Эпилог
Через три недели
Вадим находился дома и читал книгу. На барной стойке горела свеча, рядом стоял стакан с виски, накрытый ломтиком хлеба, — сегодня исполнялось сорок дней со дня гибели Марины. Вадим в одиночестве помянул любимую. Он с каждым днем все острее ощущал, какое важное место она занимала в его жизни, и осознавал, что сделал непростительную глупость, так и не решившись связать с ней свою судьбу. Может, тогда она была бы жива и находилась бы сегодня рядом с ним, а не в могиле на Южном кладбище. Ему приходилось украдкой бывать там, чтобы избежать конфликта при случайной встрече с ее невоздержанным бывшим супругом.
Вадим стал домоседом, много читал. В последнее время он отдавал предпочтение классическим произведениям, авторы которых детально описывали чувства, сопровождающие любовные отношения, хотя раньше он не был любителем любовных романов. Сейчас он читал сборник рассказов и повестей Ивана Тургенева, хотя еще недавно этот автор ассоциировался у него только с рассказом «Муму» и повестью «Отцы и дети». Его поразила необычная, фантасмагоричная повесть «певца любви», где было все — мистика, любовь, предательство и преступление.
Два друга, Фабий и Муций, любят одну девушку, Валерию, она выбирает Фабия. Муций уезжает, чтобы не мешать их счастью. Но через много лет Муций возвращается, благодаря колдовским способностям своего слуги влюбляет ее в себя и соблазняет, когда ей кажется, что она спит. Однако Фабий выслеживает их и смертельно ранит соблазнителя. Утром слуга силой колдовства заставляет мертвое тело своего хозяина (хотя на самом деле непонятно, кто из них господин, а кто слуга) подняться и сесть на мула, и они уезжают. Казалось бы, снова мир и спокойствие должны вернуться в дом.
Вадим чувствовал, что эта странная история на этом не должна закончиться, и с нетерпением ожидал развязки.
Супруги зажили прежней жизнью. Муций для них исчез, как будто его никогда не существовало. И Фабий и Валерия, оба точно условились не упоминать о нем ни единым звуком, не осведомляться об его дальнейшей судьбе: она, впрочем, и для всех осталась тайной.
В один прекрасный осенний день Фабий оканчивал изображение святой Цецилии; Валерия сидела перед органом, и пальцы ее бродили по клавишам…Внезапно, помимо ее воли, под ее руками зазвучала та песнь торжествующей любви, которую некогда играл Муций, — и в тот же миг, в первый раз после ее брака, она почувствовала внутри себя трепет новой, зарождающейся жизни…Валерия вздрогнула и остановилась…
Что это значило? Неужели же…
На этом слове оканчивалась рукопись.
Дочитав, Вадим испытал неудовлетворенность такой развязкой, оставившей много вопросов.
Раздался звонок мобильного телефона. Вадим увидел на экране имя звонившего — это был Саша. Вспомнил, что договаривался с ним завтра отправиться на рыбалку, но особого желания ехать у него не было. Лихорадочно стал придумывать причину отказа.
— Саша, езжайте без меня — я себя неважно чувствую.
— Ты это о чем? — Голос Саши был печален, даже трагичен.
— О рыбалке, о чем же еще?
— Ты что, не знаешь?!
— Не говори загадками!
— Феликс вчера прыгнул с балкона — завтра похороны. Пойдешь?
— Как это — прыгнул? — У Вадима перехватило дыхание, и он невольно посмотрел на то место, где не так давно стояло злосчастное зеркало.
— Никаких причин покончить жизнь самоубийством у Феликса не было — дела у него шли в гору. Даже жениться собрался. Правда, невеста сказала, что он стал очень странным в последнее время, что-то говорил о зеркале. Видимо, у него был какой-то скрытый психоз.
Вадим почувствовал возле себя движение морозного воздуха, словно открыли невидимую морозильную камеру. У него задрожали руки.
«Феликса убило зеркало?! Неужели же…» — В его сердце вонзилась острая спица, и он почувствовал, что ему стало не хватать воздуха.
notes
