Глава 8

Дебют бывших десантников в охранном бизнесе был признан удачным. В тот вечер они предотвратили три крупных наезда на заведения, патронируемые кланом Саггети, после чего всех новоприбывших перевели в летучие отряды: использовать таких мастеров в качестве обычного бычья было бы слишком расточительно.

Между собой две группы бывших десантников общались не слишком активно. Со стороны парней Кувалды были поползновения выяснить, кто, где и с кем служил, сколько и куда десантировался, в каких военных кампаниях принимал участие, но люди из группы Бампера на контакт шли крайне неохотно, отговариваясь, что это совсем неинтересно и что они давали подписку о неразглашении. В конце концов парни из группы Кувалды посчитали их снобами из каких-то секретных подразделений разведки или Бюро, с которыми у армейского спецназа всегда были натянутые отношения, и бросили попытки завязать знакомство. Дружеские отношения поддерживали только Грег Коготь, Ларри Заноза и Чедка Индеец.

Новоприбывшие довольно успешно осваивались на новом месте. Это потребовало не слишком много времени, поскольку в большинстве своем они были ветеранами, людьми не только с опытом, но и в возрасте. Старая гвардия клана ворчала, глядя на них, но никаких агрессивных действий не предпринимала, опасаясь гнева дона Глама. Счастлив оказался только малыш Роберто: в последнее время Кенни Бампер был слишком занят и не мог уделять достаточно времени его тренировкам, зато среди новоприбывших оказались несколько инструкторов спецназа, один из которых по просьбе командира охотно взялся продолжить обучение Динелли-младшего боевым искусствам.

Многие из бывших десантников по-прежнему опасались, что имеют дело с мафией, поэтому Гламу пришлось лично разубеждать их и еще сильнее завернуть гайки среди старожилов клана, чтобы их методы работы с клиентами никак не напоминали прежние. Однако довольно быстро выяснилось, что отделаться малой кровью – сказкой про крупное охранное агентство – не удастся. Слишком много бандитских группировок в галактике прикрывалось подобным фиговым листком. И если Глам хотел избежать проблем теперь уже внутри семьи, то есть… кхм, охранного агентства, требовались более радикальные изменения самой идеологии деятельности.

За разработку этих изменений плотно засели Глам, Джулия, Бампер, Кувалда и мистер Динелли. Несколько вечеров подряд они собирались в отдельном вип-зале «Vita Nostra», самого шикарного ресторана города, и яростно спорили до хрипоты, что можно изменить в мафиозном бизнесе Саггети, не потеряв окончательно лица, а что – нет.

В ходе обсуждения выдвигались такие предложения и требования, которые наверняка заставляли папашу Джорджо Саггети беспокойно ворочаться в фамильном склепе.

– Видите ли, сэр… – мрачно проговорил Кувалда. – Некоторые сферы нашего бизнеса… Как бы это получше выразиться, ман… Я не могу предсказать реакцию ребят, когда они узнают, что мы занимаемся наркоторговлей. Кого-то это абсолютно не колышет, но многим будет сложно это воспринять спокойно, ман, – особенно после того, как мы потеряли столько братьев, чтобы уничтожить бромикановое производство в пиратской республике Аделаида…

– С бромикановым трафиком надо что-то делать, – согласился Бампер. – Лучше всего – прикрыть его совсем.

– Как это – прикрыть?! – взорвался Саггети. – Это же один из самых жирных кусков, доставшихся нам от клана Колхейна!

– Насколько я понимаю, вопрос стоит так: прикрыть производство бромикана самим или отдать его Берковицу, – сурово ответил Бампер. – Боюсь, особого выбора у нас нет и в этом вопросе. Кроме того, почти все фабрики Колхейна нами разгромлены. Чтобы восстановить производство бромикана хотя бы на прежнем уровне, потребуется не меньше полугода. Все это время в него придется больше вкладывать, чем получать отдачи. А при помощи Звездных Тюленей мы за то же время смогли бы решить очень многие проблемы.

– А потом? На чем семья будет зарабатывать? – не сдавался Глам.

– Если это «потом» когда-либо будет, – напомнил Бампер. – И прошу прощения, сэр, но если даже вы продолжите называть «Рейнджеров Саггети» семьей, что мы сможем требовать от рядовых сотрудников?

Глам досадливо поморщился, а потом произнес:

– Хорошо, черт возьми. Если уж я принял такое решение, следует воплотить его в жизнь. Худшее, что мы можем сделать в такой ситуации, – это попытаться усидеть на двух стульях.

Затем было решено, что, кроме своих основных обязанностей, рейнджеры на контролируемой ими территории должны параллельно полиции заниматься патрулированием и пресечением мелкой преступной деятельности.

