Планета Новый Амстердам. Три часа спустя

Старший лейтенант Кольм аккуратно накренил «Аиста», подправляя курс, и раздраженно поморщился. Не любил он эти гробы. Привыкнув летать на истребителях, повинующихся каждому шевелению пальцев, молодой пилот с трудом удерживался от нелестных эпитетов, когда громада бронированного десантного бота лениво разворачивалась, словно раздумывая, стоит ли вообще слушаться сидящего в кабине человека. Тем не менее, приказ выбора не оставлял, и пришлось лететь на этой бандуре, завистливо глядя на товарищей, рассекающих вокруг на своих легких «Стрижах».

Впрочем, не все так уж плохо. Любой хороший пилот – а себя Кольм относил именно к таким – должен уметь справляться с любой техникой. Он и справлялся… Конечно, можно было отказаться, все бы поняли, но тогда он остался бы на Урале. Авианосцев специальной постройки у них пока не было, и пришлось стыковать истребители к транспортным кораблям на внешней подвеске. Это и неудобно и, главное, все равно остается неполноценным решением, поскольку к каждому транспорту удавалось зацепить всего по полтора десятка машин. Желающих же принять участие в рейде нашлось на два порядка больше, и пришлось выдерживать жесткий конкурс. Так что Кольм вынужден был согласиться на десантный бот, которых в трюмах имелось немало, и теперь вел неповоротливую машину к месту высадки.

Четверка «Стрижей» прошла справа, и Кольм вновь молча позавидовал товарищам. В кабине одной из этих машин за штурвалом сидел, хищно озирая пространство вокруг, Саня Верещагин, его друг и вечный соперник по летному училищу. Случись осложнения, именно им предстоит геройствовать, а Кольму останется лишь уныло вести машину от корабля к месту высадки и обратно, и так раз за разом. Грустно…

С другой стороны, истребителям пока что тоже дела не находилось. Зависшие на низкой орбите крейсера в первые же минуты после уничтожения вражеской эскадры, не дожидаясь подхода десанта, расстреляли все, что было в атмосфере. Так что машины восточников или уничтожены, или прячутся в бункерах и носа показать не смеют. Пока что противодесантная оборона планеты вела себя на удивление пассивно. Скорее всего, восточники не успели ее толком организовать до прибытия уральской эскадры, и сопротивление ожидается разве что на поверхности.

Ну вот, накаркал! С планеты навстречу снижающимся ботам протянулась раскаленная до белизны трасса плазменного кокона. Следом за ней с разных точек в небо устремились еще три такие же. Бортовой компьютер услужливо выдал информацию, но Кольм и без него знал, что по ним бьют установки малого калибра. Такие часто устанавливаются на роботизированном шасси, четыре штуки – стандартная мобильная батарея. Похоже, что догадки старлея подтверждались, и планетарная оборона сейчас представлена как раз такими вот мобильными комплексами, чего-то серьезнее противник развернуть не успел.

Кольм шевельнул штурвал, выполняя стандартный маневр, и машина пусть замедленно, но послушно начала разворот. Без особого изящества (а чего еще ждать от такого бегемота с брюхом, набитым людьми и техникой), но уверенно уклонившись от вражеского снаряда, «Аист» вновь лег на боевой курс. Второй пилот, он же штурман, сидящий, как и положено, справа, одобрительно показал большой палец. Краем глаза было видно, как, соглашаясь, кивнул механик. Кольм скривился, благо под матовым забралом шлема все равно не видно, и окинул взглядом строй уральских машин – все ли целы.

Оказалось, не все. Один из «Аистов» все же не успел выполнить маневр, и теперь по фюзеляжу его расползалось огненное пятно. Впрочем, как расползлось, так и погасло, сбитое бешеным напором ветра. Все же есть и у тяжелых машин свои преимущества. То, что разнесло бы в клочья истребитель, с трудом проломило силовую защиту штурмовой машины и лишь слегка опалило броню. Все правильно, задача их не выписывать красивые виражи, а доставить с орбиты к месту боя людей, причем живыми и здоровыми, так что запас прочности у «Аистов» и других подобных им ботов закладывался колоссальный.

