Глава 7
МАЛЕНЬКАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Гулд вышла из храма, ведя за руку замурзанного, потрепанного и счастливого внука, сияющего, точно новенький золотой. Шим был малость поцарапан, на заплаканной пыльной мордахе виднелись дорожки слез, но вместе с тем пацан был неимоверно горд: он побывал там, куда не рискуют соваться взрослые, и вернулся. Что вернулся не сам и вообще едва выжил — эти факты при свете дня и рядом с бабушкой уже начали понемногу стираться из легкомысленной детской памяти, которая, как заведено от сотворения Вселенной ради продления жизни, не хранила в себе ужасов долго. Зато в голове маленького гоблина мелькали картинки гордого явления перед друзьями и составлялись фразы хвастливой повести героических похождений. В сию эпопею уже были включены сражения с пауками, призраками и поиски несметных сокровищ.
Гоблинка цепко сжимала лапку внука, чьи глазки бегали по окрестностям в надежде увидеть кого-нибудь из приятелей и похвастаться своим видом бывалого искателя приключений, а то и выкрутиться из железной хватки бабули и дать деру. Но старая гоблинка держала надежно. Первый приступ родственной любви прошел, и теперь строгая женщина как-то по-особенному хищно поглядывала на уши негодника, явно прикидывая, как будет откручивать их дома. А ведь Шима еще ждала встреча с отцом и матерью, а значит, порядочная порция родительской любви и кар, прямо пропорциональных объему той самой любви.
Тиэль торопливо распрощалась с поварихой, заверившей эльфийку в своем твердом намерении явиться в особняк для наведения порядка на кухне и готовки, как только доставит нашедшегося негодника родителям.
— Зачем ты туда полез? Зачем? — шумно взывала в спину Тиэль гоблинка, буксируя внука домой.
— Я же поспорил, ба! Не нарочно, само как-то. Думал, на ступеньке постою у входа и сразу назад, да нога в выбоину попала, и вниз скатился сам не понял как. Там паук здоровущий, как наш дом, я бежать бросился, упал куда-то. Больно! Плакал, встать не мог и, кажется, заснул. А когда проснулся, уже тетю эльфийку увидел и тебя… — канючил мелкий покоритель подземелий, повесив нос, уши и голову. Был бы хвост, повесил бы и его, чтобы поза раскаяния стала более убедительной.
Спохватившись, уж больно четко полыхало предвкушение маленького гоблина, Тиэль обернулась и посоветовала бабушке:
— Пусть твой сын с родителями остальных пострелят переговорит. А то не сегодня завтра всю компанию в катакомбах искать придется. Только я больше туда не полезу!
— Поговорит, — так зловеще пообещала Гулд, что свободная пятерня Шима рефлекторно потянулась прикрыть ближайшее ухо.
Прыснув в ладошку, эльфийка снова натянула капюшон верного, чуть запылившегося плаща и поспешила домой. Адрис назойливой мухой зудел рядом насчет того, что этот лаз в катакомбы вообще замуровать надобно, чтобы ни один мелкий поганец не сунулся.
— Не станут, — уверенно возразила Тиэль. — Жрецы Илта никогда не станут этого делать.
— Так ведь мальчонка едва не погиб! А если завтра они всей толпой на паука смотреть отправятся? — возмутился призрак.
— Шим прошел первое посвящение, прежний цвет черно-красного камушка его души теперь окаймляют серый и темная зелень, сам камень прибавил блеска. И запах сменился… Через несколько лет в Примте появится еще один жрец Илта, — тихо пояснила эльфийка. — Думаю, та щель в преддверии храма нарочно оставлена как приманка для прохождения испытания. Я зря кинулась спасать мальчика. Уже к вечеру его нашли бы снаружи у щели спящим. Мы с тобой, Адрис, лишь исполнили роль носильщиков.
— Хм, кто богов и слуг их разберет, — резко возразил призрак, покоробленный принижением их героического схождения во тьму катакомб и спасения малыша. — С тем же успехом, не приди никто за мальчонкой, там решили бы, что он не нужен в Мире Семи Богов, и отправили бы к себе в Последние Пределы.
— Возможно и так, а я осталась бы без толковой кухарки, — оценила точку зрения духа Тиэль и более не стала дискутировать на околобожественные темы. Во избежание явления кого-нибудь из тройки спутников-теней и Проводника в придачу для разъяснения смертным их схоластических заблуждений. Лучше уж спокойно добраться до дома и смыть с себя пыль катакомб.
