Глава 16
{АЗА}
Я чувствую, что падаю сквозь время и возвращаюсь к тому моменту, когда мы с Джейсоном прыгали с крыши, воображая себя Икарами.
Я приближаюсь к могиле, которую для меня вырыли около месяца назад.
Я лечу сквозь дождь и ветер, раскинув руки, как парашютист. Никогда не думала, что можно падать с такой быстротой.
Воздух кажется скользким, я наглоталась тумана, а в волосах у меня застряли градинки. Я не слышу своего голоса. Милекта тоже не слышно, потому что его со мной нет. Когда прозвучал сигнал бедствия, он находился с остальными канурами.
Впервые за всю свою жизнь, проведенную под постоянным надзором родных, врачей и учителей, я оказалась совершенно одна.
Никто не знает, где я.
До удара о землю остались считаные минуты, и эти минуты (сколько их?) я проведу в одиночестве. Сейчас я умру, и никто об этом не узнает.
Вдруг подо мной начинают кружить темные острые плавники.
Красные глаза, кривой клюв, длинная шея, покрытая жесткими розовыми чешуйками. Жадный, ликующий взгляд. Медленно работая крыльями, страшное существо начинает петь, созывая своих сородичей. Его когти вонзаются в мою одежду, и падение замедляется.
Мертвечина, произносит оно со свистящим хрипом. Мертвечина падает.
Это не акулы. Это стервятники.
Подлетает еще один, больно толкая меня клювом в бок и хлопая крыльями мне по лицу. Первый стервятник отпускает меня. Мертвое животное, свистит второй, мертвое, мертвое, сладкая свежая кровь, мертвечина.
Птицы окружают меня и, заглядывая мне в глаза, трескуче посмеиваются.
Мертвечина! голосят со всех сторон. Какие же они огромные! И голодные.
И тут откуда-то сверху раздается пронзительное, дребезжащее стаккато, гортанный свист, в котором слышатся гнев и облегчение.
Милект. Подняв голову, я вижу, как он пикирует, двигаясь подобно лучу берегового маяка.
ПОЙ! кричит он. Постучав по своей груди, я впервые отворяю ее сама, и Милект залетает внутрь.
Я открываю рот и перед лицом смерти перестаю сопротивляться.
Через мои голосовые связки проходит струя воздуха из легких, и в тот же миг наступает гармония.
Мы с Милектом поем вместе. У нас один на двоих голос, которым мы выводим двоякую ноту: это и вопль жажды жизни, и ревущая колыбельная. Одна я бы ни за что не смогла произвести такой звук.
Что-то изменилось. Атмосфера стала… плотнее.
Теперь я держусь на плаву, как в бассейне. Воздух стал более упругим, он поддерживает меня.
Я больше не падаю. Это немного меня успокаивает. Под ногами, далеко внизу, виднеется земля, а я… я парю над ней.
Сверху спускается канат с крюком. Меня с громким щелчком подцепляют за куртку и рывками тянут вверх.
Затем меня затаскивают в шлюпку. Это Дай. Весь потный и в крови и без остановки чертыхается.
– О господи, – говорю я, еле переводя дух. Больше мне нечего сказать. – О господи.
Дай крепко хватает меня за плечи. Я нахожусь в полной растерянности. Сначала мне кажется, что я все еще пою, но потом понимаю, что плачу. Я до смерти перепугана, и сердце вот-вот вырвется из груди.
– Я видел, как ты упала, – говорит он. – Я бы не успел тебя поймать, если бы вы с Милектом не начали петь. Я уж было думал, тебе конец.
Я вся дрожу – как и он сам. Он прижимает меня к себе, я обхватываю его руками, и…
К нам спускаются ростры с нашего корабля во главе с Джик. Некоторые перевоплощаются прямо на лету.
Вот рябые крылья воробья, вот бурые с золотым перья женщины-беркута. Вот колибри, похожий на жужжащий дротик.
Моя команда прилетела ко мне на помощь.
Дай берет меня за руку.
– А ты неплохо орудуешь шваброй, – говорит он, и я начинаю безудержно смеяться. От всплеска адреналина меня всю трясет, переполняют эмоции, хочется снова запеть и вступить в бой.
Ростры поднимают шлюпку. Мы снова летим сквозь туман и облака с запахом молнии к темному силуэту нашего корабля.
Как только мы приближаемся к борту «Амины Пеннарум», я заглядываю на верхнюю палубу, а затем перевожу взгляд на Дая.
