Глава 25
Очутившись в огромной гостиной, куда его проводила Мидзуки, Миками напомнил себе: Мидзуки замужем за банкиром.
– Вы уверены, что все в порядке, – ведь вашего мужа нет дома?
– Все в порядке, не глупите. Отдохните, а я пока заварю чай.
Миками показалось, что Мидзуки немного округлилась по сравнению с прошлым разом, когда они виделись, – всего две недели назад.
– Не стоит беспокоиться. У меня не очень много времени, – сказал Миками.
– Значит, вы такой же зацикленный на себе, как всегда! – рассмеялась Мидзуки с кухни.
– Наверное, в моем возрасте уже поздно меняться…
Миками расслабился. Он всегда расслаблялся в обществе добродушной, смешливой Мидзуки. Ее, с круглыми щеками и маленькими глазами, трудно было назвать красавицей. «И это как раз очень хорошо», – в который уже раз подумал Миками и тут же прогнал неуместные сравнения.
– Как поживает Минако после нашей последней встречи? – спросила Мидзуки, ставя перед ним чашку и блюдце. Видимо, она тоже не собиралась сразу же говорить о том, что ее волновало.
– Вы же сказали, что она вам звонила. Как она вам показалась?
– Голос у нее звучал подавленно.
– О чем вы с ней говорили?
– Ни о чем важном, по-моему.
Миками показалось, что Мидзуки уклоняется от ответа. Она еще думает, довериться ему или нет.
– Как она вообще?
– В основном неплохо.
– «В основном»… Но не всегда?
– Сейчас она гораздо лучше, чем раньше.
– Она выходит из дому?
– Нет, тут все по-прежнему.
– Но ведь после того дня больше звонков не было?
– Не было.
– Знаете, я невольно задаюсь вопросом… – Мидзуки не договорила и задумчиво нахмурилась.
– О чем?
Она посмотрела ему в глаза:
– Вы не возражаете?
– Нет, нисколько. Говорите.
– Я насчет тех звонков. Все время задаюсь вопросом… в самом ли деле вам тогда звонила Аюми?
Удар вышел болезненным. Сначала Икюэ, теперь вот и Мидзуки.
– Нам звонила Аюми. Я уверен.
– Знаете, я кое о чем забыла упомянуть… Недавно… кажется, недели три назад… нам тоже кто-то звонил и молчал в трубку. Было воскресенье, поэтому к телефону подошел муж; он повторял: «Алло, алло», но звонивший упорно молчал, и муж начал кричать, спрашивал, кто это, сказал, что мы сотрудники полиции и все такое. Через какое-то время связь оборвалась. Но главное…
– Звонок был только один? – перебил ее Миками.
– Только один. Не знаю, может быть, их испугало то, что мы из полиции…
– Нам звонили трижды. Все звонки в один день. А ведь нашего телефона даже нет в справочнике.
– Знаю. Но ведь и наш телефон засекречен, уже больше десяти лет. Мой муж… очень переживал из-за своей внешности, боялся, что никто не выйдет за него замуж. Так что он поспешил купить большую квартиру, хотя тогда еще не мог ее себе позволить. И угадайте, кому она понравилась…
Миками рассмеялся. Он никогда не видел ее мужа, и ему неловко было говорить о нем.
– В общем, я спросила, есть ли его номер в справочнике, а муж ответил, что так было только первые несколько лет, а потом он договорился о том, чтобы наш номер засекретили, потому что очень уж ему досаждали звонками с предложением что-нибудь купить. На всякий случай я полистала новый справочник – нашего телефона там нет. И все же нам позвонили. Уверена, что в наши дни многие не включают свои телефоны в справочники, сейчас с этим проще, чем раньше… Никто не хочет, чтобы ему докучали.
– Тоже верно.
Мидзуки показала стоящий на одной из полок цветистого стеллажа новенький телефонный справочник. «Префектура Д. Центр – Восток, 2002 год». Он давно заметил, что телефонные справочники год от года делаются все тоньше. Правда, раздел «Центр – Восток» все-таки превосходил объемом разделы «Север» и «Запад».
– Может, кто-то из ваших знакомых затаил на вас обиду?
– Наверняка не скажу. Уверена, кто-то точно затаил обиду на моего мужа. После того как в их банке прошло сокращение, многие потеряли работу. У них есть все основания не любить тех, кто остался.
– Возможно.
– И потом, взгляните на современное общество! Столько развелось странных типов. Наверняка найдутся такие, кто любит звонить наугад. Кстати… Минако недавно обмолвилась, что ее родителям тоже кто-то звонил.
– На что вы намекаете? – Миками понимал, что время уходит.
– Я намекаю на то, что… возможно, не стоит так уж зацикливаться на этих звонках. Судя по тому, как стремительно все прогрессирует, Минако долго не продержится. Ни физически, ни психически.
