Глава 43
Сквозь прошлое
Сквозь стекло операционного блока Марион наблюдала за тем, как работает Натан.
Сегодня он проводил особо сложную и тонкую операцию. В прежние времена одна лишь возможность присутствовать при этом вызвала бы у Марион безумный восторг. Но сегодня был не тот случай — поскольку счастье, абсолютное счастье, почти всегда порождает глубокую грусть.
Такую реакцию легко понять. Вот вы и достигли вершины. Вы здесь. Вы всегда мечтали о том, чтобы достичь своей цели — выиграть в лотерею, выучиться на хирурга, возглавить предприятие, стать актером, иметь детей, хотя врачи диагностировали у вас бесплодие, взойти на Эверест, встретить величайшую любовь всей своей жизни, — и вот наконец вы ее достигли.
Вы и сами не знаете толком, как вам это удалось.
Одни скажут, что это случилось благодаря вашей настойчивости. Другие — что вам просто повезло. Что вы оказались, как говорится, в нужном месте в нужное время. И вы никогда не узнаете о точном соотношении первого и второго.
Но одно известно точно: теперь вам придется спускаться с ваших заоблачных высот. И вас охватывают тревога и грусть.
Сколько еще продлится ваше счастье? О чем теперь мечтать, когда вы уже получили свои миллионы? Стали хорошим хирургом? Блестящим менеджером? Великим актером? Справитесь ли вы с воспитанием детей? Будут ли другие горы, на которые вы сможете подняться, еще более прекрасные? Долго ли продлится ваша великая любовь?
Поскольку все сводится к этому.
Сколько времени?
Долго ли еще?
Марион опустила голову.
Чертовски неприятный вопрос, не так ли?
— Что ты говоришь? — спросил Натан, выходя из операционного блока.
— Так, ничего, — ответила она. — Мысли вслух.
Он стянул халат и бросил его в корзину для стирки. Они перешли в раздевалку. Здесь они были одни.
— Ты смотрела, как я оперирую?
— Да нет, почти не смотрела…
— Ты думала обо мне?
— Еще бы. О тебе и о твоей самодовольной улыбочке. Той самой, которой ты улыбаешься и сейчас.
— Она всегда неотразимо на тебя действовала, правда же?
— Я ее называю «Натан Чесс номер три».
— Нет, — возразил он, — это номер два. — Затем обнял ее. — А вот это — номер три.
Некоторое время они стояли, обнявшись, среди медицинских халатов, панталон и обуви. Больничная романтика во всей своей красе.
Но Марион еще никогда не чувствовала себя такой счастливой.
— У меня для тебя подарок, — сказала она.
— Вот как?
— Да.
— В честь чего?
— Решила отметить наш первый месяц.
— С того дня, как я поцеловал тебя на площади перед Нотр-Дам?
— Именно.
— Ну, надо же. Все и впрямь серьезно!
Марион раскрыла пластиковый пакет и вынула оттуда небольшую гипсовую плитку.
— Что это? — спросил Натан.
— Это плитка с отпечатками рук, вроде тех, что на Голливудском бульваре. Я взяла гипс в отделении первой помощи и сама ее сделала. На ней отпечатки обеих моих ладоней. Раз уж ты постоянно занимаешься чужими руками, пусть у тебя будут и мои. Имей в виду, это хрупкая вещь. Так же, как и я. Ты не должен меня разбить.
Улыбка Натана исчезла.
— Я тебя не разобью.
— Никогда?
— Никогда.
— Почему ты так в этом уверен?
Он взглянул на нее очень серьезно.
— Потому что я тебя люблю, Марион Марш.
В тот же вечер они в обнимку зашли в ресторанчик в Латинском квартале. Был канун Рождества, на столиках горели свечи. Снаружи шел то дождь, то снег, словно зима колебалась, не зная, что ей выбрать, и раскачиваясь, как на качелях, между двумя сезонами.
— В детстве мне всегда хотелось лодку, — сказал Натан.
— Лодку?
— Да, совсем маленькую. Но отец все время мне отказывал. Не позволил иметь даже надувную. Он как будто боялся, что я от него уплыву, что в конце концов и случилось. С тех пор я не перестаю о ней мечтать. Маленькая парусная лодка, где-нибудь в спокойном месте, посреди красивого пейзажа… Плывешь куда хочешь, и никто не заставляет тебя выбирать то или другое направление… Лодка — это ведь так символично, правда?
— Да, наверно…
— Что-то не так? Ты сегодня не в своей тарелке…
— У меня болит живот.
— Опять? Ты уже столько раз на это жаловалась. Ты не…
— Нет, не беременна. Я соблюдаю все необходимые предосторожности.
— Хочешь, я тебя осмотрю? Моя специальность — хирургия кисти, но я умею делать любые хирургические операции. За время учебы я проходил стажировку по многим специальностям…
— Ничего страшного. Может быть, позже… Скажи лучше, зачем ты меня сюда привел?
Натан принял нарочито таинственный вид и поставил на стол небольшую коробочку.
— Что это? — спросила Марион с внезапно заблестевшими глазами.
— Открой — и увидишь.
Она открыла коробочку — очень медленно и осторожно.
Внутри оказался небольшой свиток пергамента, перевязанный красной шелковой ленточкой.
— Что это?
— Разверни.
Марион развязала ленточку и развернула пергамент.
На нем каллиграфическим почерком было написано:
ТРИ ЖЕЛАНИЯ
— Это магический пергамент, — торжественно произнес Натан. — Он рассчитан на три желания. Иными словами, сегодня вечером я пригласил сюда невидимого доброго гения, который готов их исполнить.
— Хм… Ну что ж, это прекрасная идея. Но твой гений действительно может это сделать — или это просто трюк, чтобы затащить меня сегодня в постель?
Натан сделал вид, что смертельно оскорблен:
— Не шути так с гениями! Тем более что этот действительно очень могущественный! Если ты в него не поверишь и откажешься загадывать желания, он сильно разгневается!
— Ну, хорошо…
Несколько секунд она раздумывала. Потом сказала:
— Значит, так. Желание номер один: небольшой подарок, не обязательно дорогой. Желание номер два: музыка, которая всегда напоминала бы мне о тебе…
Натан пожал плечами:
— Ну, пока все довольно просто…
— Да, но я уверена, во-первых, что твой гений — мужчина, а во-вторых, что он очень занят. На всякий случай я дам ему несколько дней на выполнение желаний. А то вдруг и вовсе останусь ни с чем… — Слегка потерев подбородок, Марион прибавила: — И желание номер три: я хочу что-то особенное. Какой-то единственный и неповторимый момент, только для нас двоих. Над этим твоему гению придется немножко поломать голову. И приложить какие-то усилия. Это должно быть настоящее маленькое чудо. Ну вот. Подарок, мелодия и чудо. Ты запомнил?
Натан пристально посмотрел на нее:
— Нет нужды запоминать. Гений все слышал.
— Думаешь, он сможет все это выполнить?
— Конечно. На то он и гений.