Лицо его становится мертвенно-бледным. По всей палубе разбросаны тела убитых. Я в недоумении оглядываюсь по сторонам: мы проиграли.
Кругом кровь, перья и следы битвы. Корабль наводнили пираты – кучка потрепанных магонцев и ростр. Не успеваем мы опомниться, как они набрасывают на нас веревки и затаскивают на палубу. Какой-то здоровяк хватает меня и скручивает мне руки за спину. С Даем проделывают то же самое.
Заль связана по рукам и ногам, по лицу у нее течет кровь. Увидев меня, она вздыхает с облегчением. С ней Ведда и половина экипажа. Многие из них ранены.
– Это была западня, – шипит Заль, обращаясь к предводительнице пиратов, которая стоит ко мне спиной. – Подавать ложный сигнал тревоги противозаконно. Вы прикончили капитана и весь экипаж того корабля, чтобы заманить нас в ловушку. Погубить столько невинных! Ничего другого я от тебя и не ожидала.
Пиратка поворачивается к Заль лицом. Ее длинные седые волосы завязаны множеством узлов. Прическа у нее совсем не такая, как у Заль, но не менее сложная.
То, что мы привыкли называть белками глаз, у нее темно-синего цвета. Уголки ее губ приподняты. Кажется, что кто-то, пытаясь заставить ее улыбнуться, дернул за невидимые ниточки, продетые у нее через щеки, но получился лишь злобный оскал. Фигура у нее тощая, а щеки впалые: она явно страдает от недоедания. В плотно прилегающей униформе полно дыр и прорех.
– Куда ты держишь курс, Заль Куэл? – говорит она. – Я слышала, ты подобрала внизу то, что когда-то потеряла. Ты воображаешь себя невидимкой, но это не так. Мы знали, в каком квадранте тебя искать. А еще по небу ходят слухи. По словам корсаров, у тебя на борту появилась девчонка. Где она?
Дай невольно выдает меня, взглянув в мою сторону.
Пиратка резко поворачивает голову. В следующую секунду она приставляет к моему горлу клинок. Я застываю на месте, не смея даже дышать.
– Назови свое имя, – ревет она, нависнув надо мной.
– НЕТ, – говорит Заль, содрогаясь от гнева и… страха? – Вы не обязаны ничего ей рассказывать. Молчи, экипаж «Амины Пеннарум». Пусть даже нас заставят пройтись по доске, мы не пророним ни слова.
Пиратка внимательно меня изучает. Под ее взглядом я чувствую себя крошечным, тоненьким, слабым зверьком, попавшим в когти хищной птицы.
Она упирает острие шпаги мне в подбородок. Оказывается, когда тебя щекочут клинком, это вовсе не щекотно. Это больно.
– Кто из вас только что пел? Это была ты, девочка? Мальчишка в разгар сражения выпрыгивает вслед за тобой за борт, после чего ростры «Амины Пеннарум» возвращают тебя на корабль. С виду ты обычный матрос. Но думаю, ты не та, кем кажешься.
Заль глазами подает мне знак, чтобы я молчала.
– Это я пел, – говорит Дай, делая шаг вперед. Смерив его взглядом, предводительница пиратов отворачивается.
– Ни одному самцу не под силу так мощно петь, – говорит она.
Одна мачта у нас сломана, но грот не ранен. Он гневно сверкает глазами и беззвучно взывает ко мне. Из глубин корабля доносится вопль призрачной птицы. Корабль и весь экипаж в опасности.
А у меня до сих пор даже шпаги нет.
Милект сердито бьет крыльями по внутренним стенкам моего легкого. Он все еще чувствует нашу с ним песню. Я тоже ее чувствую. Нервно сглотнув, я выхожу вперед. Я делаю глубокий вдох, Милект открывает клюв…
Дай толкает меня локтем в бок.
– Да, ты права. Я дочь капитана, – выпаливаю я, вместо того чтобы запеть. Краем глаза я вижу, как Заль тщетно пытается высвободиться.
Пиратка снова смотрит на меня. В ее взгляде читается облегчение, печаль, злоба, муки вины.
– Я так и думала, Аза Рэй, дочь Заль, – говорит она. – Значит, это правда. Мы здесь из-за тебя.
Чем дольше я на нее смотрю, тем больше мне кажется, что я ее уже где-то видела. У меня по спине пробегают мурашки.
