Глава 10
— Ты светишься вся, — обвиняющим тоном сообщила Эми, встретив Барбару утром в спортзале. — Всю ночь с тем красавчиком кувыркалась? Как он вообще?
Барбара прикинула, как отреагировала бы Эми, узнай про подарок Джейка. Наверное, восторгов на его счет поубавилось бы. Подруга предпочитала классические знаки внимания — цветы и украшения — хотя по ее внешнему облику предполагалось, что она скорее обрадуется новой штанге или боксерским перчаткам, нежели букетику ромашек.
— Как только сама разберусь в своих чувствах, расскажу тебе все детали, — пообещала Барбара.
Они уселись на скамью перед стеллажом с гантелями. В такую рань посетителей было мало, занимались лишь несколько «белых воротничков», предпочитавших посещать зал перед работой.
— Ишь ты какая привередливая, — то ли в шутку, то ли всерьез ответила Эми. — Парень классный, а она еще в чувствах не разобралась. Отдай мне его. Я разбираться не буду, просто изнасилую его в грубой форме. Несколько раз.
Они рассмеялись.
— А ты не помнишь, — как бы невзначай поинтересовалась Барбара. — Он в наш спортзал наведывался?
Она ничего не могла поделать с желанием разобраться, не солгал ли ей Джейк снова. Если Зоуи ошиблась или не внесла его данные в компьютер, то ведь кто-то из тренеров мог его видеть?
Эми пожала плечами:
— Не замечала его. Ты знаешь, у меня память на лица хорошая. Если он и приходил, то не в мою смену.
Барбара поскандалила с Уорхолом восемнадцатого июля, и она точно помнила, что Эми тогда работала. Даже если она сама могла упустить новичка из виду, то Эми обратила бы на него внимание и подошла бы представиться — надо знать ее общительный характер. То ли каким-то волшебным образом он не привлек ее внимания, то ли не приходил и зачем-то снова наврал…
У Барбары мелькнула догадка, что ее новоявленный бойфренд мог быть обыкновенным треплом, которого хлебом не корми — дай языком помолоть. Не великий грех, учитывая, что у нее у самой рыльце в пушку, да еще каком. Но догадки Барбару не устраивали. Ей хотелось точно знать, с кем она имеет дело. К тому же процесс выяснения истины развлекал ее.
— Слушай, у нас ведь есть камеры наблюдения в зале? — осенило Барбару.
Она наведалась в кабинет охраны в обеденный перерыв. В небольшой комнате, за массивным столом, на котором возвышались два огромных монитора, восседал тучный мужчина средних лет.
— Привет. — Она прочитала имя на бейдже, когда он обернулся. — Гарольд! — Она показала свой пропуск. — Меня зовут Барбара Хилл, я здесь работаю фитнес-инструктором. Можно отвлечь тебя на минуточку?
Он деловито кивнул, развернувшись в кресле на колесиках, и молча воззрился на гостью.
— Скажи, Гарольд, записи с видеокамер сохраняются на компьютере, да? Если, предположим, вдруг понадобится посмотреть, что происходило в спортзале несколько дней или недель назад — это реально?
— Ну.
Барбара кашлянула, смутившись от столь холодного приема. Обычно мужчины реагировали на нее теплее. Она улыбнулась своей самой располагающей улыбкой:
— А могла бы я попросить показать мне архив за восемнадцатое июля?
— На каком основании? — Охранник то ли пребывал в дурном настроении, то ли не привык к неожиданным вторжениям. Диалог явно не складывался.
— На основании того, что я здесь работаю, и мне необходимо кое-что проверить.
— Не думаю, что имею право показывать тебе записи. — Гарольд снова повернулся к мониторам, где на экране транслировалось изображение с нескольких камер. Барбара успела разглядеть картинку над входом и в холле.
В открытую дверь заглянул проходивший мимо Трой:
— Привет, Гарольд, крошка!
Охранник поспешно оглянулся, и его лицо — мрачное и враждебное еще минуту назад — просияло.
— Не скучаешь без меня, как я погляжу? Затащил в свое логово юную красотку, негодник?
Барбара ни разу не видела, чтобы кто-то так явно и мгновенно краснел — румянец разлился по щекам охранника, за долю секунды превратив его в робеющего подростка.
Трой рассмеялся и, удовлетворившись полученной реакцией, исчез в коридоре.
Несколько секунд Барбара стояла, прикидывая про себя кое-что, и поспешно ретировалась. Она догнала Троя у автомата со снеками, тот как раз доставал из окошка протеиновый батончик.
— Хочешь заполучить моего Романо? — без обиняков спросила Барбара.
Трой заинтересованно уставился на девушку:
— Ты знаешь, что хочу.
