На табличке значилось «Марта Хадсон, домашний психолог». Цену за прием она установила всего семьдесят долларов, против ста двадцати, которые в среднем берут в Нью-Йорке. С момента, как Лиза переехала в Нью-Йорк, прошло более полугода, и она обросла клиентами.

Она специализировалась на домашнем насилии, помогала женщинам справиться с изменами мужей и неожиданно для себя так сильно втянулась в работу, что не заметила, как полюбила свою новую жизнь.

Сначала Лиза не планировала заниматься чем-то подобным. Каждый ее день был тяжелее предыдущего – она пыталась собрать себя в кучу и начать жить, а не выживать, откладывая жизнь на утро завтрашнего дня. Наверное, этот день сурка продолжался бы до бесконечности, если бы не один случай, произошедший с ней в тот самый день, когда няня была вынуждена срочно уйти, оставив ребенка одного.

Это произошло примерно три недели спустя после их прибытия в Нью-Йорк. Лиза снимала квартиру на последнем этаже пятнадцатиэтажного жилого дома старой застройки на 71-й улице на Западе, в нескольких километрах от Сентрал-парка, рядом со станцией метро «72-я улица». Учитывая, что у Лизы на руках были документы в идеальном состоянии, арендовать жилье оказалось просто – плати и заезжай. Хозяева жили в пригороде Нью-Йорка и в квартиру не приезжали совсем, только в первый раз, когда заключали контракт, а ренту Лиза переводила на банковскую карточку.

Она кое-как наладила быт, отмыла квартиру и наняла няню – женщину пятидесяти пяти лет с идеальным русским. Из семьи эмигрантов третьего поколения, Римма Миррей брала за свои услуги немного и не требовала официального оформления, с уплатой налогов. Для Лизы любая публичность была опасна.

Лиза знала, что у Риммы есть совершеннолетний сын, который был «проблемным». У парня совсем сорвало крышу в честь восемнадцатилетия, и с того самого дня вот уже год Римма жила как на пороховой бочке. Парень полностью вышел из-под контроля. К традиционной молодежной американской травке подключились тяжелые синтетические наркотики, сексуальные оргии, результаты которых мать находила на его белье наутро, а главное, Римма понятия не имела, где ее сын берет деньги на весь этот разврат. Правда себя ждать долго не заставила – парня задержала полиция за распространение наркотиков, и Римме пришлось продать трехкомнатную квартиру, полученную от родителей, чтобы вытащить сына из-за решетки. Казалось бы, его должно было отрезвить такое положение, но нет. С упорством, присущим русским, парень продолжал гробить свою жизнь.

Когда Лиза узнала о том, что творится в семье Риммы, первое ее решение было – расстаться с этой женщиной как можно скорее. Но подумав немного, Лиза поняла, что Римма не такой уж плохой вариант. Ведь она знает не только свои ошибки, она ежедневно видит результаты своих «трудов» на примере собственного сына и явно не сделает больше ничего, что может ее скомпрометировать. Объяснение глупенькое, но Лиза была подкуплена хозяйственностью женщины, ее чистоплотностью, прекрасным владением двумя языками и откровенностью. Римма говорила всегда прямолинейно и честно, не скрывая ничего. Даже то, что стоило бы утаить от работодателя, Римма говорила прямо, не отводя взгляда. Не было в ней ничего, что могло насторожить. А ее сын-преступник Лизу не смущал. Как могут быть дети не похожи на родителей, Лиза знала по себе. Ее воспитывали действительно достойные люди, которых она предала…

Лиза не могла четко сформулировать причины, какими руководствовалась, принимая решение не расставаться с Риммой, но подспудно видела в ней свою мать, которая была не виновата в том, что Лиза сделала то, что сделала.

Решив не увольнять Римму, Лиза получила преданную няню для Никиты и друга, на которого могла положиться. Однако приходилось считаться и с рисками. И один из давних страхов Лизы реализовался в тот день, который повлиял на выбор ее нового жизненного пути.

В тот день она оставила Никитку с Риммой, а сама отправилась в город, у нее были дела. Она собиралась купить зимние сапоги, а в торговых центрах как раз начались распродажи – одна другой выгоднее. Звонок застал ее в самый разгар шопинга – Лиза сметала с полок сапоги, мерила и ставила обратно, чтобы захватить новую партию. Глаза разбегались, люди мельтешили, и ей нравилось быть в центре хоть каких-то обычных жизненных событий.

– Марта, беда у меня приключилась, – взволнованно сообщила Римма. – Соседи звонили, говорят, у меня дома творится кошмар. Слышатся крики, шум драки и… выстрелы. Марта, я должна уехать. Вы скоро сможете прийти домой?

– Мне минут десять бежать, Римма!

– Можно я оставлю Никитку в манежике?

– Да, я скоро буду. Потом обязательно позвоните и расскажите, что у вас случилось!

Бросив сапоги, Лиза выскочила из магазина и побежала домой, прямо через Сентрал-парк, пытаясь не думать о возможных несчастных случаях, которые могут произойти с малышом, пока он один.

С Никиткой все было хорошо. Римма не забыла закрыть двери во все комнаты и пристегнуть Никитку к манежу. Там Лиза его и нашла – мальчик не успел даже соскучиться и расплакаться.

Волнение за сына отступило, и Лиза начала переживать, что Римма долго не звонит. Но Римма так и не позвонила, она пришла. В десять вечера. Лицо женщины было опухшим, волосы всклочены, на руках ссадины и кровь, пятна крови на блузке. Лиза вздрогнула от видения: сильные мужские руки держат Римму за волосы и ударяют о стол раз, другой, третий…

– Господи, Римма! Что случилось?

