Глава 18
Марион понемногу приходила в себя. Под головой она ощутила мягкую подушку, от которой пахло весенней свежестью.
Затем она открыла глаза. Большая кровать под балдахином посреди просторной комнаты, светлая мебель… Дизайн современный, но без излишнего уклона в хай-тек. Широкие окна распахнуты, занавески слегка колышутся от ветра. На покрытом ковром полу рядом с кроватью сидит с книгой девочка — та самая, с которой Марион разговаривала у входа в усадьбу накануне.
Подняв глаза от книги — очередного тома серии романов «Сумерки», — Хлоя заметила, что гостья очнулась.
— Добрый день, — сказала она. — Вы упали в обморок, и вас перенесли сюда. Сейчас вам лучше?
— Какой сегодня день? — спросила Марион.
— Суббота, вторая половина дня. Вы проспали шестнадцать часов.
Марион села и слегка помассировала виски. У нее было ощущение, что внутри черепной коробки поработала бригада молотобойцев. Затем протянула девочке руку:
— Марион Марш.
— Хлоя Фог, очень приятно, — сказала девочка, слегка сжав ее пальцы.
— Извини, что напугала тебя. Я не думала, что все случится так внезапно…
— Ничего страшного.
Девочка держалась со спокойно-небрежной уверенностью, не характерной для большинства ее сверстниц.
— Я позвонила у ворот, — продолжала Марион, — но никто не отозвался. Скорее всего, просто не услышали из-за музыки… Я проделала долгий путь. Очень устала. И… возможно, была немного не в себе.
— Вы француженка. Из Парижа.
Это был не вопрос, а утверждение.
Хлоя протянула Марион бумажник:
— Так написано в ваших документах… Само собой, — прибавила она, взглянув Марион прямо в лицо, — я никогда не позволила бы себе рыться в ваших вещах. Но вот другие…
— Другие?
— Микадо и Брауни. Те два типа, которых вы уже видели. Микадо — верзила, Брауни — толстяк. Они братья. Их все так называют.
Марион поймала себя на том, что все это время пристально рассматривает сидящую перед ней девочку.
Дочь Натана? Невероятно…
Потерянное время никогда не вернуть.
Она чувствовала себя немного глупо. Вот вы делаете мысленный стоп-кадр, заново воскрешая в памяти ситуацию пятнадцатилетней давности, и вдруг начинается быстрая перемотка: перед вами проносится череда событий, случившихся в ваше отсутствие. Вы осознаете, что вас отделяет от прошлого огромная бездна. И, хотя это и без того очевидно, удивляетесь.
Марион захотелось надавать самой себе пощечин. Ну, в самом деле, на что она рассчитывала? Что Натан жил как монах-отшельник все эти годы? Что он ее ждал, как романтичный воздыхатель?
— Хотите принять душ? — спросила Хлоя.
— Просто смертельно! — ответила Марион. Но на всякий случай прибавила: — Очень.
Девочка рассмеялась:
— Здесь взрослые так не говорят.
— Черт, я не такая уж и старая!
— Все в порядке. Вы классная. — Хлоя встала. — Я положила чистую футболку и джинсы в ванной. Кажется, подходящего размера. Только не задерживайтесь слишком долго, хорошо? Большой Па хочет с вами поговорить.
Марион несколько раз едва не заблудилась, перемещаясь по огромному дому. Сколько же здесь комнат? Где-то с полсотни, так ведь?.. Настоящий родовой замок! Она прошла по длинному коридору со множеством зеркал. И конечно, не могла не остановиться, чтобы взглянуть на свое отражение. Перемена произошла разительная: в новой одежде она выглядела совсем как подросток. Немного поколебавшись, она изогнулась, чтобы увидеть себя сзади.
— О, они вам подошли. — Хлоя вошла в коридор с противоположного конца. — Это «тестовые джинсы» моей мамы. У всех женщин такие есть. Пока вы в них влезаете, ваш вес идеален. Но маме приходилось натягивать их, лежа на кровати. А француженки стройнее…
Марион обратила внимание на глагол в прошедшем времени, но не осмелилась спросить, отчего так.
— Все в порядке? — поинтересовалась Хлоя. И тут же прибавила: — Большой Па — мой дедушка. Он малость вспыльчивый, ему не хватает терпения. Но не бойтесь, он вас не съест.
По правде говоря, Марион уже не впервые слышала это прозвище — Большой Па. Натан пару раз упоминал об отце, но из его слов следовало, что они слишком разные по характеру и уже очень давно перестали поддерживать отношения.
Вслед за Хлоей она вошла в гостиную, размером лишь немногим меньше футбольного поля. На стенах висели десятки картин, вдоль стен выстроились многочисленные статуи — вероятно, те и другие стоили целое состояние. Значительное место также занимали фотографии. На большинстве из них были Натан, Хлоя и очень красивая женщина. Прекрасные портреты абсолютно счастливой семьи… Марион почувствовала стыд из-за того, что так бесцеремонно вторглась в чужое пространство, нарушив эту столь очевидную идиллию.
В центре комнаты возвышался камин с уходящей вверх черной металлической трубой. В нем горели несколько поленьев — скорее для того, чтобы создать приятное зрелище, чем из реальной необходимости.
Марион поискала глазами знаменитого Большого Па, но оказалось, что в комнате никого нет.
