Глава вторая
Месть работников пера и бумаги
Темно-фиолетовый огненный шар стремительно мчался на меня, вынуждая принимать решение — или в грязный снег носом в очередной раз, или создавать щит, на который у меня уже нет сил. Заметив упавшего Гобби, мгновенно приняла решение: щит — и начала плетение.
— Нет, Риа! — Огненный шар, гудя и потрескивая, замер в шаге от меня. — Вы должны работать в паре. В паре, а ты снова прикрываешь Гобби!
Норт стремительно подошел, ухватил мое местами обгоревшее умертвите за шиворот, резко поднял и поставил на ноги. Я же, не удержавшись, села на снег, не в силах выносить очередной разбор полетов стоя.
Шестой час тренировки, болит все — от скулы, на которой, кажется, синяк, до большого пальца на левой ноге — ушиблась, когда улепетывали от гештьяры, но итог все так же печален: бойцы из нас с Гобби аховые.
— Ты — мертв! Слышишь, ты, мертвый! — втолковывал взбешенный Дастел виновато потупившемуся зомби. — И ты прикрываешь Риаллин! Ты ее должен прикрывать постоянно! Смотри!
Над заснеженным полигоном вспыхнул экран, схематически отобразивший огненный шар, летящий от Яды в меня.
— Варианты, — шипел Норт, рисуя на схеме, — блок Дрека, у тебя достаточно сил на это. Щит Астрагены — для твоего уровня наиболее приемлемый и действенный, к тому же позволяет атаковать, используя магию противника против него самого. Клин Адархи — для пламени идеально — оно просто обтекает вас по клину. Ты понял?
Умертвие неуверенно кивнул.
— Еще раз! — приказал Норт.
Мне захотелось упасть спиной на снег и лежать, глядя в серое небо с плывущими по нему свинцовыми тучами, но… но поднялась, отряхнула снег, встала на шаг позади Гобби, как учил капитан нашей команды.
И все по новой — Яда, нападение, сражение с гештьярой и сразу три огромных гудящих и потрескивающих огненных шара! Гобби, бдящий с начала боя, рухнул в снег, я последовательно применила блок Дрека, щит Астрагены и клин Адархи, после чего, раскинув руки, тоже рухнула в снег от усталости. Яда, воспользовавшись тем, что бой, по ее мнению, уже был закончен, прыгнула ко мне, плюхнулась рядом и подставила морду так, чтобы ее почесали наиболее любимым гештьярой образом.
Конец!
Одно безумно радует: лежу себе, в небо смотрю… пока надо мной не навис свинцово-хмурый Эдвин. И вот переведя взгляд с облаков на него, обнаруживаю, как ну совсем незаметно и отчаянно маскируясь под сугроб ко мне ползет дракон Коготь, причем точно знаю — тоже хочет, чтобы его погладили.
— Яда, брысь! — Норт подошел и теперь нависал надо мной вместе с Эдвином. — Любимая, у меня к тебе два вопроса. Первый: и как долго ты будешь прикрывать Гобби? И второй: на снегу не холодно, нет?
Молча протянула руку, так же молча Дастел обхватил ее и рывком поднял меня с земли. В голове гудело. Живот болел. Есть хотелось очень, и вообще…
— Риа, так нельзя, — присоединился к воспитанию меня Эдвин. — Гобби — твоя боевая нежить, он должен тебя защищать. Он тебя, а не ты его!
Я-то, конечно, это понимаю, но проблема в том, что у Гобби все сильнее пробуждается самосознание, и ему, уже пережившему одну смерть, очень страшно смотреть в глаза другой, потому как себя мое умертвие воспринимает живым. Он ведь даже боль уже чувствует! А некроманты засекли, что магию Норта и соответственно Яды артефакт Кхада практически не поглощает, и теперь именно Дастел и его умертвие нас тренируют, сведя на нет все наше преимущество. А мы маленькие и слабые, и без преимущества нам очень непросто приходится.
— Понимаю, ты устала, — Норт обнял, привлекая к себе и позволяя на него опереться, — но навык нужно отработать, Риа. Именно отработать, довести до автоматизма, до реакции на уровне рефлексов. Еще час тренировки.
Я застонала, уткнувшись лбом в его грудь. Нет, вообще-то я понимала, что, если попрошу, он мгновенно унесет меня отсюда, вылечит и мою скулу, и ногу, покормит и вообще ванную для меня приготовит, но… Мы с Гобби, конечно, маленькие и слабые, зато, ко всему прочему, мы еще гордые и упорные, а потому:
— Все хорошо, Норт. — Я лучезарно улыбнулась. — Можно еще два часа, раз ты отпросил меня с лекций. Я в порядке.