– Но те звонки…
– Знаю. Звонки кажутся вам единственным доказательством того, что Аюми жива и здорова. Она жива, конечно, она жива. Она – дочь полицейского. Ее ищут тысячи ваших коллег по всей стране. Ее обязательно найдут. Она вернется домой… я уверена. И именно поэтому Минако нужно заботиться о себе и ждать возвращения Аюми! А ваше дело – поддерживать ее, верно? То, что человек, который вам звонил, все время молчал, ее очень расстраивает; она рвет себе душу. Сказала – наверное, Аюми звонила попрощаться…
Миками поднял голову, и их с Мидзуки взгляды встретились.
– Она… так сказала?!
– Да, когда звонила вчера. Ее слова меня немного напугали. Вот почему я решила рассказать обо всем вам. Постарайтесь быть немного помягче. Мне кажется, если вы намекнете Минако, что в тот раз, скорее всего, звонила не Аюми, вам она скорее поверит. Аюми наверняка сказала бы что-нибудь, если бы действительно звонила она.
Миками поморгал; он увидел перед собой подавленное лицо Минако.
Подумать только, она не позволяла занимать телефон, а разговоры старалась как можно скорее свернуть, и вот сама позвонила Мидзуки! По пути к Мидзуки Миками подумал: может быть, она решила позвонить подруге, не вынеся недавнего опо знания? Труп под простыней – вот уж действительно прощание!
Тревога Мидзуки передалась и Миками. Оказывается, внешнему спокойствию Минако доверять нельзя… «Аюми звонила попрощаться». Минако всячески скрывала отчаяние, пусть даже подозревала самое страшное.
– Ладно. Я подумаю.
– Да, подумайте, пожалуйста. Я ей еще позвоню.
– Спасибо.
– За что? Я волнуюсь за Минако. Спасибо, что разрешили мне помочь.
Если подумать, ее слова выставляют его в не слишком приглядном свете. «Волнуюсь за Минако… потому что знаю: в прошлом ей пришлось нелегко». Миками уже подозревал, что Мидзуки знает Минако гораздо лучше, чем он. Несмотря ни на что, он насторожился; Мидзуки задела его мужскую гордость – даже больше, чем гордость отца или мужа.
– Вы ездили к Амэмии домой?
Миками не спешил отвечать, обескураженный внезапной сменой темы. Должно быть, ей обо всем рассказала Минако во время их разговора.
– О чем вы хотели меня спросить? Не забудьте, я провела там всего полдня.
– Вспомните, пожалуйста, когда вы пришли и когда ушли.
– На следующий день после похищения, то есть шестого января. Я попала туда во второй половине дня. Кажется, в то время вы там уже были.
– Совершенно верно.
– Я пробыла там до девяти вечера; потом меня сменила Нанао. Кстати, как она поживает?
Нанао долго возглавляла женский отдел в административном департаменте – она стала единственной женщиной в префектуральном управлении, которая дослужилась до звания инспектора полиции.
– Не знаю. Мы с ней не пересекаемся по работе.
– Но ведь вы оба числитесь по административному департаменту?
– Мы в разных отделах. Говорят, теперь, став инспектором полиции, она уже не так часто смеется.
– Должно быть, работа у нее тяжелая. Знаете, женщине нелегко сделать карьеру в полиции. Ах, простите… так о чем вы хотели меня спросить?
Миками выбрал самый прямой вопрос, какой пришел ему в голову:
– В то время, пока вы находились в доме, не заметили каких-то разногласий или споров между супругами Амэмия и оперативниками?
– Какого рода разногласий?
– Сейчас долго объяснять. Пару дней назад я приехал к Амэмии с предложением, но он наотрез отказался. У меня сложилось впечатление, что он за что-то обижен на нас. Я пытаюсь понять, из-за чего именно.
Мидзуки посмотрела на Миками, прищурившись.
– В самом деле странно. Вы ездили к нему по делу, связанному с прессой?
– Повторяю, долго объяснять.
Мидзуки хихикнула:
– В глубине души вы по-прежнему остались детективом! Скажите это, скажите то, а сами никогда не раскрываете карты! Я-то всегда думала, что в администрации любят торговаться: ты – мне, я – тебе, и так далее…
– Хорошо. – Услышав, что Мидзуки назвала его детективом, Миками вздохнул. Сердце у него сжалось. – Итак, какими вам показались его отношения с оперативниками?
– По-моему, в ту группу входили Урусибара, Какинума…
– И еще Кода и Хиёси.
Мидзуки задумчиво хмыкнула и скрестила руки на груди.
– В тот день я и сама очень волновалась. Вы же там были и должны помнить. Атмосфера там была такая напряженная, что стало трудно дышать. Так было вплоть до того времени, когда Амэмия-сан поехал отдавать выкуп. Вряд ли в такой обстановке можно было ссориться или спорить…
Ее слова совпадали с впечатлениями самого Миками.
– Ну а позже? Вы не заметили чего-то необычного во время ночной подготовки?
– Перестаньте так свирепо на меня смотреть! Мы ведь не на допросе!
– Извините. Если вы что-то можете вспомнить…
– Не могу… Ничего такого я не заметила. Может, вас интересует что-нибудь конкретное?