– Вспомните историю, босс, – заявил слегка озадаченному Гламу Кенни Бампер, – мафия ведь возникла не как преступная организация, блюдущая собственный незаконный бизнес. Первоначально это был ответ итальянцев на вторжение иностранных захватчиков. Это был скрепленный обетом молчания и строгим законом взаимовыручки партизанский союз, взявший на себя обеспечение порядка в деревнях, которого не сумели добиться оккупанты. Это был островок справедливости посреди воцарившегося моря беззакония. Каждый местный житель мог обратиться к своему дону с любой проблемой, и ни один не уходил обиженным. Именно поэтому мафия оказалась таким живучим и мощным явлением: потому что ее всегда активно поддерживали простые люди, для которых она была благом и символом закона в противовес жадной полиции и коррумпированным властям. Это будет еще один столп вашего грядущего могущества – жители ваших территорий начнут покрывать и выгораживать людей Саггети при каждом удобном случае. И в конце концов, кто знает, не позволит ли это вам в итоге выдвинуться в мэры столицы?..

– О Мадонна! – воскликнул несчастный Глам Саггети. – В мэры-то мне зачем?!

– Потому что мэру легче проворачивать крупные дела, – терпеливо пояснил Бампер. – Кандидат в мэры с кристальной репутацией, борец за справедливость! Сын преступного босса, отринувший заветы своего отца и положивший всю свою жизнь на защиту простых граждан! Да вам просто обеспечена победа в первом туре – если, конечно, вложить соответствующую сумму в избирательную кампанию. Но эти деньги с лихвой окупятся открывающимися возможностями.

Также были кардинально переработаны принципы одного из самых доходных бизнесов семейства – рэкета. Было решено, что главным изменением будет полная добровольность «охраны» доходных заведений. Тут уж Глам пытался решительно возражать, но Кувалда пожал плечами: тогда строптивых клиентов гангстерам придется наказывать самостоятельно, потому что десантники этим заниматься не будут. А едва среди рейнджеров пройдет слух, что «охранное агентство» само громит «охраняемых» в случае разногласий, они мгновенно разбегутся. Такие деньги жгут руки честному человеку.

– А наркоторговлю тогда надо сворачивать вообще, ман, – воодушевился Стив. – Даже легкими наркотиками. Травить можно только тех, на кого тебе плевать. Травить людей на собственной территории, ман, – серьезная ошибка. Раз уж мы решили, что нам необходима лояльность населения, лучше таких вещей не делать.

– Проклятие, – зло проворчал Глам, – эти десантники обойдутся мне слишком дорого!

– Зато они сохранят вам фамильный бизнес в целом, босс, – напомнил Динелли. – Все расходы и затраты в итоге окупятся многократно, можете не сомневаться.

В итоге через две недели, во время которых окрепший клан Глама решительно давал по рукам соседям, желающим поживиться за чужой счет, смотрящие по районам на его территории внезапно объявили хозяевам патронируемых заведений, что, во-первых, они теперь не мафиозное семейство Саггети, а «Вольные рейнджеры Саггети», официально зарегистрированная общественная организация вооруженных граждан, предназначенная для поддержания порядка на «землях фронтира» (юридические тонкости с оформлением организации виртуозно утряс Динелли-старший, раздав в виде взяток довольно круглую сумму). А во-вторых, что финансовая поддержка «Рейнджеров» – дело теперь сугубо добровольное.

К удивлению Глама и старых членов клана, платить почти никто не отказался. Мелкие бизнесмены привыкли, что если не платишь одному, то неизбежно платишь другому, а рейнджеры Саггети уже успели зарекомендовать себя довольно мощной и доброжелательной силой, с которой можно иметь дело. Несколько клиентов, правда, демонстративно не сделали взноса. По настоянию Бампера Глам не стал применять к ним никаких карательных мер – но через несколько дней, пронюхав, что точки больше не охраняются, на них наехали люди Бенуцци, а получив отказ, разгромили кафе и автомастерские строптивцев. И тогда клиенты бывшего клана Саггети окончательно осознали, что платят теперь за вполне реальную защиту, а вовсе не за шантаж с угрозой насилия, как раньше.

Что касается прочих благородных донов, то их реакция была однозначной: дон Глам в своих судорожных попытках спасти бизнес зашел слишком далеко, окончательно потеряв рассудок. Превратить мафиозный клан в отряд легавых – это уже было за пределами добра и зла, это категорически не вписывалось в кодекс гангстерской чести. От избытка великодушия, а может, от нежелания осложнений старые семейства пригласили мальчишку на очередной совет, чтобы напомнить ему об окончании сроков ультиматума и, разделив между собой основные активы Саггети, отпустить бедолагу с миром, однако юный наглец даже не соизволил прийти. Это означало только одно: время аккуратных действий и снисходительности прошло. Пришла пора задать выскочке славную порку, которую он едва ли переживет.

На улицы города вновь вернулась война. Кланы, владения которых граничили с территорией Саггети, одновременно открыли против соперника масштабные боевые действия. Нейтральными, но отнюдь не дружелюбными остались только Мэннинг и Вагнер – последний все еще разбирался с выскальзывающей из рук властью внутри клана, однако и он не мог долго стоять в стороне, глядя, как соседи вдохновенно проводят по карте новые границы.