И большими честными глазами посмотрела на него.
— Врет и не краснеет, — хмыкнул, проходя мимо, Дан. — Норт, кажется, у меня ребро сломано.
Дастел мгновенно отпустил меня и ушел лечить Дана. А я наклонилась, зачерпнула снега и приложила его к саднящей скуле.
— Ты как? — спросил Эдвин.
— Нормально, — бодро соврала и ему.
— У нас еще фехтование, — напомнил некромант.
Не буду выть. Не буду, и точка!
Стоя на ветру, я медленно оглядела весь полигон. Для нас, членов команды по Мертвым играм, выделили самое большое тренировочное поле и нагнали сюда наиболее опасную нежить, которая теперь курсировала между двумя рядами ограждений по периметру всего полигона. И это было хорошо, потому что за вторым ограждением курсировали газетчики, воспылавшие к нам лютой ненавистью после последних событий. Нет, я их, откровенно говоря, понимала: половина лишилась работы, вторая — премии и жалования, отдельные личности пострадали менее всего — просто не успели отослать статьи руководству, но и им не позавидуешь. В результате трудяги писательской гильдии застряли в Некросе и теперь пытаются сделать репортажи о тренировках команды по Мертвым играм, чтобы хоть как-то реабилитироваться. Но это они совершенно напрасно — Гобби бдит.
— Риа, у меня есть идея, — внезапно произнес Эдвин.
Пока я рассматривала газетчиков, снующих за ограждением с бродящими умертвиями, некромант смотрел на меня, и сейчас в его глазах появилось что-то такое… пугающее.
— Хочу кое-что проверить, — сказал он мне, после чего схватил за руку и поволок по мокрому снегу. — Гобби, ты с нами.
Умертвия за ограждением, заметив наше приближение, замерли, газетчики затаили дыхание и тоже замерли. Эдвин подвел меня к самой ограде, после вскинул руку… Несмотря на черный тренировочный костюм и дневной свет, черное, охватившее его ладонь сияние магии я четко разглядела и невольно закусила губу — Харн становился сильнее, ощущал это сам и теперь больше не хватался за меч, предпочитая использовать собственную находку — магическое оружие. Впервые он использовал его четыре дня назад, практически неосознанно, просто «выхватил» не свой двуручник, а сформировавшийся полупрозрачный черный магический клинок. И вот как он это сделал — никто из нас не понял, но Норт сразу увел Эдвина в ангар, подальше от глаз газетчиков, и там они вместе долго выясняли, что к чему и как это можно использовать. Потом, когда мы с Даном пришли, увидели потрясающую картину: Норт и Эдвин сражались, вот только у Дастела был обычный меч, а у Харна — черный, состоящий из чистой магии. И некромант теперь мог выхватить кинжал, метательные ножи, лук и стрелы в любой момент, причем по смертоносности оружие из магии превосходило железное в десятки раз.
— Эдвин, при газетчиках нельзя, — шепотом напомнила я распоряжение Норта.
Дастел просто сразу нас предупредил — свои преимущества не демонстрировать.
— Знаю. — Эдвин едва заметно улыбнулся.
Но тьма вокруг его руки сгустилась, и, несмотря на черный рукав и черные перчатки, боюсь, газетчики ее уже тоже заметили, некромант же оглянулся на Гобби и…
Прорыв защитного периметра произошел в единый миг!
Совершенно неожиданно, невероятно, немыслимо, но нежить хлынула на поле. Я заорала от ужаса, Гобби взвыл, Эдвин… Эдвин преспокойно сделал шаг в сторону и прикрылся щитом Хона, предоставляя нас оголодавшим умертвиям!
Дальше все произошло так быстро, что я едва смогла осознать случившееся — на меня бросилась хмыра, полутораметровое зубастое умертвие, бывшее некогда болотным монстром. Нападает она молниеносно — отталкивается щупальцами, прыгает и летит к жертве метров десять свободно, отдельные экземпляры пролетают и до пятнадцати с одного прыжка. Этой до меня было метров восемь…
Когда жуть взвилась в воздух, я ничего не успела сделать! Ни выставить щит, ни уклониться, ни даже заорать громче. Только накалился браслет, обжигая предупреждением об опасности, да промелькнула мысль, что после одного укуса болотной хмыры шанс остаться в живых еще есть, но если успеет ухватить второй раз…
Гобби, верещавший, как и я, неожиданно кинулся вперед, прикрывая меня, и, как в кошмарном сне, все сто двенадцать зубов тварюги вцепились в руку моего умертвия…
И все прекратилось!