— Я могла бы отказать ему в дальнейших тренировках и убедить его взять в инструкторы самого крутого тренера в зале. — Барбара выдержала паузу. — То есть тебя.
— Так-так, дорогуша, — глаза Троя заблестели. — Полагаю, это не простая благотворительность и желание помочь своему коллеге, я прав?
— Взамен от тебя понадобится не много. Но сперва скажи, в каких ты отношениях с Гарольдом.
— С кем?
— С нашим охранником.
— В отношениях? — Трой закатил глаза. — Да я просто прикалываюсь над ним. Заметил, что он запал на меня, и немножко взбадриваю его время от времени, чтобы горел, ха-ха. Мало ли, вдруг мне понадобится попасть в зал после его закрытия, ну, ты понимаешь. Полезно водить дружбу с охраной. Шучу-шучу, — и, прижав ладонь ко рту, шепотом добавил: — Совсем не шучу.
— Как думаешь, если ты попросишь его о маленькой услуге, он согласится?
Трой самодовольно фыркнул:
— Прикалываешься? Да он ради меня с крыши прыгнет, если я попрошу.
— В таком случае считай, что Романо твой.
— Так что от меня требуется? — Трой доверительно придвинулся к Барбаре. — Какую гадость ты удумала, мелкая мерзавка?
В тот день Барбара не доработала до конца смены — прикинулась больной, изрядно разозлив Зорино, и ушла на час раньше. Она пересекла площадку перед торговым центром, направляясь к своему «Доджу», но внезапно остановилась, осознав, что не в том состоянии, чтобы управлять машиной.
У маленького сквера возле парковки пустовали скамейки, она двинулась прямиком к ним. Было еще светло — стоял ранний вечер — и жарко. Она расстегнула кофту (в зале кондиционеры включали на максимум) и подставила лицо солнечным лучам. Над пустым пространством у мола кружили чайки; ниже обычного летел самолет, похожий на акулу с торчащими плавниками. Барбара вообразила, что лежит на дне океана и смотрит вверх, на кружащего у поверхности хищника.
Трою понадобилась пара минут, чтобы раскрутить Гарольда. Тот даже кресло отодвинул, приглашая Барбару сесть и самостоятельно просмотреть запись с камер от восемнадцатого июля, а сам вышел в коридор, куда позвал его Трой, чтобы «полюбезничать». Барбара слышала его звонкий смех и сдержанные односложные ответы Гарольда, который не верил своему счастью и от внимания к собственной персоне впал в ступор, а сама не отрывала глаз от монитора, проматывая кадр за кадром.
Она увидела Эми, работавшую на снаряде с клиенткой, увидела вошедшего в зал Уорхола и себя тоже. Она увидела Алекса Зорино, проводившего экскурсию для двух новых клиентов. А вот Джейка камера не запечатлела. Что бы он ни говорил, в тот день в спортзале его не было.
Барбара уже собиралась закрыть видеофайл, когда ее что-то насторожило. Внимание привлек мужчина в стретчинг-зоне, сидевший на матах и делавший вид, что растягивается. Его силуэт показался знакомым, и Барбара сосредоточилась на его фигуре, ожидая, когда он повернет голову. Она нетерпеливо куснула губу, краем уха уловив доносившийся из коридора голос Троя — в нем появилось недовольство, парня начала утомлять беседа с немногословным охранником.
Русоволосый мужчина в просторных штанах наклонился вперед, растягивая спину, и Барбара уже отчаялась разглядеть его лицо, когда он вдруг распрямился и повернул голову в сторону камеры.
Она узнала его.
Рядом раздался короткий автомобильный гудок. Полицейская машина затормозила у скамейки, и Мик Джефферсон опустил стекло и поприветствовал Барбару:
— Надеялся тебя подловить после работы. Ты сегодня рано закончила?
— Да, — она повела плечами, сбрасывая оцепенение.
— Запрыгивай, — он указал на пассажирское кресло. — Надо поговорить.
Обычно Мик Джефферсон вел себя деликатнее, и Барбару кольнуло нехорошее предчувствие — словно сразу со всех сторон на нее надвигалось нечто мрачное, бесконтрольное, как стихия.
Она потянула ручку дверцы и села в машину.
Мик Джефферсон переключил рычаг, плавно трогаясь с места, проехал немного вперед, свернул на стоянку и остановился.
Они посидели молча. Барбара ждала, а Мик прикидывал, с чего лучше начать. Он прочистил горло и заговорил уже привычным, немного смущенным тоном:
— Извини, что отвлекаю тебя от дел.
— Наверное, у тебя есть причины? — Барбара развернулась к нему вполоборота, показывая всем своим видом, что ее не смущает настойчивое внимание копа.
