7
Тошио
Конечно, корабль был тут. Во всех его снах, начиная с девяти лет, появлялись корабли. Поначалу из пластали и джаббера, скользящие под парусами сквозь проливы и архипелаги Калафии, а потом – космические. Тошио снились корабли всех классов, даже те, что принадлежали могущественным галактическим патронам и которые он мечтал когда-нибудь увидеть.
А сейчас ему снилась только шлюпка.
Маленькая человеко-дельфинья колония его родного мира посылает их с Акки в море на гребной шлюпке. Значок калафианской Академии сверкает в лучах Альфы. Прекрасное начало благоуханного дня.
Но скоро погода ухудшается, небо и море теперь одного цвета – тёмной воды. Море мрачнеет, потом становится чёрным и вдруг превращается в космический вакуум, а кругом вспыхивают звёзды.
«Воздух, – встревожился он. – У них с Акки нет скафандров. В вакууме нельзя дышать!»
Он уже начинает поворот, когда видит, кто их преследует. Галакты всех форм и окраски, с длинными жилистыми руками или крохотными цепкими когтями, но что ещё хуже, все неотступно гребут к нему. Гладкие носы их лодок сверкают, как звёзды.
– Чего вам? – кричит он, изо всех сил гребя к берегу. (Неужели лодку выпустили без мотора?)
– Кто твой господин? – Они кричат на тысяче языков. – Это Он рядом с тобой?
– Акки-фин! Фины – наши клиенты! Мы возвысили их и освободили!
– Тогда они свободны, – отвечают галакты, приближаясь. – А кто возвысил вас? Кто освободил тебя?
– Я не знаю! – вопит он. – Может, мы сами… – И гребёт всё отчаяннее, а галакты хохочут. Изо всех сил он старается вдохнуть в жёстком вакууме. – Отстаньте! Дайте мне вернуться!
Неожиданно впереди возникает какой-то флот. Его корабли больше лун – больше самих звёзд. Тёмные и безмолвные, они вызывают страх даже у галактов.
Затем флагман древних сфероидов начинает раскрываться. Но Тошио замечает, что Акки рядом нет. Лодка исчезла. Исчезли и галакты.
Он хочет закричать, но воздух надо беречь.
Резкий свист привёл его в себя на мучительное и обескураживающее мгновение. Тошио сел слишком резко – он ощутил, как закачались сани. Глаза с трудом различали горизонт, но в лицо ударил сильный свежий бриз. Ноздри обрадовались запахам Китрупа.
– Самое время, Бегун-по-Ступенькам. Мы уже начали опасаться.
Тошио огляделся; Хикахи плыла рядом, одним глазом следя за ним.
– Как ты, Остроглазый?
– Да, вроде… вроде, ничего.
– Тогда чини свой шланг. Его перекусили, чтобы ты мог дышать.
Тошио пощупал край ровного среза – как ножом. Потом увидел, что его руки аккуратно забинтованы.
– Кто ещё ранен? – спросил он, ища в набедренном кармане ремонтный набор.
– Пара-другая ожогов. Славно подрались, особенно когда поняли, что ты жив. Спасибо, что сообщил о Ссассии. Мы бы туда не сунулись, если бы ты не попался. Сейчас её высвобождают.
Тошио понимал, что должен благодарить Хикахи: его промах с её помощью выглядел чуть ли не подвигом. Вообще-то его следовало отчитать за то, что он бездумно оторвался от группы и едва не погиб.
– Похоже, Фит-пита не нашли?
– Ни единого следа.
Солнце Китрупа медленно плыло к точке, соответствующей четырём часам земного дня. Низкие облака собирались на востоке. Спокойная прежде вода пошла мелкой рябью. – Похоже, собирается лёгкий шторм, – сказала Хикахи. – Вряд ли разумно прислушиваться к земным инстинктам на чужой планете, но вроде не стоит опасаться…
Тошио вгляделся. Что там, на юге? Он прищурился.
Вот опять – вспышка. Ещё. И ещё. Две, почти без паузы, почти незаметные в блеске моря.
– И давно это там? – он показал на юг.
– Ты о чём, Тошио?
– Вспышки. Молнии, нет?
Глаза дельфы расширились, пасть слегка искривилась. Заработав плавниками, она привстала в воде и вгляделась поочерёдно правым и левым глазом.