– Я капитан Лей Фол. Много лет назад я оставила тебя в мире утопленников.
– Отойди от нее, убийца! Предательница! – кричит Заль через всю палубу.
– Предательница? Я потворствовала твоему безумию, – говорит пиратка.
– Ты сдала меня, – шипит Заль, вне себя от ярости. Лей все еще держит шпагу у моего горла. Петь я не могу, хотя Милект беснуется у меня в груди. Что, черт возьми, происходит?
– Я привязана к Маганветару не больше твоего, но ты бы навлекла на всех нас ужасную беду.
Заль удается немного ослабить веревку, но к ней тут же приближается несколько пиратов. Лей Фол жестом останавливает их:
– Пусть говорит.
Попробовали бы они заставить Заль молчать.
– Ты украла моего ребенка! – исступленно вопит она.
– Я спасла твоего ребенка. Мне было приказано убить ее, Заль. Думаешь, другой на моем месте ее бы пощадил? В столице знали про твои намерения. И про ее силу…
Убить меня? И снова я слышу о «моей силе». Сколько о ней разговоров! Но ЧТО это за сила такая?!
Лей продолжает:
– …но убивать младенца я не хотела. Я пощадила ее. Что бы ни болтали о капитане Лей Фол, я не детоубийца. Вряд ли такое можно сказать о других магонских капитанах. Например, о тебе.
Заль делает шаг вперед, но ее мгновенно хватают под руки.
– Ты спрятала от меня мою дочь на пятнадцать лет! – кричит она со слезами на глазах.
Лей поворачивается ко мне.
– Если бы в Маганветаре узнали, что ты жива, тебя бы сразу прикончили. Я заплатила Дыханию, чтобы оно поместило тебя в земную оболочку и подменило тобой утопленницу, которую ему было поручено доставить наверх. Я намеревалась вернуть тебя, когда все уляжется, но у столичных жителей хорошая память. – Она заглядывает мне в лицо. – Если ты не утратила своих способностей, значит, я не зря пожертвовала карьерой. А если утратила? Что ж, видно, судьба у меня такая.
Она обращается к Заль:
– И вот ты ее нашла. Но, полагаю, помимо воссоединения семьи у тебя были и другие мотивы.
– Я люблю свою дочь! – в негодовании кричит Заль. – Я никогда не переставала ее любить.
По знаку Лей пираты затыкают моей матери рот. Она пытается вырваться и продолжает что-то кричать с кляпом во рту.
Лей со вздохом переводит взгляд на меня.
– Ты должна была умереть, Аза Рэй. Почему ты до сих пор жива? Как утопленникам удалось сохранить тебе жизнь?
– Не знаю, – говорю я. И это чистая правда: я ничего не знаю.
– Я уже слышала ту песню, которая только что помогла тебе спастись. Ты пела ее на этом самом корабле, когда была еще младенцем. Именно тогда у твоей матери начали зарождаться сумасшедшие идеи. Она решила, что именно ты избавишь наш народ от всех невзгод. Спой еще раз, девочка. Покажи нам, какие у твоей матери на тебя планы. – Она впивается в меня глазами.
– Я вообще-то не умею петь, – говорю я. – Не знаю, чего вы там ищете, но вы явно обратились не по адресу.
– Еще как умеешь, – шепчет Дай у меня за спиной. – Пой так же, как ты пела внизу.
Милект скребет лапками и ерзает у меня в груди. Он тоже хочет петь. Все вокруг замедляется.
Где-то под нами стонет Кару, проклиная весь корабль и саму жизнь. Его призрачная песня окутывает меня и эхом отдается в голове. Я так чутко ее чувствую, что мне кажется, будто я сама пою каждую ноту. Она гудит у меня в ушах.
Один пират приближается к гроту и начинает водить шпагой по его крыльям. Парус пронзительно взвизгивает.
От этого зрелища у меня падает сердце. Это же мой парус. Это мой друг, внезапно осознаю я. Что бы там ни говорила Заль, я уверена, он чувствует боль. И сейчас его пытают.
Я издаю тихий звук, больше похожий на писк.
Лей смотрит на меня, склонив голову набок и нахмурив лоб.
– Похоже, твоя песня уже не та, какой была прежде. Может быть, и не стоило забирать тебя у матери.
С моих губ срывается еще один робкий звук, и она отворачивается.