— В общем-то да, — он постучал пальцами по рулю, подыскивая подходящие слова. — Хочу тебя кое о чем спросить.
— Конечно.
— Речь пойдет об Уорхоле.
— Твои коллеги уже допрашивали меня о нем. Да, я с ним поссорилась незадолго до его исчезновения, но господи боже, Мик, я уже все подробности этой ссоры рассказала.
— Да, я знаю. — Джефферсон потер лоб, а затем уставился на нее, закрыв рот ладонью. — С инцидентом в спортзале все ясно.
— А с чем не ясно? — страх подстегивал Барбару, делая агрессивнее.
— Я упоминал раньше, где был обнаружен автомобиль Уорхола?
— Да, в каком-то спальном районе.
Полицейский кивнул:
— На той улице, как назло, нет дорожных камер, так что нельзя проследить, приезжал ли он туда один, или кто-то его сопровождал, ехал ли кто-то следом… Но, — он сделал многозначительную паузу. — Камера есть на перекрестке, куда выходит сразу три улицы, — и та самая в том числе. Это далековато от того места, откуда гипотетически исчез Уорхол, однако ж я все равно просмотрел записи той ночи.
— Нашел что-нибудь интересное? — Предчувствие уже не кололо, а остервенело колотилось где-то у горла.
— Ничего такого, кроме, пожалуй, одной детали. — Он молча уставился на девушку, изучая ее реакцию.
Барбара невинно хлопала ресницами.
— Я засек твою тачку, Барби. Голубой «Додж» трудно не заметить.
Она сдвинула брови, о чем-то напряженно вспоминая.
— А какой это был день? Возможно, я как раз тогда отвозила подругу из бара. Эми напилась, я не позволила ей сесть за руль, можешь дать мне медальку за сознательность. Эми живет в том районе.
— Барби, очень прошу тебя спокойно меня выслушать и постараться понять.
— Ты начинаешь пугать меня, — с игривым видом сказала она.
— У меня нет такой цели. — Мик Джефферсон посмотрел в зеркало заднего вида на выруливавшую с автостоянки машину. Дождался, когда она уедет, и продолжил.
— Очень много совпадений. С Уорхолом, затем с Билли Ридом. Тебе не кажется?
Барбара уныло вздохнула, выражая крайнюю степень усталости:
— Ты хочешь сказать, что я замешана во всем этом? Тогда арестуй меня. Я же очень похожа на психопата-убийцу, правда?
— Нет, ты не похожа, именно поэтому я сейчас говорю тебе закрытую информацию, а не везу в участок. История с Уорхолом и Ридом странным образом крутится вокруг тебя. И я хотел бы услышать твои объяснения.
— Мне нечего объяснять, — с отчаянием протянула она.
— Ты уверена? — Его взгляд — такой нежный прежде — прожигал ее насквозь.
Она поерзала в кресле.
— Уверена.
— Может, ты упустила что-то? Или боишься в чем-то признаться? Я на твоей стороне, Барби. Вдвоем будет легче разобраться в ситуации, — наседал Джефферсон.
— Тут не в чем разбираться, Мик.
— В машине ты сидела не одна, — не выдержал он. — На камере довольно четко видно, что на месте пассажира находился мужчина. Качество записи не позволило разобрать черты его лица, именно поэтому я сейчас задам тебе вопрос и хочу получить правдивый ответ. Это был Уорхол?
— Что? — Ее изумление было неподдельным. — Уорхол в моей машине? Ты издеваешься? Я его терпеть не могла! А кататься с ним по ночам — это вообще из разряда фантастики.
— Тогда кто это был?
Барбара откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.
— Я не хочу отвечать. Это личное.
— Речь о возможном убийстве. Все очень серьезно. Никакого личного здесь быть не может, — в его голосе снова появился металл. — Во что ты ввязалась, Барби? Кто был тот человек в машине?
— Тот человек женат, о’кей? — резко ответила она. — Я этим не горжусь. И не хотела бы втягивать его в расследование и подставлять его.
— Я и не прошу тебя подставлять его, — терпеливо, как ребенку, объяснил Джефферсон. — Я лишь хочу убедиться, что ты не впуталась в неприятности. Потому что мне придется сообщить следователю, и он вызовет тебя на допрос, и если ты начнешь барахтаться и путаться в показаниях, как сейчас со мной, то навлечешь на себя подозрения и здорово увязнешь. Мне не безразлична твоя судьба, именно поэтому с тобой сейчас говорю я, а не дознаватель. Ты это понимаешь?
Барбара молчала.
— Как зовут мужчину и как получилось, что из бара ты повезла подругу до дома, но от дома подруги возвращалась уже не одна? Где вы пересеклись? Вы договорились о встрече заранее?
