Кембрийская Империя

Я подкатила к погранпосту и опустила окно машины. К нам навстречу вышел таможенник. В последний момент я успела заметить, что руль до сих пор находился в мертвой хватке «Руки Помощи™». Такую магическую контрабанду запросто могли конфисковать. Отсоединять руку времени не было, так что пришлось импровизировать. Я поднесла собственную руку к рулю и спрятала кисть под рукав так, чтобы со стороны «Рука Помощи» казалась моей рукой. Таможенник остановился у водительского окна и подозрительно посмотрел на меня.

Я изобразила беспечность на лице и сказала:

– Здрасте!

– Добрый день, – отозвался он и перевел взгляд с меня на машину. – Это что… «Бугатти-Роял»?

– Ага.

– Идентификационный номер?

– 41.151, – ответила я, не задумываясь.

Нет, вот каждому встречному-поперечному нужно было это спросить. И про тип кузова заодно, попутно отчитывая меня за то, что использую такую машину для повседневного вождения. Оказывается, «Бугатти-Роял» был нефиговым таким раритетом. Но что поделать, нам нужен транспорт, а машина в первую очередь все равно транспорт, даже если она «Бугатти».

– М-гм. А почему у вас одна рука волосатая и мужская?

Я стала поднимать руку, и «Рука Помощи™» исполнила свое обозначенное в самом названии предназначение – пришла на помощь. Она поднялась следом за моей конечностью, и поскольку стык моего запястья и ее был спрятан от глаз одеждой, все действительно смотрелось так, будто это была моя родная рука.

– Попала в аварию. Кисть пришлось ампутировать, – сочиняла я на ходу. – Раньше она принадлежала конструктору сухопутных кораблей, пока его случайно не перемололо винтами. Спасти удалось только ухо, вот эту руку и левую ногу. Нога сейчас занимается общественно полезной работой на теле автобусного кондуктора из Шеффилда. О судьбе уха так ничего и не слышно.

– А наколка что значит? – справился он о выбитой на тыльной стороне ладони надписи «Скажи Пирожкам Нет».

– Увы, так ничего и не удалось выяснить.

– Допустим, – таможенник все-таки повелся на мое вдохновенное развешивание лапши. – Ваши документы?

Я показала ему наши удостоверения и отказы от претензий в случае увечий – такие справки требовались от всех туристов в странах повышенного риска. Таможенник пробежал их глазами.

– Цель визита?

– Переговоры по выкупу и освобождению нашей подруги. – Я показала ему письмо из Центра Выкупа Пленных. – Но сперва мы хотим устроить себе выходные, провести пару деньков в Пустой Четвертине, может, даже найти себе какое-нибудь средне-экстремальное занятие.

Он бросил на нашу компанию еще один взгляд и бойко салютовал:

– Добро пожаловать в Кембрийскую Империю. Дальше по дороге – туристическое справочное бюро, где вы можете ознакомиться с перечнем наших жизнеопасных маршрутов и выбрать тот, который вам приглянется.

Я поблагодарила, и мы продолжили путь. Прямо по курсу в полумиле от погранпоста расположился пограничный городок Уитни. Там шла живая торговля – туристы запасались всем необходимым для предстоящих экспедиций. На прилавках можно было найти инструменты, карты, путеводители и аварийные наборы экстренного спасения «Вытащи Меня Отсюда» по баснословным ценам, на улицах выстроились бронированные фургоны, собирая пассажиров, которые были готовы ехать в сердце Империи.

Я припарковалась и заглушила двигатель.

– Ребята, стерегите машину. А я пойду искать нам провожатого.

Выбравшись из «Бугатти», я направилась к турбюро. Не успела я сделать и пяти шагов, как дорогу мне перерезал парень с рюкзаком и гитарой за плечами. Он был одет в мешковатую рубаху, расстегнутую на груди, шлепки, модно порванные джинсы, а в его лохмы были вплетены бусины.

– Эй, детка! Охотница!

– Я в отпуске, – отрезала я, привычная к тому, что меня узнают на людях.

– Я – Кертис, – сказал Кертис. – Хочешь оторваться? Я слабаю тебе на гитаре, пошуршим на актуальные темы, про путешествия там всякие… Потусим, короче?

– Если тебе показалось, что перед тобой на все готовая дурочка, то тебе показалось. Всего доброго.

– Погодь, погодь, – уперся Кертис, явно не понимая слова «нет». – Мое полное имя – Руперт Кертис Осберт Чиппенворт Третий. Из Королевства Финансии. Я – Чиппенворт, але!

Сказано это было таким тоном, как будто его фамилия должна мне о чем-то говорить. Ну и да, о’кей, слышала я про Чиппенвортов – несметно богатая и привилегированная семья из финансовой «столицы» Королевств.

