Глава 23
Надо обратиться к кому-то наверху… Но к кому?
Миками решил, что пойдет к начальнику Первого управления Кацутоси Мацуоке. Он крепко сжимал рулевое колесо. Судя по тому, что он узнал, стало ясно: он стоит на пороге какого-то большого открытия. Все отлично сочеталось с тем, что говорил ему Мотидзуки в пластиковой теплице.
Первым в наступление пошел именно административный департамент. По приказу Акамы Футаватари подкапывался под уголовный розыск. Особое внимание он уделял «Делу 64». И при этом Футаватари прятал в рукаве некий козырь под названием «записка Коды».
Но что это такое?
После разговора с Цутиганэ Миками заподозрил, что разрыв Амэмии с группой, занимавшейся «Делом 64», больше не тайна. Конечно, такое положение дел не слишком благоприятно для уголовного розыска, но Цутиганэ только что практически признался в том, что детективы уже давно оставили все попытки помириться с Амэмией. Махнули рукой и допустили, чтобы о разрыве отношений стало известно даже административному департаменту… более того, держались вызывающе, словно говорили: «Ну и что?»
Удерживая руль одной рукой, Миками закурил.
Необходимо выяснить, из-за чего Амэмия поссорился с полицией. В последнем Миками не сомневался. Отношения не просто сошли на нет – Амэмия сам решил положить им конец. И все же Цутиганэ откровенно отрицает существование каких-либо проблем. Миками не показалось, что Цутиганэ лжет или старается отделаться от него. Разве что…
Цутиганэ тоже могут держать в неведении. Такая мысль уже приходила в голову Миками. Кто-то наверху держит происходящее в тайне от всех. Если так и есть, все возможно. Если существует некая потенциально взрывоопасная информация, если ее считают нужным скрывать даже от заместителя начальника следственной группы по «Делу 64» и если причиной тому так называемая записка Коды… значит, «железный занавес», в котором раньше не видели необходимости, стал обязательным. Один большой секрет. В курсе, скорее всего, лишь горстка начальников высшего ранга. Вот почему Аракида скрыл причины запрета передачи информации не только от нижних чинов, но даже от следственной группы.
Впереди показался дом, выделенный для полицейского начальства.
Мацуока непременно ему расскажет… «Со мной он поговорит». Миками очень хотелось, чтобы его надежды оправдались. Когда-то он в течение двух лет работал под началом Мацуоки в одном из окружных участков. Мацуока уважал его как профессионала и как человека. Это он пригласил Миками в состав группы быстрого реагирования по «Делу 64». Если он хоть что-то понимает в людях, Мацуока не примет его за шпиона административного департамента.
Миками заехал на парковку за домом. Квартиры для руководства выделили в четырехэтажном здании. Всего в нем жили пятнадцать семей. Миками очень не хотелось, чтобы его здесь увидели, но в Мацуоке он не сомневался. Если Футаватари обладал неограниченной властью в кадровых вопросах, то Мацуока фактически возглавлял уголовный розыск. Начальники всех подразделений прекрасно понимали, что истинный директор департамента – Мацуока. Вторая его роль – главного советника Аракиды – означала, что его официальный ранг также выше, чем у остальных. Он пользовался огромной популярностью; его работоспособность ошеломляла. Никто не будет косо смотреть на такого человека, даже если к нему с личным визитом приедет служащий административного департамента. Кроме того, в пользу Миками говорило то, что сеть осведомителей среди кадровых офицеров была не слишком широка. Отиаи из Второго управления был холостяком, и потому его поселили в другом жилом комплексе, где квартиры поменьше. И все же Миками невольно подобрался, выходя из машины, и, поднимаясь по лестнице, старался не шуметь.
Он уже знал, что квартира Мацуоки находится на третьем этаже. Номер триста два. Увидев фамилию на табличке, Миками тут же нажал кнопку домофона, чтобы не передумать. Ему почти сразу же ответил женский голос. Дверь приоткрылась, и в щель высунула голову Икюэ, жена Мацуоки. Миками показалось, что она удивилась, увидев его.
– Миками?
– Икюэ, рад вас видеть!
– Я вас тоже.
Икюэ сняла цепочку, открыла дверь и улыбнулась, прищурив глаза. Раньше Икюэ тоже служила в полиции. Они с Минако дружили. Однако Миками не мог припомнить, когда он в последний раз говорил с ней.
– Извините, что явился вот так, без приглашения. Я надеялся кое-что обсудить с главным советником. Он дома?
– Только что уехал на работу.
– Какое-то срочное дело?
– Нет-нет, ничего подобного.
У Миками появилось дурное предчувствие. Уехал на работу в выходной, хотя сейчас нет никаких срочных дел…
– Понимаю. Приятно было повидаться, Икюэ.
Он повернулся, собираясь уйти, но Икюэ тихо окликнула его:
– Вы… От Аюми не было вестей?