Барбара отчаянно соображала. Джефферсон конкретно настроился докопаться до правды, и она прикидывала, в каком объеме и под каким углом преподнести часть этой правды, чтобы не навлечь на себя проблемы. Увиденное на записи с камер фитнес-центра смутило ее, ей требовалось время, чтобы в этом разобраться, но времени как раз не было. Джефферсон требовал ответы, и немедленно.
— Хорошо, — она тяжело вздохнула. — Это был Джейк Саммерс, вы уже встречались, кажется, я вас знакомила. У нас роман. Я ему позвонила, когда выезжала из бара с Эми, и он предложил подскочить к ее дому и вместе поехать ко мне.
— И если в полиции проверят звонки, то на твоем телефоне действительно будет исходящий на номер твоего парня? — уточнил Мик.
— Да, конечно. — Барбара изо всех сил старалась звучать уверенно.
— Почему так сложно? Почему он не поехал прямиком к тебе? Где он оставил свою машину? У дома подруги? Ты ведь понимаешь, что все эти факты очень легко проверить, и если ты лжешь…
— Я не лгу! — с обидой в голосе воскликнула Барбара. — Конечно, ты можешь проверить, и очень надеюсь, что после этого ты убедишься, что я не вру!
— Хорошо, успокойся. — Мик положил руку на ее плечо и пожал его. — Ты ведь понимаешь, что я всего-навсего хочу защитить тебя. Если то, что ты говоришь, правда, то тебе нечего бояться. Но мне нужно было убедиться, что ты не вляпалась во что-то очень нехорошее и незаконное. Завтра я расскажу следователю о своих наблюдениях, будь готова появиться в участке и рассказать то, что рассказала мне, хорошо?
Она кивнула.
— Все в порядке?
— Да, — выдавила она.
— Этот Джейк Саммерс, — Мик помолчал. — Насколько хорошо ты знаешь этого парня?
— Мы просто трахаемся, Мик, мне не нужно хорошо его знать, — запальчиво ответила Барбара и тут же осеклась. — Извини. Я не хотела быть грубой. Просто ты меня расстроил.
Желваки Мика Джефферсона заходили ходуном, но он быстро взял себя в руки.
— Ладно, Барбара. Иди домой, отдохни после работы.
Она отвернулась и несколько минут молча пялилась в окно на выходивших и входивших в мол покупателей. Когда она вновь повернулась к водителю, ее лицо выглядело расслабленным:
— Спасибо, что беспокоишься обо мне, — ласково проговорила она. — Я это очень ценю.
Она накрыла его широченную руку своей ладошкой и тут же отдернула, смутившись.
— До встречи завтра. Если меня вызовут в участок, ты придешь, чтобы поддержать меня?
Мик Джефферсон расплылся в широкой улыбке. Ее слова заметно успокоили его.
— Разумеется, без вопросов.
— И подумай над тем, когда мы поедем на озеро. — Она поправила волосы, стараясь, чтобы этот жест казался в меру кокетливым.
— Как насчет этих выходных? — расцвел полицейский.
— Звучит отлично. — Она положила пальцы на ручку дверцы и потянула ее. — Пока.
— Пока, Барби. Береги себя.
Она двинулась к своей машине неторопливой походкой, ощущая, как чужой взгляд прожигает ей затылок. Если вся ее жизнь — всего лишь игра, которую она сама для себя выбрала, то, похоже, у Барби экстремальный вкус на развлечения. Она обернулась и помахала Мику.
Вырулив с парковки, она покружила по городу, чтобы немного успокоить нервы. Солнце уже село, летний вечер искрился огнями фонарей и витрин; по центральным улицам гуляли толпы народа, наслаждаясь выступлениями музыкантов, приехавших в Милуоки на фестивальную неделю. Стояла жаркая влажная погода, но в дувшем в открытое окно ветре уже угадывались запахи грядущей осени. Барбара подняла стекло, врубила в магнитоле «Imagine dragon» и рванула в сторону Уайтфиш Бэй.
— Это плохо! — Джейк мерил комнату нервными шагами. — Это очень плохо!
— Так и подмывает сказать что-то ехидное, вроде «вот к чему приводит желание выпендриться перед незнакомой девчонкой», но я удержусь. — Барбара сидела на диване и наблюдала за передвижениями Джейка. Она пересказала ему беседу с полицейским и надеялась, что он предложит адекватный план дальнейших действий.
— И между прочим, если бы я держалась от него подальше, как ты советовал, то ни за что бы не узнала, как мы с тобой подставились.
— Ладно, ладно, твоя взяла! — рявкнул Джейк. — Я последний дебил, — это ты хочешь услышать?
