Она могла думать лишь о Никитке. Малыша забрали сразу же, прямо из кроватки, после того как выстрелили в Майкла.

Лиза помнила глаза Майкла – удивленные и встревоженные. Он попытался отползти, пытался встать на ноги, пытался защитить их. Но Лиза знала, что все кончено. Ее заберут, и, если он вмешается, грянет еще один выстрел через глушитель, и тогда Майкл точно не выживет. Она сказала ему лежать и не двигаться, а сама быстро собрала вещи – ей позволили взять с собой теплые вещи и смену белья себе и ребенку и увезли.

Машина проехала по центральному Нью-Йорку, мимо гуляющей молодежи и туристов. Лизе все это казалось сюрреалистичным. Ну как такое может быть – ее похищают прямо в центре города, из ее собственной квартиры? А люди продолжают жить своей жизнью, вот, например, идет возле штаб-квартиры компании Apple чувак, явно русский. Фотографирует здание, себя на фоне здания, в шортах и футболке, хотя люди вокруг кутаются в куртки, все же ночью прохладно. А ему плевать – для него это жара, для него есть только Нью-Йорк. Лизе бы очень хотелось выйти из машины и пойти вместе с ним. Ну и пусть он толстый, пусть блондин (а она любит брюнетов), пусть у него сумка-почтальонка и какой-то нелепый шарф на шее, при том что он в шортах. Дичайший прикид, странные вкусы у современной молодежи. Зато он свободен и не убивал своих родных.

Ей объяснили, что, если машину остановят, вести себя надо тихо, и выдали документы, чтобы она ознакомилась. Пообещали, что, если кто-то что-то заподозрит, машина с Никиткой, следующая за ними, повернет в другую сторону и Лиза никогда больше не увидит сына. Она сказала, что все поняла, и погрузилась в какой-то сумрак. То ли от страха, то ли от безысходности…

Лиза не разбирала дороги, не понимала, когда к ней обращаются какие-то люди, больно ударилась головой о люк частного самолета и даже не поинтересовалась, куда летит. В самолете ей позволили побыть с Никиткой, и она плакала, прижимая ребенка к груди.

Самолет довольно быстро сел на землю, и их снова разделили – Никитку повезли в машине, а Лиза сначала ехала в микроавтобусе с мексиканскими номерами, а потом, когда он сломался, ее пересадили в грузовик, прямо в кузов, под тент. Жарко было нестерпимо, ей ужасно хотелось пить, есть, но она терпела. Ведь рано или поздно это кончится.

А еще она была благодарна Богу за то, что ее накажут. Возможно, ее убьют, и Лиза была готова к этому. Она должна заплатить за все грехи, которые совершила. А Никитка… Возможно, у него все будет хорошо. Новый Барон будет заботиться о нем, как о единственном оружии против родни Арсена. Но все может оказаться и хуже – Никитку могут убить, он может пострадать. При мысли о плохом исходе Лизу затошнило и вырвало на деревянный пол, покрытый соломой.

«Что я могу сделать? – думала она как-то отстраненно, словно во сне. – Как я могу спасти своего ребенка? Только во всем признаться и сесть в тюрьму, но тогда Никитку отдадут в детский дом, откуда его может забрать Новый Барон, и все случится ровно так же, как если он заберет его сейчас. Но здесь у меня хотя бы есть шанс спасти его, пусть даже ценой собственной жизни».

Сложно сказать, почему Лиза в тот момент не подумала о брате, который мог усыновить ее ребенка, забрать к себе и защитить. Наверное, подумай она об этом, то, когда грузовик остановился и показался пограничник американец, она бы сказала ему, что хочет сознаться в убийстве своих родителей, и ее бы арестовали и забрали бы вместе с Никиткой. Да, Никитку бы попытались увезти, но их бы поймали, точно бы поймали – поток на границе очень плотный, и автомобиль просто не смог бы уехать обратно, для этого должны подвинуться толпящиеся сзади автомобили. При таких обстоятельствах быстро «дать заднюю» не смог бы никто.

Но Лиза не подумала о брате, ее парализовал ужас, и когда американец спросил, все ли у нее в порядке, ответила – да, все хорошо, я еду со своим новым мужем в Мексику по делам. Когда вернусь в Америку, обязательно привезу вам такос. Американец зачем-то сфотографировал ее и сказал так, что услышала только она:

– Или скажите что-нибудь, чтобы я мог вас задержать, или он вас никогда не найдет.

– Мне нечего вам сказать, – ответила Лиза, даже не уточнив, что он имеет в виду.

– Тогда, возможно, я ошибся. Но если нет, и вас зовут Лиза, спрячьте это где-нибудь и не выключайте. Вас найдут.

И сунул ей мобильный телефон. Лиза положила телефон под себя, а когда машина тронулась, спрятала в бюстгальтер.