– Дай угадаю. Ты приехал, чтобы почувствовать вкус опасности, потому что, когда тебя усадят на тепленькое насиженное место, ты хочешь иметь в багаже хоть одно яркое воспоминание, которое будет скрашивать твою дальнейшую пресную жизнь?

– Типа того, – ответил он, ничуть не смущенный моим наблюдением. – Короче, я тут слышал, ты в «Казаме»… Ну так, это самое, есть у тебя «че»? Ну, знаешь, скоротать унылые вечера в промежутках между весельем и кошмарами?

– «Че»?

– Чары. – Он понизил голос. – Чем страньше, тем лучше, но без этих всяких обращений в животных, а то адски бьет по мозгам.

Он гоготнул в неудачной попытке показаться очаровательным. Использовать магию для релаксации – глупо, опасно и безответственно. За сбыт изменяющих сознание чар долбодятлам вроде Кертиса можно в два счета вылететь из магической индустрии.

– Нет, – процедила я. – И я объясню тебе почему. Ты начнешь с чего-то легкого, с какого-нибудь «камня Полианны», который говорит то, что ты хочешь услышать. Не успеешь оглянуться, как перейдешь на чары покрепче, потяжелее, которые будут стимулировать нереальный всплеск оптимизма и самообмана. И вот ты уже подсел на них, вечно ищешь что-нибудь новенькое, а когда чары наконец перестанут на тебя действовать, ты не сможешь найти себе места, окажешься напуган и выбит из колеи, и вся твоя жизнь полетит в тартарары, и ты будешь обречен на одно только самобичевание и безнадегу.

– Да ладно, ладно, – пролепетал он, пятясь от моего ледяного взгляда. – Я же просто спросил. Блин, бывают же такие зануды.

Он вернулся к дожидавшимся его приятелям, и они стали шушукаться между собой, то и дело недобро косясь в мою сторону. Игнорируя их, я переступила порог турбюро.

За столом сидела женщина средних лет, облаченная в традиционный племенной костюм из барсучьих шкур. На ее левой щеке виднелась татуировка, информирующая о ее клане и статусе. На левой груди – медаль «серебряная звезда» за экскурсоводческую отвагу. Не исключено, что между медалью и отсутствием у нее одной руки была прямая связь.

Женщина затараторила зазубренные слова:

– Приветствую тебя, странник и искатель приключений, на земле, кою покинули Здравие и Безопасность. В наши размеренные времена Кембрийская Империя – один из последних уголков света, где опасности еще по-настоящему опасны. Вероятность взаправдашней смерти вселяет страх и будоражит душу, преображая даже самое обыденное времяпрепровождение. У нас ты почувствуешь, что на время обхитрил смерть, и захочешь возвращаться сюда снова и снова, чтобы еще раз испытать такой прилив адреналина. Что вас интересует?

С этими словами она показала на висевшую за ее спиной доску, где были обозначены все варианты экспедиций параллельно с ценами и указанием уровня опасности по шкале смертности. Наиболее опасным выходил шестидневный поход с «борьбой против плотоядных слизней» – 58 процентов, то есть, как несложно догадаться, из каждой сотни туристов, пошедших на этот риск, пятьдесят восемь были обречены стать плохо переваренной желудочной слизью. Ниже с 42-процентным уровнем шла охота на тральфамозавра. Список тянулся долго, переходя от одной экстремальной затеи к другой, минуя «потыкать палкой Хотакса» и «спуститься к устью реки Уай», перескакивая за «наблюдение за тральфамозавром издали», пока не доходил, наконец, до наименее опасного занятия – шопинга в Кембрианополисе. По кембрийским меркам такое времяпрепровождение казалось вполне безопасным, но один турист из сотни все равно имел шанс пасть его жертвой.

– Кому голову размозжат, кого при ограблении пристрелят. Пищевые отравления опять же, – объяснила туроператор в ответ на мой вопрос. – В период новогодних распродаж уровень повышается до 2,2 процента. Чем-нибудь еще я могу помочь?

Тут нужно было действовать осторожно. Если бы Ллангериг был нашим конечным пунктом, то можно было бы обойтись вообще без проводника. Но если Квиззлер не врал и Око Золтара действительно хранилось у Небесной Пиратки Вольфф, тогда нам непременно понадобился бы гид – лучший из лучших. Я решила сослаться на наиболее авантюрный сценарий.

– Группа из трех человек желает отыскать легендарное Кладбище Левиафанов, – ответила я. – И повстречаться там с Небесной Пираткой Вольфф. И по пути заехать в Ллангериг к товарищу.

Женщина не удивилась, но повеселела.

– Ну да, ну да, очень смешно, – сказала она. – Нет, серьезно, чем вы хотите у нас заняться?

– А я абсолютно серьезна.

– Послушайте, – сказала она приглушенным голосом и подозвала меня ближе, – у нас есть свои причины не упоминать в списках экспедиций такие мифические места, как Кладбище Левиафанов – и имя этой причине сама Небесная Пиратка Вольфф. Две последние экспедиции закончились с 86-процентным уровнем смертности. Мы продаем смертельный риск, а не гарантированную рискованную смерть. Мертвые туристы не возвращаются и не тратят деньги.

