Глава 10. Сомнамбула
О сборе в кают-компании экспедицию оповестил Ординатор. Командир выглядел озадаченно, но уже не так, как накануне выхода в эфир. На лице его читалась уверенность, как будто он принял для себя некоторое решение.
Виктория поменялась ролями с Ренатой – теперь она ухаживала за ослабленной после неудачного сканирования коллегой. Если обморок ещё как-то можно списать на случай, на атмосферу в генераторной и так далее, то второе падение и отключка, из которой Рената еле выкарабкалась, уже не умещалась ни в какие рамки. Хоть Грау и носила звание старшего лейтенанта, специфика должности позволяла ей запретить Неясовой какую-либо активную деятельность в качестве психосервера.
Тем более, случившееся с Ренатой ощутили все. Ну, кроме Бёрда, естественно, и той же Милош.
Каждый прекрасно понимал, зачем группа собралась. Дело шло к обсуждению возможного отступления.
– Итак, – Подопригора хлопнул ладонями по столу, что-то его во всей этой ситуации неуловимо веселило. – Предлагаю обсудить произошедшее.
– А что, разве что-то случилось? – недоумённо вскинул лысые брови Бёрд и посмотрел на сидящего рядом Ганича, словно ожидая, что тот примется всё ему растолковывать.
– Случилось, Майкл. Нам не удалось выйти на контакт с колонистами с помощью радио. И возможностей психосервера у нас тоже теперь нет.
Рената поморщилась, словно её отчитывали за какой-то проступок. Вика, видя это, по-дружески сжала её руку.
– А это означает, что у нас нет шансов обнаружить колонистов. Тимофей Тимофеевич весь сегодняшний день, почти, крутил бегунок.
– Ну песню же кто-то запустил в эфир! – Нечаев отклонился и скрестил на груди руки. Ему очень не нравилось направление, в котором двинулся разговор.
– Её могли запустить, песню эту, ещё хрен знает сколько лет назад. И ты, Рома, не хуже меня знаешь это.
– Она не одна…
– Что?
– Она не одна там, – громче повторил Буров, прочистив горло. – Я насчитал тридцать три песни. Целый концерт Высоцкого.
– Леонид Львович, кто такой Высоцкий?.. – наклонившись к Ганичу, тихо спросил Бёрд. Тот вроде раскрыл рот, но передумал, махнул только рукой: позже, мол, объясню.
– Пусть так. Это ничего не меняет. Контакта с колонистами нет, и это главное.
– Может, следует поискать их? Ну, выйти и поискать? Наружу, – робко уточнил теолог, приподняв «нарисованные» брови.
Александр Александрович посмотрел на него. Терпеливо так, внимательно. Как смотрят на детей, задавших очень взрослый, но очень неуместный вопрос.
– Только если у вас, Леонид Львович, есть соображения как вычислить синтетика в арсенале. В таком виде, – он обвёл себя пальцем от лба до ног, – по Ясной не побродишь. Нужны скафандры. Можно, конечно, просто надеть противогазы. Но это опасно. Мы ничего не знаем о планете! Косте Корстневу, видимо, пора на пенсию, раз он такие отчёты нам выдаёт…
– Активного синтетика в арсенале нет, – казалось, бас Бурова заставил завибрировать даже углепластиковый стол.
– Надо повторно сканировать! – неожиданно заявил Трипольский. – Пока я провожу эксперимент, покидать планету нет смысла! Значит – надо сканировать ещё, не сидеть же по кубрикам! Вдруг, когда я закончу, и люди найдутся.
– Фарадей, ты перегрелся? – недружелюбно зыркнул на Трипольского Роман, но тот и глазом не моргнул. Даже взгляда не удостоил, фыркнул только себе под нос, передразнивая: «Фарадей!».
– Я не понимаю почему не вышло. Я могу попробовать ещё…
– Нет, Рената Дамировна. Этот вопрос уже решённый, так что успокойте свою совесть, – отрезал командир. – Она у вас чиста.
