Глава 34
СЕМЬЯ СКЛЕИВАЕТСЯ
На следующее утро Ханна проснулась от того, что Дот царапал дверь спальни.
- Я сейчас, сладкий, - простонала она, приподнимаясь.
Солнце струилось сквозь окна балкона Джульетты.
На деревьях чирикали птицы.
Утро казалось идеально приятным. до тех пор пока Ханна не вспомнила,что произошло ночью.
Келси.
Плавающий человек.
Скорая, забирающая ее.
Она выглядела такой хрупкой.
Такой беспомощной.
Еще раз они избежали того, что Э пыталась забрать их жизни.
Но сейчас все закончилось.
Она взяла свой Айфон и пробежалась по тексту.
Странно, Лиам не написал сообщение эти утром - это во-первых.
Он нормально добрался домой? Было 9:23 утра,– немного рано, но она могла ему позвонить,ведь так? Она набрала его номер, но ее перенаправили в голосовую почту.
- Проснись, соня, - проворковала Ханна после гудка.
Я надеюсь я смогу тебя увидеть сегодня.
Я уже соскучилась по тебе.
Перезвони,когда получишь это.
Затем Ханна переоделась в узкие джинсы и футболку Petit Bateau, спустилась на три пролёта и принесла на руках Дота в кухню.
Её отец сидел за барной стойкой для завтраков, просматривая кучу электронных таблиц.
Кейт сгорбилась над половинкой грейпфрута за столом, уставясь в газету.
Увидев входящую Ханну, Кейт странно на неё посмотрела.
Ханна притворилась, что поправляет бирку на ошейнике Дота.
Кейт, вероятно, выяснила, что Ханна покинула пьесу, и разозлилась, но последнее, чего бы Ханна хотела сейчас - это мелкая схватка.
Кейт не прекратила пялиться даже когда Ханна отпустила Дота, налила себе чашку кофе и добавила каплю соевого молока.
-Что?- наконец огрызнулась Ханна.
Боже, это не было похоже на дебют Кейт на Бродвее.
Эм.
Кейт взглянула на секцию Стиль в газете и одним пальцем толкнула ее к Ханне.
Ханна уставилась на нее.
Увидев изображение на открытой странице, она выплюнула полный рот кофе на пол.
- Ты в порядке?
Мистер Мэрин повернулся и соскользнул со стула.
Прекрасно.
Ханна промокнула кофе салфеткой.
Просто прекрасно.
Но она была далека от прекрасно.
Она снова взглянула на страницу газеты, молясь,что все это ей показалось.
Три фото красивого,улыбающегося лица Лиама смотрящего на нее.
На первой его рука обнимала высокую блондинку с острым носом.
На второй он целовал брюнетку в свободном шерстяном платье.
А на третьей шёл по улице, держа за руку коротко стриженную девушку в огромных солнцезащитных очках и плаще Burberry.
Реально существующий Ромео, Влюблённый в Любовь, - гласил заголовок рядом с подборкой.
Лиам Уилкинсон один из самых завидных холостяков Филадельфии. и любит играть в любовь.
Твёрдый массивный шар подкатился к горлу Ханны.
К каждому фото были подписаны имена девушек, с которыми встречался и когда-либо был замечен Лиам.
Одно из фото было сделано не раньше этой недели, в тот день, когда Ханна и Лиам не виделись.
А коротко подстриженная девушка по имени Хэйзел описывалась как "долговременная девушка Лиама, которую он надеется когда-нибудь взять в жёны".
Пристальный взгляд Ханны остановился на одной из цитат в основной части статьи.
"Он - определённо, заклинатель" - говорила Люси Ричардс, одна из экс-девушек Лиама в прошлом году.
" Он заставил меня чувствовать единственной девушкой во вселенной.
Говорил, что он никогда ничего такого не чувствовал, как со мной.
Он часто говорил о побеге со мной в один из его семейных особняков во Франции или в Италию.
Это действительно заставляло меня чувствовать особенной. пока не узнала, что он проделывал это с каждой своей девушкой."
Ханна потянулась к середине стола, схватила тост с джемом и запихнула его в рот.
Потом она схватила ещё один, а потом кусок бекона, которые не ела уже несколько лет.
Лиам говорил все эти вещи и для неё тоже.
И обещал ей тоже самое.
Итак это было просто. линия? Уловка? А она взяла и влюбилась в него.
Она позволила ему ночевать в доме её отца.
Она подвергла опасности карьеру его отца.
Её ноги ослабели и подгибались всё ниже.