Впрочем, большинство проведенных заново границ так и остались только на карте. Неожиданно обнаружилось, что воевать с Саггети теперь не так просто. Новобранцы клана оказались весьма подготовленными парнями. Обнаружилось вдруг, что старые тактические схемы и отработанные сценарии боестолкновений перестали работать: мало того, что бывшие десантники знали методику ведения боевых действий в городе значительно лучше гангстеров, никогда не служивших в регулярных войсках, они еще и виртуозно импровизировали, мгновенно перестраиваясь в случае необходимости. Выяснилось, что уличные бои обходятся благородным семействам слишком дорого: в схватках с людьми Саггети им приходилось разменивать по пять-шесть человек на одного врага.

Война грозила затянуться и вновь превратиться в бойню на полное уничтожение.

– Эй, Ларри! А что такое «бачка»? На ругательство не похоже.

– Это тебя Чедка так назвал?

– Ага.

– Ну, как тебе сказать… Ни в английском, ни в интерлингве нет точного синонима. В общем, бачка – это когда известный мазила, тщательно прицелившись, вдруг попадает точно в десятку. Тогда он бачка. Бачка – это когда еще не умеющий ходить ребенок все же делает четыре шага, прежде чем упасть. Бачка – это ленивый кот, который, удирая от собак, сумел запрыгнуть на забор в полтора человеческих роста. Короче, бачка – это уже кое-что умеющий неумеха, способный новичок, которому можно доверить более или менее ответственное дело, например, подержать плазмоган, пока мастер сходит в сортир.

– Звучит не слишком обнадеживающе.

– Нет, что ты! У Чедки Чалмерса это очень высокая оценка. Выше только «мастер». Но проще пешком преодолеть расстояние от Ниппона до Беовульфа, чем добиться, чтобы он назвал тебя мастером. Если он обратился к тебе «мастер», считай, что ты в высшей лиге. Ну, или что Чедке что-то позарез от тебя нужно.

Челюсть хмыкнул.

Они с Джарвисом, Чедкой, Джо Стрелком и еще дюжиной рейнджеров сидели в закрытом автобусе, который мчался по одной из улиц Огденвиля. Летучий отряд Саггети срочно выдвигался на территорию, атакованную мафиозными боевиками Каперони.

Транспорт резко затормозил, и рейнджеры посыпались из его металлического брюха, быстро рассредоточиваясь, рассасываясь по окрестным подворотням. Справа, где-то в глубине квартала, слышалась стрельба, однако у прибывших бойцов была другая цель. Похоже, рейнджерским хакерам удалось зафиксировать место, откуда один из командиров Каперони координировал действия своих быков.

Перебросив через плечо снайперский комплекс, Заноза метнулся в ближайший подъезд. Вообще-то он не был штатным снайпером из команды Джо, однако на днях его предшественник попал в больницу с плазменным ранением, и Джарвис вызвался его заменить – в армии ему уже приходилось стрелять из снайперки.

Быстро заняв позицию на чердаке, он установил огневой комплекс и через широкоугольный прицел изучил пространство за окном. С этой позиции были видны несколько соседних зданий, большой сквер и парадный вход с лестницей в недавно переехавший с окраины клуб-варьете «Улитка на склоне», где, по данным разведки, и расположилась вражеская штаб-квартира. Задачей Джарвиса было контролировать подступы к клубу и не дать скрытно подойти подкреплению противника.

Отсюда Джарвису было хорошо видно, как рейнджеры его группы проникают в помещение. Последним шел Грег Челюсть, прикрывая рейнджеров с тыла.

Какое-то странное чувство тревоги кольнуло Занозу, когда он увидел приятеля в рамке прицела. Невыносимое ощущение дежавю на мгновение превратило окружающий мир в неправдоподобную, иллюзорную декорацию. Огромный колокол ударил в голове, и Ларри моментально подобрался, как было всегда, когда подсознание внезапно получало из окружающего пространства сигнал об опасности.

Перед подвальным окошком Грег быстро оглянулся и потрогал солнечное сплетение, словно у него под курткой висел там какой-то талисман.

И мир взорвался в голове Ларри Джарвиса по кличке Заноза. Потому что он наконец вспомнил, где и когда видел раньше этого человека.

Город горел третьи сутки подряд. Первый удар по северо-западным районам столицы Тонги, планеты русских союзников, нанесла боевая орбитальная станция, списанная из ВКС Соединенных Миров около двух лет назад как бы в металлолом и официально купленная повстанцами как бы по цене металлолома. Установленные на ней тактические лазерные батареи при максимальном заряде способны были превращать в пепел целые кварталы. Правда, русским на удивление быстро удалось сбить станцию. Но «Повстанцы свободы», вооруженные и обученные американцами, успели под ее прикрытием высадить на Тонгу массированный десант. В составе мятежников было несколько подразделений Звездных Тюленей, в задачу которых первоначально входило скорее пасти это не слишком обученное и воодушевленное стадо, нежели непосредственно принимать участие в боевых действиях. «Свободный флот» под командованием легендарного адмирала Донована, которого как бы отправили в отставку еще полгода назад, стоял насмерть и не допустил вывода на орбиту вражеской станции. Поэтому русские, как обычно не особенно озабоченные созданием видимости соблюдения международных правил, с грацией медведя бросились на помощь союзникам и двинули вперед свои пехотные части. Впрочем, отсутствие орбитальной огневой поддержки они вполне успешно компенсировали тяжелыми стратегическими бомбардировщиками класса «космос – атмосфера» и дальней плазменной артиллерией, так что «Повстанцам свободы» пришлось туго. Даже Высшему маршалу Свободной повстанческой армии Тонги Абригору Граббе и его главному военному советнику, двухзвездочному генералу Питеру Джеймсу, стало совершенно ясно, что если не принять экстраординарных мер, то грандиозная операция, на которую ушло две трети пятилетнего бюджета Разведывательного управления, пойдет псу под хвост.