Спокойно не вышло. Выступивший из теней на тихой улочке тощий метаморф приветственно оскалил клыки и предложил щедрую альтернативу:
— Кошелек или жизнь, эльфочка?
Тиэль задумчиво оглядела бандита, оскаленную для устрашения пасть, руки, наспех превращенные в набор лезвий, грязноватую, местами драную одежонку с запашком притона любителей пожевать дурманную травку и покачала головой.
— Не стоит. В кошеле у тебя пусто, да и жизни осталось едва ли три цикла Веары…
— Ты не поняла, девка. Твой кошелек или твоя жизнь. Или мне взять все? — разъяренно прошипел дурманщик и взмахнул одной из лап, намереваясь преподнести тощей дуре урок. Подрезанные девицы тут же становились весьма сговорчивы и щедры.
Эльфийка едва заметно качнулась назад и в сторону, пропуская удар неуклюжего метаморфа над собой и нащупывая в потайном кармашке рукава плаща пакетик с чихательно-расслабляющим порошком. Тот не воин, кто себя не контролирует. Бросить в лицо нападающему, и можно бежать без помех. Вот только применить смесь Тиэль не успела!
— Это ты не понял, — хекнул не столько разъяренный, сколько раздосадованный наглостью Адрис, проступая морозным силуэтом по правую руку Тиэль и врезаясь в дурманщика всем призрачным телом. Ледяной холод сковал бандита, рот распахнулся в беззвучном крике, а призрак уже отступил в сторону от падающего со стуком тела. Мертвого тела. Встряхнулся брезгливо, будто в кучку испражнений ступил, и склонил голову, прислушиваясь. Дурманщик был безмолвен и недвижим.
— Помер? — неприятно удивился Проклятый Граф. Он вообще-то не собирался убивать мелкую шушеру. Так, отпить несколько больших глотков жизненной силы, проморозить до костей, напугать до седых волос и отпустить с миром каяться куда-нибудь в храм Инеаллы или к Илту. А получилось, что к последнему в Последние Пределы и направил прямой дорогой.
— Да, тело мертво, у него оставалось слишком мало сил. Истлевшим был и гнилым, — с сожалением согласилась Тиэль. Она жалела не столько о смерти, сколько о бездарно разбазаренной жизни бродяги-метаморфа. Тот, кому богами был отпущен великий дар изменять свое тело силой воли, не смог достойно распорядиться талантом.
— Что ж, расплатился по своему тарифу, — с задумчивой усмешкой признал Адрис и вздрогнул, отлетев подальше от возникшей рядом с телом фигуры в черном плаще с характерно-глумливыми огоньками зеленых глаз, посверкивающих из-под капюшона.
— Это вы в качестве выкупа за мальчишку припасли? — хмыкнул спутник-тень и от души пнул труп. От пинка из тела вылетело нечто условно человеческих очертаний грязно-бурого цвета. Страшная длань подцепила жертву одним когтем и брезгливо встряхнула. — Не стоило так торопиться с оплатой. Дрянная душонка. В следующий раз чего-нибудь поприличней приготовьте.
— Приложим все старания, лейдас спутник, — уважительно склонила головку Тиэль, Адрис же промолчал и отделался почтительным кивком, исполненным на максимальном расстоянии от спутника-тени.
Помощник Проводника хохотнул и исчез, Проклятый Граф утер со лба инфернальный аналог пота. В очередной раз он благополучно избежал дороги в Последние Пределы.
— Благодарю за защиту, Адрис, — тихо промолвила эльфийка. Она поплотнее закуталась в плащ и немного ускорила шаг, торопясь добраться до дома без дополнительных приключений, пока никто из особо бдительных горожан не наткнулся на труп и не кликнул стражу. Тратить время на разговоры еще и с ними у Тиэль не было ни сил, ни желания.
Призрак гордо напыжился и выдал спутнице изящнейший образец придворного поклона — как-то после трех свиданий со спутником-тенью кряду обычно словоохотливому Адрису было не до разговоров.
На крыльце особняка его хозяйку ждали двое: Кайро Ульдис и Лимель. Как было оговорено, молодожены явились за бесценным лекарством. Парочка уже провела на крыльце не один десяток минут и начала беспокоиться. К счастью для ожидающих, эльфийка успела вернуться раньше, чем созрела версия о мошенничестве и ребром встал вопрос обращения к стражам.