– А не́ решенные вопросы остались? – с вызовом поинтересовался Нечаев. – Зачем этот цирк, Саныч? Ты же всё уже решил.
Подопригора опустил голову. Вздохнул, словно его подталкивали к какому-то признанию. Он ещё не отступал. Ни разу. Ни на чужих планетах, разыскивая, порой безуспешно, колонистов. Ни на фронте. Но сейчас был готов отступить. Впервые ему стало страшно. Это был страх, от которого Ординатор не мог отгородить…
– Кто ещё понял всё происходящее как попытку оправдать бегство?..
Сначала поднял руку лейтенант Иванов. Он смотрел командиру в лицо открыто, притом без малейшего намёка на дерзость. Следом показалась рука Ганича. Затем Неясовой и Нечаева. Желание высказаться возникло и у Бёрда, но, оглядевшись, он понял, что его мнение тут едва ли кого-то заинтересует.
– И ты, Тимофей?..
Буров не снизошёл до ответа, но руку приопустил. Впрочем, это вовсе не значило, что он передумал. Очнулся и Трипольский: выбросил вверх ладонь так, как делают школьники, вспомнившие вдруг ответ на задание учителя.
– В таком случае, я разъясню, – покусал губы недовольный Подопригора, – Я, как и вы, не в восторге. Но, что мы имеем? – он начал загибать пальцы, – Выйти на связь с колонистами не удалось – раз. Гарантий, кроме уверенности Бурова, в безопасности иностранных экзотел нет. Два. Это значит, что выйти на поверхность Ясной мы не можем. И ещё… Моё вам мнение, чертовщины у нас ещё не было. Это три. То тени по челноку, то Милош сквозь стены. То…
Александр Александрович не договорил. Сглотнул шумно и сел, нервно прочищая воздухом зубы.
– Пустой.
– Что? – переспросили хором Иванов и Трипольский.
– Пустой космопроходец, – повторил с места Павлов. Он явно боролся с нежеланием оказываться в центре внимания. – Он – «чертовщина». Но люди работают. И ничего. На Церере-3. Даже на Анубисе работали. Пока «Герольд» был на орбите.
– Какой ещё пустой? – презрение в голосе Трипольского насторожило многих. – Что это вообще такое?!
Фарадей и подумать не мог, что его искреннее негодование по поводу возвышения пустых небылиц до некоторой степени сакральности вызовет такую дружную реакцию. Не успел он рта раскрыть, чтобы до конца высказать своё мнение по этому поводу, как к нему уже наклонилась подошедшая со спины Виктория, а за руку, точно предостерегая от чего-то крайне необдуманного, схватил Буров. И он бы договорил, но взгляд Истукана оказался убедительней десятка обоснованных доводов.
Некоторое время группа хранила молчание.
– Второй шлюз, товарищ майор, – напомнил Иванов Роману о своих соображениях. Тот кивнул, подумал недолго, и подался вперёд:
– Внешняя переборка в том, с капсулами и изоляторами, отсеке, наверняка открывается снаружи. Иначе на кой она вообще нужна там?
– А что нам это даёт? – негромко спросила Виктория, вернувшись на место.
– Объяснение. Тимофей Тимофеевич поделился со мной некоторыми соображениями: если какой-то синтетик до сих пор активен, он мог приходить к нам, к примеру, и из другого челнока. Это бы многое расставило на места. Ведь механический затвор был провёрнут только на основном шлюзе. На том, что ведёт во второй капсульный – нет. И неплохо было бы кое-то прояснить. Что это вообще за отсек такой?
– Может, спросим нашего американского друга? – вдруг предложил Подопригора.
– О чём? – Майкл расплылся в доброжелательной улыбке. Его готовность идти на контакт, не будь Ординатора, давно бы уже привела командира в бешенство.
– Полковник бывшего ЦРУ не может не знать подробностей операции «Северная решительность», – подтолкнул к мысли Роман.