— Я бы предпочла услышать мысли о том, как нам поступить. Я наплела ему с три короба, и моя ложь выплывет наружу довольно быстро, если следователь решит проверить мои слова, — странным образом волнение Джейка действовало на Барбару успокаивающе. Чем больше он нервничал, тем увереннее она становилась. И даже гадкое предчувствие, преследовавшее ее с того самого момента, когда она вышла из кабинета охраны в спортзале после просмотра записи, и усилившееся при встрече с копом, почти не тревожило ее.
— Надо посоветоваться с Буддой. — Джейк замер посреди гостиной. — Не хотелось бы его втягивать в наши проблемы, но времени позарез, а у него котелок отлично варит. Он, наверное, в зале для медитаций.
— Я позову его, — предложила Барбара, направляясь к лестнице. — А ты свари, пожалуйста, кофе. У нас ожидается бессонная ночка.
Она поднялась наверх, краем глаза отметив, что Джейк достает из шкафчика кофе и турку, и, стараясь ступать как можно тише, прошла дальше по коридору второго этажа, где располагались спальни. Миновала комнату Джейка (там она уже неоднократно бывала и ничего подозрительного не замечала) и прошмыгнула в спальню Будды.
Комната тонула во мраке; кроме кровати, встроенного шкафа да комода с зеркалом, из мебели больше ничего не было. На застеленной постели, у изголовья, Барбара заметила мигающий огонек включенного ноутбука. Она потрогала пальцами тачпэд, оживляя экран.
На заставке появилась фотография цветка лотоса, вокруг которого, прямо на рабочем столе, желтели несколько папок. Она быстро прочитала названия некоторых: «Фиалка», «Солнце», «Кукла»… Барбара наугад ткнула пальцем, открывая папку, но проверить высветившиеся файлы не успела — снизу донесся зов Джейка:
— Он здесь, Барби, спускайся!
Задерживаться было нельзя — промедление могло вызвать подозрения. Она торопливо выпорхнула из спальни и вернулась в гостиную на первом этаже.
Будда с непривычным для него озабоченным видом стоял у барной стойки.
— Я дышал возду�p>— Спасибо. Как твои дела? Давно не заходила.
Барбаре захотелось рассказать ему про книгу, про то, какой классной она получается, но тут же одернула себя: Ронан воспримет ее болтливость за кокетство и снова начнет подкатывать, чего ей совсем не хотелось.
— Много работы было, — отделалась она общей фразой. — А у вас тут как? Все по-старому?
— В целом да. Новостей почти нет. Все те же десерты, все те же клиенты.
Барбара мысленно отругала себя за вопрос, который собралась задать, и все-таки не удержалась, спросила, коль уж выдался подходящий момент:
— Поди, Мик Джефферсон каждое утро за пончиками захаживает?
На лице Ронана проскользнуло странное выражение:
— Ты разве не в курсе?
— О чем? — не поняла Барбара.
— Джефферсон погиб.
— Что? — Она отреагировала более бурно, чем следовало, и поспешно добавила: — Я его видела неделю назад!
— Ну вот около недели назад и погиб. В аварии. Вроде как напился и на огромной скорости вылетел с обочины. До того как успели приехать спасатели, бензобак вспыхнул, и машина взорвалась. В местных газетах писали.
Барбара оторопело глядела в пространство, на мгновение выпав из реальности.
— Эй, ты в порядке? — окликнул ее Ронан. — Вы что, были близко знакомы?
— Нет, — протянула она. — Но я его знала. Это ужасно. А что говорит полиция? Ведется расследование?
Парень пожал плечами:
— А что расследовать? Обычное ДТП. Сел пьяным за руль, вот и результат.
Чудесный голубичный чизкейк Барбара так и не доела. Августовское солнце палило нещадно, разогнав с и без того не самых многолюдных улиц Милуоки редких пешеходов. Город казался вымершим, и даже машины по дорогам тащились еле-еле, словно на замедленном воспроизведении — или это подсознание Барбары играло с ней шутку, заставляя иначе воспринимать окружающую действительность.
Мик Джефферсон — со всей своей медвежьей грацией, с копной темных волос и проницательными карими глазами — возник перед мысленным взором. Он немного усложнял ее жизнь в последнее время, но все же был отличным парнем. Барбару потрясло известие о его смерти.
Он напился и сел за руль? Серьезно? Это совсем не в духе Мика. Он ей, безусловно, симпатизировал, но голову ему от страсти не снесло. Он мыслил трезво и явно о чем-то догадывался, хотя от прямых обвинений воздерживался. С чего бы ему напиваться, да еще садиться за руль? Кем-кем, а безответственным алкоголиком Мик точно не являлся. Он был образцовым копом, до мозга костей.