В сторону вражеских орудий потянулись трассеры, хорошо видимые даже в местной уродской атмосфере. Стрелки ботов торопились подавить батарею и устранить внезапную угрозу. Вряд ли попали, конечно, замаскировался противник тщательно. Почти сразу вслед за их снарядами нырнули вниз, оставляя за собой вихри взбаламученного воздуха, два «Стрижа». Еще через секунду оба свечами взмыли вверх, а там, где расположилась вражеская батарея, выросли гигантские, пылающие лиловым огнем полусферы – летчики, не церемонясь, применили «сатану», начиненные антиматерией ракеты, предназначенные для ударов по площадям. Все, можно снижаться дальше, после такого не выживают.

Сделав еще один разворот, строй десантных ботов нырнул в облака. Машины затрясло от турбулентности, но слой кислотной взвеси кончился очень быстро, и дальше они неслись к цели примерно в километре над безжизненной поверхностью планеты. Три минуты – и вот она, точка высадки, тяжелый бронированный купол около пятисот метров диаметром, чужеродным пятном выделяющийся среди оранжевых скал. Там, внизу, прикрытый толстым слоем металла, и располагался один из городов Нового Амстердама, который им сейчас предстояло штурмовать.

Бот Кольма высаживал десант последним. Должен был вторым, но при заходе на посадку отказала система пространственной стабилизации левого двигателя. По какой уж причине, черт ее знает, но пришлось немедленно отключать автопилот, иначе он, согласно программе, в аварийном режиме увел бы машину за пределы атмосферы. В момент, когда каждый человек на счету, не самый лучший вариант, и потому Кольму пришлось на ручном управлении, борясь с резко возросшей нагрузкой на штурвал, закладывать широкий круг в ожидании, когда остальные боты взлетят и можно будет без лишнего риска сажать «Аиста» на освободившуюся площадку.

Поверхности черного от воздействия местных осадков металла бот коснулся удивительно мягко. Опыт не пропьешь. Второй пилот щелкнул тумблером, приводя в действие сервопривод люка, и тот с чавканьем открылся. Хорошо еще, внутри десантного отсека не было ничего лишнего, а все необходимое изготавливали из металла, керамики и пластика с высокой устойчивостью к внешней агрессии, иначе атмосфера планеты живо превратила бы нутро бота в нечто мерзопакостное. А так – ничего страшного, отделаются потом очисткой всего, что можно и нельзя. Механики опять материться будут…

Ладно, такова их доля, подумал Кольм, глядя как по широкому пандусу на поверхность планеты спускаются похожие на футуристических раков, закованные в тяжелые скафандры десантники. Оружия на каждом было навьючено столько, что хватило бы для истребления какой-нибудь слаборазвитой цивилизации, но, благодаря сервоприводам, люди без особых проблем справлялись с пригибающим к земле снаряжением и броней. Пожалуй, восточникам не позавидуешь – если верить слухам, подобным образом у них, как, впрочем, и в Конфедерации, экипировали только элитные подразделения, а никак не обычных гарнизонных вояк.

– Эй, летун!

Кольм не сразу сообразил, кто к нему обращается. Лишь через пару секунд он увидел снаружи десантника, судя по уже успевшим поплыть от кислоты желтым меткам на скафандре, сержанта. Тот, убедившись, что на него соизволили обратить внимание, махнул рукой:

– Загоняй туда птичку, мы ангар захватили.

Вот это уже радовало, все же взлетать на поврежденной машине – удовольствие ниже среднего, а в герметичном ангаре у механика появится возможность разобраться в поломке и, возможно, купировать ее. Не теряя времени, пилот чуть приподнял машину и аккуратно повел ее в направлении, указанном десантником. Буквально через двадцать метров, сразу за краем крыши города, обнаружился, собственно, и ангар, под который, судя по всему, использовали естественную пещеру. Ее расширили, облагородили, установили герметичные ворота, но дикий камень нет-нет да проглядывал, да и форма была далека от идеальной. Оставалось лишь загнать бот внутрь, задраить шлюз и продуть помещение воздухом, для чего тут имелась нехитрая установка, подключенная к городской системе кондиционирования. Запах, конечно, даже после этого стоял мерзкий, но все равно работать было куда удобнее, чем в скафандрах.