Вопрос его не удивил. Наоборот, стало тепло, как будто с него сняли часть тяжелой ноши. Должно быть, Мацуока рассказывал жене о бегстве Аюми. Она была им небезразлична.
– Какое-то время назад нам звонили.
Даже сами слова звучали утешительно. Глаза у Икюэ сделались огромными.
– Когда? Откуда?
– С месяц назад. Правда, мы не знаем, откуда она звонила. Она ничего не говорила.
– Совсем ничего?
– Вот именно. Она звонила три раза и все время молчала в трубку.
Икюэ как будто хотела что-то сказать; она нерешительно смотрела на него. Несомненно, в ее голове вертелись слова: «чья-то шутка» или «кто-то ошибся номером».
– Поеду на работу; может быть, застану Мацуоку там.
По пути к машине ему все больше делалось не по себе. Может быть, смущение Икюэ отражало его собственные сомнения? «Кто-то пошутил или ошибся номером». Но ему казалось, что даже думать так – предательство. Делиться своими сомнениями с Минако он не мог.
Через пятнадцать минут Миками припарковался на стоянке полицейского управления. Он зашел в здание со стороны дежурной части. В окошке маячило лицо молодого детектива. Он, конечно, узнал Миками, но не улыбнулся ему. Возможно, дежурный лишь отвечает на мрачное выражение лица самого Миками. Миками сухо поздоровался и снял с крючка ключ от управления по связям со СМИ. Выйдя в коридор, он буквально побежал к лестнице.
На пятом этаже, как и во всем уголовном розыске, было тихо. Первое управление помещалось в дальнем конце коридора. Здесь он чувствовал себя как дома, хотя давно прошло время, когда он мог ходить здесь не смущаясь.
Несколько раз вздохнув, Миками приоткрыл дверь. Мацуока сидел за столом в дальнем конце комнаты спиной к окну. Он просматривал какие-то бумаги. Кроме него, в комнате никого не было.
– Можно войти?
– А, Миками!
Мацуока явно не ждал увидеть Миками, но не выказал удивления. Жестом пригласил его сесть; Миками поклонился и сел на краешек дивана. Он приехал сюда в выходной день. Зная о «железном занавесе», он бы ни за что не осмелился войти в Первое управление в будний день и позволить себе разговаривать один на один с человеком вроде Мацуоки.
– Откуда вы узнали, что я здесь?
– Я заехал к вам домой.
– Ну да, конечно. Извините, что вам пришлось за мной гоняться.
Мацуока сцепил пальцы и вопросительно посмотрел на незваного гостя. Конечно, он догадался, зачем к нему пришел Миками.
Миками понимал, что сразу приступать к делу нельзя. На него подействовала сила характера Мацуоки. Он командует всеми следственными группами. По праву он – настоящий преемник Митио Осакабе. Однако в Мацуоке не чувствовалось никакого высокомерия. Взгляд был спокойным, даже безмятежным. Благодаря его непоколебимой уверенности в себе он ко всем относился доброжелательно. Миками не помнил, сколько раз он жалел, что не умеет выказывать такую же силу всего лишь взглядом.
– По-моему, пора мне признать свое поражение. У всех, к кому бы я ни обратился, встречаю холодный прием, – с улыбкой начал он. Уголовный розыск по-прежнему оставался для него родным домом, а Мацуока – старшим братом. Он вспомнил, как они вместе служили в окружном участке.
– Ни на что другое я не надеялся, – отшутился Мацуока не моргнув глазом.
– Попробовал ткнуться в Первое и во Второе управления, но везде одно и то же – полный провал!
– Рад слышать!
– Значит, запрет на передачу информации – ваша инициатива?
– Да.
После короткого ответа Мацуоки Миками перестал улыбаться. В глубине души он надеялся, что запрет наложен единолично Аракидой, а Мацуока, хотя и не одобряет запрета, вынужден его поддерживать. Все оказалось не так. «Железный занавес» опустили с ведома и по благословению фактического главы уголовного розыска.
– Можете объяснить, что произошло? – спросил Миками, понижая голос.
– Хотите сказать, что вы не знаете?! – Мацуока смотрел ему прямо в глаза; в его взгляде светилось любопытство, как будто он удивлялся: «Неужели Акама тебе не сказал?»
Именно тогда положение Миками в административном департаменте прояснилось для него окончательно.
– Я в самом деле не знаю.
В глазах у Мацуоки что-то сверкнуло. Жалость? Миками нечего было стыдиться. Возможно, он и был суперинтендентом только по названию, всего лишь одним из подручных Акамы, но то, что он ничего не знал, доказывало и другое: на самом деле он не переметнулся на другую сторону.
– Я еще не продал свою душу… пока нет.
Лучшего ответа он не мог придумать. Мацуока ему подмигнул, показывая, что все понял. Может быть, ему показалось, что Миками жалуется? Или он заподозрил, что Миками сказал так только затем, чтобы ослабить его бдительность?