– Марта, простите, что я к вам в таком виде… Мне больше некуда идти. Я только приведу себя в порядок и уеду. Можно?

– Что за вопросы? Проходите, скорее!

Оказалось, что ее сыну перекрыли продажи уже давно и какое-то время он прозябал на те деньги, которые умудрился заработать. Но время шло, а доходов не было. Постепенно он начал выносить из дома ценные вещи, которых у Риммы было немного, но все же. Золото, гаджеты, скромные накопления – все кануло в жерло зависимости, и вот наступил момент, когда ничего ценного уже не осталось, только стены и мебель. За старую мебель никто не давал и цента, парень влез в долги. К нему пришли наркокредиторы. Римма подоспела, когда ее сыну ломали вторую ногу, ее зацепили и несколько раз приложили лицом к столу – все, как видела Лиза в своем «видении». Когда они ушли, Римма вызвала полицию и «Скорую» для сына, сама от медицинской помощи отказалась, на вопросы полицейских ответила всю правду, забыв про предупреждение «никаких копов» – в такие угрозы верят только те, кто смотрит американские сериалы, в настоящей жизни все всегда всё рассказывают полиции. Когда ее дом опустел, Римма не смогла заставить себя остаться в разгромленной квартире. Она вызвала такси и уехала к Лизе.

– Мне просто нужно передохнуть, – сказала она. – Я не в силах пока туда вернуться… Сниму номер в отеле, но я не могу туда заявиться в таком виде…

Естественно, ни в какой отель Лиза ее не отпустила. Разместила у себя, в маленькой комнатке, что раньше служила чуланом. Там как раз вместилась раскладушка, которая нашлась на балконе, и Римма на несколько ночей осталась у нее. Они разговаривали практически все время, пытаясь сообразить, что нужно сделать. Лиза не понимала, почему не может сказать Римме, как ей следует поступить, ведь она знала. Знала, что необходимо сделать этой женщине. Но не говорила – просто слушала, задавала вопросы и опять слушала, а когда Римма медленно, но верно подбиралась к выводу, который Лиза с самого начала сделала для себя, – поощряла ее, прогнозируя, какие хорошие последствия может иметь тот или иной шаг.

В итоге Римма сделала следующее: она подала в суд на своего сына, добилась судебного запрета приближаться к ней и ее квартире. Сама оттуда она выехала, сдав квартиру молодой семье из провинции. И сняла для себя небольшую комнатку в доме, где жила Лиза.

Тогда же она попросила Лизу разрешения дать ее телефон подругам по несчастью, и Лиза согласилась. Римма раздала телефон психолога, что помогла ей, всем приятельницам, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Женщин, которым требовалась помощь, оказалось очень много, и Лиза была вынуждена начать свой бизнес.

Ей звонили женщины из группы психологической помощи родителей, чьи дети наркоманы; из центра помощи женщинам, пережившим насилие; из церковного прихода; звонили просто люди, которым рассказывали про Лизу, – отовсюду, где Римма когда-либо была и оставила своей добрый след. Лиза на самом деле не делала ничего такого, чего бы не смог сделать обычный друг, но друзей мы не слушаем, мы слушаем профессионалов. Ведь их устами мы принимаем решения, о которых сами даже думать боимся. В этом и заключался весь смысл внезапно разросшегося бренда «Марта Хадсон – психолог, который реально помогает».

Тем более потенциальные клиентки видели результат на хорошо знакомой женщине – на Римме. Она больше не жила со своим сыном, и парень вынужден был обратиться в приют, где его начали лечить от зависимости. Римма навещала его, но домой не забирала. Она больше ему не верила и не была готова положить свою жизнь к ногам бесстыжего и эгоистичного мальчишки. Она стала лучше выглядеть, чаще улыбаться. У нее началась новая, интересная жизнь, и за несколько недель она сделала больше, чем кто-либо за всю жизнь.

Офис Марты Хадсон располагался в бизнес-центре на Каламбус-авеню, в получасе пешим ходом от Лизиного дома.

Ее клиенты – в основном женщины – приходили к ней на прием в вечернее время. Примерно с четырех часов и до девяти Лиза работала, а потом спешила домой, отпускала Римму и проводила время с сыном. Малыш уже пытался говорить, и няня говорила с ним на английском, а Лиза – на русском. Она непременно хотела, чтобы Никитка знал русский язык.

В один из теплых погожих дней Лиза попросила Римму привезти Никитку к ней в офис в седьмом часу. Она хотела погулять с сыном в парке, сразу после последнего сеанса.

Ее давняя клиентка, Лайза Грин, немолодая дама, чье сердце было разбито изменой мужа, пришла вовремя, как обычно, прихватив с собой вкусное печенье собственного приготовления. Лайзе было пятьдесят три года, тридцать из которых она посвятила своему мужу. Типичная жительница Нью-Йорка, деловая, хваткая, быстрая и катастрофически ранимая. Лайза была не в силах держать под контролем все свои дела и следить за тем, чтобы муж не бегал на сторону. Она работала преподавателем в университете, занималась наукой, студентами и их жизнью – устраивала мероприятия, руководила несколькими кружками, помогала адаптироваться иногородним и иностранцам. Ее жизнь была настолько перенасыщена социально правильной активностью, что она не видела очевидного, что ее муж – изменник. Она была объята доверием с ног до головы, и когда мерзкая, зловонная тень предательства нависла над их браком, Лайза оказалась не готова. Она ушла от мужа, но пришла к Лизе, чтобы понять: сможет ли она простить его?