– Ничего не вижу, Зоркий. Скажи мне, что ты видишь.
– Вспышки, разноцветные. Огни. Очень много… – Тошио прекратил соединять края кислородного шланга. Он смотрел вдаль, стараясь припомнить.
– Хикахи, – медленно проговорил он. – Кажется, когда я дрался с водорослями, Акки вызывал меня. Ваш приёмник ничего не засёк?
– Мой – ничего, Тошио. Ты ведь знаешь – мы, фины, плохо управляемся с абстрактными мыслями во время схватки. Поссстарайся вспомнить, что он ссказал.
Тошио потёр лоб. Думать о драке с хищной травой совсем не хотелось. Кошмарное месиво – звуки, крики, краски…
– Вроде бы… он говорил что-то о соблюдении радиомолчания, о возвращении… что-то о космическом бое?..
Хикахи стонуще свистнула и ударом плавников нырнула назад. Тут же выпрыгнула, молотя хвостом.
* Собраться
Повернуть
* Всем наверх! *
Паршивый тринари. Тонкостей дельфиньего праймала Тошио, понятно, не разбирал. Но его и так зазнобило. Вот уж Хикахи при нём никогда бы не перешла на праймал. Заканчивая обматывать шланг, он с досадой понял: его невнимательность может всем очень дорого стоить.
Защёлкнув щиток шлема, Тошио хлопнул по клапану регулировки плавучести саней, одновременно считывая показания индикаторов шлема. Пробежал список готовности к погружению со скоростью, свойственной лишь четвёртому поколению калафианских колонистов.
Нос саней медленно опускался, когда море справа взорвалось. Семеро дельфов взлетели вверх в пене и фонтанах выдохов.
– С-с-Ссассия принайтована к твоей корме, Тошио. Можешь поработать ножкой? – спросил Кипиру. – Потом будешь сочинять мелодийки.
Тошио поморщился. Как Кипиру может безоглядно драться за жизнь того, кого презирает?
Он помнил, что Кипиру первым ворвался в гущу водорослей, помнил его отчаянный взгляд и радость при виде саней. Однако теперь он снова жёсток и насмешлив.
Вспышка полыхнула с востока, осветив всё небо. Дельфины хором вскрикнули и нырнули – Кипиру остался рядом с Тошио, – а восток изрыгал пламя в вечеревшее небо.
Наконец сани ушли под воду, но в последний миг Тошио и Кипиру увидели громовую битву гигантов.
Прямо на них рушился огромный наконечник стрелы – космический корабль, пробитый и пылающий. Багровые потоки дыма били из проломленных бортов, и их сносило в узкую ударную зону его сверхзвукового пикирования. Ударная волна сотрясала даже защитные поля гиганта, гравиплазменные снаряды рвались с чудовищной перегрузкой.
Два огромных якоря, истребители, неслись за ним на дистанции в четыре корпуса. Каждый трилистник метнул поток разогнанной антиматерии, дважды поразив свою цель мощными разрывами.
Тошио ушёл на пять метров, когда его достал звуковой удар. Сани перевернуло и закрутило, гром был как от рухнувшего небоскрёба. Вода мгновенно превратилась в бурлящий водоворот пены и трупов. Пытаясь совладать с санями, Тошио благодарил Бесконечность-Ифни за то, что успел погрузиться. При Моргране он видел, как умирают корабли. Но издали.
Грохот наконец снизился до долгого глухого рокота. Сани удалось выровнять.
Тело Ссассии оставалось привязанным к корме. Остальные фины, от испуга или из осторожности не всплывая, по очереди дышали из небольших воздушных полостей под самым днищем. Для этого Тошио должен был ровно держать сани, что в бурлящей воде нелегко. Но он делал всё, не задумываясь.
Сейчас они были над западным склоном большого холма из серого металла. Его покрывали редкие полосы водорослей. Не похоже на траву-душительницу, но здесь не было гарантий.
Тошио всё меньше здесь нравилось. Его тянуло домой, где все опасности наперечёт и легко одолеваются – ядовитые мхи, островные черепахи и прочее – и никаких ити.
– Что у тебя? – спросила проплывавшая мимо Хикахи. От дельф-лейтенанта исходило спокойствие.
– Я в порядке, – просипел он. – Хорошо, что не стал тянуть с сообщением о радиограмме Акки. Вы вправе всыпать мне.