Она села в машину, включила кондиционер, достала мобильный и принялась изучать все статьи в Интернете, где упоминалась авария. К сожалению, новых фактов к уже известной информации это не прибавило, Ронан рассказал ей все, что писалось в прессе. Журналисты расценили происшествие как заурядное, поэтому освещали его коротко и скудно.
Барбара вспомнила их последнюю встречу. Она вышла из дома Джейка, где Будда убедил их, что волноваться не о чем, и села в машину Джефферсона. Он спросил, знает ли она о прошлом Джейка, а она довольно грубо оборвала его. И спустя несколько часов, глубокой ночью, всегда осторожный, правильный полицейский попадает в ДТП, и его тачка взрывается, как в голливудских боевиках?
Барбара отдернула ото рта руку, осознав, что грызет ногти.
Если это совпадение, то весьма неординарное. Еще месяц назад Барбара с легкостью поверила бы в случайность. Но только не сейчас. Не после того, через что ей пришлось пройти. Если чему и научило ее общение со странной парочкой, так это тому, что совпадений не бывает. Все пронизано причинно-следственными связями.
Барбара набрала номер Джейка. Он ответил после третьего гудка.
— Ты знал? — Она не потрудилась поздороваться. — Что тот коп погиб? Знал?
— Какой коп? — не сразу сообразил Джейк. — Ты куда пропала? Я успел по тебе соскучиться.
— Мик Джефферсон. Тот, про кого я рассказывала вам с Буддой.
— Он погиб? — Джейк изобразил удивление. — Давай я приеду, и мы поговорим.
Барбара повысила голос:
— Это ты все подстроил?
— Я сказал, что приеду и поговорим, — жестко отчеканил Джейк, давая ей понять, что по телефону такие темы не обсуждаются.
Похоже, до Барбары наконец дошло. Она назвала ему адрес закусочной Энди:
— Я рядом на парковке, в своем «Додже» сижу.
— Хорошо. Скоро буду, — сказал он и отключился.
Пока она ждала Джейка, ее мысли постоянно возвращались к последнему разговору с Джефферсоном. Теперь каждая его фраза приобретала двойной смысл, и казалось, что тогда, в беседе, она упустила что-то важное, не обратила внимания на то, что он пытался (если пытался) донести.
Когда Мик упомянул прошлое Джейка, Барбара решила, что он имеет в виду его брата, осужденного за непредумышленное убийство. Но Джефферсон был умным человеком и вряд ли рассчитывал, что из-за подобного обстоятельства она пересмотрит свое отношение к бойфренду. Ты не ответствен за поступки родственников, и Джейку скорее следовало посочувствовать, нежели осуждать его.
Барбара ощутила, как закипает внутри холодная злость — это ж надо быть такой дурой, а? Мик хотел ей что-то сказать, а она фактически заткнула ему рот. А что, если он собирался поделиться по-настоящему важной информацией касательно ее парня? Чутье у него было животное, — не имея ни фактов, ни улик, он шел по верному следу, и лишь трепетная симпатия к Барбаре не позволила ему сразу же обвинить ее во всех смертных грехах. Останься он в живых, то рано или поздно докопался бы до истины. Если это понимает она — обычная девчонка из фитнес-центра, — то Джейк и Будда не могли не понять! Тогда получается, что та беседа о якобы отсутствующем поводе для беспокойства была ложью от начала и до конца, попыткой запудрить Барбаре мозги, успокоить ее? Но зачем, спрашивается?
Если Будда и Джейк решили убрать потенциальную угрозу, то почему не сказали об этом прямо? Ладно бы они считали Барбару тепличным цветочком, чуждым циничности. Но ведь она не такая. И они отлично об этом знали.
— Дикие гуси летят на юг. — Джейк открыл дверцу и заглянул в салон.
Барбара вздрогнула от неожиданности:
— Чего?
— Я сказал пароль, ты должна дать отзыв.
— Опять твои дурацкие шутки, — фыркнула она. — Садись, жару напустишь.
— Чего ты такая унылая? — Джейк запрыгнул на пассажирское сиденье и уставился на девушку. — Что с тобой происходит, а?
На нем была красивая сиреневая рубашка и рваные джинсы, от него пахло дорогим парфюмом, а под тонкой тканью проступали развитые мышцы. Он был привлекательным мужчиной, но сейчас Барбара испытывала что-то близкое к отвращению. Джейк вызывал у нее диаметрально противоположные эмоции в зависимости от ситуации — и хотя она уже научилась любить неопределенность, — эти колебания пугали ее.
— Это ты подстроил аварию? Не знаю, тормоза подрезал, взрывное устройство подложил или еще что-нибудь? — Она посмотрела прямо на него.