Как пояснил сержант, которого, оказалось, с парой солдат оставили с ними в качестве охраны, через такие ангары и осуществили штурм. Ангары, да и другие внешние вспомогательные сооружения, соединялись с городом туннелями и практически не охранялись. Последнее и неудивительно – несколько сотен ангаров, входов, складов, государственных, частных, корпоративных… Тоннелей при строительстве города нарыли целую сеть, многие заброшены и даже на картах отсутствуют. Чтобы взять все это хозяйство под контроль, нужны время и силы. Восточники, хвала адмиралу, рванувшему сюда, не дожидаясь приказа сверху, просто не успели подготовиться к обороне, и это спасло штурмующим немало жизней.

Да и вообще, сопротивление оказалось на удивление слабым и хаотичным. За считаные минуты десант занял верхние ярусы, гарнизон же предпочитал более имитировать действия, чем и впрямь драться, при первой возможности сдаваясь в плен. Логичное решение, кстати, против штатно вооруженных и защищенных десантников много не повоюешь. Случались, правда, и исключения, но отдельные храбрецы погоду не делали. Похоже, лучших из лучших в гарнизон, задачей которого было контролировать местных, никто загнать и не пытался. А драться против вооруженных до зубов головорезов – это совсем не так интересно, как гонять прикладами безоружных людей. Неудивительно, что оборона рухнула от первого же толчка.

Следующие полчаса Кольм занимался тем, что рассматривал стены пещеры и отчаянно скучал. Сзади недовольно сопели десантники, но недовольства не высказывали, по крайней мере вслух. Механик копался в переплетении металлических кишок – именно так выглядело нутро бота, когда он открыл кучу люков и лючков, позволяющих добраться до начинки поврежденной машины – и зло ругался себе под нос. Второй пилот спал, развалившись в своем кресле – он вообще, как уже обратил внимание Кольм, любил это дело. Бортстрелки занимались тем же самым. Идиллия…

– На два часа работы, если не больше, – провозгласил, наконец, механик. – Блок менять придется, а до него еще добраться надо.

Все правильно, защита построена по классическому, отработанному еще в двадцатом веке принципу. Помимо брони и силового поля системы и блоки располагаются таким образом, чтобы менее ценные прикрывали более ответственные. Пускай и ненамного, но это повышает выживаемость машины в бою. Все логично, однако если полетит что-то внутри, добраться до него будет не то чтобы сложно, а, скорее, долго. Слишком многое придется снимать, потом ставить на место, а после всего еще и тестировать. Ну что же, Кольм задумчиво кивнул. Надо – значит, надо, от этого уже никуда не деться.

– Товарищ старший лейтенант…

Кольм титаническим усилием воли удержался от того, чтобы подпрыгнуть. Как оказалось, десантники в своей тяжелой броне могли, случись нужда, ходить абсолютно бесшумно. Или же сам он увлекся, задумался и потерял бдительность… Так или иначе, когда позади тебя, у самого плеча, внезапно раздается чей-то искаженный динамиками шлема голос, самообладание, хотя бы внешне, сохранить не просто. Лейтенанту оставалось лишь гордиться своей выдержкой. Во всяком случае, когда он обернулся, лицо его выглядело безмятежным.

– Что-то случилось?

– Товарищ старший лейтенант… Может, вы нас отпустите? Здесь вам два часа торчать, а там, – сержант неопределенно махнул рукой в сторону города, – сейчас каждый человек на счету.

