Глава 28
{АЗА}
В первые секунды после крушения я пребываю в полном смятении. Кругом обломки досок. Где-то совсем рядом стонут, задыхаются, давятся земным воздухом другие магонцы. Но я даже не смотрю в их сторону.
Нужно найти Джейсона.
Я перебираюсь через борт корабля и спрыгиваю на склон, который находится на несколько футов ниже. Затем я делаю глоток воздуха из своей бутылки.
Следом за мной с корабля соскакивает Заль. И вот она стоит передо мной – моя гневная мать, воительница, мой капитан. Но здесь, внизу, она гораздо слабее меня. Я лучше приспособлена к жизни на земле: свободнее дышу, с легкостью хожу по суше.
Здесь у меня больше шансов на выживание. Я уже не хрупкая, испуганная девочка, попавшая на борт «Амины Пеннарум».
Заль тянет руки к моему лицу, пытаясь выхватить бутылку, но я отталкиваю ее, и она падает на спину.
Тут ко мне подлетает Милект и с гневным чириканьем начинает описывать вокруг меня круги. Между тем по тросам на «Амину Пеннарум» спускаются Дыхание. Они хватают Заль под руки.
Она кричит и брыкается, однако такие противники ей не по зубам. Она ведь не может петь. Тяжело и прерывисто дыша, Заль продолжает сопротивляться – до тех пор, пока я не парализую ее своей песней.
Сейчас они накинутся и на меня.
Я пою слабую ноту в качестве предостережения, и сверху мне вторит Кару.
Дыхание, которое стоит ко мне ближе всех, поднимает руку. Это не Хейуорд. Этого наемника я вижу впервые. Он некоторое время внимательно смотрит на меня, а потом поворачивается к Заль. Похоже, меня они трогать не собираются. Но почему?
В воздухе все еще звенит наша последняя нота. Все неподвижно. Я будто нахожусь внутри защитной оболочки, невидимого ореола силы.
Еще миг – и Дыхания здесь нет. Пристегнув Заль к тросу, он поднимается вместе с ней на командный корабль. Она висит в воздухе, как выловленный кит, и медленно задыхается. Одного за другим на судно затаскивают ее магонских офицеров.
– ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! – выкрикивает напоследок Заль.
Следом за ней вверх тянут Дая. Во время крушения он потерял сознание и до сих пор не очнулся. Я смотрю на него, и сердце больно сжимается, а глаза наполняются слезами. Мы до сих пор связаны, наши узы не разрушены. Нам предназначено петь вместе, хотим мы этого или нет.
Вряд ли на этом наша история закончится.
Так легко мне от него не отделаться.
К нему подлетает отвергнутый мной Милект. Теперь у Дая две птицы – по одной на каждое плечо, по одной в каждое легкое. Поднимаясь вместе с Даем на корабль Дыхания, Милект осыпает меня проклятиями.
Разорванные нити! кричит он. Меня охватывает чувство вины. Это я разорвала нашу связь. Но иначе поступить было нельзя.
Забудь о них, Аза. Сейчас надо думать о другом.
Я взбегаю по заснеженному склону и врываюсь в хранилище. Кару следует за мной. Тут темно и пусто. Где же он? Неужели его здесь нет?
Но вот раздаются шаги. Он натыкается на что-то в темноте и бормочет: «Ай!»
Этот простой звук возвращает меня к реальности.
Я не готова с ним встретиться. Я не та Аза, которую он знал. Я похожа…
Я похожа на…
Сердце проваливается куда-то в желудок, ноги становятся ватными, во рту пересыхает, и все тело горит и ноет от нахлынувшего ощущения, будто я падаю с высокой башни. С неотвратимостью метеорита я лечу прямо на него.
– Аза, – говорит он, двигаясь в мою сторону. – Я знаю, что ты здесь.
Я магонка, а он человек. Ничего у нас не выйдет. Мне нельзя оставаться на земле, нельзя, чтобы он увидел меня такой.