— Лейдин! Милости богов! — просияли супруги и, оценив чуть потрепанный вид эльфийки, участливо уточнили: — Что-то случилось?
— Не у меня, — усмехнулась Тиэль, легко взбежала на крыльцо и возвестила: — Настойка готова. Почему не забрали?
— А… но… так как же… — растерялся Кайро как-то слишком быстро для перспективного торговца, которому полагалось, не теряя присутствия духа, продать набор зубочисток и мятного порошка хоть самим спутникам-теням Проводника, вздумай они заглянуть в лавку. Наверное, сказывалась репутация особняка, о котором страшилок в последний век ходило по Примту больше, чем о божественных ужасах.
— Меня не было, но договор заключен. Вы могли взять оговоренный заказ сами, — повела плечом Тиэль и толкнула дверь.
— Ты не запираешь дверей? — удивился юноша.
— Вы знаете того, кто захочет добровольно зайти в особняк Проклятого Графа и наберется самоубийственной наглости в достаточной мере, чтобы попытаться вынести из него хоть старый подсвечник? — заинтересовалась почти как лекарь душ редким недугом эльфийка.
— Э нет, — вынужденно признали молодожены, передернув плечами от холода, нагнанного развлекающимся Адрисом. Призрак ради поддержания ужасающего имиджа себя и дома не упустил возможности чуть-чуть попугать гостей, пройдя сквозь них туда-обратно. Для живых это было равносильно ощущению пробравшего до костей на секунду-другую леденящего ветра.
Пугательные действия неугомонного графа не возымели особого эффекта, ибо люди узрели наконец на столике в холле фиалы с волшебным средством. Один его вид вызвал у них слаженный восхищенный вздох. Стоило только глянуть на три флакончика со сверкающей жидкостью, в глубине которой сверкали золотые и белые искры, чтобы безоговорочно поверить: это именно тот волшебный состав, который обещан, и он стоит уплаченного.
— Забирайте, — разрешила Тиэль, которой не терпелось съесть еще один кусок окорока, пару морковок и принять ванну. Паутина, пыль, каменная крошка — чего только не запуталось в золотых волосах девы рода Эльглеас из Дивнолесья в катакомбах.
Благоговейно передавая фиалы друг другу, молодожены осторожно убрали их в сумочку Лимель, рассыпались в благодарностях и попятились к двери с диким облегчением на физиономиях. Словно и не чаяли получить того, за чем пришли, или получить столь легко.
— Мне кажется или вы ждали, что я наброшусь на вас, как голодающий вампир, заманю в подвалы, дабы принести кровавую жертву дому, или оставлю на растерзание призраку? — иронично перечислила варианты развития событий Тиэль.
— Нет-нет, лейдин, просто мы не… — Юноша в очередной раз смешался.
— В городе о тебе, лейдин, ходит слухов не меньше, чем о духе Проклятого Графа, — приостановившись на пороге и для страховки вцепившись пальчиками в косяк правой рукой, а левой — в полу мужниной куртки, прочирикала Лимель.
— М-да? — приподняла брови эльфийка. — И каких же?
— Говорят, ты почти безумна и наполовину сама призрак, потому особняк и дух оставили тебя в живых, — одним махом выпалила блондиночка и отважно зажмурилась, ожидая волны гнева хозяйки. — Ты помогаешь тем, кто поистине отчаялся, и караешь пришедших из праздного любопытства! Плату берешь большую, но померную каждому просителю в час истинной нужды.
— Хм, некое рациональное зерно в этих слухах, пожалуй, есть, — со смешком прикинула Тиэль и оптимистично заключила: — Мне нравится! Потому сегодня заманивать вас в подвалы и скармливать голодному призраку не буду!
Нервные гримасы и звуки, вырвавшиеся у молодоженов, на нормальное веселье походили мало. Правила хорошего тона рекомендуют посмеяться над шутками хозяина дома, даже не очень смешными, но как-то совсем не смешно, когда речь идет о подвалах и призраке. Потому еще раз горячо поблагодарив травницу, Лимель и Кайро удалились с быстротой, чуть-чуть недотягивающей до понятия «бег».