– Гм… – Кольм задумался на миг. – Хорошо. И, знаете, я пойду с вами. Хоть посмотрю, что внизу творится. Два часа здесь торчать…

Сержант понимающе хмыкнул, но все же осторожно намекнул, что у десанта своя задача, у пилота – своя. И подготовка тоже разная. Умом Кольм понимал, что тертый вояка прав, но торчать здесь, когда другие воюют… Молодость и задор победили здравый смысл, поэтому он махнул рукой, захлопнул забрало шлема, прихватил из аварийного комплекта ручной лучемет и рыкнул на бортстрелков, чтобы кончали дрыхнуть и контролировали обстановку, пока он «сходит, осмотрится». Стрелки моментально проснулись, доложили, что всегда готовы, и это было правдой – людей, способных эффективно вести огонь на космических скоростях, не так и много, и готовили их хорошо. Во всяком случае, ничуть не хуже десантников. Понаблюдав за тем, как шевельнулись огневые турели, лейтенант кивнул удовлетворенно и сказал изнывающему от нетерпения сержанту:

– Ну что, пошли, что ли?

Идти пришлось не так уж и долго – коридор, соединяющий ангар со шлюзовой системой города, был довольно коротким и редкостно скучным. Когда-то по нему проползла горнопроходческая машина, проплавив тоннель и оставив за собой блестящие, превращенные сверхвысокой температурой в подобие стекла гладкие стены. За прошедшие десятилетия они поистерлись, красота ушла, и осталась лишь скучная матовая поверхность. Идти удобно, смотреть не на что – идеально для технического коридора.

Впрочем, в городе тоже не оказалось ничего интересного. Пустые, словно вымершие коридоры… Впрочем, почему словно? Вон, трупы лежат. Судя по форме и раскосым, типично азиатским лицам, кто-то из гарнизона. Восточников изрубило пулями так, что непонятно, сколько их было, но куча большая, как бы не целый взвод тут полег в бесплодной попытке остановить уральских десантников.

Итак, пустые грязные коридоры, комнаты-клетушки… Кольм заглянул интереса ради в некоторые. Большая часть была техническими помещениями, складами или еще чем, но попадались и жилые. Разница была невелика, в жилых имелись койки и подобие санузлов, плюс отпечаток личности владельца вроде каких-нибудь постеров на стенах, только и всего. Жили здесь небогато, если не сказать хуже, на Урале тюремные камеры выглядели уютнее.

Впрочем, похоже, жизнь на верхних, самых опасных при любых эксцессах ярусах была уделом местной бедноты. Чем ниже они спускались, тем меньше становилось складских помещений, расширялись коридоры, и лучше выглядело жилье, но общее впечатление оставалось прежним. Муравейник. Гнетущее ощущение сдавленности усиливалось еще и небольшими группами пленных, которые попадались довольно часто. Всегда одинаковые – пара десантников и тридцать – сорок узкоглазых с руками на затылках и одинаковым изумленно-испуганным выражением лиц.

Куда их гнали, лейтенант не знал, но, судя по вектору движения всех групп, нашли какое-то большое помещение, в котором пленных можно разместить всех разом, запереть и обойтись минимальной охраной. Логично, в общем-то, но, представив набитое людьми помещение, Кольм, никогда раньше не жаловавшийся на комплексы, но привыкший к простору космоса, почувствовал даже нечто вроде легкого приступа клаустрофобии. Однако развиться во что-то серьезное проблема не успела, поскольку на двенадцатом ярусе нашлись вопросы поважнее. Если конкретно, там шел бой.

Очевидно, здесь у восточников нашелся какой-то неглупый и решительный командир, сумевший собрать вокруг себя не впавших окончательно в панику солдат и организовать оборону. Судя по оплавленным стенам и тому, что подниматься в атаку десант не спешил, предпочитая вести огонь из укрытий, противник сумел развернуть тяжелые лучеметы либо еще какую-нибудь аналогичную хрень. Сейчас обе стороны активно пытались задавить друг друга огнем, что не очень-то получалось.

