё раз осмотрел место, затем повернулся, чтобы поставить фонарь возле Суэсси.
– Молнии скроют всё, – сказал он. – Вызову транспорт, чтобы побыстрее забрать эту пару отсюда. – Он нажал кнопку на раме забрала шлема и быстро просвистел на отличном тринари. Шесть секунд. Ходили слухи, что Орли говорит и на праймале, хотя свидетелей не было.
– С минуты на минуту. – Он присел возле Тошио, который тоже сел, после того как Суэсси занялся Хикахи.
– Здравствуйте, мистер Орли, – сказал юноша. – Простите, что оторвали вас от дела.
– Ничего, сынок. Мне всё равно хотелось поглядеть, что и как снаружи. Капитан получил повод отпустить меня. Отправим тебя на борт, а мы с Ханнесом и Тшутом сплаваем поглядеть на упавший корабль. Ты как, можешь отвести нас к Ссаттатте и К’Хиту? Хотим прочесать остров, пока не кончилась гроза.
Тошио кивнул.
– Конечно, сэр. Столько я пройду. Кажется, Хист-та не нашли?
– Нет. Мы начали беспокоиться, но и вполовину не так сильно, как после рассказа Брукиды. Кипиру нам рассказал остальное. Он ведь очень высокого мнения о тебе. Ты здорово управился.
Тошио отвернулся, будто устыдившись похвал.
Орли с интересом взглянул на него. Прежде он не обращал особого внимания на этого гардемарина. В первом цикле полёта мальчик выглядел сообразительным, но не слишком ответственным. Когда они нашли брошенный флот, он почему-то становился всё мрачнее по мере того, как уменьшались их шансы вернуться.
А теперь ещё эта новая черта. Слишком рано высчитывать последствия, но, похоже, какой-то обряд посвящения для Тошио состоялся.
С берега донеслось гудение. Вскоре появились два арахнобота, оборудованных гамаками, а в них – по водителю-дельфину в экзоскелете.
Тошио прерывисто вздохнул, когда Орли помог ему встать. Потом старший наклонился и поднял с земли какой-то предмет. Взвесил его в левой руке.
– А ведь это мотыга, точно? Из частей позвонка металлической рыбы, приклеенных к деревянной рукоятке.
– Похоже.
– Они уже обзавелись языком?
– Нет, сэр. Точнее, есть начала. Вроде бы уже стабилизированы. Отчетливый тип охотников-собирателей. Хикахи считает, что им около полумиллиона лет.
Орли покивал. На первый взгляд, туземцы вполне созрели. Доразумная раса на самой подходящей для возвышения стадии. Просто диво, что никто из галактов- патронов ещё не наткнулся на них и не возвёл в клиенты для тысячелетнего служения.
Теперь люди и фины «Броска» обзавелись новым обязательством, более секретным, чем раньше.
Орли сунул артефакт в карман и положил руку на плечо Тошио.
– Что ж, расскажешь нам остальное по дороге на корабль. А ещё хорошенько поразмысли.
– Сэр? – Тошио недоумённо оглянулся.
– Не каждому выпадает дать имя расе будущих звездоплавателей. Понимаешь, фины просто потребуют от тебя песни об этом.
Тошио посмотрел на старшего, не понимая, шутит он или говорит серьёзно. Однако Томас Орли сохранял на лице обычную загадочную маску.
Потом Орли взглянул на грозовые тучи. Когда роботы двинулись подобрать Хикахи, он отступил на пару шагов и усмехнулся, глядя на занавес, опустившийся на сцену небесного театра.