— Уф, — захлопнув за визитерами дверь, выдохнула Тиэль и, почесывая зудящую кожу головы, сбросила полусапожки. Босиком, чтобы не пачкать домашние туфельки, пошлепала на кухню. Почему-то даже камень в особняке всегда казался эльфийке приятно теплым. Наверное, дом по-своему заботился о здоровье живой хозяйки, которая наконец-то навела в нем хоть подобие порядка и почти избавила от вездесущей пыли. А что всюду теперь катались зеленые шарики пылеглотов и щекотались, так оно было даже весело!
Рот Тиэль наполнялся слюной при одной только мысли об окороке и морковках. Кажется, пропавшее неизвестно куда время все-таки сказалось на теле, которое жаждало подкрепиться. Морковки сгрызлись в несколько секунд. С недожеванным окороком в зубах эльфийка залезла в горячую ванну.
«Благослови все Семь Богов магов, поддерживающих работу городского водопровода!» — еще успела подумать расплетающая волосы Тиэль прежде, чем совершить истинно женский поступок, — истошно завизжать.
В волосах, коварно спрятавшись в косе, обнаружился паук! Мелкая — с пару фаланг мизинца, миниатюрная копия гигантского ужаса серой паутины катакомб Примта. Пока покрытая лишь детскими пушистыми волосиками. Именно они со временем — лет эдак через сто — должны были превратиться в жесткие, кинжальной остроты шипы и иглы. А пока мелкий ужас, откинутый на край ванны, сидел, боязливо подобрав лапки подальше от воды, и трясся, тараща восемь лиловых глазок.
Призрак, явившийся на визг и готовый броситься на любого врага, чтоб если не убить, так хоть проморозить, давая подруге время на отступление, растерянно выпалил:
— Что? Где?
Тиэль обвиняющее ткнула пальцем в сторону восьмилапого вторженца.
— Ого, шеилд! Здесь! — удивился призрак.
— Ты же говорил, что они не выходят из подземелья! — набросилась на духа с обвинениями эльфийка. — Этот в моих волосах прятался!
— Так он и не вышел, ты его вынесла, — логично ответил Адрис. — Надо же, живой и трясется. Ты его, похоже, напугала.
— Кто кого тут напугал! — рыкнула Тиэль, походя сейчас больше на оборотня, нежели на представительницу дивного народа.
— Судя по тому, что ты уже не дрожишь, а паучка до сих пор колотит, победа за тобой, — до тошноты логично рассудил жестокосердный или вовсе не имеющий данного органа призрак. Правды ради, сердца у него и впрямь не было, так же, как и всех иных органов тела. Следовательно, обнять и прижать к груди эльфийку для истинно мужского утешения он все равно бы не смог.
— Что мне с ним делать? — беспомощно, со смесью злости и опаски, спросила совета Тиэль.
— Можешь взять скребок под ванной и раздавить, — посоветовал Адрис. — Но ты бы поосторожнее, они жутко ядовитые. Я противоядия принести не смогу, а сама ты можешь до мастерской не успеть добраться.
В ответ на циничный совет мелкое лиловоглазое чудовище издало паническую, но при этом удивительно мелодичную трель и судорожно задергало лапками.
— Не могу скребком, малыш не собирается кусаться, — помотала головой Тиэль. Она убивала зверей на охоте ради пищи, но никогда и никого не убивала просто из желания причинить боль. Паучок был смертельно ядовитым и очень опасным, если верить словам призрака, но сейчас от него не веяло угрозой. Напротив, малыш сиял безопасной голубизной и лишь по краям посверкивал оранжевый ужас от, как справедливо заметил Адрис, криков самой эльфийки и ценных советов духа.
— Тогда подожди, он от дневного света сам скоро помрет, — внес еще более циничное предложение дух.
— Зачем ты забрался в мои волосы? Чего тебе под землей не сиделось? — все еще цепляясь за злость, в сердцах выпалила Тиэль, наставив на паучка палец.
Хоронить мелкую пакость совсем не хотелось, так же, как и возвращаться в катакомбы, чтобы передать потерянную деточку громадным родителям, предварительно потратив время на их поиски. Гарантий безопасности такая авантюра не давала. Еще оставался вариант с пожертвованием через пасть спутника-тени, но кто их, собак страшных, знает? Вдруг примут малыша за закуску и похрустят благодарно. Вечер с расслаблением в горячей ванне переставал быть расслабляющим, снова захотелось окорока и еще морковки. Заесть нервотрепку мясом и растительной пищей.