Лиза понятия не имела, что советуют настоящие психологи в таких ситуациях. Но ей казалось, что правильнее всего определить, какое именно решение не может принять Лайза, и помочь ей его принять. Сегодня – последний сеанс. Не потому, что Лизе не нужны деньги, а потому, что любое лечение должно заканчиваться, иначе в нем нет смысла. Человек должен знать, что это не просто беседы, это работа над его проблемами, и нужно работать, потому что это – не вечно.

– Лайза, у нас с вами десятый сеанс сегодня, – сказала Лиза, наливая чай. У нее был очень уютный кабинет, который она обставила сама. Ее клиентам не хотелось уходить, потому что здесь было тепло и уютно, здесь царили тишина и спокойствие, а на улице их снова встречал шумный нетактичный город, суета, проблемы. – Вы понимаете, что это значит?

– Да, дорогая моя, сегодня мы видимся в последний раз. Я не знаю, как вам, но у меня это были прекрасные десять вечеров. Я, если честно, не хочу расставаться с вами.

Лиза искренне улыбнулась.

Ей тоже не хотелось навсегда прощаться с Лайзой. Но заводить дружбу с клиентами нельзя. Возможно, она сделает исключение. Но сейчас она хотела понять, смогла ли эта женщина принять решение, а потом уже размышлять – стоит ей поддерживать с Лайзой связь или нет. Но Лайза ей нравилась – это правда.

Лиза взяла печеньице, легкое, практически невесомое, и откусила. Да, эта женщина умела готовить, неудивительно, что ее кобель-муж от нее не уходил. И выглядела Лайза очень хорошо – стройная, стильная, лицо без морщин (наверняка пластика), модная прическа.

– Итак, Лайза, сегодня вы должны ответить на вопрос, который мы вместе с вами задали, когда начали наши сеансы. Вы помните?

– Да, я помню. Виновата ли я в том, что мой муж мне изменял? Смогу ли я простить его вину?

– У вас есть ответ на этот вопрос?

– Я думала об этом всю неделю. И поняла: да, ответ есть. Но он вам не понравится.

– Даже так?

– Да, – ответила Лайза. – Я поняла, что виноватых в этой ситуации нет. Его измена – не единичный случай, он регулярно мне изменял, и так было всегда. Мы прожили вместе тридцать лет, и в нашей постели всегда были посторонние женщины.

«Ну наконец-то до тебя дошло! – с облегчением подумала Лиза. – Это же надо было оставаться такой слепой, чтобы не видеть, что ты замужем за кобелем? Да ведь он практически в открытую перетрахал всех твоих подруг и всех баб вокруг, а когда разменял пятый десяток, переключился на проституток, с одной из которых ты его и поймала. Он так обнаглел, что привел шлюху домой!»

– И какой вы сделали вывод, Лайза?

– Я не хотела замечать его похождения, я терпела. Но теперь, когда он не стесняясь вытворяет это на супружеской кровати… Мое терпение лопнуло. Мы оба привыкли. Он привык изменять, а я привыкла этого не видеть. И все кончилось потому, что кончилось мое терпение. Кто в этом виноват? Никто.

– Помните, мы говорили о вашей сексуальной жизни? Помните, что вы мне тогда сказали? Что ваш муж уже несколько лет не привлекает вас как мужчина. И вы уверены, что как женщина столько же не привлекательны для него. Вы знаете почему?

Лайза думала недолго, не больше десяти секунд:

– Потому что в моих глазах он бессовестный человек, а я в его глазах – забитая, на все согласная тряпка. Это весьма несексуально.

– Что вы решили, Лайза?

– Я решила, что я дам ему шанс, но наравне со всеми. Это будет конкурентная среда, а не эксклюзивные условия.

– Что вы имеете в виду?

– Я не такая старая, как могу казаться. – Лайза улыбнулась, просияла глазами и дернула плечами, демонстрируя живость. Это было мило, и Лиза улыбнулась. – Я решила вернуться в строй. Зарегистрируюсь в Интернете, на сайте знакомств, и начну ходить на свидания. Начну принимать звонки от Джека, разрешу ему сводить меня куда-нибудь. Но это будет действительно конкурентная среда, и он будет знать об этом.

– Вы сами ему скажете?

– О чем?

– О том, что будете встречаться с другими мужчинами.

– Да, я хочу, чтобы он знал, что ему придется побороться.

– Тогда вы снова будете себя обманывать, Лайза, – проговорила Лиза. – Это будет игра, в которой вам давно известен победитель. Вы будете делать все, чтобы Джек набрал больше очков, и другие мужчины, с которыми вы встретитесь, пройдут мимо вашего сердца. Хотя один из них, возможно, рожден, чтобы быть там.

– Вы думаете?

– Вы и сами так думаете, правда ведь? Честная, конкурентная борьба будет только тогда, когда вы сможете увидеть, что на самом деле изменилось в Джеке, и поймете, стоит ли вам снова поверить ему или лучше поверить в совершенно незнакомого человека. Когда риски будут равными, тогда выбор сделает ваше сердце, тогда это будет на самом деле конкурентная борьба.

Они еще поговорили о том, как лучше устроить этот конкурс, и в конце встречи Лайза твердо пообещала себе, что попробует и в самом деле выбрать сердцем.

Они распрощались, пообещав друг другу созваниваться. Лиза заперла кабинет, села за компьютер и открыла свои наработки.

Последние три месяца она писала. Она не описывала события, которые рассказывали ей клиенты, но использовала те движущие силы и чувства, которые были в них, чтобы создать историю, которую хотела рассказать всем.

Сначала Лиза думала, что это будет книга. Потом – серия рассказов. Но совсем недавно ей пришло в голову, что это должен быть сериал. У нее не было сюжета, лишь наброски поворотных моментов, которые исказят любую линию, какую бы она ни придумала потом. Она делала арматуру, на которую настроит красивый дом, а потом сие творение попробует продать. Но сейчас главное – довести до финала первую часть. Часть, в которой она решила рассказать о выборе, который когда-то сделала сама.

