Книга: Каков есть мужчина
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

На следующее утро он лежит в кровати, одолеваемый похмельем, пытается сложить в единую картину фрагменты прошлого вечера и смутно чувствует, что едва не совершил какую-то несусветную глупость.

 

Он открывает глаза.

 

Солнечный жар давит сквозь задернутые занавески, и уличный шум вторгается в болезненную тишину темной маленькой комнаты. Так он лежит большую часть утра, ощущая дурноту при малейшем движении.
Потом он снова засыпает, а когда просыпается, ему уже лучше.
Он может двигаться.
Сидеть.
Стоять.
Отодвинуть край занавески и прищуриться от света яркого, ослепительно-белого дня, от пустой раскаленной земли внизу.
И от безжалостного вопля голубого неба.
Сейчас без десяти двенадцать, почти время обеда, а он как раз голоден.
Спускаясь по прохладным ступеням, он испытывает странное ощущение, словно все еще спит.
Он чувствует себя так, словно по-прежнему в постели и ему просто снится, что он спускается по прохладным ступеням.
Столовая.
Неясные голоса – русских, болгар.
Шведский стол с залежалой, побуревшей едой.
Очередь у микроволновки.
А вот и они – Сандра и Чармиан – за своим постоянным столиком, и он теперь садится к ним.
Когда он подходит, чувствуя себя невесомым, как будто парит над грязноватой ковровой дорожкой, Сандра говорит:
– Мы не видели вас за завтраком, Бернард.
На ней почти не сказались вчерашние возлияния, разве только ее красная кожа слегка поблекла, а голос стал чуть резче.
Чармиан, сидящая рядом, заметно бледнее.
– Я э… – мямлит Бернар, – спал.
– Прошлая ночь была для вас слишком?
Бернар издает слабый смешок. Повисает короткая пауза. Мысль о еде уже не кажется ему привлекательной. Но он произносит:
– Хорошо посидели.
– О да, не то слово, – говорит Сандра.
Она уже поела – перед ней на столе пустая тарелка. Чармиан тоже доедает.
Бернар открывает банку фанты и выливает почти всю в немытый стакан.
– Вы ничего не будете? – спрашивает Сандра, поводя своими светлыми бровями в сторону шведского стола.
– Может, потом, – говорит Бернар.
Ему начинает казаться, что он зря спустился сюда. Его самочувствие не настолько в норме, как он думал. Вкус фанты, маленький глоток – первое, что попало ему в рот после вчерашнего – разубеждает его в этом.
Чармиан резко встает.
Сейчас ему сложно представить, что прошлым вечером он собирался что-то предпринять в ее отношении.
Он вполне уверен, что ничего такого не сказал и не сделал. Но даже сама мысль об этом вызывает у него смущение.
Она ненадолго подходит к шведскому столу. Он мельком отмечает ее медвежью походку, пока она пробирается между столиками. И видит, что другие тоже смотрят на нее.
А затем слышит голос Сандры:
– Не знаю, поняли вы или нет, но вы на самом деле нравитесь Чармиан.
У Бернара снова возникает чувство, что он все еще в постели наверху и ему это просто снится.
– Не знаю, поняли вы или нет, – повторяет Сандра, когда он поворачивает к ней свое бледное лицо с выражением полного непонимания. – Поняли?
Бернар качает головой.
Сандра отводит взгляд на несколько секунд. Слышно, как русские смеются над чем-то.
И тогда Сандра говорит:
– Вы любите секс, Бернард?
Бернар, пытаясь овладеть собой, отпивает фанты.
– Секс? – произносит он. – Да.
– Разумеется. – Сандра смеется. – Слова истинного француза.
Он не вполне понимает, что она хочет этим сказать, и не уверен, что правильно расслышал.
– Простите, – говорит он.
– Почему бы вам не пригласить Чармиан в свою комнату после обеда? – говорит она. – Думаю, ей бы это понравилось.
Бернар, озадаченный таким поворотом, переспрашивает:
– В мою комнату?
– Да. Думаю, ей бы это понравилось.
Больше он не успевает ничего спросить – возвращается Чармиан. Садится на свое место, не говоря ни слова и не глядя в сторону Бернара, и с жадностью ест очередную тарелку разогретого в микроволновке блюда.

 