— Ты сейчас серьезно? — улыбнулся Джейк. — Или развлекаешься от скуки?
— Господи, да ты можешь просто ответить? — рассвирепела Барбара. — Зачем ты все время увиливаешь от прямого ответа? Да, я убил копа! Нет, я не убивал копа!
— Смотря какого копа, Барби. — Джейк открыто глумился.
— Не паясничай, пожалуйста. Мне важно это знать.
— Ты какая-то психованная. Сперва по телефону говоришь неприемлемые вещи, а теперь разборки устраиваешь. Злишься, что не ты сама прикончила своего поклонника? Похоже, для душевного равновесия тебе требуются регулярные убийства. Как насчет той телки из антикварной лавки, а? Она ведь тебя бесит, ты сама говорила.
На лице Барбары отразился столь богатый спектр эмоций, что Джейк сбавил обороты:
— Ладно-ладно. — Он поднял руки, изображая капитуляцию. — Извини. Не хочу тебя обижать. А то потом будет, как в анекдоте: мой психотерапевт посоветовал написать письмо моему обидчику и сжечь его. А что теперь делать с письмом?
Барбара молчала, выразительно глядя на собеседника. Если бы взгляд мог убивать, от Джейка уже бы осталась кучка пепла.
— Я не понимаю, зачем было успокаивать меня, а потом делать по-своему? Вы специально с Буддой сговорились? Вы мне не доверяете?
— Будда не имеет к этому отношения. Он высказал свою позицию, и я с ней согласился. Но потом я передумал и решил подстраховаться. Барби, мы с тобой наворотили дел, — теперь Джейк говорил серьезно. — И такие дела часто выходят боком, если понижаешь бдительность. Нельзя было пренебрегать попытками твоего копа выяснить правду. Я знаю таких людей — они прут напролом, пока не пробьют стену лбом, если понадобится. Он представлял для нас угрозу, и я сделал все возможное, чтобы обезопасить нас.
— Но ведь не было никаких улик!
— Иногда, чтобы размотать клубок, довольно одного подозрения. Рано или поздно твой коп нашел бы нужную ниточку. — Джейк помолчал. — Прости, если расстроил тебя. Но кто-то должен принимать болезненные решения.
Барбаре вновь захотелось закричать обидные слов�ми известных игроков в американский футбол, целая полка была уставлена школьными и университетскими кубками.
Барбара погрустнела: она ведь совершенно не знала этого мужчину, а у него были свои пристрастия и привычки; он наверняка мог удивить ее необычным хобби или поддержать разговор на любопытную тему. А она ему даже шанса не дала раскрыться…
«Хнык», — мысленно сыронизировала Барбара над своими неуместными сожалениями. Мик ей не нравился, и вряд ли бы это изменилось, так что незачем врать самой себе и изображать рефлексирующую добродетель. Мика больше нет, он исчез — вместе со своим прошлым, со своими успехами и проблемами, — тогда как Барбара осталась. И ей сейчас очень не помешало бы немного облегчить собственную жизнь, прояснив ситуацию относительно Джейка.
Где же чертовы документы?
Она проверила прикроватные тумбочки и комод (Мик предпочитал красное и синее нижнее белье), изучила книжные полки на наличие папок и блокнотов, обшарила кухню (Мику нравились кукурузные хлопья с малиной и орехами), но не обнаружила того, что искала.
В доме вообще мало что указывало на его профессиональную деятельность, а ведь Мик казался Барбаре трудоголиком, фанатиком работы. В чулане обнаружились удочки и рыболовные снасти, пыльные гири, старые клюшки для гольфа и картонные коробки со всяким тряпьем.
Уже стемнело, помещения погрузились во мрак, и Барбара подсвечивала фонариком мобильного. Она в отчаянии замерла посреди кухни, все больше склоняясь к мысли, что документы находились в машине в момент аварии.
Задерживаться дольше было опасно, кто-то мог заметить слабый свет от ее телефона в окнах погибшего соседа и вызвать полицию. И как бы она выкрутилась, спрашивается?
Она двинулась в сторону задней двери, через которую вошла, когда вспомнила, что не проверила туалет. Глупость, разумеется, но коль уж она все равно здесь… Некоторые любят изучать материалы, сидя на унитазе.
Плотная синяя папка валялась на кафельном полу возле раковины. Рядом лежали пара книг, но их Барбара проигнорировала. Она торопливо просмотрела содержимое папки, чувствуя, как бешено заколотилось сердце, и, соблюдая осторожность, незаметно покинула дом.
Зеленые цифры на холодильнике высвечивали второй час ночи, когда Барбара отложила папку в сторону, изучив каждый документ и чуть ли не выучив наизусть. Содержавшаяся на нескольких листах информация привела Барбару в состояние, близкое к панике.