Хлоя указала на громадный телеэкран:
— Мой дед здесь не живет. Он поговорит с вами дистанционно.
К экрану были подсоединены веб-камера и спутниковый телефон. Немного нервничая, Марион села в кресло. Связь была установлена. На экране появился старик в антрацитово-черном костюме, с очень бледным лицом, стоящий перед мраморными колоннами. Чем-то он напоминал агента похоронного бюро и одновременно — персонажа «Семейки Аддамс».
— Мадемуазель Марш, — произнес он глухим голосом, от которого это двойное сходство только усилилось. Черт, во что же такое на самом деле она вляпалась?.. — Скажите, пожалуйста, зачем вы явились в мой дом?
Ответ на этот предсказуемый вопрос Марион обдумала заранее.
— Я собираю материал для одного французского телеканала. Я журналистка. То есть ассистентка… Готовлю репортаж о развитии хирургии в Соединенных Штатах.
Интересно, слышал ли он о ней раньше от Натана?.. Что ж, это выяснится очень скоро…
— Вы приехали одна?
— Да. Мне поручили сделать предварительные наметки еще до начала съемки. Меня выбрали только потому, что у меня хороший английский — это практически мой второй родной язык. Как уже сказала, я пока только ассистентка. Но мой работодатель мог бы за меня поручиться.
Заявление об уходе она отдала Катрин Борман накануне отлета. Так что вряд ли кто-то узнает об этом раньше понедельника. К тому же Марион надеялась, что слова «телеканал» и «журналистка» окажут надлежащее воздействие.
— Хорошо, — кивнул старик. — Я спросил вас об этом лишь затем, чтобы услышать вашу версию. Мы уже получили всю необходимую информацию о вас.
— Ах, вот как.
Значит, он навел справки о ней только вчера. Следовательно, раньше ничего о ней не слышал. Она правильно сделала, представившись как журналистка.
Итак, очко в ее пользу.
— Однако есть еще один вопрос, который я хочу вам задать, — продолжал Большой Па. — Почему люди из ФБР толпятся у ограды моего дома, настаивая на немедленной встрече с вами?
Марион застыла от изумления. Она ожидала чего угодно, только не этого.
ФБР? Но она ведь только прилетела в США! Не считая ее отца и Троянца, никто не знал, что она здесь! Как могло ФБР отреагировать так быстро?
— Я не знаю, почему они здесь… Даже не могу предположить…
Старик рассмеялся. Этот ответ, кажется, его удовлетворил.
— Ладно, неважно. ФБР мне и раньше досаждало, мы не слишком любим друг друга. Я сказал им, что вы моя гостья и что они не войдут сюда без ордера. О, разумеется, они его получат. И через какое-то время вам придется с ними встретиться. Ну а пока вы расскажете Хлое, что вам известно про ее отца. Думаю, у нее тоже найдется о чем вас спросить.
Разговор закончился так же внезапно, как и начался. Марион и Хлоя вышли в сад.
Хлоя надела кожаную куртку, которая была ей явно велика: руки полностью скрывались в рукавах.
— Вчера вы сначала назвали моего отца Натаном. Почему?
Марион решила отвечать начистоту. По крайней мере, она хотя бы это могла сделать для дочери Натана.
— На самом деле я хотела увидеться с твоим отцом не только потому, что он известный хирург. Очень давно, еще до того, как он познакомился с твоей мамой, мы с ним вместе работали в больнице. Он был моим начальником. Потом мы… стали близки. В те времена он называл себя Натан Чесс — не знаю почему. А недавно я нашла его координаты в Интернете. Вот и всё.
— Странно всё это… очень странно. Я вот думаю: стоит ли мне верить вам на слово?
— Я тебя понимаю, — кивнула Марион. — Но у меня нет никаких причин тебе лгать… К тому же если вот эта твоя куртка — именно та, о какой я думаю, то именно я подарила ее твоему отцу, — прибавила Марион с некоторой долей гордости.
— Вы шутите?
— Ничуть. К подкладке одного из карманов пришита этикетка, а на ней вышито: «От всех сотрудников» — и подпись: «М.» Это моя работа.
Хлоя проверила и убедилась, что Марион говорит правду.
— Невероятно!
— Да… Прости, что задаю тебе такой вопрос, но где сейчас твоя мама? Я ее так и не видела с тех пор, как сюда попала.
— Она умерла в прошлом году, — тихо произнесла Хлоя, опустив голову. — Погибла в автокатастрофе.
— О господи… Я… мне жаль.
— Я знаю. Многие о ней сожалели…
Марион вновь вспомнила присланное Троянцем ужасное видео, на котором Натан был прикован наручниками к кровати.
— А Нат… то есть Адриан?
— Он исчез месяц назад. Сейчас идет расследование.
Марион расслышала в ее тоне бесстрастные нотки.
— Ты нечасто с ним виделась? — спросила она.
— Почти никогда.
— Где он работал?
— Он постоянно был в разъездах. А когда приезжал сюда, постоянно находился в Фонде Фога. Это вон то белое здание, внизу.
Она указала на массивное строение, расположенное на склоне чуть ниже жилой резиденции. Марион взглянула туда, затем перевела взгляд на девочку, — с тех пор как она здесь оказалась, один вопрос постоянно вертелся у нее на языке:
— Хлоя, скажи, пожалуйста… над чем конкретно работал твой отец?