– Убирайся поскорее с этого острова, – говорю я, хотя ни одни слова еще не давались мне так трудно. – Уходи отсюда.
– Знаешь ли ты, Аза Рэй, как трудно было сюда добраться? Я нарушил законы по меньшей мере пяти стран. Ты чуть не убила меня. Они чуть не убили меня. А местные думают, что я любознательный, но глуповатый американский школьник, которому взбрело в голову отправиться в Лонгйир.
Джейсон в своем репертуаре. Как тут не улыбнуться? Он правда жив. Он настоящий. Вот только Азы больше нет. Я уже и не знаю, кто я теперь.
– А чтобы попасть в Лонгйир, мне пришлось подкупить чуть ли не самого Господа Бога.
Немного помолчав, он продолжает:
– Аэропорт всего в миле отсюда, даже ближе. Если у тебя не сильно промокла одежда, можем добраться туда пешком. Я привез с собой палатку, но, кажется, она утонула. Из-за… ну, ты знаешь… из-за потопа.
Я ничего не отвечаю.
– Поехали домой, – шепчет он, – пока не замерзли до смерти. Чем бы ты ни занималась, тебе необязательно делать это в одиночку.
Кару начинает петь нашим общим голосом, ледяным и ужасным, превращая пол в воду, ведь мы боимся – да-да, нам очень страшно. Оторопев, Джейсон оступается, оседает в воду, затем осторожно встает.
Мы не можем быть вместе мы не можем быть вместе. Кару издает невыносимо высокий звук, вопль отчаяния. Джейсон морщится от боли и закрывает уши. Кару продолжает петь моими губами.
Тяжело дыша, Джейсон поднимает голову, и я вижу его лицо. Складка у него между бровей стала еще глубже, чем раньше. Покопавшись в карманах, он достает затычки и вставляет их в уши.
– Дурочка, – говорит он. – Неужели ты и правда думаешь, что я уйду без тебя? Неужели ты думаешь, что я вернусь к своей прежней жизни, в которой я медленно схожу с ума, неделями повторяю пи и разговариваю во сне?
Он встает во весь рост. Его брюки промокли до самых карманов, а вода, которая стекает с них, снова превращается в бетон, но он даже не обращает на это внимания.
Уходи уходи уходи прочь прочь прочь утопленник, поет Кару, но затем останавливается, потому что к моему горлу подступают рыдания.
Джейсон стоит прямо передо мной. Он изменился – так же, как и я.
Нет нет нет. Он человек, а я магонка. Пора бы уже смириться. Но сердце… боже… сердце у меня земное.
– Если хочешь, чтобы я убрался отсюда – придется меня убить, – говорит Джейсон. – Я тебя тут не оставлю.
– Я и так думала, что ты умер, – говорю я.
Он долго не отвечает.
– Значит, мы в расчете, – говорит он наконец глухим голосом и всхлипывает.
Я выхожу из-за колонны. На мне гидрокостюм, который я надела по приказу Заль: он полностью закрывает тело и лицо, чтобы организм как можно меньше подвергался воздействию кислорода. Такое у магонцев боевое снаряжение. Неприкрытыми остались только глаза.
Никто, кроме меня, не смог бы прочесть в его лице страх. Никто, кроме меня, не видел его в слезах.
– Я не сдвинусь с места, – говорит он. – Можешь прогонять меня сколько угодно. Я пришел сюда за тобой и без тебя не уйду.
– Азы больше нет, – пою я.
Джейсон внимательно на меня смотрит.
– Не пори чушь, – говорит он и делает шаг вперед.
Я отступаю.
Он делает еще шаг. Я продолжаю пятиться.
Еще шаг.
Я вжимаюсь в стену.
Но.
Я должна его отпустить.
Но.
Он непринужденно протягивает руку к моему лицу и расстегивает молнию на капюшоне гидрокостюма.
Мои волосы расправляются, и, по-змеиному извиваясь, тянутся к его рукам, как будто хотят ужалить. Кожу покалывают электрические искорки, начинает сказываться избыток кислорода.