Первой из таких мер стал отданный Звездным Тюленям приказ сдать документы и идентификационные браслеты и выдвинуться к линии соприкосновения войск, где и ожидать дальнейших указаний.

Долго ждать указаний не пришлось. Полуразрушенный город дважды переходил из рук в руки, и сейчас сказать с уверенностью, кто именно контролирует большую его часть, было невозможно. Весь северо-запад столицы был повергнут во прах; в центре велись позиционные бои, юг удерживала русская мотострелковая бригада. На северо-востоке вообще творилось непонятно что. На востоке прятались среди руин федеральные ракетные батареи и системы спутникового наведения. Каждый час вспыхивали ожесточенные перестрелки, небо то и дело прочерчивали огненные стрелы сбитых планетарных истребителей, грохотали отдаленные разрывы масштабных бомбардировок.

После наступления темноты диверсионное отделение Ларри Джарвиса было отправлено на вражескую территорию. Но сегодня определенно был не их день. Сначала они попали под плазменный обстрел противника. Двигались они скрытно и осторожно, так что едва ли обстрел был прицельным, вероятнее всего, просто по площадям – они попали не в то время и не в то место. В результате от Родригеса и Жилинскайте остались только черные обугленные кляксы, а Бутылка Бейкер потерял руку до локтя. Тут бы и следовало отступить, но как же – ведь Звездные Тюлени никогда не отступают, подразделение Тюленей боеспособно, пока жив хоть один боец. В бой рвался даже Бутылка, которого коллеги щедро накололи болеутоляющим и противошоковым. Полчаса спустя они все же вышли на мобильную имперскую батарею, вторые сутки умело скрывавшуюся в руинах от спутникового наблюдения, однако предпринять ничего так и не успели: как выяснилось, батарею охраняли Горностаи – элитный спецназ имперского десанта.

Русские сделали быстрый выпад, нанесли болезненный укол и мгновенно растворились в окружающих руинах, а Тюлени беспорядочно отступили, оставив на обожженных камнях убитых и агонизирующих товарищей. В общем, операция была блистательно провалена – на войне как на войне, всякое бывает, – и лейтенант Редклиф по кличке Конг дал команду отходить ввиду численного и огневого преимущества противника. Однако русские плотно сели Тюленям на «хвост», продолжая выхватывать из их рядов то одного, то другого, как Редклиф ни пытался их стряхнуть.

А потом небо и земля снова поменялись местами, со страшным визгом изрыгая потоки жидкого огня. Это уже заработали американские батареи, получившие со спутника данные о точечном перемещении противника. Вот только Тюленей рядом с противником этот спутник почему-то не заметил – либо ими решили пожертвовать, сочтя размен фигур вполне приемлемым.

Стена пламени воздвиглась на земляной насыпи, по которой только что бежали Манкузо и О’Брейди. Расколотый асфальт ушел из-под ног Джарвиса, и он полетел вверх тормашками, ощущая, как один за другим впиваются в тело острые раскаленные осколки. Упал, перекатился, сгоряча попытался вскочить на ноги – и завалился на спину, ощутив, как нестерпимая боль молнией прострелила бедро. Кость была сломана.

От бессилия и ярости Джарвис заскреб скрюченными пальцами по стекловидному шлаку, в который спеклись земля, песок и обломки после предыдущих бомбардировок. Черт возьми! За четыре километра от расположения своих частей и именно в тот момент, когда он так нужен своему подразделению!.. Покосившись на внутреннюю поверхность боевого шлема, на которую штатный армейский компланшет транслировал оперативные данные, он снова едва не застонал, теперь уже от душевной боли. Половина зеленых огоньков, обозначавших его товарищей, исчезла, а остальные гасли один за другим: Горностаи, благополучно пережив обстрел, продолжали преследование.

Заноза подтянул к себе за ремень свой верный «Грант-241». С первого взгляда было ясно, что оружие он потерял: расплавившийся приклад фиолетовой застывшей лужицей остался лежать на земле, почерневший ствол с механизмом оказались деформированы, и Ларри теперь не рискнул бы сделать даже пробный выстрел из этого хлама. Досадливо выдохнув, он отпихнул от себя бесполезную железяку. У него еще оставался портативный диверсионный разрядник, гранаты и десантный нож, но в непосредственной близости от Горностаев он предпочел бы иметь что-нибудь более серьезное – огнестрельное и автоматическое. Скажем, армейскую плазменную батарею из восьми орудий.