В эпизоде, который называется «Решение», практически все готово. Там нет только одного: осознания того, как этот выбор был сделан. Лиза уже ответила на вопрос – почему? Но все еще не может подобрать слова, чтобы описать – как?

Как она посмела?

Как у нее получилось?

Как она это сделала?

О проблемах Саши она узнала от Арсена, он сказал ей, что Саша задолжал приличную сумму денег местному бандиту средней руки по кличке Маруф. Именно потому, что Маруф бандит средней руки, это и встревожило Арсена – такие парни безбашенные, они живут в каком-то непонятном мире, где царствуют правила валютной оценки насилия и проценты с долгов берут болью: переломанными конечностями, пробитыми головами, нашпигованными свинцом животами. Бандиты покруче и посерьезнее такими делами давным-давно не занимаются, решают все при помощи личных связей и переговоров и только в крайнем случае прибегают к услугам профессионалов.

Лиза сильно напугалась и решила сообщить отцу о том, что у Саши проблемы, но Арсен ее отговорил. Сказал, что поможет Саше сам, тихо – выкупит его долг, но так, что Саша и не узнает. Маруф больше не будет давить, а когда получит долг, то отдаст деньги Арсену.

– А если Саша не отдаст долг? У меня таких денег нет, и у отца тоже! – переживала Лиза.

– Не волнуйся, любимая, – ответил ей Арсен. – Твое спокойствие в твоем положении стоит дороже.

В тот день заскакали первые блошки с настойчивым: «Это неправильно! Это неправильно!», но Лизе так хотелось просто взять и отдать проблему Арсену, не заниматься самой, не думать, не переживать… Она не смогла устоять от соблазна. Она поверила, убедила себя, что в словах Арсена звучит любовь и щедрость, она согласилась.

Иллюзия затмевала собой все примерно неделю, а потом рассеялась так же быстро, как и образовалась. Только на этот раз безо всяких усилий со стороны Лизы.

В один из вечеров отцу на работе стало плохо, мама отправила Лизу к нему с таблетками. Лиза приехала в офис отца, нашла его в бурной активности. Отец не сдавался ни на минуту, руководил процессом со сморщенным посеревшим лицом, держась за сердце. Она дала ему таблетки, проследила, чтобы папа их выпил, и попыталась настоять, чтобы он поехал домой, но отец отказался. Если бы на ее месте была мама, то отец бы уехал вместе с ней, не дав ей даже рта раскрыть. Но мама не поехала, потому что отец запретил ей. В прошлый раз она приехала и застала его в аналогичном состоянии, устроила истерику, требовала вызвать врачей и прекратить издеваться над здоровьем начальника. В результате начальника Госнаркоконтроля увезла «Скорая», а какая-то спецоперация сорвалась. Отец был вне себя, запретил матери появляться в офисе, строго наказав охране на пропуске не впускать эту даму в здание. Поэтому поехала Лиза, и все ее попытки уговоров отец решительно отмел.

– Лиза, у нас практически единственный шанс выйти на реальных сбытчиков Наркобарона. Умер один из его стариков, завтра похороны, а для цыган это святое. Не прийти к холодным ногам старика значит опозорить честь и достоинство семьи. Ни один цыган этого не допустит. В Иркутске несколько таборов, и очень много торговцев, мы работали вслепую, не понимая кто где. И завтра наконец узнаем, кто из какого табора. Отсутствующие на своих обычных точках будут принадлежать табору Наркобарона. Так что мне нельзя домой, дочка. Мне правда лучше.

И Лиза уехала одна. Но она поехала не домой, она поехала к Арсену, моля бога, чтобы он был дома.

Она знала о том, что Наркобарон у отца в разработке, и знала, какие страшные вещи цыган творит. Его перевалочный пункт снабжал практически всю Сибирь, а что-то даже экспортировали в Америку! Он был очень опасным человеком, а его подчиненные – беспринципными убийцами.

Конечно, она пыталась поговорить с Арсеном об этом. Но Арсен отказался обсуждать этот вопрос, сказав, что никакого отношения к Наркобарону не имеет и к его табору тоже. Лизе было достаточно его слов.

А сейчас она поняла, что, скорее всего, сильно ошиблась в выводах. Откуда у Арсена деньги? Он нигде не работает, живет не с родителями. Откуда? Лиза звонила ему на мобильный, но он не отвечал, она приехала к нему, открыла дверь своим ключом. В квартире не было никого. Она села на кровать и заплакала.

Она все поняла. И, уезжая домой, закрыла дверь на верхний замок, которым Арсен не пользовался, на его связке не было даже этого ключа, он лежал на полке в прихожей. Лиза ждала, что Арсен позвонит ночью, утром, днем, но нет, телефон молчал. Отца не было ровно столько же, а когда он вернулся, довольный и уставший, и сказал, что они вычислили реальный состав табора, позвонил Арсен. Он был убит горем, попросил ее приехать и открыть дверь в квартиру. Лиза приехала. Арсен не сказал ей ни слова, а она ничего не спросила. Она все поняла.

Давящее знание медленно сжирало все то теплое, что было между ними. Какое-то время Лиза пыталась игнорировать этот холод, делала вид, что все хорошо, не требовала объяснений, но с каждым днем становилось все сложнее и сложнее. Это понимал и Арсен: их прогулки становились короче, они мало говорили, и спустя какое-то время Лиза просто перестала отвечать на его звонки.