Все, что кратко поведал ей в голосовом сообщении Мик Джефферсон, подтверждалось выписками из уголовного дела и судебного процесса над некоей Вайолет Прайс, двадцати пяти лет, уроженки города Шайен, Вайоминг. Она обвинялась в предумышленных убийствах трех человек и была осуждена на пожизненное заключение. На суде она заявляла, что к этим убийствам ее якобы подтолкнули, но присяжные посчитали ее версию неубедительной. Генри Томпсон (с фотографии улыбался Джейк) выступал в качестве свидетеля со стороны обвинения, и этот факт потряс Барбару сильнее всего. А потом она увидела снимок еще одного свидетеля, Эндрю Бюжо, которого она знала под другим именем — Будда.
Она еле успела добежать до туалета и склониться над унитазом — ее буквально вывернуло наизнанку.
Господи, что все это значит?
Барбара прополоскала рот и в бессилии опустилась на бортик ванной. Мозг рождал десятки самых разных гипотез, от оптимистичных до издевательски тошнотворных, и ее рассудок метался между ними, не зная, на чем остановиться. И в этом мучительном хаосе мыслей настойчиво пробивалось то ли воспоминание, то ли намек на него…
Барбара попыталась сосредоточиться, выдернуть из подсознания подсказку, но ее снова замутило.
Во что же она вляпалась… Все начиналось, как циничный боевичок, а обернулось психологической драмой.
Барбара вернулась в гостиную и пересмотрела бумаги. Вайолет Прайс. Почему это имя ей знакомо? Джейк когда-то упоминал о ней? Или это разум Барбары играл с ней злую шутку, подстраивая воспоминания под настоящее?
Голова раскалывалась от обилия мыслей. Все, что когда-то происходило в ее жизни, все ее мечты и надежды, разочарования и планы слились в одну нескончаемую какофонию эмоций, звуков и запахов, — они сводили с ума, вытаскивали наружу все потаенные страхи. Барбара застонала в голос.
Когда ей было тринадцать, ей приснился ад. Он представлял собой пространство, где личность теряла цельность, где ее границы плавились, и все, что когда-то являлось важным, принадлежащим одному тебе, таяло, исчезало в небытие. Твое истинное «я», — таким, каким ты привык его видеть — переставало существовать, и на замену ему не приходило ничего. Совсем ничего. Ты медленно распадался на атомы, а затем и атомы распадались, превращаясь в пустоту. И эта пустота заполняла тебя, а теперь уже лишь воспоминания о некогда существовавшем образе множились, растягиваясь в бесконечность, где миллиарды чьих-то иных личностей становились ничем.
Тогда, проснувшись ночью от самого худшего кошмара, юная Барбара долго приходила в себя, больше всего опасаясь, что нечто подобное повторится в реальности. Она ведь казалась себе такой интересной, загадочной, неповторимой. И разве существовало более страшное наказание, чем потерять свою индивидуальность?
Теперь, десять лет спустя, вспомнив свои детские страхи, Барбара усмехнулась. Она вдруг отчетливо поняла: то, что раньше воспринималось как ад, на самом деле являлось блаженством.
Тело и разум ограничивали, ей становилось тесно в рамках той личности, которая росла и формировалась вместе с ее мышцами и костями. Вся ее жизнь напоминала бесконечный цикл, безумную карусель, которая дарит иллюзию свободы и полета. А ведь нет никакого полета. Ты пристегнут к креслу, и ровно через пять минут механик нажмет на кнопку и опустит тебя на землю, чтобы через какое-то время все вновь повторилось.
Стать никем. Нигде. Никогда. Слиться с пустотой, похоронив привычное «эго». И в этой пустоте, утратив прошлое «я», быть одновременно и частью бога и самим богом…
Барбара сложила ноги в позу лотоса, подсунула под спину подушку и закрыла глаза. Раньше она медитировала из любопытства и жадности, надеясь получить хоть немного испытанного прежде восторга. Немудрено, что у нее ничего не получалось.
Сейчас ею двигали другие мотивы. Ей нужно было отказаться от самой себя, чтобы стать собой настоящей.
Темнота перед глазами сгустилась. В кончиках пальцев завибрировали сотни иголок. Барбара расслабилась и направила свое сознание в самый эпицентр черноты. Туда, где не было ни звуков, ни ощущений, — одна лишь желанная пустота и неопределенность.
«Неопределенность это миллионы вариантов, — говорил Будда. — Выбирай любой».
Гравитация исчезла. Тело стало легким, почти невесомым, дыхание замедлилось. Физически Барбара продолжала сидеть на диване, но ее разум находился уже не здесь.