Вспыхнул щит, отбросивший хмыру от Гобби, второй отшвырнул всех умертвий обратно в периметр, затем плетение железной проволоки вспыхнуло, соединяясь вновь и блокируя зомби. Я перестала орать и рухнула на колени прямо в снег. Мое шокированное умертвие, у которого два зуба болотной гадости застряли в руке, рухнул тоже. Эдвин, отвратительно довольный, подошел, присел на корточки перед нами, глянул на меня, на Гобби, похлопал его по плечу и сказал:
— А ты не безнадежен. Проверку прошел.
То есть это была проверка?! Проверка?!
Возмущенно посмотрела на Эдвина, он весело улыбнулся мне, ни капельки не ощущая себя виноватым.
— Ты… ты… ты… — прошипела я.
— Ну-ну? — подначил он.
С хвостом на затылке, прядкой волос, выпавшей из прически и повисшей росчерком на лице, в черной, под цвет глаз, форме и с саркастической усмешкой Эдвин словно олицетворял облик истинного некроманта. В смысле, был весь элегантный и напрочь бессовестный!
А еще определенно гордился спровоцированным результатом — Гобби бросился меня защищать. Все, что волновало Эдвина, — результат! Только результат! А то, что я перепугалась до смерти, а Гобби фактически решился на вторую смерть, его совершенно не интересовало!
— Эдвин, я тебя убью! — выдохнула разъяренно.
— Это вряд ли, — хмыкнул он, совершенно нагло мне улыбаясь, абсолютно уверенный в собственной безнаказанности.
Это и разозлило! И, забыв о Гобби, газетчиках и умертвиях, курсирующих за оградой, я рванула на некроманта с четким и осознанным желанием придушить на месте. Набросилась, схватила за шею, сжала изо всех сил, а этот… Повалившись на спину и утянув меня за собой, некромант попросту расхохотался, полностью игнорируя мои попытки его убиения. И пока я его отчаянно душила, хохотал так, что в итоге я прекратила безнадежное дело по отправлению его пешим строем к умертвиям, но едва попыталась встать, адепт крутанулся, уложив меня на снег, навис сверху и спросил:
— Ну чего ты разозлилась?
Тяжело дыша, зло посмотрела на него.
— Ты же знаешь, я никому не позволю причинить тебе вред, — улыбнулся Эдвин. — Я же был рядом.
— Ты… ты отошел! — возмутилась я. — Ты отошел и устроил этот прорыв нежити! Ты…
— Ты, — сурово начал парень, — постоянно прикрываешь Гобби и подставляешься. Постоянно. Это неприемлемо, Риа. Да, в финале его никчемность не будет представлять проблемы, но до финала еще дожить нужно. Уяснила?
Кивнула, и все же:
— Ты не должен был так поступать с Гобби.
— Гобби мертв, Риа, — сурово произнес Эдвин, — и он боец. Твой боец, а в финале — мой. И это уже не игры, ставки слишком высоки. — Его взгляд заледенел, и некромант добавил: — Король умеет заставить стремиться к победе.
И, резко поднявшись, Эдвин потянул меня за собой. Гобби, слышавший каждое его слово, вытащил зубы хмыры из своей руки, посмотрел на них, подумал, запихнул оба в карман, после подошел и протянул мне ладонь. Так что от периметра уходили мы с умертвием, держась за руки, и Эдвин, хмурый, но все равно довольный результатом своей проверки.
* * *
А в ангаре нас ждали плохие новости.
— Дан на сегодня выбывает, — сообщил Норт, продолжая держать ладонь на левом плече друга.
Выглядел рыжий паршиво — сейчас, когда он, полуобнаженный, лежал на плаще, расстеленном прямо на сырой, утоптанной умертвиями земле, были отчетливо видны несколько внушительных синяков, след от когтя и провалы на ребрах.
Хруст, неприятный, жуткий, и два ребра встали на место, а Дан едва слышно застонал сквозь стиснутые зубы.
— Уйдем через вены Некроса, — продолжил Норт, перемещая ладонь вниз.
При этом сам некромант выглядел тоже не лучшим образом — на лбу капельки пота, челюсти сжаты, глаза закрыты.
— Может, ты не будешь так выкладываться? — спросил Эдвин.