Он забрасывал ее сообщениями, она стирала их из телефона, не отвечала. Он пытался поймать ее после занятий, но она уходила или значительно раньше, или позже, выглядывая из окон кафетерия, ожидая, когда Арсен с тремя цветочками сядет в машину и уедет. Она думала, что расставание пройдет легче, но поднимающаяся ноющая боль где-то внутри говорила об обратном. Лиза терпела, глядя на Арсена через заснеженное окно кафетерия. Он ждал ее часами, спрашивал ее сокурсников, где она, звонил ей, писал… Он ждал ее у подъезда, но она всегда возвращалась домой с Сашей, видя, как Арсен умоляюще смотрит на нее из автомобиля, но не выходит.

Она выдержала семь дней.

В очередной раз, когда Арсен ждал ее с тремя красными розами, она не стала прятаться. Она думала, что в ней уже все успокоилось, что она спокойно может поговорить с ним и расстаться навсегда.

Он увидел ее, выходящую из парадного входа Академии искусств, подбежал и заключил в объятия. От поцелуя Лиза увернулась, сказала тихо:

– Привет.

– Почему ты пропала? Я звонил тебе! Писал! Я ждал тебя здесь каждый день! Я ждал тебя у дома!

– Да, я видела. Спасибо за цветы. А почему ты не подошел ко мне у дома?

– Ты всегда была с Сашей.

– Ну и что?

Арсен замолчал. Лиза отдала ему цветы, улыбнулась и пошла дальше. Он догнал ее.

– Лиза, послушай. – Он мягко прикоснулся к ее плечу. – Я все тебе объясню. Пожалуйста, пойдем куда-нибудь, где тепло, и я все тебе объясню.

– Ты мне солгал, – сказала Лиза. – Ты лгал мне полтора года, Арсен. Я больше тебе не верю.

– Лиза, пожалуйста, прошу тебя! Дай мне возможность все объяснить! Прошу тебя! Я не могу без тебя, я… У нас скоро родится ребенок… Пожалуйста, выслушай меня!

И она сдалась. Она категорически отказалась ехать к нему домой, и они пошли в ближайшее кафе, где заказали по большой кружке горячего шоколада. Этот разговор был тяжелым, но очень откровенным. Арсен не утаил ни единого ответа, он отвечал на все Лизины вопросы и первым произнес страшную для них правду:

– Я сын того человека, которого ищет твой отец. Человека, известного тебе под именем Наркобарон.

Хоть подспудно она и подозревала, но таким откровением была шокирована и благодарна Арсену за то, что ей не пришлось выслушивать ложь, понимать, что это ложь, и делать вид, что верит. Он не требовал от нее никаких решений, не умолял ни о чем, ни о чем не просил, и Лиза была ему и за это благодарна. Она не услышала ничего такого, о чем не догадывалась сама. Ей было известно все от начала до конца, пусть не в деталях, но в общих чертах.

Арсен рассказал ей, что у него очень сложные отношения с отцом. Что у его отца есть брат Башу и сестра Карма. Карма давно уехала в Британию и связи с табором не поддерживает. У Арсена такой возможности не было: он единственный сын Барона. Он никогда не участвовал в семейном бизнесе, всегда противился любым решениям отца, связанным с распространением наркотиков, но из табора не уходил. В конце концов отцу надоело, что сын не поддерживает жизнь табора такой, какой ее создал он, и выгнал Арсена из дома, правда, не без денег. Он купил ему квартиру, машину, загрузил банковский счет наркотическими деньгами. Они практически не общались, но Арсен созванивался с матерью. Его дед был единственным человеком, который принял выбор Кармы и Арсена, он убеждал Барона, что дети не всегда должны следовать пути отца и их выбор должен быть принят в таборе, должен быть уважен. Главное, что Арсен не отказывается от своих корней, уважает табор. Отец с этим согласен не был и строго-настрого запретил Арсену являться в табор. Арсен с отцом не спорил, с дедом встречался у себя дома, запретить своему отцу видеться с внуком Барон не мог.

Когда Арсен познакомился с Лизой, он не знал, чья она дочь. Он не знал, какой опасности подверг себя и семью Лизы, а отец все выяснил. На похороны деда Арсена, естественно, позвали. Похороны стариков – священная традиция, на время которой забываются все разногласия и семья едина. Приехала даже Карма. Это она сказала Арсену, что так с табором поступать нельзя. Каким бы ни был табор, Барон – его глава и никто не вправе дружить с его врагами. А уж тем более спать с дочерью врага. Арсен был шокирован.

– Отец сказал, что ты выведала через меня, где находятся базы, где склады, кто является его прямыми служащими… Там было много всего, деда проводили очень плохо, практически всю церемонию обсуждали этот вопрос. На меня давили все, но я отстоял нас.

Лиза с удивлением поняла, что ей жаль Арсена. Он попал в ту же ситуацию, что и она. Только ее отец ни о чем не знал. И конечно, ее отец никогда бы не выгнал ее из дома, узнай он, что она влюблена в цыгана, сына его врага. Она прислушалась к себе и с еще большим удивлением поняла, что не держит зла на Арсена.

В тот вечер они расстались тепло. Арсен подвез ее домой, на прощание поцеловал, хотя она не ответила ему, но и не увернулась. Ей нужно было подумать, все взвесить. Даже Ларе она ничего не сказала, потому что не могла сказать ей всю правду. И маме рассказать было нельзя. Поэтому Лиза думала обо всем сама и в конце концов пришла к выводу, что Арсен ни в чем не виноват.

