Если не получается решить проблемы с помощью принуждения, приспособления или уклонения, нужно использовать сотрудничество. И если стоящая перед нами задача сложна и взрывоопасна, стандартный подход к сотрудничеству не подойдет — стоит прибегнуть к нестандартному.

Я применял этот подход еще в Южно-Африканской Республике в 1991 году. Но только позже, в Колумбии, я смог окончательно разобраться в том, как он работает и чем отличается от стандартного подхода, к которому я прибегал ранее.

В 1960-х годах Колумбия была одной из самых опасных стран в мире. Здесь враждовали военные, полиция, две левацкие партизанские армии, полувоенные правые формирования, наркодельцы и преступные группировки. В ходе конфликта погибли сотни тысяч мирных жителей, а миллионы людей были вынуждены покинуть свои дома.

В 1996 году молодой колумбийский политик Хуан Мануэль Сантос побывал в ЮАР и встретился с Нельсоном Манделой, который рассказал ему о проекте Mont Fleur. Сантос решил, что подобные переговоры могут помочь колумбийцам найти пути выхода из конфликта. Он организовал встречу в Боготе для обсуждения такой возможности, на которую пригласил и меня.

На встрече собрались генералы, политики, профессора и президенты компаний. Несколько лидеров Революционных вооруженных сил Колумбии (FARC) связывались с нами по радиоканалу из засекреченного пункта в горах. Участие в такой разношерстной компании восхищало присутствующих, но в то же время заставляло их нервничать. Один представитель Коммунистической партии, заметив напротив главаря вооруженного бандформирования, спросил Сантоса: «Вы правда думаете, что я сяду за стол переговоров с человеком, который пять раз пытался меня убить?» Сантос ответил: «Именно для того, чтобы он не попытался сделать это в шестой раз, я и приглашаю вас сесть за один стол».

На этой встрече зародился проект переговоров под названием Destino Colombia. Организационный комитет собрал команду из сорока двух человек, которые представляли конфликт в миниатюре. Здесь были военные, партизаны, бандиты, активисты и политики, предприниматели и представители профсоюзов, землевладельцы и крестьяне, ученые, журналисты и молодежь. Команда встречалась трижды в течение четырех месяцев, в целом совещания продлились десять дней. Они проходили в колониальном поместье в пригороде Медельина. В переговорах участвовали нелегальные левые партизанские группировки: FARC и Национальная армия освобождения (ELN). Хотя правительство предоставило им право свободного прохода для участия в группе, партизаны считали, что это слишком рискованно, поэтому мы организовали их участие во встречах группы по телефону. Три человека звонили нам из тюрьмы особого режима для политических заключенных и один — из Коста-Рики, где пребывал в ссылке.

Многие участники команды впервые общались с партизанами и боялись, что впоследствии им придется за это ответить. Когда выступающие шли к микрофонам, они делали приличный крюк, боясь даже приблизиться к мятежникам. Когда я заговорил об этом, один из них заметил, что наша малая группа как нельзя лучше отражает происходящее в стране. «Господин Каханэ, почему вы удивляетесь, что собравшиеся здесь люди боятся? Вся страна боится». Затем он пообещал, что партизаны не будут никого убивать за сказанное на этих встречах.

Хайме Кайседо был генеральным секретарем крайне левой Колумбийской коммунистической партии, а Айван Дюке был командиром в рядах крайне правых вооруженных Объединенных сил самообороны Колумбии (AUC). Однажды вечером Кайседо и Дюке задержались, беседуя, выпивая и играя на гитаре с Хуаном Сальседо, генералом армии в отставке. На следующее утро Кайседо не появился к началу совещания. Я спросил у членов группы, где он. Они начали высказывать шутливые предположения о том, что с ним могло случиться. Кто-то сказал: «Генерал заставил его петь». А затем Дюке произнес с тревогой в голосе: «Я видел его последним». Я уже начал думать, что Кайседо убили, но, к моему облегчению, через несколько минут он вошел в комнату.

(Годы спустя я услышал финал этой истории. Дюке отправился в джунгли, чтобы встретиться со своим шефом Карлосом Кастаньо, печально известным лидером AUC. Кастаньо радостно сообщил Дюке, что бойцы AUC узнали, где находится их злейший враг Кайседо, и отправились его убивать. Дюке потребовал сохранить Кайседо жизнь, рассказал Кастаньо о том, как они провели вечер, и добавил: «Ты не можешь его убить, мы вместе работали в команде Destino Colombia». После долгих споров Кастаньо согласился отменить покушение. Я считаю, что эта история — пример преобразующего потенциала сотрудничества. Чтобы решиться оспорить мнение Кастаньо в вопросе жизни и смерти, Дюке должен был изменить свое представление об отношениях с Кайседо и о том, что важно для него самого.)

Постепенно участники команды становились смелее и были готовы говорить открыто на различные сложные темы. Предприниматель Сезар Де Харт сказал, что у него есть опыт общения с партизанами и он совершенно им не доверяет, по его мнению, решить конфликт можно было только военным путем. Чтобы сказать это, ему потребовалась определенная смелость, потому что он говорил это не только в лицо партизанам, но и всей остальной команде, которая надеялась на возможность мирного решения. Однако Де Харт был готов выступать открыто и пойти на конфликт, а отношения в группе были достаточно крепкими, чтобы мы могли выслушать это заявление и не перессориться. Более того, когда Де Харт признался в том, что он думает и чувствует, накаленная атмосфера несколько разрядилась и появилась надежда избежать эскалации конфликта.