– Глупости. Возвращаемся. Брукида выдохся, я пристегнула его под воздушным карманом. Держись впереди с разведчиками. Мы идём следом. Поех-хали!
– Слушаюсь, сэр. – Тошио определил курс и запустил двигатель. Винты зажужжали, и сани набрали скорость. Несколько лучших пловцов пошли по бокам, склон холма медленно отступал вправо.
На старт у них ушло меньше пяти минут. И не успели они отойти, как обрушилось цунами.
Волна была некрупной, первой из кругов, разошедшихся от точки, куда рухнул камушек с небес. Просто камушек был звездолётом длиной с полкилометра и врезался в воду на сверхзвуке, всего в пятидесяти километрах отсюда. Волна швырнула сани вверх дном и в сторону, едва не сдёрнув с них юношу. Туча донного мусора, вырванных растений, мёртвой и живой рыбы взвилась вокруг, будто комья земли в торнадо. Рёв разрывал перепонки.
Тошио что есть сил вцепился в штурвал. Несмотря на жуткое давление, он сумел поднять сани и направить их против волны. Вовремя выскользнув из нисходящего потока, он повёл маленькое судно туда, куда летела волна. К востоку.
Тёмно-серая тень пронеслась слева. Краем глаза он опознал Кипиру, пытавшегося держаться в бурлящем течении. Дельф неразборчиво свистнул что-то на тринари и исчез.
Тошио вёл какой-то инстинкт. Не лишним был и экран сонара с рябью помех, но сохранивший в памяти беглые очертания дна, такие чёткие секунды назад. Изо всех сил Тошио вёл сани левым галсом.
Рёв двигателей на предельном ресурсе поднялся до визга, когда он отчаянно пытался развернуться на месте левым бортом вперёд. Громадная тёмная туша металлической горы медленно надвигалась. Он уже чувствовал по низовым потокам, как волна наращивает отбойные потоки справа, закручивая убийственную кривую по крутому склону острова.
Тошио был готов завопить, но силы уходили на борьбу. Стиснув зубы, он отсчитывал жуткие секунды. Сани несло в облаке пузырей мимо утёсистой северной оконечности острова. Хотя он всё ещё был под водой, десятью метрами ниже, Тошио видел прибрежные водоросли. Он мчался в самой середине огромного водяного вала.
И промчался мимо! Воды распахнулись навстречу: глубочайшая океанская впадина, бездонная до темноты. Тошио заложил кормовые рули и продул цистерны. Сани погружались быстрее, чем когда-либо.
Опасно нырнула корма. Тошио ушёл от ливня валившихся обломков. Дальше наступали тьма и холод, но сейчас они были спасительными.
Долина расстилалась под ним, когда он вёл сани в тихих глубинах, по-прежнему чувствуя, как поверху несутся валы цунами. Морские растения клубились с непривычной силой. Отовсюду медленно падали обломки, но, по крайней мере, вода больше не старалась забить его до смерти. Выровняв спуск, Тошио плыл к центру долины от всего творящегося. Теперь можно отдаться боли в отбитых мышцах, выбросу адреналина и прочему.
Крохотные симбионты, созданные человеком, благослови их Ифни, сейчас выводили из его крови избыточный азот, не допуская глубинного опьянения. Тошио сбавил тягу до четверти нормы, и двигатели словно выдохнули с облегчением. Индикаторы на пульте, к удивлению, почти все горели зелёным.
Глаза остановил только один – воздушный карман работал. Внезапно Тошио услыхал тихий певучий звук: это был свист терпения и почтительности:
* Есть Океан… есть… как есть… как _
Вдох бесконечный сна —
Другие моря есть… что… есть… где _
В них есть другие, что спят, спят _ *
Тошио схватил гидрофон:
– Брукида! Как вы? Как с воздухом?
Дрожащий, утомлённый вздох.
– Ловкие Пальцы, привет. Спасибо, что сберёг мне жизнь. Ты плыл прямо как турсиопа.
– Корабль, который мы видели, наверняка разбился. Если так, это была ударная волна, и будут ещё! Может, лучше остаться на глубине? Включу сонар, чтобы другие приплыли за воздухом, когда волна уляжется. – Тошио нажал клавишу, и в воде сразу рассыпались гулкие щелчки. Брукида простонал:
– Они не придут, Тошио! Неужели не слышишь? Они не ответят.