— Иначе никак, — хрипло ответил капитан нашей команды. — Завтра Дан должен быть в строю.
Харн кивнул, прошел к лежащему Дану, опустился на колени рядом, вопросительно глянул на Дастела.
— Нет, не сможешь помочь, — правильно понял Норт, — но я хочу понять, что произошло. Возьми Рию, обойдите поле, осмотрите уничтоженную нами сегодня нежить.
— Понял. — Эдвин поднялся, указал Гобби на бочки, где уже отдыхали Яда, Культяпка и Коготь, мне же кивнул на выход.
Но я вышла не сразу, несколько секунд наблюдала за Нортом, заметила, как он раз сглотнул, догадалась, что его мучает жажда, и, сбегав к нашим сваленным в углу вещам, взяла фляжку, вернулась. Благодарно улыбнувшись, Дастел попросил:
— Помоги, я не могу прерываться.
Отвинтила крышку, поднесла к его губам, подержала, пока пил, после вытерла капельку воды, скользнувшую по колючему подбородку.
— Ты мое сокровище, — с нежностью поблагодарил Норт.
Я откровенно смутилась и от его слов, и от собственных действий. Заботиться о ком-то было необычно, я давно свыклась, что всегда сама по себе, а сейчас Гобби, Пауль, и вот Норт, Дан и Эдвин, и волей-неволей я все больше замечала, что они становятся ближе, важнее, теперь и это. Не ожидала от себя такого.
Ничего не ответив Дастелу, торопливо ушла к Эдвину, а выйдя из ангара, впервые за день порадовалась холодному промозглому ветру, вмиг остудившему щеки. И только на улице поняла, что все еще держу в руках и фляжку, и крышку. Медленно закрыла емкость, повесила на пояс, решив, что сейчас возвращаться в ангар мне не хочется совершенно и…
— Риа, — позвал Норт.
Пришлось протиснуться мимо Эдвина и заглянуть в приоткрытые двери.
— Будь осторожна, — попросил некромант и вновь закрыл глаза, сосредоточившись на лечении Дана.
Я улыбалась, пока закрывала двери, и, когда шли на место первого боя, улыбалась тоже, и вообще улыбалась, несмотря на ноющие мышцы, ледяной ветер и завывание курсирующей неподалеку нежити.
* * *
На основном полигоне было тихо. Утром мы тренировку проводили за холмом, вне досягаемости глаз газетчиков, и потому сюда не доносились ни их переговоры, ни рычание нежити, которая ходила следом за работниками печати, надеясь добраться до беззащитного мяса, так что единственным шумом здесь оказался вой ветра и скрип снега под нашими ногами.
— Ты не замерзла, кстати? — спросил Эдвин, снимая куртку.
Неопределенно пожала плечами и поплатилась — куртку надели на меня, а после воин, достав меч, двинулся по полю, переступая уничтоженную нами нежить. Потом вечером их снова поднимут, а завтра будет очередная тренировка, с теми, кто уже знал, как мы можем убивать, и, значит, будет осторожнее в два раза. Но сейчас умертвил лежали без движения, как самые настоящие трупы, а полигон был похож на древнее поле битвы. И ветер воет, и Эдвин с мечом ходит, переступая через мертвых, и…
— Так. — Некромант остановился.
Причем остановился на том месте, где стояли мы все в начале боя, — на невысоком холме. В утреннем бою Норт был ведущим, я и Эдвин располагались по правую и, соответственно, левую сторону от него, Дан замыкал. Квадрат Кассера, являющийся одной из ключевых фигур в некромантии. По Кассеру, сильнейший некромант становится сзади — он страхует, второй по силе впереди — он направляет удары, контролирует бой, третий слева — прикрывает, слабейший, а в данном случае я, справа. Классическая схема, просто парни меня натаскивали, вот и использовали квадрат Кассера, но в середине боя, то есть когда нежити оставалась примерно половина, я, поскользнувшись, едва не упала, причем у меня был основательный шанс при падении скатиться вниз по холму, прямо в пасти порадовавшихся бы такому обороту дела умертвий. Дан среагировал быстрее, чем я начала скатываться, подхватил, отшвырнул меня в центр квадрата и встал на мое место, ну и, собственно, без меня парни со всей мертвой армией расправились гораздо быстрее.
— Так-так, — Эдвин, пристально вглядываясь в истоптанный грязный снег, опустился на одно колено, — вот ты упала, вот Дан тебя поднял, ты заняла позицию позади Норта. — Харн читал следы, как слова в книге. — Вот на твое место стал Дан, и… Это что?!