Сержант, очевидно, успел доложить о своем прибытии, потому что порцию ругани от командира десантников на свою голову Кольм получил моментально. Если убрать сочные эпитеты, смысл фразы сводился к тому, что совершенно незачем людям без тяжелой брони и с недостаточной подготовкой делать в центре боя. Впрочем, сейчас десантному капитану было не до него, и он только махнул рукой, возвращаясь к своим прямым обязанностям. Кольм, улучив момент, убрался из его зоны видимости, укрывшись за углом, где, как он успел заметить, расположился лейтенант из группы, которую он сюда доставил.

Офицер, молодой парень, скорее всего, одногодок Кольма, глухо ругаясь, пытался оживить тактический планшет, но тот, судя по изрядно покореженной задней крышке, словил пулю и включаться после столь хамского обращения категорически не желал. Дело выглядело безнадежным, поэтому лейтенант воспользовался появлением нежданного визитера как поводом для того, чтобы перестать заниматься ерундой и переключиться на новый объект, что пилота вполне устраивало.

– Что у вас тут?

– Тебе кратко или развернуто?

– Можно кратко.

– Тогда ж..а.

Ответ был максимально емким, но всех деталей, увы, не раскрывал, поэтому десантник все же снизошел до пояснений. По его словам, выходило следующее. Как минимум одно подразделение тяжелой пехоты у восточников в городе все же нашлось. И, главное, эти уроды успели подняться по тревоге, напялить броню и встретить атакующих во всеоружии. Конечно, и подготовка, и боевые скафандры у них не чета десантным, но это нивелировалось тем, что восточники к тому моменту, как штурмующие прорвались сюда, на административный ярус, успели организовать какую-никакую оборону, соорудив баррикады и установив тяжелое вооружение.

На предложение сдаться они ответили отказом, что было, в общем-то, логично. Кольм заглянул в комнату, на которую ему показал лейтенант, и едва смог удержать в желудке завтрак. Восточники, похоже, взяли в заложники администрацию города с семьями, как раз на этом ярусе и живших, а может, и еще кого. Убедившись же, что десантников-уральцев чужие заложники не слишком волнуют, они просто устроили резню. Трупами завалили несколько залов, уцелели немногие. После такого сдаваться им было уже не с руки, в бою погибнуть и то не столь болезненно.

И все бы не страшно, в конце концов, у противника банально кончится боезапас, если бы не одно обстоятельство. Тремя ярусами ниже, на пятнадцатом и последнем, располагался энергетический центр города. Древние, но мощные и надежные кварковые реакторы, которые, если подойти к делу с умом, вполне можно подорвать. Тогда на месте города окажется здоровенная воронка, и противник, понимающий, что выжить не сможет ни при каких обстоятельствах, вполне может на это пойти. Точнее, уже пошел, но пока не в состоянии что-либо сделать, поскольку вмешался пресловутый человеческий фактор.

В энергоцентре, как и положено, находилась дежурная смена. Из местных, естественно, – куда проще использовать людей, знающих свои агрегаты до последнего винтика, чем везти сюда новых. А для лояльности при персонале всегда присутствовала группа солдат-восточников. Нормальная ситуация.

Только вот как только заварилась каша и стало ясно, что город не удержать, персонал центра тут же прекратил демонстрировать лояльность. Жили энергетики на четырнадцатом ярусе, а потому, не долго думая, перетащили этажом ниже свои семьи и тут же задраили бронированные двери. Ну а солдаты-восточники вместо того, чтобы пресечь это безобразие, оказали им всю необходимую помощь. Видимо, очень не хотели взрываться, даже по приказу командования. И в результате сейчас восточники пытаются взломать полуметровой толщины броневые плиты, а внизу готовятся к обороне, потому что рано или поздно двери все равно падут. Вот и все расклады, которые успели доложить снизу, прежде чем связь прервалась. Но, судя по тому, что город пока цел, вломиться на пятнадцатый ярус противник еще не смог.

– И что дальше? – спросил Кольм.

– А черт его знает, – махнул рукой лейтенант. – Пробиться вниз мы не сможем, обойти противника и установить связь с энергоцентром или хотя бы передать им вооружение – тоже.

