Глава 20

– Сматывайся!

– Что? – прокряхтел Бен и тихо застонал. Головная боль была настолько сильной, что он не мог ясно мыслить. Он прижал телефон к уху, и на заднем фоне услышал шум работающего мотора.

– Немедленно вали из своей квартиры, давай, на счету каждая секунда!

Голос Фредди в телефоне прерывался и доносился словно откуда-то издалека.

Фредди был первым среди берлинских криминальных репортеров. В «Берлинском бульварном листке» он считался почти легендой. Настоящее имя Фредди было Пауль Фэрбер. Из-за огромного шрама, который остался после пожара – причины тщательно скрывались – и который обезобразил почти всю левую половину его лица, он получил это прозвище в честь обожженного до неузнаваемости серийного убийцы Фредди Крюгера из фильма «Кошмар на улице Вязов». Любого другого такое прозвище смущало бы, Паулю же было абсолютно все равно. Фредди был маленьким, неухоженным, и его лохматые волосы обычно лоснились. К тому же он был очень неприветлив и угрюм. Терпели его по одной-единственной причине: он делал свою работу лучше других и оставался в боевой готовности в любое время дня и ночи. Никто не знал, как Фредди это удавалось и какими источниками он пользовался, но зачастую он намного раньше конкурентов узнавал о преступлениях, а иногда успевал на место их совершения даже до полиции и делал там фотографии, чего уже не разрешали прибывшим позже журналистам. Год назад Фредди в очередной раз лишился прав за «пьяное» вождение и до сих пор не сумел получить новые. Проблема заключалась в том, что с его работой, где нужно как можно быстрее, а еще лучше до конкурентов, оказываться на месте преступления, он очень зависел от своей машины. И так как он был очень ценен для газеты, к Фредди приставили практиканта, который днем и ночью по любому требованию находился в его распоряжении в качестве водителя. Несмотря на напряженность такой работы, для молодых новичков это был лучший способ познакомиться с профессией криминального репортера, скучать им при этом тоже не приходилось.

Дружбой Фредди нисколько не дорожил. Лишь в Бене по какой-то причине души не чаял.

И теперь Бен недоумевал, что означает взволнованный звонок Фредди. Он чувствовал себя так же скверно, как и накануне, голова была мутная. Единственное отличие от вчерашнего пробуждения состояло в том, что из коматозного состояния его вывел не телефонный звонок: за полчаса до этого Бен сам очнулся в прихожей собственной квартиры. С трудом поднялся и в ванной плеснул себе в лицо холодной воды. Затем в полуобморочном состоянии сидел перед чашкой кофе, пока затрезвонивший телефон не вырвал его из очередного небытия.

– Уходи оттуда! Полицейские уже на пути к тебе. Впрочем, мы тоже. У тебя есть максимум две минуты.

Бену пришлось отвести трубку от уха – так громко Фредди орал в телефон. Под «мы» он мог иметь в виду только себя и своего практиканта Лукаса Кернера, который несколько последних месяцев сопровождал его в погоне за самыми бесцеремонными репортажами. И тот факт, что сюда едет как полиция, так и криминальный репортер, мог означать только одно: Бена снова хотят заключить под стражу в связи с убийством Тамары Энгель. От одной лишь мысли о тесной тюремной камере у Бена свело желудок. Не говоря уже о заголовках, которые выдаст Фредди.

Бен уже заразился суетой и с телефоном у уха бегал по комнате взад и вперед. Одновременно он вспомнил, что прошлым вечером как раз собирался покинуть свою квартиру. Он хотел добровольно переночевать в полиции, чтобы иметь алиби на случай, если убийца Тамары Энгель, как заявлено, снова совершит преступление в 2:41. Почему вместо этого он, полностью одетый, пришел в себя в прихожей квартиры – этому у Бена не было объяснения. Но теперь он стал догадываться, почему Фредди хотел его предупредить. Речь шла уже не только о Тамаре Энгель. Но не успел Бен спросить, как Фредди опередил его:

– Час назад нашли труп женщины, и для полицейских ты убийца.

Должно быть, Фредди услышал об этом по радиоканалу, который использовала полиция и который он круглосуточно прослушивал. Бен задержал дыхание и зажмурился. Ясно, что полиция будет считать его главным подозреваемым. И если у него нет алиби, ему нечего противопоставить этому подозрению. Бен подошел к окну и выглянул на улицу.