Тошио нахмурился.
– Они обязаны! Хикахи должна будет знать об ударных волнах. Скорее всего, они уже ищут нас. Я лучше поплыву назад… – Он собрался развернуть сани и продуть балласт. Брукида его встревожил.
– Не надо, Тошио! Не стоит погибать ещё и тебе! Дождисссь, пока волна уйдёт. Ты должен выжить и сообщить Крайдайки!
– Да о чём вы?
– Слушай, Зоркий. Слушай!
Выругавшись, Тошио мотнул головой и вытянул дроссель до конца. Двигатели стихли. Он снова взял гидрофон.
– Слышишь? – спросил Брукида.
Пригнув голову, Тошио напряг слух. Море – хаос звуков. Уходящая волна ревела допплеровым смещением, пока он тут отлёживался. Перепуганные косяки рыб беспорядочно шумели. Отовсюду нёсся грохот лавин, прибой, бьющий в острова.
А затем он услышал это. Пронзительные и повторяющиеся свисты праймала. Современный дельфин, владеющий своими способностями, не будет на нём говорить.
Это уже было скверно.
Один из криков оказался понятен. Тошио легко расслышал первичный сигнал тревоги: самый первый оборот дельфиньей речи, распознанный человеком.
Но другие шумы… их издавали как минимум три голоса. Странный тон, мучительный… и какой-то неверный…
– «Бред помощи»… – простонал Брукида. – Хикахи на суше и тяжело ранена. Она бы перестала, но она явно бредит, и это опаснее всего!
– Хикахи.
– Они с Крайдайки – адепты кининка… учения управляемой логики. Она смогла бы заставить всех других не слушать криков, вынесенных на сушу, нырнуть и выждать. – Неужели им непонятно, что будут другие волны?
– Что волны, Зоркий! – закричал Брукида. – Если им не помочь, они могут выброситься на берег! Ты же калафианец. Как ты можешь не знать этого о насссс? Я изо всех сил стараюсссь отвязаться и умереть в ответ на этот крик!..
Тошио застонал. Ведь он знал, знал о «бреде помощи», который в панике и страхе растворяет тонкий покров цивилизации и оставляет китообразным одну мысль – при любом личном риске спасать товарищей. Каждые несколько лет даже глубоко продвинутые калафианские дельфы становились жертвами этой трагедии. Однажды Акки рассказал ему, что временами и само море, кажется, просит о помощи. Люди тоже утверждали, что ощущают это, – в особенности те, кто принимает дельфинью ДНК, совершая обряды культа Сновидца.
Давным-давно турсиопы, афалины-бутылконосы, были среди наименее подверженных риску. Но генетические перестройки создали дисбаланс. Когда гены других видов закрепились в базовом модусе турсиоп, что-то выпало из позитивного набора. Три поколения людей-генетиков заняты этой проблемой. Но пока дельфы плывут по лезвию бритвы, которая есть постоянная опасность утраты рассудка.
Тошио прикусил губу.
– У них же экзоскелеты, – неуверенно ответил он.
– Возможно. Но как они воспользуются ими, если уже говорят на праймале?
Тошио ударил по саням кулаком. Руки немели от глубинного холода.
– Я всплываю, – заявил он.
– Нет! Не надо! Соблюдай безопасссность!
Тошио стиснул зубы. «Вечно нянчатся с мной. Либо нянчатся, либо насмехаются. Для финов я ребёнок, и меня уже тошнит от этого!»
Дав четверть хода, он поднял рули глубины.
– Я развяжу вас, Брукида. Можете плыть?
– Могу. Но…
Тошио взглянул на сонар. Запад рисовал нечёткую линию.
– Сможете? – переспросил он.
– Сссмогу. Довольно хорошо. Но не развязывай в зоне «бреда помощи». И сам осторожнее на вторичных волнах.
– Вижу одну. Интервал уже несколько минут, и они выдыхаются. Всплываем сразу за этой. И вы должны вернуться на корабль! Расскажите всё, как было, и попросите о помощи.
– Это надо сделать тебе, Тошио.
– Оставьте. Сделаете, как я прошу? Или я должен держать вас на привязи?
После едва заметной паузы Брукида ответил уже иным тоном:
– Сделаю в точности, как сказано, Тошио. Приведу помощь.