– Неужели нет других вариантов? Воздуховоды какие-нибудь, к примеру…

– Как нет? Есть, думали уже и даже пробовали, не глупее тебя, право. Только по всасывающим не пролезть даже голышом, а по отводным… Там температура больше трехсот градусов, стены раскалены, и без скафандра никак. А в скафандре не протиснуться.

Кольм посмотрел на квадратную фигуру десантника, потом с опаской подключил свой планшет ко все еще функционирующей сети города, вызвал схему воздуховодов. Да уж, даже если снять все навесное оборудование-вооружение, все равно не пролезет. Даже просто потому, что не хватит гибкости, жесткая конструкция заклинится на первом же небольшом повороте. Потом он посмотрел на свой скафандр, космический, полужесткого типа, сравнил свои габариты с массивными фигурами десантников, самый мелкий из которых был на полголовы его ниже, прикинул размеры воздуховода и вздохнул:

– А ты знаешь, я, наверное, пролез бы…

Десять минут спустя, выслушав много ругани, комментариев по поводу своих умственных способностей и вполне дельных советов, он уже полз по кривой, совершенно дурацкой формы трубе вниз, толкая перед собой тяжелый контейнер. Откровенно говоря, больше сил уходило на то, чтобы не дать ему ухнуть вниз, на участках, где спуск становился чересчур крутым. Позади тащился привязанный к поясу трос – если застрянет, есть шанс, что смогут вытащить, хотя в реальности этого пилот сомневался. Бьющий в лицо ветер был не то чтобы очень силен, однако жар ощущался даже через скафандр. На девяносто процентов это была игра воображения, но все равно неприятно. Словом, о своем героическом порыве Кольм пожалел очень скоро и двигался вперед на одной гордости.

К сожалению, очень быстро выяснилось, что найденная в городской сети карта не вполне соответствует действительности. Можно сказать, вообще не соответствует. Уже на тринадцатом уровне лаз разделился на два рукава, причем в один из них сложно было пролезть даже некрупному Кольму. А второй, как оказалось, вел в тупик, перекрытый запертой дверью. Хорошо еще, имелась здесь камера, нечто вроде комнаты два на два метра, в которой можно было развернуться.

Отсюда Кольм доложил о своей неудаче наверх и получил приказ сидеть и не высовываться, поскольку ползти вверх у него точно не получилось бы. Однако вот так сидеть… Беспроводная связь здесь работала, и, подключившись к сети, замок лейтенант разблокировал почти сразу, благо хиленький пароль мощный планшет осилил без труда. Дверь мягко, почти бесшумно отъехала в сторону, открыв еще одну комнату, на сей раз большую и заваленную всякой мелочью. Каптерка, не иначе, подумал он, оглядываясь, и с удивлением обнаружил, что на него в изумлении уставились пять пар одинаково испуганных глаз.

– В-вы к-кто?

Тот, кто проблеял это, был невысок, полноват и обладал холеным, но напрочь растерявшим былой лоск лицом. Да и одежда явно знала лучшие времена – когда-то это был солидный деловой костюм, возможно даже, из натуральной шерсти, но сейчас он мог сгодиться разве что в качестве половой тряпки. Женщина рядом с ним вид имела соответствующий – те же самые приметы закончившейся счастливой жизни, разве что одежда не столь истрепанная да лицо сохранило остатки былой красоты. И трое детей, два пацана-близнеца, на вид лет по двенадцати, и девчонка на год или два старше. Все они смотрели на Кольма с испугом и надеждой…

– Старший лейтенант Кольм, – представился он. Военно-космический флот Конфедерации.

– Вы… за нами?

– Нет, я тут спелеологией увлекаюсь, – раздраженно ответил он. – Вы вообще-то кто и что тут делаете?