Я уже было хотела подойти, как парень вдруг заорал:
— Риа! Назад!
Снег вскипел! Вспенился! Взорвался!
И, как в кошмарном сне, я увидела падающего Эдвина, чью ногу обхватила и рывком потянула вниз когтистая лапа нежити… А затем десятки умертвий выскочили из-под снега! Десятки! Огромных, измененных, с темно-красным свечением в глазах — управляемых!
Эдвин устоял чудом, перехватил меч удобнее, огляделся, оценил ситуацию и хрипло приказал:
— Р-р-риа, ко мне!
Учитывая, что его держал за ногу наполовину высунувшийся из сугроба измененный зомби, приказ мог бы показаться странным, но даже сейчас я понимала — с Эдвином есть шанс продержаться до появления подмоги, а без него мне точно конец.
— Осторожно, — скомандовал воин Дома Мечей, — плавно, без резких движений.
Послушно сделала шаг и… вскрикнула от боли в руке. Замерла, с ужасом осознавая, что браслет слишком сильно накалился, практически сжигая кожу! А это защитный артефакт, и нанести подобные повреждения он может только в случае прямой угрозы жизни.
— Риаллин! — крикнул Эдвин. — Ко мне, быстрее!
Честно говоря, очень захотелось подчиниться и подбежать, рядом с Эдвином я себя чувствовала гораздо защищеннее, чем здесь, в окружении вылезшей из-под снега измененной нежити. Но, учитывая поведение артефакта, у меня возникло вполне обоснованное опасение, что он сожжет мне руку до кости, если я попытаюсь проигнорировать его предупреждение.
Но и оставаться на месте — чистейшее самоубийство. Это сейчас нежить стоит, не предпринимая ни каких действий, но она измененная, атаковать может в любой момент, причем атака будет синхронной и молниеносной. И мне просто не выжить, даже если я последние оставшиеся после тренировки крохи магии применю!
Закрыла глаза на миг, справляясь с болью, осторожно шагнула назад — кожа зашипела! Едва не заорав, я вернулась на прежнее место, прикусив губу почти до крови (только бы не взвыть), и зря. Едва теплая струйка проступила на губе, все умертвия разом повернули головы ко мне.
— Риа, кровь! — Эдвин побледнел.
То есть вот до этого момента он не боялся, а сейчас…
Браслет вновь начал нагреваться. Стремительно, сильно, докрасна, заставляя ощутить запах паленой кожи. Страх ледяной изморозью прошел по спине. Смерть словно играла со мной. Она была близко, настолько близко, что защитный браслет продолжал причинять вред, а значит, стоять в этом конкретном месте было опасно. Нужно было начинать действовать.
От боли в запястье хотелось выть, упав и погрузив руку в снег, чтобы стало хоть немного легче, но, сжав зубы, я уронила с плеч куртку Эдвина, зажмурилась и вытянула руку влево. Боль! И я мгновенно поменяла направление — вправо. Шипение кожи прекратилось. Значит, нужно сдвинуться вправо. И шаг я сделала осознанно.
— Риа, что ты творишь… — начал было Эдвин.
— Действую в соответствии с указаниями моего артефакта, — ответила я негромко.
И еще шаг вправо — рука была сильно обожжена, я могла ошибаться в своих ощущениях, но вроде болеть стало меньше. Значит, у меня есть шанс? Очередной шаг вправо, все так же с закрытыми глазами, и браслет начал холодить, уменьшая нестерпимый жар нанесенных им же ожогов… Получается, здесь я в безопасности.
Распахнула глаза, огляделась. Казалось бы, ничего не изменилось — я всего ничего отошла от места, на котором до этого стояла и где сейчас валялась куртка Эдвина. Сам некромант все так же был на месте нашего прежнего квадрата Кассера, управляемые умертвия проследили за мной взглядами, но не предприняли никаких действий.
Где-то над нами затрещало небо. Угрожающе затрещало, но я не восприняла эту угрозу, ожидая скорее нападения от измененной нежити.
— Только бы Гаэр-аш успел, — произнес Эдвин.
— А если не успеет? — тихо спросила я.
— Нам конец, — озвучил мои худшие предположения адепт Харн.