– Со мной ничего не случится, – заверила я. – Я со смертельными опасностями на короткой ноге.

– Да ну? – не поверила она. – Насколько короткой?

– Я… сплю в одной комнате с Кваркозверем.

Женщина захлопала глазами. Кваркозвери во всех Королевствах слыли чудовищнейшими тварями.

– Кладбище Левиафанов и Пиратка Вольфф, говорите?

– Будьте так любезны.

– Что ж, – сказала туроператор, – есть у меня на уме один человечек, который может согласиться помочь вам в поисках Кладбища, но обойдется вам это недешево, и я ничего вам не говорила. Ждите на улице, а я дам знать, кому нужно.

Поблагодарив ее, я вышла на осеннее солнце. «Бугатти» не было. Наш багаж стоял в пыли прямо на обочине, Перкинс сидел на чемоданах.

– А где машина?

– Конфискована официальными представителями императора Тарва от его имени и по поручению, – ответил Перкинс смущенно. – Я пытался им помешать, но их было восемь – и у них были острые мечи.

– Ты не мог наложить какое-нибудь элементарное заклинание скрытости?

– Я-то, конечно, мог бы, но все так быстро произошло. Радует, что хотя бы вели они себя вежливо и выдали квитанцию.

Преступность в Кембрийской Империи – бизнес и ничего личного. Здесь, став жертвой преступления, вы можете быть уверены, что вам принесут свои извинения и назовут уважительную причину, по которой вынуждены вас ограбить, и непременно выпишут квитанцию, чтобы страховая компания возместила ущерб. Квитанцию Перкинс отдал мне. В ней очень официальными словами было сказано, что машину присваивает себе император, пользуясь своим императорским правом хозяйничать в границах империи как ему заблагорассудится, с припиской, что ущерб будет компенсирован в размере рыночной стоимости одного экземпляра «Бугатти- Роял».

– Вот невезуха. – Я огляделась. – А что принцесса? Только не говори, что ее тоже конфисковали.

– Не-а, она пошла по магазинам.

Отсутствовала принцесса недолго.

– Я заказала для нас именные жетоны, – радостно объявила она, раздавая нам металлические пластины. – Теперь наши трупы смогут опознать, что бы ни случилось. Продавец пообещал, что их не разъест даже желудочный сок тральфамозавра и секреции плотоядных слизней. А где машина?

Я протянула ей квитанцию, и принцесса внимательно изучила бумажку.

– Ах, как интересно! Выдано за подписью императора Тарва, а значит, фактически это – банкнота в одну «Бугатти».

– И как ее тратить? – спросил Перкинс. – Прийти к Траву, попросить разменять ее на эквивалент в спорткарах и забрать сдачу мотоциклами и набалдашниками на капот?

Принцесса пожала плечами:

– Откуда я знаю. Хотите, я поищу автопрокат и возьму новую машину?

– Хорошо бы внедорожник, – сказала я. – Бронированный.

Принцесса убежала, наслаждаясь новизной собственной свободы. Ей, наверное, все это казалось освежающей сменой обстановки, сами посудите: пресса не подстерегает на каждом шагу, не комментирует ее отношения с мальчиками, фигуру и за кого ей стоит отдать свой голос на «Минуте славы Королевства Снодда».

Дожидаясь ее возвращения, мы с Перкинсом пересчитали наши средства. На прокат машины я как-то не рассчитывала, да и услуги провожатого тоже будут стоить денег. Впрочем, если ограничить себя в питании, в бюджет как-нибудь уложимся.

– Прям как на настоящих каникулах, а? – сказал Перкинс, поглядывая на мельтешение туристов, с ажиотажем организовывающих приключения себе на голову.

– Тебе виднее, – ответила я рассеянно. Сама-то я в жизни не бывала на каникулах, так что откуда мне было знать.

– Благодать такая, – продолжил Перкинс. – Даже… безмятежность, что ли.

В этот самый момент неподалеку раздался оглушительный грохот. Не успела я сообразить, с какой стороны прогремел взрыв, как прозвучал еще один, и еще, и в считаные секунды воздух вокруг словно наполнился непрерывными раскатами грома, громкими, тяжелыми и хаотичными. Я посмотрела в небо. В сотне ярдов от нас зенитные орудия палили по воздуху. Случилось мне однажды быть на прицеле такой пушки – ощущения, скажу я вам, не из приятных, хотя нам и удалось тогда удрать на ковре-самолете. Я пыталась разглядеть их мишень, и душа у меня ушла в пятки при виде знакомого силуэта, который извивался и уворачивался от разрывающихся вокруг него снарядов.

– Е-мое, – проговорил Перкинс. – Это же Колин.