Миками подался вперед, сокращая расстояние между ними.
– Мне известно одно. С чего бы это ни началось, все как-то связано с «Делом 64».
– Ясно…
– Я ездил к Ёсио Амэмии. Знаю, что он оборвал все связи с нами.
Мацуока кивнул.
Глава Первого управления подтвердил слова своего подчиненного… Теперь самое главное! Миками наклонился к столу:
– Что привело к разрыву?
– Не могу вам сказать, – медленно ответил Мацуока. Может быть, именно здесь вступал в силу запрет?
– Что такое записка Коды?
– Не могу сказать.
– Запрет наложен именно из-за нее?
– Не могу сказать.
– Хорошо, а как же визит комиссара? Должно быть, и он как-то связан с происходящим?
Пауза, молчание. Миками расценил его как знак согласия.
– Спросите своего босса, – негромко посоветовал Мацуока, вставая.
– Подождите. – Миками тоже встал. – Я не такой, как Футаватари. И не собираюсь становиться таким.
Мацуока молча наблюдал за ним. Миками показалось, что он заметил жалость в глазах Мацуоки.
– Прошу вас, Мацуока-сан! Объясните, в чем дело!
Ответа не последовало.
– Что случилось между уголовным розыском и административным департаментом?
– Как вы намерены распорядиться полученными сведениями? – вместо ответа спросил Мацуока.
Миками совершенно успокоился. Голова у него заработала с удвоенной скоростью. На самом деле сейчас Мацуока спрашивал, на чьей он стороне… Миками стало жарко. Все должно быть ясно и так! Он на стороне уголовного розыска! Вот какой ответ готов был слететь с его губ. Однако…
Он лишь подавленно вздохнул.
Потом его затрясло. Как будто он наконец проснулся. Все утро он работал, искал рычаг давления на Амэмию. Поэтому и приехал сюда – он выполнял приказ Акамы. Обстоятельства, может быть, и ускоряли события, но правда заключалась в том, что даже сейчас он пытался собрать ценные сведения для административного департамента; он всего лишь винтик в большом механизме!
Он не мог ответить: «Я на вашей стороне!» Как только он произнесет роковые слова, обе стороны будут считать его предателем, «кротом», двойным агентом. Тогда он окончательно потеряет индивидуальность.
Миками опустил голову.
Каким же он был наивным! Мацуока искренне сочувствует ему из-за Аюми. Похоже, он по-прежнему считает Миками своим. И все же Миками позволил ностальгии по прежним временам овладеть собой; плотину прорвало, и наверх всплыл внутренний детектив, которого он должен был всячески сдерживать. Он по ошибке принял доступность Мацуоки, сидящего напротив, за доступность всего департамента.
– Постарайтесь выяснить, зачем приезжает комиссар…
Миками вскинул голову при звуках его голоса:
– Что?!
Мацуока отвернулся, и его лица Миками не видел. Руки он сунул в карманы брюк и медленно поводил шеей из стороны в сторону. Миками оцепенел. Ну конечно! Ведь не кто иной, как Мацуока, научил его приему «размышлять вслух». Он прибегал к такой уловке всякий раз, как хотел сообщить нечто репортеру, который что-то не так понял. На что намекает Мацуока, Миками понятия не имел. Акама уже объяснил, почему приезжает комиссар. Пиар, сигнал общественности и в то же время его приезд должен вселить уверенность, что комиссар не избегает уголовного розыска.
Но Мацуока только что…
Послышался глухой стук. Дверь открылась, и вошел директор Аракида; его внушительная фигура покачивалась на ходу. Он сразу же заметил Миками и прищурился.
– Что здесь понадобилось управлению по связям со СМИ? – зарычал он.
Миками выпрямил спину. Он понятия не имел, что отвечать.
– Ведь это вы, да? – Глаза Аракиды сверлили Миками; теперь в них читалось обвинение. – Сегодня утром… «Тоё», «Таймс». Дайте угадаю. Вы что-то узнали из разговора с Итокавой?
– Я ни при чем…
– Кто же тогда допустил утечку?
– Я как раз собираюсь этим заняться.
– Собираетесь, вот как?
– Совершенно верно.
– Впрочем, меня это не касается. Скоро, так или иначе, все станет известно!
Судя по его угрожающим интонациям, Аракида хотел его предостеречь: «Не думай, что подобные штучки сойдут тебе с рук». Аракида покосился на Миками, чтобы определить, понял ли он намек, и жестом велел Мацуоке следовать за собой. Он направился к своему кабинету.
– Если вы не из нашего департамента, вам здесь делать нечего!
Произнеся последнюю ядовитую фразу, Аракида захлопнул дверь. Первое и второе лицо уголовного розыска скрылись в кабинете директора. Они были настороже, словно готовились к войне.