Но, несмотря на свои слова, он стремительно сформировал черный магический меч, наносящий нежити гораздо более значительный урон, чем обычный, брошенный Эдвином на снег. Потому что перед тремя десятками измененных управляемых умертвий с обычным мечом не выстоять. Они не просто управляются одним магом, они управляются дробным сознанием, то есть перед нами сейчас фактически тридцать магов, и утешает лишь одно — маг явно не боевой, а значит, все же шанс у Эдвина должен быть: он прекрасный воин и великолепно защищен от смертоносных заклятий. О шансах для меня думать было бы глупо, но мой браслет стал холоден, и это давало надежду на то, что здесь я защищена. Как? Не могу даже представить.
Медленно вытерла кровь с губы, пронаблюдав за тем, как умертвил сопроводили мой жест судорожным глотательным движением, а затем вновь уставились на меня. Жутко. Похоже, они чего-то ждут. Терпеливо ждут, и мне начал безумно не нравиться этот треск, отчетливо слышимый в небе, и неожиданно стихший ветер не понравился тоже…
В следующее мгновение я окаменела от ужаса! Потому что вспомнила, отчетливо вспомнила этот треск и стихший ветер, но больше сухой треск, раздающийся в небе… Мне уже доводилось его слышать. Однажды в детстве. Когда дядя Тадор подчинил грозу, показывая мне, чему не способен противостоять ни один магический защитный барьер! Этот сухой треск, как же я сразу не догадалась!
— Эдвин, — мой голос дрогнул, — Эдвин, беги…
Он удивленно глянул на меня, все такой же настороженный и готовый к битве, которой не будет. Не начнется она, смысла нет. Меня иначе уничтожат, и от этого мой артефакт не защитит. Эль-таим Эдвина — возможно, он значительно сильнее, но проверять я не хотела. Молнии — чистая энергия, абсолютная, уничтожающая все на своем пути и в определенных условиях управляемая. А погодой сейчас управляли.
— Эдвин, — спазм ужаса перехватывал горло, — Эдвин, умертвия не тронут тебя. Беги, Тьмой заклинаю, беги сейчас же!
Некромант не сдвинулся с места, но нахмурился и теперь смотрел на меня с явным подозрением, а затем произнес:
— Что значит не тронут?
Его голос потонул в грохоте, раздавшемся над нашими головами. И я поняла, что медлить нельзя и придется соврать, частично прикрывшись правдой.
— Погодой управляют! — сообщила я и закричала: — Беги, ты отвлечешь удар стихии на себя!
Чистейшая ложь, но вот она я стою, перепуганная и дрожащая, и вот он, воин Дома Мечей, превосходно знающий законы войны, маневры, применяемые для отвлечения противника и считающий долгом меня защищать… И сработало — Эдвин сорвался на бег, едва небо вновь загрохотало. Рванул к ангарам со скоростью, сделавшей бы честь даже измененным умертвиям, но вся штука в том, что они остались стоять на месте. А значит, цель у них, как я и думала, совсем не парни, цель — я. Именно я.
Грохот!
Треск!
И разряд молнии, ударившей в то место, где я недавно стояла… Но и сейчас молния оказалась слишком близко — волосы мгновенно встали дыбом, шапка едва не упала, но я стояла четко на месте — браслет оставался холодным, хоть и нестерпимо пекло прежде обожженную кожу. Впрочем, дозированная боль отрезвляет, и сейчас я была рада ожогам, они не позволяли скатиться в панику.
Треск!
Разряд в двух шагах от меня и жар, обдавший лицо.
Замечаю, что Эдвин остановился, из-за ангара выбежали Норт и Дан, за ними Гобби, но я сейчас не опасалась за парней — голова на плечах есть, значит, не подойдут…
Треск!
Сухой, до костей пробирающий, и разряд молнии, обугливший умертвие в шаге от меня. И когда зомби рухнул, на снегу остались лишь его ноги от ступней до колен, которые все так же стояли… дымясь.
— Ыыы! — рев со стороны Гобби, и движение Норта, отбросившее его назад.
И взгляд… взгляд Дастела, который я, наверное, никогда не хотела бы видеть… потому что в нем отражался страх на грани ужаса, и боялся Норт за меня…
Треск!
Я запрокинула голову вверх, готовая принять последний удар или выстоять, если разряд будет опять крайне близко.
Но ничего не произошло.
Ни молнии, ни жара, ни грохота грома, ни даже звука.
Как-то внезапно и очень резко наступила тишина. Удивительная, абсолютная, спокойная совершенно. В какой-то миг я подумала, что умерла и потому уже ничего не слышу, но руку продолжало сильно жечь, пекло обожженное близкой молнией лицо — значит, я все еще оставалась живой. Но вот куда делся треск?! И молния? И грохот?