Его мозг лихорадочно работал. Что он делал вчера вечером? Вспомнил, что хотел выйти из квартиры. Но сделал ли это или по неизвестной причине тут же упал на пол – этого Бен просто не знал. Снова провал памяти? Можно ли этим действительно объяснить его пробуждение на полу в прихожей в ботинках и куртке? По крайней мере, о падении говорили многочисленные болезненные ушибы на теле. Но что стало причиной? Затем Бену в голову пришла другая мысль, от которой его охватил ужас. Он ведь мог сначала покинуть квартиру и упасть в обморок лишь после возвращения. Если это так, тогда он должен задать себе вопрос, что делал в свое отсутствие. Похоже, у полиции на этот счет сомнений не было. Но, как и накануне, Бен ничего не помнил о событиях ночи. А это не лучшая позиция, чтобы защищаться от обвинений в убийстве. Эти мысли вертелись в голове у Бена, а взгляд блуждал по полу гостиной, пока не остановился на одной точке. Из-под кресла выглядывал какой-то предмет. Бену хотелось, чтобы это оказалось не тем, на что походило. Лишь сейчас он заметил, что по-прежнему держит телефон в ладони, хотя рука уже опустилась от шока вниз. Из трубки снова загремел голос Фредди. Он говорил так громко, что понять его слова не составляло никакого труда.

– Бен, ты все еще у себя в квартире? Мы будем у тебя через тридцать секунд, полагаю, полицейские тоже. Женщину утопили таким же способом, как и другую вчера. И насколько я понимаю, у них есть какое-то неоспоримое доказательство, что это был ты. Иначе они не выдвинулись бы сразу целой армией, чтобы арестовать тебя.

Бен оцепенел. По крайней мере, в одном пункте Фредди ошибся: у него не было тридцати секунд. Полиция уже приехала. Рядом с домом вторым рядом припарковался фургон, из которого вышли трое мужчин в черной униформе и еще двое в белых комбинезонах. Сразу за фургоном остановилась патрульная машина с двумя полицейскими в форме и гражданский автомобиль с голубой мигалкой на крыше, в котором Бен, как ему показалось, разглядел главного комиссара Хартмана и его коллегу Сару Винтер.

– Бен, я не верю, что это был ты, но сейчас сваливай из квартиры, пока не поздно. Ты должен сам выяснить, кто стоит за этими убийствами. Если попадешь в следственный изолятор, то это уже не получится. Я просто боюсь, что, если улик окажется достаточно, комиссия по расследованию убийств даже не станет искать другого преступника. А кому еще это нужно? Если сможешь доказать, что следствие ошибается, тогда дашь мне эксклюзивное интервью.

Бен услышал хриплый смех Фредди. Затем нажал на кнопку, завершив разговор, и небрежно бросил телефон на кровать. Если он сбежит, это будет выглядеть как признание своей вины, если останется – вероятно, его осудят за преступление, которого он не совершал. «По крайней мере, я этого не помню, но у них же должно быть какое-то доказательство, иначе они бы не приехали», – подумал он.

Вскоре полицейские появятся перед его дверью. По сути, у него уже не было времени на то, чтобы удостовериться, что это за предмет он обнаружил под креслом. Но Бен все равно бросился к креслу, опустился на колени и просунул под него руку. Вытащил бутылку Jim Beam. Она была пуста. Неудивительно, что в памяти у него ничегошеньки не осталось о событиях предыдущего вечера. Но он также не помнил и того, как купил и выпил эту бутылку виски. В памяти не было ничего. В затуманенном сознании Бена вертелись слова Фредди. «Неоспоримое доказательство, что это был ты». Для него, не переносившего практически никакого алкоголя, пустая бутылка была убедительным объяснением очередного провала в памяти. Обрывки мыслей проносились в голове у Бена, пока он пытался преодолеть оцепенение, которое вызвала шокирующая находка. В этот раз алкоголь стал причиной потери памяти? Наконец Бен сумел переключиться, и неожиданно его охватила невероятная паника.

Слишком поздно. Они в любой момент будут у двери. Он потерял драгоценное время. Но даже если сейчас и сомневался в себе, все равно не мог поверить, что он хладнокровный убийца.

Еще нет!

На этот раз Хартман уже не выпустит его из своих лап и даже не захочет искать доказательства его невиновности. Никто, кроме него самого, этого не сделает. В этот момент Бен решился. Он должен бежать, чтобы раскрыть правду. Даже если в конце этот путь приведет его к самому себе и окажется, что он и есть убийца.