– Либо жизнь среди утопленников ее изменила, либо мы изначально в ней ошибались. Заль в свое время была непревзойденной певуньей, а этой девчонке до нее далеко. Заберите с корабля все зерно, – приказывает она своей команде, и в ее голосе звучит грусть. – Вычистите трюм и потопите корабль. А Заль бросьте в карцер.
Она считает меня слабой? Она думает, что я ни на что не способна? Они убьют меня? Нас всех?
Один из пиратов хватает меня за руку. Я резко отклоняюсь назад, но мне не хватает сил. Он ведет меня на корму. Милект визгливо щебечет в моей груди, а снизу доносятся стоны призрачной птицы. Подо мной простирается небо, я стою на бортике, а пальцы ног свисают за его края, меня шатает, но я пытаюсь удержать равновесие. И в этот момент я думаю: неужели все так кончится? После того, как я спаслась, после того, как Дай пришел мне на помощь?
НЕТ.
Я открываю рот: раздается дикий, громкий присвистывающий крик. Затем своим высоким голосом вступает Милект, грозный и воинственный, под стать моему настрою.
Все вокруг стремительно меняется. Я извергаю в небо мощный поток энергии.
Синева на горизонте быстро чернеет, воздух становится гуще. Над пиратским кораблем начинается дождь – но капли воды тут же превращаются во что-то другое. Лей поднимает голову, сверкая своими необычными глазами.
Звуки, которые я издаю, совсем не похожи на кашель – и даже на пение. Это крик хищной птицы, разрывающий мне глотку и отдающий в кончики пальцев. За ним кроется песня Милекта, который поет внутри моего голоса, усиливая его и увеличивая мою мощь.
По небу, как чернила, расползается мрак, ветер неистовствует, а из каждой дождинки сверкает молния. Все вокруг теряет свою воздушную легкость.
Магонцы и ростры закрывают руками головы.
Облака, окутывающие вражеский корабль, разражаются песком, который облепляет пиратов и чуть не сбивает их с ног. Дождь из песка перерастает в ливень из камней, а тот – в град из булыжников. Пираты с воплями скачут с места на место.
Воздух между мной и Лей становится мутным. Она выкрикивает какие-то приказы. Вражеский корабль содрогается и клюет носом.
Заль смотрит на меня с упоением.
В прошлом году Джейсон показал мне один прием, который называется sous rature. Если слово, которое вы хотите использовать, имеет многолетний багаж смыслов и ассоциаций, просто зачеркните его. Например, так: любовь.
Своей песней я перечеркиваю старую Азу. Я перестала быть ею. Теперь я Аза. Теперь у меня свой панк-рок, под действием которого с неба сыплются валуны.
Моя песня превращает дождь в камнепад.
Моя песня способна погубить любого, кто ее услышит.
Я обрушиваю небосвод, совершенно не понимая, как у меня это получается.
На палубу пиратского корабля падает каменная глыба размером с мою голову. Деревянные обломки разлетаются во все стороны.
Песней я развязываю своей команде руки. У меня получается управлять канатами и цепями. Между тем я делаю это не специально – они сами подчиняются мелодии. Все вокруг приходит в движение, поднимается в воздух, гудит, а в центре этого водоворота находимся мы с Милектом.
Кажется, я попала в кино,
кажется, я – это больше не я,
кажется, я стала тем, о ком не помышляла даже в мечтах. Я больше, сильнее и бесстрашнее старой Азы. Выхватив из рук Лей шпагу, я нацеливаю острие ей в сердце.
Я издаю радостный возглас, а у меня в груди Милект выводит собственную победную трель.
Я стою посередине палубы и на этот раз держу в руках не швабру, а настоящую шпагу.
Я дочь капитана. Я не только оправдала, но и превзошла ожидания своей команды.
– На колени, – говорю я Лей. Джик связывает ей руки, а другие члены экипажа быстро разоружают остальных пиратов. «Амина Пеннарум» победила.
Заль сбрасывает с себя веревку и, опьяненная радостью, заливается смехом. Порванная рубашка обнажает длинный шрам, проходящий по центру ее груди. Откуда он у нее?
– Сдавайся, Лей! – торжествующе восклицает она. – Не тебе командовать в этом небе.
Но Лей сдаваться не желает. Она стоит на месте со связанными руками и с вызовом глядит Заль в глаза.
– Куда ты направлялась, Заль? На север? Решила нарушить все клятвы до последней? Мы обе знаем, что ты хочешь создать новый мир. Во второй раз Маганветар тебя не простит. Тебя арестуют за измену, и на этот раз казнят вас обеих.