Они уже в холле, когда он говорит ей:
– Хочешь посмотреть мою комнату?
Эти слова, такие простые и конкретные, как будто сами выскочили у него изо рта. Он не собирался произносить их или вообще что-либо.
Она смотрит на мать.
– Я думаю ненадолго прилечь, – говорит Сандра.
Она начинает подниматься по лестнице.
Через несколько секунд, ничего не говоря, они следуют за ней.
Они идут за ней до площадки второго этажа. Она останавливается перевести дыхание и кивает им на прощание, и они оставляют ее в тусклом свете из замызганного окошка и поворачивают в темный коридор – сначала Чармиан, а за ней Бернар.
Они останавливаются в полутьме перед его комнатой. Он открывает дверь и пропускает Чармиан вперед.
Входя за ней, он понимает, что запашище в комнате нехилый. Занавески задернуты, и повсюду разбросана его грязная одежда.
– Извини за беспорядок, – говорит он, закрывая дверь.
– У нас то же самое, – сообщает она.
– Да?
Они стоят рядом в затхлом воздухе. У него опять возникает чувство, что это ему только снится. Она необъятна. И эта необъятность только усиливает ощущение нереальности.
– Так чего тебе хочется? – спрашивает она, продолжая осматривать комнату, окидывая взглядом открытый чемодан с одеждой на застеленной кровати, на которой Бернар не спит, ближе к двери.
Он пожимает плечами, как будто не представляя, чего ему хочется, как будто он даже не думал об этом.
– Не хочешь принять душ? – спрашивает она, взглянув на него без заметного энтузиазма.
– Душ не работает.
– А, ну да, ты говорил.
– Да.
Они стоят молча какое-то время, потом она выдает:
– Хочешь увидеть мои сиськи?
Поколебавшись секунду, он отвечает:
– Да.
В тусклом свете она освобождается от верхней одежды – блузки с рюшами, почти такая же была на ней вчера – и снимает огромный лифчик. Сиськи стекают вниз. Рыхлые, в голубых прожилках, каждая размером почти с голову Бернара, они покоятся на валиках жира. Соски бледно-розовые, очень светлые, размером с блюдце.
Странный миг – он просто стоит и смотрит, а она ждет.
И вдруг он отмечает у себя эрекцию.
Она тоже видит это и, плавно опустившись перед ним на колени, расстегивает его ширинку.
Во рту у нее мягко и тепло.
– А ты это умеешь, – говорит он через какое-то время.
Она молча пожимает плечами. Потом вытирает рот и немного отстраняется. Подергав и покрутившись как следует, она стягивает с себя джинсы.
Ноги у нее в отличие от ног других людей, когда прежде всего замечаешь их длину, поражают размерами по горизонтали. Колени угадываются с трудом. Когда ее кружевные панталоны сползают вниз, он видит в самой глубине наползающих друг на друга белесых масс плоти рыжий кустик волос.
Она берет его за руку и подводит к кровати, на которой он спит, к этой затхлой куче простыней.
Он садится на самый край и неловко снимает джинсы и рубашку поло в поперечную полоску.
Теперь они оба голые, и у него такой стояк, что ему самому неудобно. Почти физически. Она пробует улечься на спину и расставить ноги. Ей нужно расставить ноги так широко, как только возможно, иначе наползающие со всех сторон массы просто не дадут ему попасть в нее. Однако на односпальной кровати, стоящей у стены, это не представляется возможным. Она едва умещается на ней даже со сдвинутыми ногами. После нескольких безуспешных попыток Бернар говорит:
– Знаю. Мы положим матрас на пол, хорошо?
Они встают и начинают стаскивать матрас, который прижимает член Бернара к животу.
И вот матрас на коричневой плитке пола.
Она стоит голая в неясном свете, проходящем сквозь занавески, напоминая огромную оплывшую свечу. И она вся в его власти – эта округлая, текучая груда плоти. Эти бледно-розовые соски размером с его лицо. Ее так много, так нереально много, думает он, глядя на нее, и неожиданно понимает, как сильно хочет ее, – эта женщина так же необъятна, как сама его потребность в обладании, если такое вообще возможно, во всех мыслимых проявлениях. Хотя в данный конкретный миг эта потребность кажется ему бесконечной. Его член покачивается, его легкие втягивают воздух и выпускают, и как будто ничего другого в мире просто нет – и ничего больше не нужно.
Она укладывается на матрас.
И они начинают.

 

Они продолжают до самого вечера, пока рассеянный занавесками свет все больше слабеет. Потом они засыпают на какое-то время, а когда он открывает глаза, то видит, как она одевается. Она уже натянула блузку, но с матраса на полу все равно кажется почти голой.
– Сколько сейчас времени? – спрашивает он.
– Семь, – отвечает она. – Ужинать идешь?
Она отодвигает занавеску, впуская в комнату вечерний свет, и, осмотревшись, находит свои необъятные панталоны. Тяжело усевшись на вторую кровать, она натягивает их.
– Не думаю, – говорит он.
Он лежит голый на матрасе на спине, совершенно выдохшись после, кажется, пяти – он уже сбился со счета – оргазмов, и чувствует, что хочет спать и не способен шевельнуться. Сама мысль о том, чтобы одеться сейчас и пойти в столовую, невыносима.
– Понимаю, – говорит она, возясь теперь со своими джинсами.
Одевшись, она подходит к двери и спрашивает:
– Тогда увидимся позже?
– Да, увидимся, – отвечает Бернар.
Оставшись один, он продолжает лежать на матрасе, чувствуя кожей тепло воздуха и разглядывая узор из трещин на потолке, пока темнота не скрывает его.
Сквозь окно долетают звуки с улицы
    шумное жужжание мопеда
        обрывок музыки
            далекие, очень далекие крики

Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7