— Тебе очень повезло, Риаллин, — раздавшийся в этой абсолютной тишине голос ректора заставил вздрогнуть. — Действительно повезло — прямой вход в вены Некроса диаметром всего шаг, и он здесь единственный на весь полигон.
Я прекратила смотреть в небо, повернулась и увидела стоящего в десяти шагах от меня лорда Гаэр-аша. И вот он стоял, а измененная управляемая нежить медленно таяла, растекаясь по снегу грязными вонючими лужами. Именно таяла, как восковые скульптурки, поставленные на раскаленную сковороду…
Меня замутило.
— Не двигаться! — хмуро приказал глава Некроса.
Гаэр-аш поднял руку, с его пальцев сорвался сине-зеленый огненный смерч. Сорвался и замер в метре от некроманта, все увеличиваясь и увеличиваясь, и вот теперь весь воздух загудел от напряжения.
А затем ректор спустил созданную стихию с поводка!
Гудящий, шипящий, воющий огненный смерч понесся по полю, выжигая умертвий, снег, кровь, лужи, оставшиеся от нападавших, и обнажая землю с отчетливо видимыми прорытыми ходами в ней. И когда огненный вихрь понесся по следу, оказалось, что путь был прорыт от ворот, там, где охрана периметра впускает нежить, если с ней идет некромант. А это значит — кто-то намеренно провел умертвий на полигон.
Я испуганно посмотрела на лорда Гаэр-аша, он стоял и сжимал зубы с такой силой, что на скулах стали видны желваки. Движение — и огонь остановился, еще движение — взмыл вверх, образуя над полигоном черно-зеленый огненный купол, по виду чем-то напомнивший половинку мыльного пузыря, потому что так же переливался и двигался, меняя цвета.
— Отныне на это тренировочное поле доступ только вам четверым и вашей личной нежити, — голос ректора прозвучал глухо, но был слышен всем отчетливо. — Попытаетесь провести кого-то лишнего — он сгорит на входе.
Учитывая, что Пауль часто приходил со мной и Гобби, а с ним и Салли, предупреждение оказалось нужным и очень полезным. Но на этом разговор не завершился:
— Харн, — Гаэр-аш при этом даже не смотрел на него, — где Дан получил удар?
Эдвин мгновенно развеял свой меч и по вонючему чавкающему болоту, которое осталось после растопленного огнем снега, подошел к пригорку, на котором мы стояли в начале тренировки, указал место.
— Квадрат Кассера, — мгновенно догадался ректор. — Натаскивали Каро?
Парни кивнули.
— Как на ее месте оказался Шей? — последовал новый вопрос.
Ответил Данниас:
— Культяпка как-то неаккуратно вел бой, дважды чуть не задел Рию, в итоге она, уклоняясь, едва не скатилась вниз по склону, вот я и сменил ее.
Гаэр-аш кивнул, затем произнес:
— И получил удар, нанесенный кем-то, кто владеет техникой бесконтактного боя.
— Похоже, что так, — подтвердил Норт. — Слишком обширные повреждения, да и ощутил их Дан не сразу.
Лицо ректора потемнело, и стало ясно, что, несмотря на внешнее спокойствие, Гаэр-аш был в ярости. Вдруг подумалось, что единственное его желание сейчас — убивать. Убивать много, долго и со вкусом. Но, сдержавшись, глава Некроса повернулся, направил пристальный взгляд на меня и задал неожиданный вопрос:
— Как ты поняла, куда следует встать?!
Ничего не отвечая, я сняла куртку, затем оттянула рукав свитера, открывая браслет, ну и собственно ожог. В воздухе мгновенно завоняло паленой кожей, но я была очень, очень, очень благодарна своему артефакту, благодарна настолько, что на глаза навернулись слезы.
— Норт, справишься? — голос ректора прозвучал глухо.
— Да, — так же глухо и с заметной хрипотой прозвучал голос Дастела.
— Хорошо, в мой кабинет, — приказал Гаэр-аш.
Затем повернулся ко мне.
Секунду внимательно смотрел, а после…
Я как-то внезапно и совершенно неожиданно провалилась в вены Некроса. И это падение не замедлялось и не останавливалось — я летела, летела, летела по белым полупрозрачным трубкам, мимо камней и стен, мимо тепла, источник которого так и не успела заметить, мимо пропасти, столь громадной, что, казалось, в ней скрывается сама Тьма, мимо стены и какого-то строения…
И неожиданно зависла, глядя на привидение, свесившееся с книжного стеллажа и удивленно смотрящее на меня. И едва не вскрикнула, когда кто-то подхватил, резко прижав к себе.
