48
В Дюнкерке Клара и Жюльетта бросились в объятия матери. Уставшая после бессонной ночи за рулем Люси нежно прижала их к себе. А ведь еще чуть-чуть, и она могла бы утонуть в пещере.
Днем, по дороге домой, девчушки непрерывно болтали, наперебой рассказывая о маленьких событиях своей жизни. Люси слушала их, отвечала, но по мере того, как приближался Лилль, не могла не погрузиться в свои размышления. Одержимая Химерой, она опасалась возвращаться в свою квартиру.
Припарковавшись возле подъезда, она сразу заметила студентов, которые курили под навесом крыльца. Она взяла близнецов за руки и, не поднимая головы, вошла в вестибюль. Как можно скорее оказаться дома, запереть дверь. Избавиться от необходимости встречаться с ними взглядом. Не сейчас. Все у нее внутри перевернулось. Она даже не обратила внимания на то, что среди студентов находился Энтони.
Люси молча получила у консьержки новые ключи и заперлась на два оборота.
Увидев разбитое стекло в шкафу, она почувствовала, что ей нанесен еще один, очередной удар. Она бросилась к шкафу, словно в глубине души надеялась на чудо.
Но он был совершенно пуст.
Люси упала на кровать. К счастью, Клара и Жюльетта, снова оказавшись у себя в комнате, радовались своим игрушкам, своим играм. Им было так хорошо в их уютном маленьком пространстве.
Вдруг в дверь постучали. Всего один раз. Люси медленно повернула голову, потом, держа в руке носовой платок, поднялась с постели. Она открыла – и никого не обнаружила в пустом коридоре, тогда она сделала несколько шагов, подошла к стоявшим в вестибюле студентам, среди которых узнала Энтони, и спросила:
– Вы не заметили, никто не выходил? Только что.
Молчание. Студенты переглянулись, потом один из них рискнул ответить:
– Нет, никто не выходил…
Люси сжала кулаки:
– Долго вы еще будете изводить меня?
– Изводить вас? Да кто вас изводит? Что-то случилось, мадам?
Люси ретировалась. Она ничего не понимала. Откуда тогда этот стук в дверь? Просто упала какая-то игрушка? Или девочки пошутили? Возможно…
В кухне она налила себе большой стакан апельсинового сока, но не смогла сделать ни одного глотка. Тошнотворно. Сейчас она поедет за Манон в клинику, чтобы отвезти ее домой, в тупик Вашэ. Похоже, все будет очень сложно. Смерть Фредерика… Его причастность к преступлениям Профессора… Серия арестов… Это безумие…
Но Люси доверяла Ванденбюшу. Он сумеет принять верные решения, касающиеся будущего его пациентки… Свобода или же…
Также сегодня вечером Люси получит последние результаты расследования. Узнает, кто из четырех арестованных похитил Манон и убил Дюбрей… Во всяком случае, это не Ардэр и уж точно не Фредерик. В таком случае вопрос «зачем?» навсегда останется без ответа.
Люси вздохнула. Пусть теперь другие ищут ответы. Ее роль на этом заканчивается.
Люси медленным движением взболтнула сок в стакане и уставилась в пустоту. Потом вдруг решительно поставила стакан на стол, встала, снова села и опять встала.
Оказавшись в вестибюле, она окликнула:
– Энтони!
Студент поднял голову.
– Иди-ка сюда.
– Зачем?
– Подойди, и побыстрее, пожалуйста.
Он взглядом поискал поддержки товарищей, но те отводили глаза. Тогда он нерешительно приблизился:
– Послушайте, мадам… Мы видели полицейских у вас в квартире, мы знаем, что вашу дверь взломали… Но это не я…
– Мне все равно, ты или кто-то другой. Я просто хочу с тобой поговорить.
Молодой человек вслед за Люси вошел в квартиру. Вид играющих в комнате девочек успокоил его. Только бы не оставаться наедине с этой сумасшедшей…
Кухня. Люси закрыла дверь в гостиную.
– Вы не можете оставить ее открытой?
– Садись…
Энтони повиновался. Ладони у него вспотели. Люси устроилась на стуле напротив него.
– Я знаю, что один из вас выкрал содержимое моего шкафа. И что вы все в курсе.
Опустив глаза, Энтони повторил:
– Это не я…
– Хорошо, допустим, но что это меняет?
Ее дрожащий голос затих, и наступило нескончаемое молчание. Наконец молодая женщина снова заговорила:
– Я… Я не хочу, чтобы болтали глупости… Поэтому я расскажу тебе правду, а ты передашь остальным. Я могу на тебя рассчитывать?
Энтони кивнул и торопливо вытер вспотевший лоб.
Снова молчание… Люси трудно было начать свой рассказ. Снова, спустя столько лет, бередить рану… Позволить прикоснуться к своему прошлому, не ставя преград, ничего не скрывая…
– В этом шкафу хранились два снимка УЗИ. Ты их видел… Или я ошибаюсь?