Через минуту он уже знал, что имеет дело с мэром этого жалкого городишки, господином Паулем Хепбёрном. Бывшим мэром, хотел поправить его Кольм, но не стал, поскольку это могло вылиться в истеричные вопли и затягивание процесса рассказа. Когда пришли захватчики, мэра они, конечно, тут же взяли за шкирку и заставили работать, ибо захватить город – это одно, а управлять им – совсем другое, здесь без знающих тонкости дела специалистов во всех областях не обойтись. Но как только в город вломился уральский десант, мэр подхватил семью (судя по слегка поджатым губам его жены, Кольм сделал вывод, что вопрос, кто кого подхватывал, остается открытым) и постарался спрятаться. Вполне разумное действие. А вот считать, что мир вертится вокруг тебя, и десант сюда явился только ради спасения твоей драгоценной туши – это, напротив, неразумно. Кольм постарался максимально доходчиво объяснить перепуганному чиновнику тот факт, что они вообще не знали и знать не хотели, есть здесь мэры или нет, но, похоже, до разума его достучаться не смог. Ну и пес с ним, если честно.

Наглухо задраив дверь, через которую пришел, а то горячий воздух успел изрядно поднять температуру в помещении и не обремененные скафандрами беглецы уже стали мокрыми, как мыши, Кольм осторожно высунулся в коридор. Пусто… Ну да, все правильно. Те, кто держит оборону, засели на уровень выше, те, кто ломятся в энергоцентр – опять же на уровень, ниже. Так что здесь и впрямь тихо, на первый взгляд, хорошее место, чтобы пересидеть бурю. Хотя, конечно, мэр не знал первого правила зачистки – в дверь входим вдвоем, сначала граната, потом я. Но тут уж как повезет…

Оставалось выбрать стратегию действий. Сидеть, как приказало командование, что выглядело не самым удачным решением, либо попытаться что-то сделать. По сути, оставалось два варианта – спуститься вниз и попытаться уничтожить тех, кто штурмует энергоцентр, или ударить в тыл обороняющимся на двенадцатом ярусе. Небогатый выбор…

У первого варианта больше шансов, но, по большому счету, он лишь оттягивал неизбежное. Двери перепуганные энергетики все равно не откроют, это прагматичный и имеющий не слишком высокое мнение о людях Кольм понимал совершенно отчетливо. Стало быть, даже если он положит штурмующих и не даст им при этом времени сообщить командованию о нештатной ситуации, что еще более проблематично, через несколько минут, привлеченная шумом, примчится подмога. В лобовом же столкновении шансов немного и надежно укрыться вряд ли удастся.

Второй вариант шансов на успех дает меньше, зато, если удастся отвлечь противника, то десант вполне может прорваться, а в ближнем бою восточников положат гарантированно. Немного подумав, Кольм выбрал именно его, после чего, вернувшись в комнату, вскрыл контейнер. Не дошел до энергетиков – пригодится ему, почему бы нет.

– Как удобнее попасть на двенадцатый ярус? – спросил он, закончив экипироваться. Мэр, успевший чуточку вернуться к реальности и вытирающий с лысины обильно струящийся пот большим и, как ни странно, почти чистым платком, лишь зло сверкнул глазами из угла комнаты. Зато его жена и все трое детей, сохранив, видимо, адекватное восприятие, тут же внесли необходимые пояснения. Оставалось только преодолеть несчастную сотню метров по коридору и, воспользовавшись выключенным сейчас эскалатором, подняться наверх.

Разумеется, лестницу охраняли. Так же разумеется, что народу на это выделить смогли немного, всего одного человека, да и тот больше прислушивался к звукам боя, чем реально бдел. Снять его было несложно, всего один выстрел из лучемета, благо с десятка метров, да еще и со спины, пехотные доспехи были против него бессильны. Еще один плюс – лучемет стреляет практически бесшумно, и потому внимание происшедшее не привлекло. Правда, туша восточника упала с изрядным грохотом, все же боевой скафандр – это куча металла и высокопрочной керамики, но и здесь все не выпадало за пределы фонового шума.

