Глава 34

— То возьму, что тебе всего дороже. Вот тогда погляжу я на тебя, великий Чернец, Владислав Радомирович. Во все глаза смотреть буду, как жизнь тебя покидает. О-ох, рассмеюсь я тогда, Чернец. Спляшу на твоих костях. Вспомнишь ты тогда башенного мага-золотника Лукаша, что на службе твоей силу потерял.

Надзея со страшной полубезумной улыбкой подняла к глазам маленький изящный амулет на тонкой золотой цепочке — Землицын знак. Цепочка была короткая — взрослому на шею не надеть, разве что младенцу.

— Вот уж я тебя посвящу Землице, наследник Черны, — пообещала Надзея злорадно.

Амулет тихо покачивался, ловя угасающий солнечный луч. Надзея закрыла глаза ладонями и зарыдала. Не золотой кулон качался перед ее глазами — висел на пеньковой веревке Лукаш. Не успела, не сумела, не спасла. Не смог единственный ее сынок жить бессильным, осмеянным. Из золотников — в мертвую кость, на самое дно. Еле живой, израненный, досуха топью выпитый, не отыскал он себе в жизни нового места, нашел только моток веревки да крепкую балку сарая. Хоть бы прогнила, хоть бы провалилась. Но нет, хорошая хозяйка была Надзея, хотела сыну дом и двор в лучшем виде оставить: заменила подгнившую балку на новую. И вот как судьба обновила.

Думал Лукаш дом перестроить да в новый дом жену взять. Пошел ко князю Владиславу в башенные. Казалось, что не служить, сиди-посиживай. Даровые денежки. Да только обернулось даровое погибелью. Посиживали другие, а Лукашу вышла топь, око переливчатое. Ухватило — и лишило того, что было ему жизни дороже, дороже матери.

Стояло перед внутренним взором Надзеи серое лицо удавленника…