– Э-э-э… Я видел тот, где ваши близнецы… Но…
– Это не мои дочки… Этот снимок достался мне от матери.
От удивления Энтони отпрянул:
– От вашей матери? Вы хотите сказать…
– Один из этих близнецов – я… Срок – три месяца, и я была десять сантиметров в длину… А на втором снимке мне пять месяцев. Я подросла. Ты, наверное, сумел разглядеть ручки, пальчики… темное пятно – голова, позвонки…
– Да-да, но… это не я, клянусь вам… И потом, я вообще ничего в этом не понимаю. Можно подумать, там третий ребенок, на втором снимке… Ребенок, которого…
– Которого я, скажем, разрезала на куски и положила в банку, да?
– Нет, не так… Но на том снимке только один младенец! А где ваш…
Энтони не договорил, внезапно осознав очевидное…
Люси посмотрела ему прямо в глаза:
– Да, Энтони, между третьим и пятым месяцем беременности мой близнец исчез. Я в буквальном смысле попросту… вобрала его в себя. Я поглотила свою сестру…
Не в силах продолжать, она обхватила голову руками. Она снова представила себе больничную палату, повязку на голове, лица врачей, отвратительные звуки, цвета, запахи… Сила памяти… Как же порой везет Манон, что у нее есть возможность выбора.
Она сделала над собой усилие и пробормотала:
– В небольшом сосуде в зеленоватой жидкости… плавают… прядь волос, два ногтя и… три зуба… Я положила их в формалин. Все это нашли у меня в черепе, внутри уплотнения, которое медики называют внутричерепной дермоидной кистой.
Энтони все больше становилось не по себе. Неуверенным движением он сунул руку в карман джинсов.
– Э-э-э… Я с трудом понимаю, о чем вы говорите… Хотите носовой платок?
– Нет. Послушай, Энтони… Когда… когда я узнала правду, я провела все возможные и невозможные исследования… Бóльшая часть дермоидных кист формируется очень рано, на эмбриональной стадии… Что происходит: эктодерма, зародышевый наружный листок, из которого впоследствии образуются различные элементы, например кожа, волосы, зубы, попадает внутрь других тканей… Но это не мешает эктодерме развиваться… и влечет за собой скопление материала, который невозможно вывести… Он-то и составляет эту пресловутую дермоидную кисту… Как правило, она образуется в матке… Но в моем случае… она выросла под черепной коробкой… Боли появились в подростковом возрасте. В момент операции мне было шестнадцать.
– Ужас, что вы рассказываете! Ногти, зубы… там, в голове?
Люси отвела взгляд:
– Хуже всего то, что мой случай не полностью соответствует традиционному определению дермоидной кисты… Органическая ткань, извлеченная из моего черепа, принадлежала не мне… Правда заключается в том, что какая-то часть моей сестры-близнеца продолжала расти, развиваться во мне после того, как я ее поглотила…
– Это невозможно!
– Возможно… Много лет назад я провела анализ ДНК этой кисты… Зубы, ногти, волосы… – Она вздохнула. – Это была не моя ДНК… Я – то, что наука называет Химерой, Энтони. Химерой… Я виновна в смерти собственной сестры.
Студент уже не знал, как реагировать. Что за омерзительная история. И все же он сказал:
– Знаете, когда я увидел эту банку, я подумал, что… Не знаю… Что вы занимаетесь какими-то странными вещами, черной магией, например, или вуду. Что вы убили собственного ребенка и сохранили его останки… Что-то вроде той трагедии с замороженными младенцами. Но выходит… вы ведь даже еще не родились! Это не ваша вина! Это просто несчастный случай!
Люси грустно улыбнулась, поднялась со своего места и сказала:
– В любом случае ты или остальные должны вернуть мне то, что мне принадлежит… Мне пора перерезать пуповину. Отделиться от моей сестры-близнеца. Навсегда…
Энтони тоже встал и неуклюже попятился в сторону кухни, не спуская глаз с Люси. Потом, немного помявшись в нерешительности, он выскочил, сгорбившись, чтобы сделаться совсем незаметным.
Спустя десять минут Люси подобрала у своей двери закрытую коробку.
В вестибюле никого не было.
Люси заперлась в ванной и поставила коробку на край раковины. Испытывая невыносимую боль, она вынула снимки УЗИ и банку, то, что с ранней юности стало кошмаром ее ночей и превратило ее в одинокое и непонятое существо.
Она могла так много дать другим, многим поделиться. В ней было столько любви. А она никогда не решалась. Из-за этого.
Со слезами на глазах Люси повернула кран, в последний раз застыла в нерешительности, а потом вылила в раковину содержимое банки, которое, скользнув по эмалированной поверхности, исчезло навсегда.
Химера умерла.
Наконец-то перед Люси открывалось будущее…