– Ну, например… не обидел ли кто-нибудь из оперативников жену Амэмии? Что-то вроде того…
– Знаете, она скончалась.
– Да. Я узнал о ее смерти, когда ездил к Амэмии.
– Я ходила на похороны. Мне сообщила Нанао… Хотя я провела у них в доме всего полдня, в основном я общалась именно с Тосико… А знаете, что странно? Вы мне напомнили… На похороны не пришел ни один из четырех оперативников!
– Точно никто не пришел? – удивился Миками. – Вы уверены?
– Д-да… А в тот день… нет, при мне никаких ссор и разногласий у них не было. Не понимаю, какие могли быть причины у кого-то из них ссориться с Тосико.
– Погодите секунду. А как насчет Какинумы? Его тоже не было на похоронах?
– Нет, его я тоже не видела.
– А Урусибара? Он ведь был у них главным…
– Нет, его не было. Хотя я смотрела очень внимательно. Я ожидала, что он придет.
Миками ничего не понимал. Что там произошло? Кода подал в отставку. Хиёси служил в экспертно-криминалистической лаборатории. Они могли и не знать о кончине Тосико. Но трудно представить, чтобы Какинума – человек, который столько лет состоит в следственно-оперативной группе, – не пришел проводить жену Амэмии в последний путь. То же самое относилось и к Урусибаре. Да, позже его повысили, он стал начальником окружного участка, но со стороны бывшего командира группы оперативников подобная бесчувственность странна, если не сказать большего… Даже если забыть о правилах приличия, посещение траурных церемоний считается обязательным для стражей порядка…
Значит, они не забыли… что-то помешало им прийти. Наверное, в этом все дело. Видимо, по какой-то причине они в самом деле сочли невозможным показаться Амэмии на глаза.
– Был ли на похоронах кто-то еще из полиции?
– Да, приезжал Мацуока и кто-то из следственной группы. И еще несколько человек.
– Какая там была атмосфера?
– Печальная. Какая же еще? Ведь арестовать похитителя так и не удалось.
– А как держался сам Амэмия?
– Все время смотрел в землю. Мне показалось, что от него осталась одна оболочка. Все подходили к нему, выражали соболезнование, но он как будто ничего не слышал.
– А цветы, венки присылали?
– Не помню. Во всяком случае, не от нас.
Возможно, Амэмия отказался принимать цветы и венки. Прислать венок с именем начальника участка – вполне нормальное дело.
– А знаете, – вдруг оживилась Мидзуки, – я кое-что вспомнила.
– Цветы?
– Нет-нет, кое-что необычное. Только оно не имело никакого отношения к Тосико. Тот парень в очках… криминалист, кажется.
– Хиёси?
– Да, Хиёси… Так вот, он плакал.
– Плакал?
– Сидел в углу и плакал.
Миками не сразу сообразил, что Мидзуки говорит не о похоронах. Она вспомнила тот роковой день в доме Амэмии четырнадцать лет назад.
– Почему?
– Сама не знаю. Вскоре после того, как Амэмия поехал передавать выкуп, я заметила, что его голова лежит на приемнике. Сначала мне показалось, что он заснул от усталости; я подошла поближе и заглянула ему в лицо. Глаза у него покраснели и распухли. Когда я спросила, в чем дело, он просто расплакался.
Миками насторожился. Наконец-то… первая зацепка!
– А что потом?
– Я растерялась, не знала, что сказать. Потом к нему подбежал Кода; он только что не оттолкнул меня с дороги. Он стал хлопать Хиёси по плечу и что-то говорил ему на ухо.
– Что он говорил?
– Я не слышала. Мне показалось, что Кода его утешал.
Миками постарался вспомнить, как все выглядели, когда он находился у Амэмии. Хиёси, белый как бумага. Совершенно подавленный. Может быть, он не просто устал и испытывал стресс?
– Спасибо. Наверное, надо будет его навестить. – Миками допил остывший чай и встал.
– Ладно. Извините, если я не слишком вам помогла…
– Позвоните, если вспомните что-нибудь еще. – Миками протянул ей карточку с номером своего мобильного телефона.
– Насчет Минако?
– Или насчет того, другого.
– Хорошо. По-моему, я уже рассказала вам все, что вспомнила…
– Вы когда-нибудь слышали о записке Коды?
– О записке Коды? Нет, не думаю. Кода что-то писал?
– Забудьте о том, что я это сказал. – Стараясь не смотреть Мидзуки в глаза, Миками направился к двери.
– А вы постарайтесь держаться не так… отчужденно, ладно? – окликнула его Мидзуки. – Сейчас у Минако, кроме вас, никого не осталось. Она полностью зависит от вас.
Миками почему-то трудно было испытывать благодарность за такой совет.
– Спасибо, что уделили мне время.
– Заходите еще, хорошо?
Миками показалось, что маленькие глазки Мидзуко сверкнули гордостью. Интересно почему? Не потому ли, что ей удалось целый день сохранять в тайне их с Минако телефонный разговор?