Не закричала лишь по одной причине — лорд Гаэр-аш мрачно скомандовал:
— Тихо!
Возражать после всего, что только что увидела на полигоне, я не рискнула.
И испуганно молчала, пока ректор Некроса нес меня к креслу перед его столом, и когда, поставив на ноги, извлек нож и разрезал рукав моего свитера так, чтобы не задеть поврежденную кожу, и даже когда произнес:
— Кольцо Норта спасло бы тебя от первого удара молнии, мое — сдержало бы еще два, но четвертый разряд… — его голос внезапно осип.
Меня же в сказанном ректором откровенно поразило то, что:
— Ваши кольца несут защитную функцию? А как…
Я умолкла, натолкнувшись на его пристальный злой взгляд. Неимоверно злой, у меня дыхание перехватило, и холод прошелся по спине, а лорд Гаэр-аш, прикоснувшись к моему подбородку костяшками пальцев и вынудив запрокинуть голову, глядя в мои глаза, тихо произнес:
— Ты грязная, на скуле ссадина, губа разбита, нос красный от мороза, волосы растрепаны и торчат в разные стороны, одежда забрызгана останками умертвий. В данный момент ты отвратительно выгладишь, Риаллин. Но все, о чем я могу думать, — это о том, что хочу зацеловать твое личико, благодаря небеса и всех богов за то, что сохранили тебе жизнь, а после сжать твое нежное податливое тело в объятиях и никогда, ни при каких условиях ни за что не отпускать.
Попыталась отойти и чуть не рухнула в кресло, которое преграждало мне путь назад, но ректор придержал, подержал так несколько мгновений и устало спросил:
— За что мне эта безумная, сжигающая страсть, Риа?
Я осторожно высвободилась, села, придерживая больную руку, и задала вопрос, который терзал уже давно:
— А мне за что?!
Лорд Гаэр-аш посмотрел на меня с заметным удивлением, и именно вот это его непонимание ситуации побудило к продолжению разговора.
— Я не искала вашего внимания, — смотрела я теперь исключительно на свои запачканные и мокрые колени, — не подавала повода, не мечтала о вашей… страсти. И вы не имеете никакого морального права требовать от меня ответа на ваши чувства!
Ректор медленно нагнулся ко мне, взяв за подбородок, вынудил вновь взглянуть в его глаза, темные от гнева, и пугающе тихо спросил:
— Что?
Сжавшись в кресле, я ничего больше не смогла сказать, понимая, что отчаянно боюсь этого человека. Действительно боюсь.
Распахнулась дверь, и ректор так же медленно, неторопливо, нехотя отпустил меня, уступая место Дастелу. Норт, уже переодевшийся, подошел, опустился на корточки перед креслом, взял мою больную руку, снял браслет. Почти сразу боль исчезла, а затем и ожоги начали спадать, возвращая коже прежний цвет. И казалось, исцеление моих ран не доставляет некроманту никаких сложностей, но я о состоянии капитана нашей команды знала и очень переживала за него.
— Норт, — осторожно прикоснулась к его руке, — тебе не тяжело?
— Нет, Риа, все в порядке, — не открывая глаз и продолжая лечить меня, ответил Дастел. — Просто…
Он умолк на полуслове. Злой, собранный, напряженный. Закончил с рукой, пристегнул браслет обратно, протянул ладонь, коснулся моей поцарапанной скулы — саднить тоже мгновенно перестало.
— Еще нога, так?
Я кивнула, умоляюще глядя на Норта. Тот понял, что раздеваться здесь у меня лично никакого желания нет, помог подняться.
— Она не сможет идти, — хмуро произнес лорд Гаэр-аш, стоявший у окна и задумчиво всматривающийся куда-то вдаль.
— Знаю, — отозвался Норт, — понесу на руках.
— Используй вены Некроса. — Пауза, и приказное: — Постоянно.
Дастел не стал ничего отвечать, подхватил меня на руки, шагнул к стене и, едва та растворилась, вошел в белую полупрозрачную трубку. Затем молча пронес меня через вену и вышел в подсобке общежития. На нас, появившихся из места, где даже дверей не наблюдалось, никто не обратил внимания — привыкли. Несколько человек кивнули Норту, приветствуя, некромант едва заметно кивнул им в ответ, а затем взбежал по лестнице вверх, прошел по коридору, ногой открыл дверь и внес меня в свою комнату.