– Ну что ж… – Бёрд даже бровью не повёл, отвечая тут же, сходу. – Ваша правда. Но есть одна проблема. Вся информация была передана руководству НИМИ почти сразу после подписания в Багдаде пакта «Доброй воли». Если её нет у Ординатора – не моя в том вина. Ничего сверх этого я не могу добавить.
– Но ведь это ваш челнок? – криво усмехнулся Александр Александрович.
– Да Бог с вами!.. – ни с того, ни с сего вступился Ганич, думая, очевидно, что упреждает зреющий конфликт. – Как же он может быть их?! Или я что-то…
– Полноте, Лев Леонидович! Не стоит всуе, не стоит!
– Леонид Львович… – добродушно поправил Нечаева теолог, кашлянув.
– Спросим прямо. Существует ли…
– «Человек Макленнора»? – перебил командира Майкл, даже не задумываясь над тем, угадал ли он вообще. – Нет, не существует. А вот программа продолжительного поддержания боеготовности точно есть. Здесь я вам тайны не раскрою, друзья. Всё можно узнать у Ординатора. Или и этой информации у него не имеется?
Последняя издёвка американца покоробила большинство присутствовавших, но он остался доволен собой. В кают-компании снова повисла тишина, но теперь разбавленная напряжением и взаимной неприязнью.
– То есть, – опять подал голос неугомонный миротворец Ганич, – если сложить слова майора Нечаева и слова эмм… господина Бёрда, то получится, что никакой угрозы со стороны «Ос» в арсенале и нет!
– Аминь… – буркнул Буров.
– Уйти, имея возможности к продолжению экспедиции…
– Не делай из меня самодура! – раздражённо отмахнулся от Романа Подопригора и добавил спустя минуту: – Майкл, уверены, что синтетики не активны?
– Как в том, что с утра не брился, – широко улыбнулся Бёрд.
– Хорошо. Два мнения стоят больше... уж прости, Тимофей. Мне нужно, чтобы каждый обратился к Ординатору. Я разбил пакет мнемокадров Ясной на блоки. Примерно по сто пятьдесят штук. Их следует высмотреть, – Александр Александрович сжал губы. – Ты прав, Рома. Мы не уйдём, раз пути ещё есть. Чертовщиной нас на проберёшь... Готовимся к вылазке!
– Русские не сдаются! – радостно подытожил якут.
***
После того, как проверил механические затворы на обоих шлюзах, Иванов пошёл в капсульный отсек и первым делом – к дежурному сейфу. На нижней полке чернели автоматические пистолеты, чуть дальше покоились комплекты гранат. На первое он даже не глянул, а второе, надеялся, ему не понадобится. Иван снова выбрал протоволновой излучатель.
ПИМ ценился за саму концепцию. Последняя конвенция о «негуманном вооружении», состоявшаяся за два года до войны снова в Оттаве, запрещала использование оружия на основе протоволн. Но ведь и кассетные авиабомбы никогда не выходили из-под запрета, что, правда, ни коем образом не мешало их нередкому применению. И не где-нибудь, а в странах цивилизованной Европы конца двадцатого, начала двадцать первого веков.
Иван покрутил оружие в руках, несколько раз переключил туда-сюда флажок предохранителя, потёр чеканные номерные знаки. Последние оказались зачем-то сточены. Иван хмыкнул. Могли бы уж не трогать вовсе.
Перекинув через плечо ремень излучателя, он подошёл к прозрачной переборке изолятора. Милош снова спала. И так и не ела. Вода тоже, судя по уже подсохшему пятну на полу, осталась нетронутой. Странно. Ну не могла же она совсем не испытывать голода? И жажды? Не пришлось бы пичкать насильно…
Не прошло и часа, как в отсек вошла Виктория. Завидев тоненькую девушку, Иван улыбнулся.
– Вот, как дежурному, тебе первому. Остальные пусть ждут, – она поставила поднос с приятно пахнущим печеньем и стаканом воды на кушетку. – Так и не ела?..
– Нет, – простодушно ответил Иван и принялся уминать ужин, стараясь сыпать крошками только на поднос. Дело не шутка – нужно было собрать и съесть всё, без остатка.