А пушистый лиловоглазый ужас катакомб прыгнул на выставленную руку эльфийки и, прижавшись к ней всем тельцем, передал такую волну отчаянного желания жить, одиночества и голода, что сердце ее дрогнуло. Из быстро сменяющейся череды картинок-мыслеобразов Тиэль уяснила краткую биографию гостя. Мелкий шеилд, отставший от выводка себе подобных, появившихся на свет в скорлупе материнской шкуры, был лишен пропитания и впал в спячку на очень долгий срок. Шум, поднятый Шимом и эльфийкой, явившейся на его розыски, вывел паучка из состояния анабиоза и заставил бороться за жизнь.
Решив, что Тиэль сможет вывести его к пище, малыш не нашел ничего лучше, как потихоньку спрятаться в волосах эльфийки. Так он и попал на поверхность. Свет немного обжигал его, но когда паучок прятался в косах Тиэль, то не ощущал никаких неудобств. Только кушать хотелось все сильнее и сильнее. Вот в этой точке желания эльфийской девы и чудища совпали.
— Обожди, сейчас пойдем на кухню! — приказала Тиэль.
Она наскоро вымыла голову с травяным мылом, изготовленным по собственному рецепту, заплела в косы мокрые волосы, вытерлась, сунула ножки в тапочки и, закутавшись в халат, пошлепала на кухню.
Лиловоглазая мелкая зараза, не дожидаясь, пока ей предложат руку, корзинку или иное средство перемещения, резво запрыгнула на уже привычный насест — на макушку хозяйки. Адрис, наблюдавший за пауком и девой, не выдержал и расхохотался.
— Какая оригинальная шляпка! Тебе идет, Тиэль! Так и носи! — поаплодировал зловредный дух.
Эльфийка лишь зыркнула на него мрачно и потопала к продуктовому ларю. Там замерла, соображая. Кормить паучка у себя на голове и выбирать из волос остатки пищи совершенно не хотелось. Тиэль озадаченно подергала сохнущую косу. Машинально намотала на пальчик вытянувшийся волосок. На ум пришел ритуал поиска, проделанный по наставлению Адриса, нынче утром. Связь целого с частицей распространялась и на катакомбы Илта. Потому эльфийка решила попробовать. Передала волосок шеилд и объяснила идею. Крохотные лапки подхватили золотую ниточку и проворно засучили, сплетая из него крошечный браслетик на ножку. Обзаведшись украшением, паучок совершил акробатический прыжок в недра шкафа, поплясал там и, восторженно пискнув, занялся обследованием продуктов. Не надкусывал, просто бегал между ними.
— Никогда не слыхал о том, что шеилд над землей жить могут, — озадаченно разглядывал мелкого монстрика, чьего яда уже сейчас хватило бы на весь квартал, Адрис.
— Если есть связь с созданием, спокойно встречающим рассветы, могут. Мой волос как ниточка между нами, он защищает малыша от враждебной силы мира. Только вряд ли кто до нас догадался проверить такой способ.
— Или не пережил процедуры проверки, — цинично намекнул дух.
— Не исключено, вы совсем не понимаете растения и очень скверно — животных. Да и друг с другом, даже будучи одной расы, разумные особи общий язык отнюдь не всегда находят, — философски отметила эльфийка.
Пока Адрис и Тиэль обсуждали паучка, тот прекратил исследовательский забег по продуктовым запасам и остановился возле яиц. Писк стал громче.
— Поняла. — Тиэль достала мисочку, разбила в нее яйцо и поставила мисочку на стол.
Малыш присосался к посудине и в считаные секунды опустошил. Та же участь постигла еще три яйца. Насытившись, крошка попытался снова забраться на голову эльфийки, но был переложен на мягкое сиденье стула, где мгновенно заснул, перевернувшись на спину и смешно подрыгивая во сне лапками.
— Как ты его назовешь? — полюбопытствовал дух, разглядывая мелкую ядовитую легендарную тварь, безмятежно дрыхнущую в его особняке.
— Зачем называть? — удивилась эльфийка. — У него с рождения есть имя. Теноби. И, между прочим, это девочка.
— Главное, чтобы, как подрастет, не начала водить сюда кавалеров из катакомб, — чуть нервно хохотнул дух и получил в ответ возмущенную трель сонной малышки-паучка.