Проверив крен, Тошио соскользнул с саней, держась одной рукой за борт. Брукида смотрел на него через пластик воздушного кармана. Прочная пузырьковая мембрана фиксировала голову дельфа.
Тошио расстегнул захваты, удерживавшие Брукиду.
– Вам надо взять с собой ДУ.
Брукида вздохнул, когда Тошио дёрнул рычаг над воздушным карманом. Небольшой клапан вошёл в дыхало Брукиды. Как змея, десятифутовый шланг обхватил торс дельфа. Дыхательные устройства неудобны и затрудняют речь, но с ДУ Брукиде не надо всплывать за воздухом. Оно поможет старику-металлургу не обращать внимания на подводные крики и не даст забыть, что он – часть технокультуры.
Брукиду держало одно крепление. Тошио поднялся ближе к поверхности, пропуская вторичную волну над головой.
Сани дёрнуло, но сейчас он был наготове. Они находились в глубине, и волна ушла на удивление быстро.
– Пошли! – Тошио дал полную мощность и продул балластную цистерну.
Скоро железный остров остался по левому борту. Крики его товарищей стали отчётливо ближе. Тревожный вопль начинал заглушать тоны «бреда спасения».
Тошио правил мимо острова, к северу; хотел довезти Брукиду подальше.
В этот миг у него над шлемом пронеслось гладкое серое тело. Он сразу узнал его и понял, куда тот мчится.
Он рассёк последний захват.
– Вперёд, Брукида! Вернётесь к острову – сорву с вас экзо и отгрызу хвост!
Брукида рванул с места, сани резко развернуло. Тошно дал предельную скорость, пытаясь догнать Кипиру. Лучший пловец «Броска» летел прямо к западному берегу. Он кричал на безупречном праймале.
– Чёрт подери, Кипиру! Стой!..
Сани неслись почти у поверхности. День угасал, облака наливались красным, но Тошио отлично видел, как далеко впереди Кипиру перелетает с гребня на гребень. Он не обращал внимания на крики Тошио и мчался к острову, где на суше метались в бреду его товарищи.
Тошио почувствовал отчаяние. Через три минуты пойдёт волна. Если она не зашвырнёт дельфа на берег, это получится у самого Кипиру. Пилот родом с Атласта, новой и вполне деревенской аграрной колонии. Вряд ли там изучали кининк, как Крайдайки или Хикахи.
– Стой! Рассчитаем всё и работаем командой! Можем избежать волны! Да стой же ты! – вопил он.
Бесполезно. Фин уходил дальше и дальше.
Бесплодная погоня изводила Тошио. Всю жизнь работать с дельфинами и знать их так плохо! И ведь Совет Земнорождённых отобрал его для этого полёта именно благодаря знанию дельфинов. Смех!
Дельфы всегда вышучивали Тошио. От них перепадало всем человеческим детям, но они же яростно их защищали. Однако попав в судовую роль «Броска», Тошио полагал, что к нему будут относиться как ко взрослому и офицеру. Разумеется, без лёгких перепалок не обойдётся, и у них дома так бывает между людьми и финами, но соблюдалось взаимное уважение. Здесь всё иначе.
Хуже всех был именно Кипиру, он тут же взялся за Тошио и не отставал.
«С чего мне пытаться его спасти?»
Вспомнилось, с какой свирепой отвагой Кипиру отбивал его у хищных водорослей. И никакого «бреда помощи». Дельф полностью управлял своим экзоскелетом.
«А всё потому, что он считает меня детёнышем, – с горечью подумал Тошио. – Понятно, отчего он меня не слушает».
Однако тут брезжил выход. Прикусив губу, Тошио пытался выдумать что-нибудь. Чтобы спасти Кипиру жизнь, придётся унизиться до предела. Решиться на это нелегко, такой жестокий удар по гордости…
С самым скверным ругательством Тошио сбросил обороты и поднял рули глубины. Включив гидрофон на полную мощность, он завопил на плохом тринари:
* Тонет ребёнок – угроза ребёнку! *
* Тонет ребёнок – испуган ребёнок *
* Ребёнок людей – спаситель нужен *
*Ребёнок людей – сделай же всё! *
Повторял этот зов снова и снова, высвистывая губами, сохнущими от стыда. Стишок заучивали все дети на Калафии. Однако любой ребёнок старше девяти, воспользовавшись им, будет просить перебраться на другой остров, чтобы не терпеть постоянные издёвки. Для старших есть более достойные способы позвать на помощь.