Заль многозначительно смотрит на Дая, и он быстро затыкает пиратке рот шарфом.
– Кто еще знает про Азу? – спрашивает Заль у остальных. – Откуда пошли слухи? Кто вам о ней рассказал?
Все оставшиеся в живых пираты связаны и стоят у нас на палубе. Они молча глядят на Лей.
– Не ответите – разделите ее участь.
Они продолжают хранить молчание. Заль кивает в мою сторону:
– Потопи их корабль вместе с его ничтожным грузом.
– Как это? – спрашиваю я.
– Потопи его своей песней, – говорит она. – Спой нам дождь из песка. Милект знает мотив.
Милект берет новую ноту, а я подхватываю. Мы сбрасываем камни на цепи, которыми пираты приковали к мачте своего корабля летучую мышь. Все молча наблюдают, как звенья лопаются одно за другим.
Когда цепи спадают, пиратский парус расправляет крылья, и я впервые задаюсь вопросом, как же летучие мыши попадают на корабли. Его крылья раздуваются, и, поймав поток ветра, он исчезает в темноте, а пустой корабль тем временем начинает провисать.
Спустя некоторое время я поворачиваюсь к Заль. Она смотрит на Лей с видом ястреба, оглядывающего кролика. Только на самом деле они обе хищницы.
Мы с Милектом посылаем на пиратский корабль тяжелый поток воздуха, и, оставшись без своего живого паруса, он начинает падать. Я посыпаю его песком, пока он не исчезает из виду. Скоро он обрушится на землю.
После падения с такой высоты от него практически ничего не останется. Люди, наверное, примут его за астероид или метеорит. Сколько же всего они не знают!
Меня немного шатает, колени дрожат. Я окидываю взглядом экипаж. Все – ростры, и магонцы, и Заль, и Дай, и Джик – вытаращили на меня глаза.
– Отведите Лей ко мне в каюту, – говорит Заль. Подхватив пиратку, двое ростр спускаются по трапу на главную палубу. Она не сопротивляется, а просто смотрит на меня, как и все присутствующие. Остальных пиратов сажают в карцер.
Вся палуба в крови, в корабле пробоины, в трюме пленники. Может быть, я совершила чудовищную ошибку, которую мне – и никому другому – уже никогда не исправить?
Внезапно до меня доносятся обрывки птичьей песни: долгие трели, перемежающиеся пронзительными криками.
Джик широко улыбается, Дай что-то радостно кричит, грот шумно расправляет крылья, и под пение шквальных китов, создающих для нас шторм, мы устремляемся вперед.
Громко торжествуя, команда принимается приводить корабль в порядок. А я вся так и свечусь от осознания того, что я сделала. Это было невероятно, сумбурно, как раз в духе Азы.
Голова идет кругом. Милект тоже никак не очухается.
Так вот из-за чего столько шума.
Так вот что все имели в виду, когда говорили, что я умею петь. Что во мне есть сила. Я запоздало замечаю, что Дай держит меня за руку, и по всему телу у меня пробегает дрожь. Заль берет мою свободную руку и вскидывает ее в победном жесте. Пока мы стоим в такой позе на палубе нашего корабля в окружении всего экипажа, ощущение потерянности, преследовавшее меня всю жизнь, наконец-то уходит. Дай смотрит мне в глаза.
– Вместе, Аза, – говорит он.
– Вместе, – говорит Заль.
– Вместе, – шепчу я. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Сверху доносится хвалебная песнь грота, Милект весело щебечет у меня в груди, ростры не сводят с меня глаз, а магонцы одобрительно кивают.
Я вопросительно смотрю на Дая. Я не до конца понимаю, что я сделала и что все это значит.
– Ты всех спасла, – говорит он, как будто читая мои мысли, а потом расплывается в улыбке и сжимает мою руку.
Впервые в жизни у меня есть сила – и даже больше: я чувствую себя в своей тарелке. Это мой корабль.
Это моя страна.
Это моя судьба.
Я снова слышу крик призрачной птицы: мне кажется, что он прокатывается по всей палубе. Я бросаю взгляд на Заль, но она уже повернулась ко мне спиной и куда-то уходит. Корабль идет куда быстрее, чем раньше, и, задрав голову, я понимаю почему: к гроту присоединились ростры с канатами в когтях.
Мы летим.