Комната наклонилась и заколебалась, как будто дом находился на скалах в океане.
Поклоняющееся лицо Лиама пронеслось в голове.
Все те романтические слова, что он говорил.
Страсть, которая возникла и пульсировала между ними.
Боже!
Шатающейся походкой она вышла из кухни в гостиную.
Она ещё раз набрала номер телефона Лиама, линия звонила и звонила, а потом вновь перевела на голосовую почту.
- Хорошая статья о тебе в Сентинель, - пробормотала она, когда услышала сигнал.
Не звони мне.
Никогда."
Когда она повесила трубку, телефон в её пальцах уменьшился до кушеточной подушки.
Ханна опустилась на диван, обняла подушку и закусила язык, чтобы не закричать.
Слава Богу, что она не рассказала Лиаму ничего относительно важного о своём отце.
Слава Богу, что она не рассказала ему о Табите.
- Кхе.
Ханна повернулась.
Кейт стояла в дверях.
Неудобный взгляд был на лице.
Она вошла в гостиную, взгромоздилась на пуфик под ноги напротив Ханны и ждала.
Кейт знала.
Она вновь развернула статью в Сентинель и начала её изучать таким образом, что Ханна всё равно её видела.
- Как ты узнала? - сказала Ханна низким ненавидящим голосом.
Кейт играла с небольшой ниткой жемчуга на шее.
- Я видела вас вместе на флеш-мобе.
А потом я слышала вас в твоей комнате ночью.
Я знаю он был там.
Ханна вздрогнула.
- И ты, конечно, собираешься всё рассказать отцу? - она посмотрела в сторону кухни.
Её отец бродил по комнате, прижимая телефон к уху.
Кейт отвернулась.
Он не должен знать.
Ханна недоверчиво прищурила глаза.
Это была прекрасная возможность для Кейт снова стать у отца фавориткой.
Её отец никогда бы не простил такого Ханне.
- Я его тоже обманула, - сказала она спокойно.
Ханна выглядела удивлённой.
- С Шоном?
Кейт покачала головой.
- Не с ним.
С парнем, с которым я встречалась в Анаполисе, пока не переехала сюда.
Его зовут Джефри.
Я вся была в нём.
Пока я не узнала на Фейсбуке, что у него есть другая девушка.
Ханна заёрзала на месте.
Мне так жаль.
Было трудно поверить, что идеальная Кейт когда-либо оступилась, ведь она выглядела настолько скромной.
Почти человеком.
Кейт пожала плечами.
Она посмотрела в зелёные глаза Ханны.
- Я думаю, что мы должны забыть их.
Не только потому, что это замарает репутацию Тома, но и тебя тоже.
Кейт поднялась и вышла из комнаты с гордо поднятой головой и прямыми плечами.
Ханна медленно досчитала до десяти, ожидая, что Кейт сейчас остановиться, повернётся и скажет:" Я пошутила! Я всё расскажу о тебе, сучка!" Но спустя момент она услышала звук закрывающейся двери её спальни.
Уф.
- Я перезвоню тебе позже, – сказал Мистер Мэрин из кухни, и Ханна услышала звуковой сигнал, свидетельствующий об окончании разговора.
Она встала, кончики пальцев покалывало.
Кейт была права.
Может, ей следует разобраться с семьёй Лиама.
Ханна не рассказала Лиаму ничего существенного о своём отце—за исключением типичной чепухи, связанной с разводом, от которой страдает каждая семья, и множества смущающих историй относительно своего веса—но Лиам рассказал Ханне громадный секрет своей семьи.
Кое-что, что навсегда вытеснит Такера Уилкинсона из кампании.
Пап.
Ханна пошла на кухню.
Её отец теперь стоял у раковины и мыл тарелки.
- Я должна тебе кое-что рассказать.
О Такере Вилкинсоне.
Её отец повернулся, приподняв бровь.
А затем Ханна выплеснула всё, что ей рассказал Лиам: о романе его отца, закончившегося нежелательной беременностью и абортом.
С каждым словом глаза её отца становились всё более выпученными.
Его челюсть отвисала всё ниже и ниже.
Ханна чувствовала, что слова как яд выливаются из её рта, хуже любой сплетни, которую она когда-либо распространяла, но потом фотографии из газеты снова мелькали у неё в голове.
Они заставили её вспомнить ту строчку из какой-то шекспировской пьесы, которую мистер Фитц заставлял их читать на уроках английского в прошлом году: "В самом аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли" (прим. в действительности цитата принадлежит другому английскому драматургу - Уильяму Конгриву).
Лиам безусловно это заслужил.