Именно Кипиру не слышал!
Уши пылали, но Тошио повторял сигнал раз за разом.
Не все дети Калафии ладили с финами. С морем была связана только четверть людского населения планеты. Но это были взрослые, умевшие общаться с дельфинами. Тошио всегда причислял себя к ним.
Теперь этому конец. Если ему суждено вернуться на «Бросок», остаётся прятаться в каюте… дни или недели, пока завоеватели Китрупа не спустятся и не приберут их всех.
Сонар показывал ещё одну мерцающую отметку с запада. Тошио ушёл глубже. Да ладно, ему всё равно. Он продолжал свистеть, но слёзы наворачивались на глаза.
# Где – где – где ребёнок – где ребёнок? – где #
Дельфиний праймал! Совсем рядом! Почти забыв о позоре, Тошио выбрал трос к экзоскелету Брукиды и снова засвистел.
Серая молния пронеслась мимо. Тошио подогнул колени к груди и вцепился в трос двумя руками. Он знал, что Кипиру пронырнёт под днищем и вылетит с другой стороны. Лишь мелькнуло серое, Тошио оттолкнулся от саней.
Тело-пуля вывернулось в мгновенной панике – уйти от столкновения. Тошио вскрикнул, получив удар дельфиньим хвостом в грудь. Но в крике было больше радости, чем боли. Расчёт оказался верен!
Когда Кипиру повернул снова, Тошио ушёл в сторону, пропуская дельфа между собой и тросом. Зажав ступнями скользкий хвост, он затянул трос, как гарроту.
– Попался! – крикнул он.
И в этот миг обрушилась волна.
Водоворот сомкнулся и потащил ко дну. Обломки били в юношу, тело засасывал вихрь, а биения сумасшедшего дельфа помогали ему.
Сейчас страха волны не было. В нём кипела боевая ярость. Адреналин хлестал в кровь горячей струёй. Он наслаждался, спасая Кипиру и тут же воздавая ему за все дни унижений.
Дельфин извивался в панике. Когда волна промчалась над ними, он издал общий для всех крик – наверх, за вдохом. Фин отчаянно рвался к поверхности.
Они вырвались из воды, и Тошио едва не получил в лицо мощную струю из дыхала Кипиру. Несколько прыжков – дельф пытался сбросить нежеланного наездника. Всякий раз, уходя с ним под воду, Тошио пытался докричаться.
– Ты же разумный! – хрипел он. – Дьявол, Кипиру… ты… ты пилот звездолёта!
Убеждать приходилось на тринари, но не стоило и пытаться; он сам был на краю гибели.
– Дубина!.. Член плавучий! – вопил он из рушившихся гидроударов. – Рыба захваленная! Ты меня убиваешь, ты, чёртово… Ити загребут Калафию, потому что вы, фины, распустили языки! И чего мы вас вытащили в космос?
В словах кипела ненависть. Презрение. Но вот Кипиру, похоже, услышал. Встал на дыбы в воде, как разъярённый конь. Тошио почувствовал, что отрывается от дельфа, летит прочь, как тряпочная кукла, и с оглушительным всплеском врезается в воду.
Известно всего восемнадцать случаев за целых сорок поколений возвышения дельфов, когда фины нападали на людей, желая убить. Каждый раз всех финов, родственников преступника, стерилизовали. Но Тошио всё равно ждал, что в любой миг будет уничтожен. Ему было всё равно – именно сейчас он понял, откуда его депрессия. Она вырвалась на поверхность, освобождённая схваткой с Кипиру.
Не возможность погибнуть давила на него последние недели. Мучило то, о чём он не позволял себе подумать со дня битвы над Морграном. Ити… иномирные… галакты всех рас и верований, что сейчас ищут «Бросок», захват корабля с фин-экипажем ничего не завершит.
По крайней мере хоть одна ити-раса догадается, что «Броску» удалось спрятаться. Или могут решить, что команда смогла передать секрет открытия на Землю. Любое из двух предположений влечёт шаг, логичный для одной из самых безжалостных или победоносных рас галактов, – применение насилия.