Печенье из той же самой питательной муки было совершенно иным на вкус! Умеет же кое-кто из одного и того же делать ну совершенно разные блюда!
Вика постояла ещё какое-то время, помолчала о чём-то, а после ушла. Иван был очень наблюдательным человеком, но не во всём. Иной раз он умудрялся разглядеть особенности строения встреченной формы жизни, что тут же, на практике, помогало избежать определённых неприятностей. В то время как очевидные намёки и недосказанности со стороны женщин он не воспринимал подчистую. Тут он оставался слепоглухонемым. Некоторые раздосадованные особы в сие длинное слово добавляли ещё и «тупо».
Покончив с ужином, Иван уселся обратно. Поднос поставил рядом. И не слышал, как вошёл Бёрд.
– Спокойно, лейтенант, – поднял руки тот, когда Иван от неожиданности выхватил откуда-то из-за себя излучатель молниеносным движением. – Это я. Я просто шёл мимо.
– Ты… – на долю секунды парень засомневался, называя полковника, пусть и бывшего, пусть сил некогда противника, на «ты». – Вы же знаете, что тут тупик. Мимо – только в стену.
Майкл хохотнул и типично американским движением наставил на Ивана палец «пистолетом», давая понять – шутка удалась.
– Присяду? – он убрал в сторону поднос и сел чуть поодаль. – Ты прав, Иван, я хотел поговорить с тобой. Слышал, ты был на Хиц-2...
– Был, – Иван пожал плечами как можно естественнее. – Там помимо меня человек сто пятьдесят побывало. Даже больше. Может и двести.
– Я не об этом. Я говорю об инциденте.
На лице Ивана выступили желваки. Стоит ли говорить об этом с Бёрдом? Недаром же спрашивает, значит есть какая-то цель, выгода. Информацию собирает. А с другой стороны – какой к лешему сбор информации?! Если бы Бёрд был шпионом, его бы не уложили любезно в капсулу в ЦУПе, чтобы как ту селёдку – рассолом, залить транспортным раствором.
– Я участвовал в устранении последствий, если вы об этом.
– Об этом. Ничего, что я так вот спрашиваю? В этом же тайны нет никакой? – Бёрд припозднился с чтением мыслей. Иван усмехнулся.
– Да нет, наверное…
– Вот знаете почему вас, русских, не понимают?
– Почему? – прищурился Иван.
– Да хоть бы из-за сказанной тобой только что фразы. «Да нет, наверное». Что я, американец, услышал по-твоему? Согласие, отрицание и неопределённость. Джек-пот! Вот как можно понять такой ответ? – договорил Майкл и рассмеялся, а Иван почувствовал себя ещё неуютней. Нет, смысл-то он, конечно, уловил, но смешной мысль не ему показалась.
– Скажи, а что там произошло такого, что пришлось даже использовать орбитальный удар с «Герольда»?
– Вы хорошо осведомлены.
– Ну, во-первых, я служил в лучшей разведке мира, а во-вторых – не такая уже это и тайна.
Иван не определился, что из сказанного вызвало у него большее несогласие. Говорить начистоту с американцем желанием он не горел. Но и отмалчиваться особо не мог. Поэтому выбрал лучший вариант: спросит – отвечу, не спросит – нет.
Бёрд молчал, улыбался, и внимательно глядел на Ивана, словно обладал способностью читать с лиц, вызнавая что-то помимо прямого ответа. Первый вопрос, очевидно, уже был задан.
– Да просто по-другому было никак, – Иван поймал себя на мысли, что слишком часто пожимает плечами. До чего же это глупо, наверное, выглядит со стороны. – Командование приняло такое решение.
– Но что послужило причиной для удара с орбиты? Он ведь разовый…
– Мне не докладывали, – резковато ответил боец.