С оружием все было ясно. Теперь следовало выяснить, где находится противник.

Джарвис быстро обезболил ногу при помощи индивидуальной аптечки, вправил сломанную кость и туго забинтовал рану, наложив сверху вместо шины ствол своего покойного «Гранта». Надо же, все-таки пригодился. Затем с трудом пополз к земляной насыпи, которая превратилась в могилу для двух его сослуживцев и в результате плазменного обстрела стала ниже сантиметров на тридцать. Пострадавшая нога работала плохо.

По дороге внимание Занозы привлек световой отблеск в темноте, мелькнувший в стороне между двух рухнувших железобетонных плит. Ларри свернул туда и оказался вознагражден снайперской винтовкой «Игл» с полным боекомплектом, запыленный ствол которой с поблескивающей прицельной оптикой сиротливо торчал из завала. Подергав за цевье, Заноза извлек ее из песка не то что не поврежденной, но даже практически не поцарапанной. Ее обладатель, похоже, навсегда остался под плитами в один из первых дней боевых действий. Вечная память, солдат.

Снайперка – это уже было серьезно. Это была заявка. Чудо, что шмыгающие по кварталу патрули и разведка русских до сих пор не наткнулись на такой славный трофей. Теперь Ларри Джарвис даже со сломанной ногой мог говорить с противником на равных и дорого продать свою пропащую жизнь.

Когда Звездный Тюлень, волоча за собой снайперскую винтовку, добрался до насыпи, на его компланшете погас последний зеленый огонек. Болезненно зажмурившись, Ларри легонько стукнулся шлемом о торчащую из почерневшей земли железобетонную балку. Все его подразделение легло среди этих проклятых, опаленных нестерпимым жаром руин. Счастье еще, что русские не добрались до него самого, видимо, посчитав убитым при батарейном обстреле. Он остался один в тылу врага, и ждать помощи теперь было неоткуда.

Положив ствол винтовки на насыпь, Заноза осторожно поднял голову, оглядывая окрестности. И тут же уловил краем глаза какое-то движение. Приник к объективу прицела, сделал зум изображения. Едва заметные движущиеся точки вдалеке сразу приблизились, превратившись в хорошо различимые на зеленом фоне человеческие силуэты. Джарвис злобно оскалился. Вот и отлично. Хотя бы одного Горностая он заберет с собой в ад. А если повезет, то и двоих.

И все же Ларри медлил с выстрелом. Ведь одно движение пальца – и все. Его тут же прикончат, и больше не будет ничего. Он никогда больше не почувствует вкуса виски, никогда не возьмет девушку за руку, так никогда уже и не увидит моря. Несмотря на жесткую психологическую подготовку, которую он прошел в учебном центре, все его естество, воспитанное на священном уважении к жизни члена демократического общества, на предельном эгоцентризме, протестовало против того, чтобы жертвовать собой ради дурацкого жеста отчаяния. Может быть, он все-таки сумеет выбраться отсюда и тогда принесет гораздо больше пользы родине, чем если сейчас сдохнет тут как собака, бездарно обменяв одного опытного Тюленя на одного неизвестно какого Горностая… В открытом бою Заноза никогда не думал о смерти и сражался с упоением, но сейчас все было по-другому. Беспомощно перемещая прицел, он никак не мог выбрать себе цель. Нет, у этого типа слишком заурядная внешность, чтобы обменять на его душонку священную жизнь Ларри Джарвиса… и у этого тоже… а этот вообще баба… Один за другим Горностаи бесшумно исчезали среди руин, а Заноза все никак не мог решиться выстрелить в одного из них.

Наконец на выщербленном осколками тротуаре остался только один русский – похоже, офицер. Все, больше выбора не оставалось, да и кроме того, вражеский офицер вполне заслуживал порции горячей плазмы в голову. Стиснув в кулак собственное малодушие, чувствуя, как бешено колотится кровь в висках, Ларри плотнее приник к прицелу и, затаив дыхание, начал понемногу придавливать пластину спуска…

Горностай словно почувствовал что-то. Резко присев, он обернулся, обшаривая сосредоточенным взглядом полуразрушенное здание напротив, под которым затаился Джарвис. Даже на таком расстоянии и в темноте Заноза сумел разглядеть через ночную телеоптику, что у него голубые глаза. Затем вражеский офицер быстро приложил свободную руку к солнечному сплетению, словно пощупал висевший на шее амулет, и боком скакнул в руины, исчезнув из виду.

Джарвис медленно опустил оружие и устало прикрыл глаза. Выстрела так и не последовало. Смерть его друзей осталась неотмщенной, подразделение противника скрылось в полном составе. Впрочем, у него еще будет время подумать об этом; сейчас следовало позаботиться о том, чтобы добраться до своих с поврежденной ногой. Он нужен своей стране живым.

Кряхтя, Заноза с трудом поднялся, опираясь на снайперскую винтовку как на костыль. Вот и все, на что ты годишься, орудие убийства.