К концу третьей встречи разработала четыре сценария. Первый назывался «Когда солнце взойдет, мы увидим». Он описывал хаос, который воцарится, если колумбийцы просто оставят все как есть и не справятся со своими проблемами (на тайских переговорах этот сценарий стал примером приспособления). Второй назывался «Синица в руке лучше журавля в небе». В нем предлагался компромисс между правительством и партизанами (сотрудничество, спущенное сверху). Третий — «Марш вперед!» — предложил Де Харт. Правительство сокрушит партизан и примирит страну (принуждение). Четвертый — «Сила в единстве» — касался преобразования менталитета страны снизу вверх, в направлении к большему взаимному уважению и взаимопомощи (сотрудничество, исходящее снизу). Команда не пришла к согласию в том, какое решение конфликта было бы наиболее приемлемым, поэтому все четыре сценария были представлены на суд граждан: в качестве альтернативных вариантов они обсуждались на страницах газет и в телепередачах, на различных форумах по всей стране.

После окончания проекта Destino Colombia мои колумбийские коллеги организовали еще несколько многосторонних мероприятий, которые я помогал проводить. На одной встрече группа спорила по поводу очередного сложного вопроса, и один из политиков вдруг потребовал, чтобы все пришли к согласию по определенному пункту просто из принципа. Я счел такое согласие преждевременным и потребовал, чтобы группа работала дальше, и к моему мнению прислушались. К моему удивлению, к концу встречи люди договорились работать вместе над несколькими инициативами, несмотря на предыдущие разногласия.

На следующий день я рассказал об этом необычном инциденте Антанасу Мокусу, бывшему мэру Боготы. «Часто не нужно достигать консенсуса или даже обсуждать принципы, — сказал он. — Наиболее плодотворны те соглашения, которые разные участники поддерживают по различным причинам». Теперь я понимаю, что даже люди, у которых есть глубокие разногласия, все равно могут объединиться вокруг общего дела. Решить сложные задачи на самом деле не так трудно, как думает большинство людей. Нам не обязательно приходить к согласию по поводу решения проблемы или даже по поводу ее сути.

В последующие десятилетия я, к своему удовлетворению, обнаружил, что эти сценарии и невероятный процесс, приведший к их появлению, стали краеугольным камнем колумбийских дискуссий о том, что можно и необходимо сделать в сложившейся кризисной ситуации. В определенные моменты колумбийской истории каждый из четырех сценариев позволял объяснить, что происходит в стране, и это помогало колумбийцам находить смысл в происходящем. В 2010 году Сантос был избран президентом страны, и он презентовал программу своего правительства как реализацию сценария «Сила в единстве».

В 2016 году Сантос наконец смог добиться перемирия на переговорах с FARC и начал переговоры с ELN, за что и получил Нобелевскую премию мира. В день вручения награды на его официальном сайте вспомнили ту первую встречу, которую он при моем участии успешно провел двадцать лет назад, назвав ее «одним из самых важных мероприятий в процессе движения страны к миру».

За прошедшие годы состоялось много других масштабных попыток разрешить колумбийский конфликт, и меня удивило то значение, которое Сантос придал именно программе Destino Colombia. Встретив Альберто Фергюссона, психиатра и друга Сантоса, я спросил его об этом. Фергюссон объяснил, что для Сантоса важнейшим уроком Destino Colombia, который впоследствии помогал ему в его политической деятельности, стало то, что вопреки традиционной политической мудрости люди, которые придерживаются противоположных мнений, могут найти способ работать вместе.

Проект Destino Colombia помог колумбийцам приблизиться к завершению гражданской войны, длившейся пятьдесят два года. Этот проект предлагает нам три примера того, как напряжение помогает сотрудничеству.

Во-первых, участники команды Destino Colombia не просто пытались решить одну-единственную проблему или стремились к одному высшему благу, пусть даже на словах они сотрудничали ради блага Колумбии. Они находились в сердце конфликта и не сходились во мнениях не только по поводу решения проблемы, но и по поводу ее сути. Они соглашались лишь в том, что сложившаяся ситуация крайне сложна, и рассматривали ее как проблематичную в разных аспектах и по разным причинам.

Хотя команде понравилось работать вместе и ее участники ощутили некоторую привязанность друг к другу, они были не просто командой и не только командой. У каждого из них были сильные связи и обязательства перед собственными организациями и сообществами (попытку Дюке спасти Кайседо следует считать исключением, подтверждающим правило). Но именно отсутствие единства делало работу этих людей такой опасной и такой плодотворной и ценной. Таким образом, они сотрудничали, не имея единого мнения или цели.

Во-вторых, у команды были серьезные разногласия по поводу плана преобразований в стране. Ее участники сошлись только на четырех сценариях возможного развития событий, а также насчет того, что не склоняются в сторону первого выбора — сохранения статус-кво. Всё остальное, что они делали (и все остальные, кто реализовывал сценарии), выяснялось по мере работы, в течение последовавших лет. Так что члены команды сотрудничали, не имея единого видения или дорожной карты.

И в-третьих, хотя у членов команды были четкие взгляды на то, что должно произойти, им не удалось заставить остальных согласиться с ними. И в этом малая группа снова становилась отражением большой страны: война продолжалась так долго, потому что ни одна сторона не могла подчинить других своей воле. Поэтому команда сотрудничала, не имея возможности повлиять на действия остальных.