Поглядев на труп восточника, Кольм прислушался к своим чувствам. Все же, как ни крути, а это его первый собственноручно убитый враг. Нет, ему приходилось уже воевать, но то с нигерийцами, в космосе, а там ты не видишь результата своей работы, лишь значки на мониторе. Да и, откровенно говоря, нигерийцы как люди не особенно воспринимались. Как полноценные люди – так уж точно. Здесь же вот он, труп, человеческий, лежит в луже крови… Однако никаких комплексов, которые, если верить писателям, должны были обязательно присутствовать, лейтенант почему-то не ощущал. Ну и тем лучше, все равно не до них пока.

Стараясь двигаться бесшумно (получалось не очень, но это компенсировалось грохотом из центрального коридора, где укрепились восточники), Кольм подобрался к месту боя. Впрочем, тот уже вновь приутих, выродившись в довольно унылую перестрелку. Судя по всему, десант опять попробовал оборону на зуб, и, в очередной раз, безрезультатно. Около двух крупнокалиберных станковых лучеметов копошились стрелки, чуть в стороне стояла древняя скорострельная пушка, явно извлеченная из городских арсеналов. Возле нее тоже возились люди, подтаскивая ящики со снарядами, остальные восточники, разбившись на небольшие группы, отдыхали. Ну, что же, все не так и плохо.

– Первый, Первый, я Червяк. Ответь!

– Слушаю тебя, Червяк, – забухтел в ухе недовольный голос капитана-десантника. – Чего тебе? Я же сказал, сиди, не высовывайся.

– Поздно уже не высовываться. Я здесь, позади этих уродов, – Кольм наскоро описал диспозицию, не забыв упомянуть и мэра с семьей. Так, на всякий случай. – В общем, как будете готовы, атакуйте. Я постараюсь вывести из строя их огневые точки.

– Понял тебя, понял. Мы готовы.

– Замечательно. Тогда начинайте сразу после меня.

– А…

– Вы услышите.

В сторону орудия Кольм бросил две диффузионные гранаты. Такие, возможно, и не убьют, но даже людей в скафандрах из строя выведут. Еще курсантом, на полигоне, видал, во что они превращают защищенного броней человека. Один сплошной синяк во все тело. И боеприпасы не сдетонируют. Правда, Кольм не был уверен, что тридцатимиллиметровые снаряды вообще склонны к детонации, но рисковать не хотелось.

Увы, до лучеметов он их добросить не мог – те стояли далековато, и в низком коридоре такой подвиг мог бы совершить, наверное, любой рядовой десантник, но никак не пилот. Поэтому остатки гранат, и диффузионных, и плазменных, полетели в расположившихся на отдых солдат. И сразу после этого Кольм рывком перехватил свой лучемет, выстрелил из подствольника в сторону батареи противника и тут же принялся гвоздить вслед очередями, надеясь если не вывести станкачи из строя, то хотя бы не подпустить к ним расчеты.

Насколько ему это удалось, он в тот момент так и не узнал. Последнее, что услышал лейтенант, был перекрывающий даже шум боя рев «Ура!» идущих в атаку десантников, а потом рядом рвануло так, что сознание предпочло срочно покинуть тело и где-то спрятаться. Очнулся он уже на борту транспорта, в медотсеке, обожженный и контуженый, но, главное, живой. Врачи обещали, что из последствий будет разве что пара шрамов, но главное, что, когда он пришел в себя, к нему началось настоящее паломничество. Все, начиная от собственного командира, который представил героя к ордену, но вначале дал втык, чтоб не лез, куда не следует, и целой делегации десантников, торжественно вручивших ему голубой берет и трофейный самурайский меч, и заканчивая семьей мэра, которую все же эвакуировали с планеты. Сам мэр, конечно, не пришел – остался в городе, а вот семью правдами и неправдами пристроил на уходящий к Уралу корабль. И у Кольма язык не повернулся осуждать его за это. Главное же, они победили, и город уцелел, как, впрочем, и другие населенные пункты и объекты, которые штурмовал десант уральцев. Восточники успели подорвать всего два города, оба еще до того, как десантники начали высадку. Погибло что-то около полумиллиона человек. Неприятно, однако такие потери командование экспедиционным корпусом сочло приемлемыми. Наземная фаза сражения за Новый Амстердам была выиграна.