Воспоминание оказалось таким ярким, что Ларри даже вздрогнул. Так вот откуда он знает Грега. Выходит, в самом деле старый знакомый. Ярость тугими обжигающими волнами стала затапливать сознание бывшего космодесантника.

– Привет, приятель, – прошипел Заноза, активизируя целеуказатель. – Надо же, где встретились, мать твою! Только на этот раз тебе так просто не уйти, бачка Грег…

Затаив дыхание, он начал по чуть-чуть выдавливать спуск, глядя, как мерцает зеленоватая рамка целеуказателя с пойманным в ее центре силуэтом Грега.

У самого здания клуба, уже приготовившись проникнуть внутрь, майор Григорий Артемов, он же Коготь, он же Грег Челюсть, внезапно что-то почувствовал. В его десантной карьере такое бывало не раз: словно кто-то сзади резко сжимал ему шею двумя пальцами, и в сонной артерии начинал биться неистовый пульс. Чаще всего это означало, что где-то неподалеку затаилась невидимая смертельная опасность и подсознание, проанализировав какие-то скрытые сигналы из окружающего пространства, недоступные сознанию, пыталось предупредить своего хозяина, чтобы он был осторожнее.

Артемов мгновенно развернулся, одновременно плавным рывком уходя с предполагаемой линии огня. Быстро обшарил взглядом возможные точки, где могли располагаться вражеские снайперы. Вроде бы никаких оснований для тревоги нет. В трех удобных для обстрела точках расположились люди Джо Стрелка, остальные внятные позиции были перекрыты глухими стенами зданий. И все же не проходило ощущение какой-то странной уязвимости. Казалось, что с секунды на секунду его голову пронзит насквозь концентрированный заряд горячей плазмы.

Не собираясь больше испытывать судьбу, Коготь полез в подвальное окошко.

Быстро вскрыв запертую дверь подвала, он оказался в кладовой, из которой проник на кухню. Здесь был аврал – гостей было много и блюда они заказывали экзотические, поэтому шеф-повар и его помощники трудились не покладая рук. Ни на кого не глядя, приняв деловой вид, Артемов быстро прошел по коридору мимо посторонившихся официанток и выбрался в зал. Его никто не окликнул и не остановил.

Помещение было куда более роскошным и просторным, чем старая «Улитка на склоне», и выступления стриптизерш проходили одновременно на четырех сценах. Кроме того, между столиками разгуливали чрезвычайно легко одетые красавицы, которые то и дело подсаживались к кому-нибудь из захмелевших гостей, а на официантках вообще почти ничего не было.

Окинув зал взглядом, Коготь отметил, как из-за столов в разных концах зала при его появлении поднялись три темные фигуры. Это были рейнджеры, проникшие в клуб через парадный вход. Самый безопасный вариант, за исключением пустяка: на входе у них забрали оружие. Впрочем, для настоящих бойцов это не было особой проблемой.

Из туалета выглянул Чедка Чалмерс, увидел Грега, коротко кивнул. Еще двое парней неторопливо спускались по широкой мраморной лестнице с третьего этажа, где располагались бары, бильярд и боулинг: они проникли в клуб через крышу. Команда была в сборе, можно было приступать к операции.

Майор поднял голову, пристально посмотрел на большую застекленную мансарду в противоположной стене заведения, одним углом нависавшую над залом. Это был кабинет Рэка Ормонта, босса «Улитки на склоне». Координационный центр противника мог располагаться только там: лишь в этом помещении стриптиз-клуба было достаточно тихо, комфортно и безопасно.

Коготь неторопливо начал подниматься по узкой металлической лестнице, краем глаза подмечая, кого из гостей это встревожило: часть охраны заведения и боевиков Каперони наверняка смешалась с толпой, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Дорогу ему тут же заступил широкоплечий амбал в черной рубашке.

– Сюда нельзя, сэр, – внушительно прогудел он. – Это технические помещения.

– Мне назначено, – заявил Коготь.

– Как ваша фамилия?

– Саггети.

Несколькими молниеносными ударами майор парализовал противника. Его движения были слишком быстрыми, чтобы человеческий глаз наверняка смог зафиксировать их, к тому же от взглядов из зала Коготь прикрыл противника корпусом. Со стороны это выглядело так, словно охранник во время мирной беседы с активно жестикулирующим посетителем вдруг привалился спиной к стене и остался стоять в таком положении, молча глядя на собеседника, который продолжает ему что-то втолковывать.

Снизу поднялся Джерри Весло, подхвативший оживленную «беседу» с громилой, который в это время судорожно пытался втиснуть хотя бы глоток воздуха в сведенные судорогой легкие. Разрядник охранника незаметно перекочевал в карман к «собеседнику». Мимо них наверх протиснулся Чедка Чалмерс. Боевики Каперони внизу слегка забеспокоились, но раз сам помощник босса беспрепятственно пропустил незнакомцев в штаб, решили они, видимо, так все и должно быть.