Они снова стали встречаться, но с еще большей опаской, чем раньше. Они больше не говорили ни о таборе, ни о Лизином отце. Ни о чем, они наслаждались тем, что у них было, и это могло действительно привести к чему-то хорошему и доброму. Лиза оканчивала академию, а Арсен был уже на преддипломной практике. Они планировали, как уедут из Иркутска, подальше. Думали о том, как родится малыш, как они сумеют сдать все экзамены с ребенком на руках. Спорили об имени, которое дадут малышу. Они очень хотели сына.

Прошел месяц, и Арсен снова пропал. Лиза, не ожидавшая ничего подобного, осторожно поинтересовалась у отца, на каком этапе расследование. И получила ответ: операция в стадии реализации, то есть финал близко.

Арсен приехал к ней домой. Он позвонил один раз, и Лиза тут же взяла трубку. Она знала, что между ними нет ничего, что могло бы быть опасным. Она знала, что сейчас он все объяснит и в этом объяснении не будет ни слова лжи. Арсен попросил ее спуститься, и она села к нему в машину. Он отвез ее к себе, и они проговорили до глубокой ночи. То, что говорил Арсен, не укладывалось в голове.

– В ближайшие дни твоего брата похитят, – сказал Арсен. – Но тебе не нужно этого бояться, потому что за его безопасность отвечаю я. Мы не увидимся с тобой долгое время, но, когда все закончится, мы сможем уехать.

Он сказал ей, что купленные оперативниками барыги сознались и были казнены. Табор знает о том, что в течение недели будет облава, и уже увозит оборудование, что к утру не останется ничего, кроме товара. Товар вывезут в течение двух-трех дней, максимум – недели. На это время нужна неприкосновенность складов и табора, а потом можно будет осуществлять облаву. Барон решил сдать около сорока человек, чтобы Госнаркоконтроль закрыл эту операцию успешно.

– Арсен, но если Наркобарона не схватят, этот результат никого не устроит, – возразила Лиза. – Они не остановятся. А заложник только раззадорит их!

– Нет, Лиза, ты не понимаешь. Никогда не берут таких, как мой отец. Всегда есть люди, на которых сваливают всю вину. Заложник не позволит сделать облаву туда, где это запрещено, они потянут время, увезут товар, и все. Уедет мой отец, братья, останутся люди, которые возьмут вину на себя, они сознаются.

– Но ведь это будет ложь!

– Лиза, не заставляй меня рассказывать тебе, сколько отец платит в органы, чтобы работать! Вся эта система одна большая ложь!

– Так почему же тогда органы решили накрыть этот бизнес? Они же потеряют доход!

– Потому что подняты ставки, потому что поступил приказ сверху закрыть три-четыре крупные базы, а Ангарская и Иркутская платят не столько, сколько реально должны. Их обороты куда выше тех ставок, которые обсуждались десять лет назад, и с тех пор ставки не поднимались.

– Ты хочешь сказать, что мой отец взяточник?

– Нет, твой отец как раз пролетел мимо кормушки. Его начальство знает, что на сделки с совестью он не пойдет, и загружали его работой в других направлениях, мучительно разрабатывали базу в Ангарске, ставя бесчисленные препоны… А сейчас переделывают всю структуру продажи наркотиков по стране. Чтобы сделать это тихо, нужно много облав, нужно убрать неугодных. Мой отец – угодный. И если кто-то захочет посадить его, твоего отца просто уберут. Не только в моем таборе убирают людей, но и в конторе твоего отца. Лиза, послушай. – Арсен говорил проникновенно, в его глазах блестели слезы. – Я сделаю все, чтобы защитить тебя, нашего ребенка и твоего брата. Позволь мне сделать все, как нужно! Прошу тебя! Я привезу его сюда, в эту квартиру, я буду следить за ним, и ты можешь приезжать. Мы все ему расскажем, Саша все поймет, он парень адекватный!

– Почему нельзя взять в заложники меня? – спросила Лиза.

– Потому что наверху все знают, что ты встречаешься со мной.

– Наверху?

– Да, руководители твоего отца.

– Ну и тем лучше. Они знают, что ты не убьешь меня, а мой отец об этом не знает, и он будет бездействовать! Он будет сидеть без движения, пока твой отец не уедет.

– Это слишком рискованно. Твоему отцу могут все рассказать, и все потеряет смысл. А если кто-нибудь узнает, что твой отец ничем не рискует, случится облава и возьмут моего отца. Закрыть это дело будет невозможно.

– А разве ты не хочешь, чтобы твоего отца остановили?

– Тогда на его место придет другой человек, а я сяду в тюрьму вместе с отцом. Все члены семьи, кроме меня и Кармы, в бизнесе. Нас просто подтянут, и никто, даже отец, не скажет, что мы ни при чем.

– Почему?

– Потому что тогда все узнают, что отец не мог организовать свой табор, Лиза. Это прямая обязанность Барона. Мы не выживем без авторитета отца за решеткой.

– А если что-то пойдет не так и Сашу убьют? Ты же понимаешь, что я не смогу с этим жить.

– Лиза, я гарантирую тебе, что с твоим братом все будет в порядке. Когда отец уедет, я буду свободен. Мы сможем не скрываться. Сможем остаться здесь или уехать куда захотим. Главное, что я больше ничем не буду обязан табору, отец отпустит меня мирно, это наша сделка. И никто не будет держать на меня зла.

Лиза обещала подумать. Она обещала Арсену, что ничего не скажет отцу, по крайней мере сегодня, но если завтра она решит, что не пойдет на похищение брата, то все расскажет. Арсен согласился с этим и отвез ее домой.

Лиза промучилась всю ночь, а утром написала смс Арсену: «Обещай мне, что все будет хорошо». Он ответил: «Я обещаю тебе». И она написала: «Я согласна».