– Хорошо. Не хочешь говорить – я не стану выпытывать, – вставая, Бёрд вздохнул почти театрально, давая понять, что сожалеет о неразговорчивости Ивана. – Ты не подумай лишнего. Всё произошедшее на Хиц-2 мне известно. Хотелось просто услышать мнение очевидца.
С этими словами Бёрд вышел. Спустя чуть меньше часа в челноке объявили отбой. За минуту до этого в капсульный, бубня под нос нескладный стишок, протопал поглощённый собой Фарадей. Белый халат местами был обильно перемазан пылью, точно он лазил где-то по труднодоступным местам. В руках Алексей держал прибор, похожий не то на счётчик Гейгера, не то на газоанализатор Брамина. Иван решил не вмешиваться, стоял в сторонке и наблюдал за действиями Фарадея. Только когда тот, предварительно истыкав каждый угол своим малопонятным датчиком, полез было в изолятор, Иван вмешался.
– Ты чего? – недоумённо воззрился он на безопасника, когда тот рванул его за рукав. – Ты мне халат помнёшь!
Не сказав более ничего и отбросив идею проникнуть в изолятор, Трипольский скрылся в помрачневшем коридоре.
Милош пошевелилась, когда Иван присел обратно на кушетку, поправляя постоянно съезжавший с плеча ремень излучателя. Но лишь простонала что-то нечленораздельное и снова замерла в бессознательном оцепенении.
Интересно, как ей удалось выбраться из изолятора? Роберт говорил что-то о сигнальной лампе, о кнопке внутри. Что, мол, сигнал сработал, а кнопка при этом оставалась под предохранительным колпаком. Может, что-то неладное с системой энергоснабжения? Оттого и переборка могла открыться…
Оставив мысли о Милош, Иван воззвал к Ординатору – задание командира на отсмотр мнемокадров никто не отменял. Коротко определив критерии как: «всё, что покажется необычным», Александр Александрович, видимо, не учитывал, что Иван видел вещи, после которых понятие об обычном и необычном мягко говоря смазываются.
Перед внутренним взором Ивана предстали густые, сине-зелёные джунгли. Чужеродный пейзаж заворожил и поманил, бросил тень решительно на всё, виденное им ранее; сросшиеся гигантской хвоей деревья словно проецировали часть себя в небо, придавая ему нереальный изумрудный цвет.
Впереди ожидали около ста пятидесяти мнемокадров. Иван принялся внимательно высматривать каждый. И уже к пятнадцатому невольно задался вопросом о психическом здоровье хозяина воспоминаний. Они были мало того, что однотипны, пространны и, по сути, бесцельны, многие так и вообще отличались разве что ракурсом. Попались два или три откровенных повтора. И всюду – сине-зелёный пейзаж джунглей на фоне неба, зафиксированный примерно в одно и то же время суток, либо чешуйчатые стволы деревьев на тёмном фоне, запечатлённые, видимо, изнутри зарослей. Всё. Больше – ничего.
Иван открыл глаза. Милош не шевелилась. Тогда он с новым запалом принялся просматривать их. Времени на это ушло ещё больше. В конечном итоге Иван поймал себя на том, что плавно съезжает с кушетки. Встрепенувшись, поднялся, поработал согнутыми в локтях руками. Потёр лицо, поморгал, пораскрывал до предела рот, чтобы потянуть лицевые мышцы.
Прошёл час, может полтора, и Иван понял, что если сию же секунду не начнёт шевелиться, желательно поактивней, то сон его дожмёт. Гудение квантовых приёмников только подкрепляло это убеждение.
Прислонив излучатель к одной из капсул, часовой принял упор лёжа и начал беззвучно отжиматься. Разогнавшаяся кровь махом выдворила дрёму. Для закрепления эффекта он ещё немного поприседал.
Иван не испугался, не успел попросту, когда из коридора донеслись странные звуки. А когда они повторились, в руках уже высоко пропел приводимый в боевое положение протоволновой излучатель – самое лучшее подспорье для уверенности космопроходца в непонятной ситуации.