На входе в кабинет, в глухом тамбуре между двумя железными дверями, маялись без дела еще два качка, вооруженные плазмометами. Здесь Коготь с Чедкой, избавленные от свидетелей, уже не стали изображать любезность и жестокими ударами мгновенно вырубили обоих. Затем Коготь ногой распахнул дверь кабинета, заранее взяв извлеченный из-под пиджака разрядник на изготовку.

В кабинете царил полумрак, витал сигарный дым, который не мог до конца разогнать даже работающий на полную мощность кондиционер. За столом хозяина заведения, перед десятком работающих мониторов, микрофоном коммуникатора и ополовиненным бокалом «Коньякозо» сидел худощавый седой человек с сигарой в руке и энергично руководил перемещением мечущихся по экранам фигурок. Как только рейнджеры вошли в зал, он замолчал и выжидающе уставился на незнакомцев. Возле входа на гостевом диванчике расположились трое вооруженных до зубов мафиози. В углу на вращающемся стульчике сидел Рэк Ормонт, вид у него был сумрачный. Ему вовсе не хотелось, чтобы воюющие кланы втягивали его в свои дурацкие разборки.

– Работают «Рейнджеры Саггети»! – объявил майор, направляя разрядник на седого. – Вы все арестованы. Руки поднимем!

Люди Каперони не собирались так запросто капитулировать перед немногочисленным противником, и кабинет Ормонта наполнился треском хлещущих электрических молний и запахом озона. Практически одновременно треск донесся и снизу: видимо, боевики Каперони все-таки решили подняться наверх следом за Челюстью и Чедкой, и оставшиеся на лестнице рейнджеры открыли огонь, пытаясь их сдержать.

Через несколько мгновений в живых в помещении остались только Артемов, Чалмерс и Ормонт, который во время перестрелки даже не двинулся с места, чтобы не поймать шальной разряд.

– Черт возьми! – Пока Чедка держал на мушке Рэка, Челюсть бросился к пульту, на который уронил голову седой координатор. Человек Каперони был мертв – одна из молний пробила ему глаз и вышла из затылка. – Этого-то надо было живьем брать!

– У него плазмомет, – хладнокровно пояснил Чалмерс. – Он начни туда-сюда стреляй, от нас бы оставайся грудинка гриль. Хорошо прожаренный, да? – добавил он, подумав.

– Господа, – влез Ормонт, которого очень нервировал направленный на него разрядник в руках метиса, – надеюсь, вы понимаете, что я тут абсолютно ни при чем? Они просто выбрали для полевого штаба самую удобную точку на их территории. Меня даже не спросили, согласен ли я…

– Конечно, ни при чем, – дружелюбно кивнул Коготь. – У нас нет времени сейчас это выяснять, поэтому мы удаляемся. Но мисс Джулия очень просила меня кое-что передать вам, мистер Ормонт, если я вас здесь увижу.

– Мисс Джулия?.. – встрепенулся Рэк. Улегшиеся было дурные предчувствия заскребли в его сердце с новой силой.

– Так точно. – Майор полез в карман и протянул хозяину заведения небольшую металлическую трубочку. – Вот, держите.

– Что это? – удивился Ормонт, не принимая подозрительного подарка.

– Зажигательная шашка, – любезно пояснил Артемов. – Из арсенала армейского диверсионного спецназа. Очень проста в обращении: срываешь защитный клапан, поворачиваешь вот так… – Трубка в его руках хрустнула. – И сразу начинается бурная химическая реакция. Лучше быстро отбросить ее подальше… – Шашка полетела в дальний конец кабинета, и там весело полыхнуло пламя. – Чтобы не вспыхнула в руках. И все. Дальше следует как можно скорее спасаться бегством, потому что погасить эту штуку практически невозможно, пока она не выгорит сама, и при этом она еще и растекается на большой площади…

– Твою ж мать! – взвыл Ормонт, хватаясь за голову.

– А выгорает она несколько часов, – завершил лекцию Коготь. – И я считаю, что это довольно мягкое наказание за предательство. Мисс Джулия слишком добра и сентиментальна. Я бы на ее месте поджарил на этой шашке вас, сэр. Но приказ руководства для меня закон. Хорошего дня, мистер Ормонт.

Он мгновенно исчез из кабинета, и следом за ним испарился чертов индеец.

Между тем внизу, на металлической лестнице, шла ожесточенная перестрелка, к которой Артемов и Чалмерс присоединились, едва покинув объятый пламенем гостеприимный кабинет мистера Ормонта. Боевиков Каперони оказалось внизу гораздо больше, чем рассчитывал Коготь: дон Гвидо решил не жалеть людей для охраны своих командных пунктов. Рейнджерам Саггети пришлось бы совсем не сладко, если бы несколько мгновений спустя из кабинета наверху вдруг не вылетел растрепанный Рэк и не заорал во всю глотку:

– Пожар! Пожар!!!

За его спиной из лопнувшего тонированного окна кабинета вдруг вырвался огромный язык пламени. А по металлическим ступеням лестницы потек из-под дверей стремительный огненный ручеек. Пламенные капли срывались с высоты второго этажа и падали на столы, скатерти на которых тут же начали тлеть.