Она вышла из комнаты рано утром, отца уже не было, а Саша собирался на очередную встречу. Он сказал, что урегулировал почти все свои вопросы и сейчас начинается новая эра его работы. Мама только вздохнула. Они вышли на балкон, чтобы проводить Сашу, посмотреть, как он садится в машину, помахать ему рукой.

И увидели, как его похитили.

Несмотря на то что Лиза была готова к этому, ее сильно шокировало увиденное. Саше на голову накинули мешок, скрутили и закинули в микроавтобус, который унесся. Пока мама, рыдая, вызывала полицию, Лиза звонила отцу. Ее трясло, но она верила Арсену и сказала отцу лишь то, что увидела.

А потом все пошло не так. Приехал этот двинутый на голову следователь, который косился на нее, не верил ни единому слову и подозрительно поглядывал на Лизин живот.

Арсен приехал к ней тем же вечером, рассказал, что с Сашей все в порядке, но пленника отвезли не в его квартиру, а на базу в Ангарск, но содержат в хороших условиях. Заверил, что это ненадолго.

– Но ты обещал, что Саша будет у тебя дома!

– Лиза, я должен быть с ним и следить за тем, чтобы отец выполнял свои обещания. А отец там.

– Разве ты не мог сказать об этом сразу? Что будешь с отцом и моим братом?

– До сегодняшнего утра я полностью доверял отцу. Мы договорились, что я встречусь с Сашей и увезу его к себе домой, но отец сказал, что такой вариант слишком опасен и он сам уже решил вопрос. Сейчас я поеду туда и буду с твоим братом.

Лизу трясло от ужаса и страха за брата, но она верила Арсену, молясь, чтобы все закончилось как можно скорее.

А потом отец потерял голову от страха. Он догадался, что информация об облаве была слита сверху, теми, кто эту операцию подтверждал. Он понял, что Наркобарона решили отпустить, взять пустую базу и несколько человек, готовых взять всю вину на себя, один из которых выдаст себя за Барона. При таком раскладе жизнь его сына в очень серьезной опасности, его могут пустить в расход только потому, что этого требует масштаб операции. И он ушел в отставку. Он не хотел, чтобы на него давили, не хотел, чтобы жизнь его сына стала сильнее его долга, не хотел работать на систему, которая пожирает наркотические деньги и готова убить его сына ради красивых и абсолютно лживых заголовков в газетах.

Его решение сломало все. План Арсена был рассчитан на то, что операцией руководит отец Лизы, а теперь цена жизни Саши обесценилась до уровня куска мяса. Он встретился с Лизой, сам не свой от страха, и объяснил ей всю суть поступка Лизиного отца.

– Сколько времени еще нужно? – спросила Лиза.

– Максимум два дня, – ответил Арсен. – Отец не может уехать, пока не вывезут табор.

– Тогда вам нужно больше заложников, чтобы это был не просто человек, а целая семья. Заберете нас с мамой. Я привезу ее к тебе домой.

– Нет, Лиза. Ты забываешь главное. Они все должны верить в то, что вокруг них происходит. Никто не должен тебя заподозрить, даже родные. Иначе мы с тобой попадем в передрягу.

Наверное, в тот момент у Лизы в голове сидело слишком много беспокойства за Сашу, потому что она опять поверила Арсену и не задала вопроса: неужели он думает, что мать и Саша будут сдавать ее, Лизу, в лапы полиции? Не станут они этого делать! В тот момент ей больше всего хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.

Все время, пока Саша был в заложниках, отец возил их на дачу и обратно в город, оставлял одних, не разрешая выходить из дома, и поздно вечером возвращался домой. А потом случился этот захват заложника… Отец уехал по вызову, а за ними приехал Арсен, он увез ее и маму. О смерти отца Лиза узнала только спустя неделю.

Когда они приехали в место, где держали Сашу, мама Лизы пришла в себя и стала задавать вопросы. Арсен предложил ей стакан чаю из термоса, который усыпил ее. Арсен показал Лизе, где она переночует, и аккуратно перенес маму Лизы в камеру по соседству. Между камерой Лизы, в которой они с Арсеном были вдвоем, и камерой, где спала мама, была камера Саши. Он не издавал ни звука, только тяжело дышал.

Лиза укутала мать в теплые одеяла и всю ночь ходила проверять ее, не говоря ни слова, чтобы Саша не догадался, кто за стеной. Но он все равно догадался, потому что стал звать их – маму и Лизу. А Лиза в полном отчаянии в объятиях Арсена только сдавленно рыдала.

Они пробыли в этом месте практически двое суток, мама периодически просыпалась, но Лиза снова давала ей чай, и она опять засыпала. Так пережить заключение было гораздо проще. Когда Саша начинал говорить с Лизой или мамой, Лиза уходила вместе с Арсеном подальше, туда, где она не слышала голоса брата. Ей было страшно, больно. Она просила Арсена разрешить ей поговорить с братом. Она бы убедила его… Но Арсен успокаивал ее и умолял потерпеть еще чуть-чуть.

И не обманул.

По истечении вторых суток ему на телефон пришло сообщение: «Уходи, оставляй всех, полиция едет».

Арсен разбудил Лизу и показал ей сообщение. Он вышел из камеры, запер ее снаружи, запер камеру ее матери и выбежал на улицу. Лиза видела, как он садится в машину, старый «уазик», как на горе занялось свечение фар от машин, вот-вот выезжающих на трассу, ведущую к складу, сверху затрещал вертолет.

И вдруг Арсен вернулся за ней, отпер камеру, схватил за руку и потащил за собой. Лиза спрашивала, что случилось, но он не отвечал. Саша в камере кричал, Лиза видела, как к нему вошел какой-то человек.

– Что-то пошло не так, Лиза. Мы должны уехать.