Земля в состоянии защитить себя. Омнивариум и Гермес, скорее всего, тоже. Тимбрими отстоят колонии Каанана.
Но миры наподобие Калафии или Атласта захватят сразу. Заложниками станут его семья и все, кого он знал. И Тошио осознал, что винит в этом дельфов.
С минуты на минуту должна была пройти очередная волна. Тошио было всё равно.
Мимо него проносило груды плавника. Километром дальше Тошио различил металлический остров. Тот или не тот. Он не мог сказать, на его ли берег выбрасывались дельфины.
Какой-то крупный обломок плыл рядом. Секундой позже Тошио понял – это Кипиру.
Развернувшись на воде, он сдвинул щиток шлема.
– Что, можешь гордиться? – спросил он.
Кипиру повернулся, и большой тёмный глаз взглянул на Тошио. Нарост на дельфиньей голове – генетики дали прежнему дыхалу функции органа речи – испустил долгий, тихий, переливчатый звук.
Тошио не был уверен, что это просто вдох. Возможно, на праймале так извиняются. Ему хватило этой мысли, чтобы снова разозлиться.
– Хватит! Мне надо знать одно: я должен отослать тебя на корабль, или ты считаешь, что остался в уме настолько, чтобы мне помочь? Отвечай на англике и не делай ошибок!
Кипиру мучительно застонал. Тяжело дыша, минуту спустя он еле выговорил:
– Не отсссылай меня назад. Они всссе проссят помощи! Я сссделаю, как ссскажешь!
Тошио помолчал.
– Ладно. Плыви к саням. Когда найдёшь, надень ДУ. Тебя не будет отвлекать воздух, и с ним ты будешь помнить, кто ты. Потом тащи сани к острову, но не слишком близко.
Кипиру мощно повёл головой. «Сейчасс!» – выкрикнул он и, ударив хвостом, ушёл под воду. Отлично, можно действовать дальше. Фин мог заупрямиться, узнав, что ещё придумал Тошио.
До острова – километр. Есть лишь один способ поскорее попасть туда и не изодраться о крутой берег, сложенный металл-кораллом. Тошио снова засёк направление, и тут снизившийся уровень воды подсказал ему, что идёт волна.
Четвёртая волна казалась самой слабой. Он знал, что это иллюзия. В воде он был достаточно глубоко, чтобы волна настигла его, как мягкий холм, а не как косматый вал. Нырнув в этот накат, Тошио позволил ему нести себя, прежде чем снова всплыть на поверхность.
Расчёт был верен. Отплыви он чуть дальше назад, не добрался бы до острова раньше отлива новой волны, которая снесёт обратно в океан. Останься впереди – волна швырнула бы его о берег, как сёрфера без доски, а потом жестокий откат прибоя и…
Но всё происходило слишком быстро. Он плыл так быстро, как мог, но не видел, за гребнем или перед ним. Взглянув назад, Тошио понял, что поворачивать поздно. Несколькими отчаянными гребками он развернулся к высокому острову с лесистой вершиной.
Прибой кипел в ста ярдах впереди, но склон острова быстро исчезал в подымающейся волне, а завихрение со дна вырастало в чудовище с клубящимся гребнем. Вершина холма будто неслась к Тошио, хотя волна рушилась на берег.
Юноша напряг все силы, когда пена поглотила его. Он был готов увидеть пропасть, и ничего больше. Но увидел обвал белой пены, которая схлынула вместе с волной. Тошио закричал, чтобы уравнять давление в слуховых проходах, и снова поплыл изо всех сил, держась в потоке пены и мусора.
Внезапно вокруг оказался лес. Деревья и кустарник, устоявшие под первыми ударами, дрожали после нового. Некоторые вырывало даже волной от гребков Тошио. Другие стояли, и их ветви хлестали его, когда он лавировал между ними.
Но ни одна острая ветка не вонзилась в него. Ни одна жёсткая лиана не удушила. В бурном, швыряющем хаосе Тошио наконец удалось перевести дух, кое-как вцепившись в ствол громадного дерева, пока бурлящая волна отхлынула.
Чудом он встал на ноги – первый из людей, коснувшийся почвы Китрупа. Ошеломлённый, посмотрел по сторонам, не в силах поверить, что выжил.
Затем Тошио торопливо поднял стекло шлема и снова стал первым человеком, выложившим свой завтрак на почву Китрупа.