Гости, после начала перестрелки уже и так метавшиеся в панике или залегшие под столами, обезумели от страха окончательно. Ревущая толпа ринулась к выходу, сметая боевиков Каперони, сбивая их с ног, не давая прицелиться, увлекая своим неудержимым потоком к дверям. Воспользовавшись суматохой, рейнджеры мгновенно скатились с лестницы и смешались с толпой.

Вывалившиеся из клуба люди Каперони быстро взяли помещение в кольцо, чтобы встретить врага снаружи. Однако здесь начали работать снайперы Джо Стрелка. Потеряв четверых, боевики стали разбегаться, и рейнджерам удалось беспрепятственно покинуть объятое пламенем заведение.

Последним, словно капитан тонущего корабля, пылающий клуб покинул Рэк Ормонт. Его волок за шкирку верный помощник Барни. Отчаянно сопротивляясь, хозяин заведения размазывал по закопченному лицу слезы отчаяния, его сердце замирало и проваливалось в бездну всякий раз, как в пылающем баре наверху с оглушительным грохотом взрывалась очередная бутылка «Коньякозо». На этот раз он был разорен качественно, уверенно, с многолетней гарантией. Этого кредита ему уже не выплатить никогда.

– Мастер Чедка, – озабоченно проговорил Джарвис, – у нас серьезные проблемы.

Они с Чалмерсом сидели в баре, отмечая удачно проведенную операцию. Грега с ними не было – он заявил, что должен лично доложить руководству о результатах, однако вечером обещал непременно присоединиться к приятелям.

– Говори-расскажи, бачка Ларри! – переполошился метис. – Какой беда у мой бледнозадый напарник, э? Подцепил дурной болезнь, твоя-моя?

Заноза с досадой покачал головой:

– Среди рейнджеров враг.

Разинув рот, Чалмерс оторопело уставился на него:

– Иди спи, бачка! Точно?!

– Точнее не бывает. – Джарвис был мрачнее тучи. – Господи, я же никогда не ошибался в людях! Как я мог так промахнуться?!

– А вот я сразу гляди-замечай, что неженка Стив больше про свой карман туда-сюда думай, чем про общий дело!

– Да какой, к черту, Стив! – махнул рукой Ларри. – Грег Челюсть…

– Мастер Грег?! – поразился Чедка. – Мастер Грег – бандит, э? Мафиозо?!

– Хуже. Он русский.

На несколько мгновений Чалмерс вообще потерял дар речи.

– Они же детей, женщин всегда убивай, твоя-моя, кровь пей! – ужаснулся наконец метис. – Мирные города выжигай! Ненавидеть свобода-демократия, мать его туда-сюда!

– В том-то и дело, – уныло кивнул Заноза. – И одна из этих тварей внедрена в наше рейнджерское подразделение.

– Э! Ты как узнал, бачка? – засомневался бывший проводник. – Он себя как свободный человек веди, твоя-моя, виски с нами пей. Не маршировай с утра до вечера под барабан в серой одежде, как русские, да?

– Видел я его однажды, Чедка. Сразу признал, никак только не мог вспомнить, откуда он мне знаком. На Тонге видел. Он из русского диверсионного спецназа, а это вообще не люди – кровожадные звери. – Ларри перевел на Чалмерса тоскливый взгляд. – Я его чуть не подстрелил сегодня на выезде, но вовремя опомнился. Меня ведь тогда свои же растерзали бы. И что нам теперь делать, приятель?

– Ты не мог ошибайся, бачка, э? – осторожно поинтересовался Чедка. – Ну там, рюмочка с мастер Грег, мала-мала еще рюмочка, а потом по столу туда-сюда бегай чертики и маленькие зеленые русские…

– Нет, – уверенно отрезал Джарвис. – Это тот самый человек, которого я видел на Тонге в прицеле. Сто процентов. У него даже жесты те же самые.

– Может, твой дурак голова после контузия совсем съехай, да? – предположил метис.

– Хотел бы я, чтобы так было… – Ларри угрюмо помолчал. – Ну, вот что, мастер Чедка. Давай пока никому об этом говорить не будем. Но следить за этим типом станем плотно. Думаю, он хочет каким-то образом нанести вред имиджу вольных рейнджеров. Все русские ненавидят свободу на генетическом уровне и душат ее везде, где только увидят. Да и выгодно это русским, понимаешь? Чтобы никаких у нас не было отрядов самообороны, а заправляли всем мафия и всякие отморозки. Это ослабляет наше великое демократическое государство, а значит, на руку этим тоталитарным ублюдкам. Так они губят в людях веру в звездно-полосатый флаг…

– И получай больше христианских детей, белые негодяи, мала-мала кровь пить! – поддакнул метис.

– Именно, – кивнул Джарвис. – Пока у нас нет никаких доказательств, кроме моего честного слова. Но вражеский агент обязательно ошибется, рано или поздно проявит свою звериную сущность. Пусть немного, пусть чуть-чуть – но в этот момент мы должны быть рядом, чтобы сразу схватить его за руку. Понял, брат? Нельзя упускать его из виду ни на секунду. От нас зависит будущее демократии, мастер Чедка!