– Арсен! А мама? Саша?

– С ними все будет в порядке, сюда едет полиция…

– Тогда и я останусь!

– Нет, ты поедешь со мной!

Он силой затащил ее в машину и увез в другую сторону, подальше от склада. Они пересекли железнодорожную станцию, оставили машину у перрона, сели в электричку до Иркутска.

Слушая стук колес, Лиза плакала. Арсен был мрачнее тучи, не говорил ничего, только смотрел на сообщение в телефоне: «Уходи, оставляй всех, полиция едет».

– Что случилось? – спросила Лиза еще раз.

– Уговор был не такой. Полиция должна была приехать позже. Если все случилось сейчас, значит, решение поменяли. Отец еще не успел выехать из страны. Что-то пошло не так.

– С мамой и Сашей все будет в порядке?

Он помолчал, а потом ответил:

– Я не знаю, Лиза.

Уже тогда она поняла, что все вышло из-под контроля, но поделать ничего нельзя. Ей оставалось только молиться, чтобы с Сашей и мамой все было хорошо.

По приезде в Иркутск Арсен отвез ее в какой-то дом за городом, где Лиза проплакала несколько дней в одиночестве, пока он был в городе, связываясь со своими. У нее не было доступа в Интернет, телефон разрядился, телевидение не работало, а выйти из дома она боялась. Она ничего не знала, пока не приехал Арсен и не сообщил страшные новости: ее отца взорвали, а мать убита полицейскими. Он сказал ей, что во время несвоевременной облавы на первую базу, где находился Барон, погибло очень много полицейских, и эти смерти нужно оправдать. Задержали почти сорок цыган, но не Барона, отцу Арсена удалось скрыться.

Арсен сказал, что смерть ее матери была спланирована спецслужбами в подтверждение слов о бесчисленном количестве цыган, на которых напали ОМОН и полицейские спецотряды. Им нужны были жертвы. Ее убили свои же.

– А Саша? Что с Сашей?

– Его успели спасти, мой друг увез его, посадил на поезд. Скоро твой брат будет в руках полиции, дорогая. Не переживай, с Сашей все будет хорошо.

И действительно так и оказалось. Они уже уехали из Иркутска, когда по телевидению передали, что Александр Лавров был найден в одном из поездов, следующих в Москву. Что с ним все в порядке и его поместили под программу защиты свидетелей, так как он, по мнению журналистов, знает, как выглядит Наркобарон.

Лиза оплакала родителей. У нее не было возможности посетить похороны ни матери, ни отца. Она даже не могла прийти на их могилки, все, что у нее было, – только память о них и несколько фотографий в фотоальбоме на страничке в социальной сети. Она не хотела возвращаться в дом, где никого не было, даже за вещами. Да это было и невозможно: в квартире все запорошено порошком для проявления отпечатков, а дверь опечатана. Лиза посчитала, что должна уехать. Все равно от ее прежней жизни не осталось ничего и никого…

Но кое-что ей было нужно. Она попросила Арсена зайти в их квартиру и взять две вещи: фотографию семьи, что стояла на тумбочке у ее кровати, и письмо в первом ящике той же тумбочки, на котором написано «Моей девочке». Арсен выполнил ее просьбу.

И они уехали. Сначала на машине в Омск, где остановились в съемной квартире в центре города, а потом в Нижний Новгород. В конце концов приехали в Подмосковье, в город Жуковский. Арсен уехал из Иркутска абсолютно легально, продал квартиру, машину и забрал деньги; у Лизы же не было ничего – ни денег, ни документов. Она числилась безвестно отсутствующей.

Ее живот рос, и нужно было что-то решать с документами, ведь ей скоро рожать. Арсен нашел каких-то людей, которые раздобыли Лизе паспорт. В него вписали ее настоящее имя и фамилию Арсена. Она стала Елизаветой Цибульской.

В Жуковском они сняли большой дом, который Арсен обустроил по вкусу Лизы. Он уезжал в город на работу – консультировал предприятия по финансовым рискам и международной отчетности. Больших денег это не приносило, но работа Арсену была очень нужна. Лиза сидела дома и ждала рождения ребенка.

Малыш родился двадцать второго мая. Здоровый и крепкий мальчик. Его назвали Никитой. Малыш был похож на папу, но глаза у него были мамины, безмятежные и ярко-голубые. Но Лиза подозревала, что со временем кровь возьмет свое, и глаза у Никиты Цибульского будут карими, как у Арсена.

Лиза была невероятно привязана к ребенку. Она оказалась сумасшедшей матерью, в которой жило так много страхов за свое дитя: Лиза боялась, что малыш захлебнется во сне, упадет и свернет себе шею, подавится молоком во время кормления, отлежит себе ручку, заболеет страшным вирусом… Она не отходила от сына ни на минуту, и это позволило ей хоть как-то забыть о том, что у Никитки никогда не будет ни дедушки, ни бабушки.

Арсен не связывался с отцом, он не знал, куда делся табор. Единственное, что он выяснил, так это то, что отец приезжал к Карме, а это значит, что он покинул страну. Это их успокоило. Въехать на территорию страны Барон сможет так же легко, как и выехать, но едва ли осмелится в ближайшее время, потому что Саша Лавров в руках полиции и уже наверняка составлен фоторобот Наркобарона. Но у подозреваемого не было имени, а значит, у полиции не было ничего.

А потом Лиза вдруг осознала, что во всем виновата она. Это было ее решение. Это она разрушила свою семью, обрекла себя и брата стать другими людьми. И если «почему» она знает и даже, наверное, простила себя, то на вопрос «как?» ответить до сих пор не может.

Как она могла принять такое решение?