Когда Иван, прислушиваясь, вышел в коридор, звуки повторились снова: глухие, тихие, с еле уловимым эхом. Точно кто-то шёпотом повторял нечленораздельный набор звуков, приложив ко рту трубу.
Не сомневаясь ни секунды, Иван зашагал вперёд. Им двигало желание отыграться, сорвать покров таинственности – ведь тень уже заставила оторопеть не его одного. На треклятой Хиц-2 он видел такое, после чего страх вряд ли мог пролезть под кожу по-настоящему.
Иван не блуждал, не выбирал на развилках путь – он шёл к заранее известному месту. Будто бы твёрдо зная, что тень назначила ему рандеву именно около пожарного щита рядом с камбузом. Только войдя в кают-компанию, из которой можно было попасть во все остальные отсеки челнока, Иван чуть сбавил темп.
Он остановился около заветной переборки. Прислушался. Да, звуки исходили оттуда! Лейтенант дотронулся до панели управления…
И, как и в первый раз, остолбенел от неожиданности.
Под самым потолком, над закрытой нишей с противогазами и огнетушителями, прямо из стены торчали… ноги! Обычные человеческие ноги, в стандартной, как и у всех космопроходцев, обуви и одежде. Они то и дело подёргивались, будто их обладателя кто-то неспешно доедал.
Иван было шагнул в коридор, как вдруг те самые ноги подались обратно, за ними сначала показался торс, затем скомканный, некогда белый халат. Вскоре уже сам Трипольский выпал на пол около пожарного щита. В стене вверху зияла вентиляционная шахта.
В руках Фарадей держал всё тот же прибор. Только теперь вместо озадаченности на перемазанном лице блистала улыбка. Как пить дать: в тот момент Алексей испытывал гордость не меньшую, чем сотрудники коллаборации LIGO, только что узнавшие, что их исполинское детище зарегистрировало-таки гравитационные волны.
– Я нашёл! – выпалил Алексей и закашлялся.
– Что? – Иван пошёл к нему, но излучатель на всякий случай не опускал.
Алексей не отвечал. Не мог – настолько сильный кашель душил. Иван сделал каких-то пару шагов, как Трипольский вдруг обмяк, потеряв сознание. Безопасник одним движением забросил оружие за спину, присел, подтягивая Фарадея себе на колени.
Он в спешке расстегнул ему ворот кителя, но вдруг почувствовал сильное першение в горле. Иван тут же хватил коллегу за ворот и, давясь подступающим кашлем, поволок его в кают-компанию, прочь от распахнутой настежь шахты вентиляции.
Иван первым делом ударил по панели, закрывая переборку в злосчастный коридор. Выдохнул, закашлялся. И боковым зрением вдруг заметил движение.
Он обомлел, увидев Милославу, входящую в почему-то открытый арсенал. Не раздумывая, Иван бросился за ней, оставив мычащего Трипольского на полу кают-компании.
Переборка позади него вдруг закрылась, отрезав от всяческого освещения, и фонарик на цевье излучателя остался единственным источником света.
Милош действительно была тут. Она стояла в излюбленной позе: понуро опустив плечи и уронив голову набок. Глаза были закрыты, грудь вздымалась так, словно она мирно спала. Стоя. Босиком на холодном полу. В абсолютно тёмном арсенале. Среди «Ос».
«Осы»!..
От одной только мысли Иван невольно попятился и стукнулся спиной о переборку. Он вдруг почувствовал, физически ощутил, как тот самый страх, всего несколько минут назад презираемый и оскоплённый, неотвратимо пополз под кожу. Ему только и оставалось, что сбивчивое дыхание и глухие потуги разгоняющей кровь мышцы в ожидании спасительного вмешательства Ординатора.
Внезапно луч света будто бы самовольно выхватил из темноты одного из синтетиков. Показалось? Или он всё-таки пошевелился? Нет, не показалось – хищная морда смотрела не перед собой, а прямо на него! Как тогда, в раскопанном бункере, когда вокруг лежали его друзья из поискового отряда «Вымпел»!
Ординатор отчего-то медлил…