Долго дышать этим воздухом я не смогу.
Я предстаю перед ним в своем истинном обличье, а он даже бровью не поведет.
Я должна его убедить. Вот мое настоящее тело, мое настоящее лицо, мои настоящие глаза – цвета янтаря с золотом. Вот во что превратилась девочка, которую он знал. Он смотрит на меня, на мои волосы, как у горгоны Медузы, на мои неестественно длинные пальцы. Все во мне изменилось. Должно быть, я вызываю у него отвращение.
– Теперь ты понял? Я уже не Аза, – хрипло говорю я. – Я не та, за кого ты меня принимаешь. – Джейсон Кервин быстро подходит ко мне и…
Целует меня.
Он прижимает меня к себе, наши губы сливаются. У меня в душе поднимается буря, и в то же время ярко вспыхивает солнце. По телу разливается тепло, все встает на свои места. Я пробегаю пальцами по его коже, его подбородку.
На секунду он останавливается.
– Аза Рэй, – говорит он. – Ты думаешь, что вселяешь в меня ужас, но я тебя не боюсь.
Он снова целует меня, и мы не можем оторваться друг от друга. Когда наши губы размыкаются, воздух, который мы выдыхаем, кристаллизируется, и на пол медленно падают снежинки.
Меня всю трясет, все мысли вылетели из головы, и сначала я не знаю, что делать.
Но потом я сжимаю его лицо в ладонях и целую его, пока он сам не начинает задыхаться. Мы не закрываем глаза. Мы слишком долго не виделись – кажется, целую вечность.
Теперь все по-настоящему.
Никаких больше скобок, никаких пропущенных слов.
Снаружи раздается рев двигателей, гул вертолетов и самолетов. Скоро люди увидят, что здесь произошло.
– Ничего страшного, я не исключал возможность такого финала.
Я удивленно смотрю на него. Хоть я и знаю Джейсона лучше всех на свете, все равно я вечно его недооцениваю. Он улыбается.
Пошатываясь, я пробираюсь на «Амину Пеннарум». Полуразрушенная, она накренилась на один борт. Песня скрывает меня от посторонних глаз. Времени у меня немного: останки корабля привлекают к себе слишком много внимания.
Я несусь по знакомым коридорам, мимо запутанных гамаков и канатов туда, где хранятся оболочки, которые Дай забрал с корабля Дыхания. Здесь темно, полно дыма и стоит запах озона, а откуда-то неподалеку доносится шипение. Я стаскиваю с себя гидрокостюм и хватаю первый подвернувшийся под руку чехол.
Расстегнув молнию, я прикладываю руку к оболочке: она теплая, мягкая и кажется очень хрупкой. Она обертывается вокруг меня, сдавливая и сплющивая все тело, проникает во внутренние органы, растекается по мне, как воск. Я ощущаю легкую вибрацию внутри: это беспокоится Кару, который кружит над кораблем.
Все хорошо, пою я. Спокойствие. Я чувствую, как он отвечает мне. Именно чувствую, а не слышу.
Оболочка сидит ровно, без складок; ее явно еще ни разу не использовали. Я натягиваю поверх нее одежду и бегу обратно, бегу что есть сил, потому что корабль разваливается у меня под ногами.
Я вылезаю через иллюминатор и спрыгиваю на лед, затем поднимаю голову. Маганветар исчез, исчезли и корабли. В небе нет ничего, кроме шквальных китов и самолетов, приземляющихся вдалеке, а на земле видны лишь пересекающие остров машины. Сюда съезжается все больше людей. Некоторые выходят из машин и пускаются бегом по льду.
С непринужденным видом мы с Джейсоном уходим отсюда подальше. На мне моя старая магонская униформа, а благодаря встроенному в оболочку подобию легких дышать стало немного легче.
Мы удаляемся с видом двух американских подростков, которые приехали в Норвегию с классом и нечаянно увидели то, чего им видеть не следовало, но мы ничего толком и не разглядели, офицер, потому что хотели побыть вдвоем и улизнули в укромное местечко.
