Это была славная охота!

– Hell and damnation! (Ад и проклятия!) – Мистер Уркварт, похоже, снова разошелся не на шутку. Действительно, обидно, когда тебя, такого умного, опытного и всемогущего, хватают и вяжут, как последнего пацана. И где это все происходит? – в Соединенном Королевстве, там, где истинный джентльмен должен чувствовать себя в полной безопасности…

Мистера Уркварта отловили довольно просто и без особых затей. На военном совете подполковник Щукин, Вадим Шумилин, Надежда Щукина и Никифор Волков долго судили и рядили – как им поймать зловредного шотландца, не повредив его телесно. В конце концов, Уркварта решено было брать на последнем этапе его следования в Дувр. Во-первых, к концу рискованного предприятия человек обычно расслабляется, становится менее осторожным, и в таком состоянии его легче застать врасплох. Во-вторых, если в Дувре встречающие мистера Уркварта люди и не дождутся его появления в условное время в условленном месте, то они не сразу поднимут тревогу, решив, что их подопечный просто-напросто немного задержался в пути. И тогда у «группы захвата» появится еще часа три-четыре форы. А это немало.

Олег по рации связался с Николаем Сергеевым и попросил передать командиру пароходо-фрегата «Богатырь» капитан-лейтенанту фон Глазенапу, чтобы тот срочно заканчивал все дела в Портсмуте и выходил в море. Там, в районе Дувра, «Богатырь» должен стать на якорь. Николай Сергеев, Игорь Пирогов и Николай фон Краббе на надувной резиновой лодке с подвесным мотором ночью, используя ПНВ, выдвинутся к условленной точке на побережье неподалеку от Дувра, где встретятся с группой Щукина и захваченным Урквартом. Потом все вернутся на «Богатырь» и отправятся на нем в Россию.

Правда, для захвата Уркварта снова понадобилась помощь мастера на все руки – Джейкоба Уайта. Необходимо было одолжить на время хорошую карету, запряженную четверкой лошадей. Кроме того, требовались помощники – кучер и грум, которые не задавали бы лишних вопросов, вели бы хладнокровно в случае опасности и держали бы язык за зубами. Все остальное имелось в багаже «охотников за скальпами».

Прибывшему по просьбе Щукина мистеру Уайту объяснили, что от него требуется. Тот подумал немного, лукаво улыбнулся и сказал Олегу, что все будет в порядке. Вечером следующего дня он пришел весьма довольный и, потирая руки, сообщил, что все требуемое он нашел.

Наклонившись над расстеленной на столе картой южной части Британии, мистер Уайт начал обстоятельно докладывать.

– Вот видите, – сказал он, водя карандашом по карте, – здесь проходит дорога на Дувр. Вот здесь есть еще одна дорога, которая тоже ведет к Дувру. Она гораздо хуже и чуть длиннее главной дороги, и потому ею редко пользуются. Вот здесь, на развилке этих двух дорог, и следует брать мистера Уркварта.

– Когда нам нужно выехать в указанное вами место, чтобы успеть подготовиться к встрече мистера Уркварта? – спросил Щукин. – Не забывайте, что мы должны, как у нас говорят, обжить место засады, сделать все необходимые расчеты, словом, быть готовыми к любым неожиданностям. И еще – покажите нам место, где дорога, по которой мы поедем в сторону Дувра, выходит к морю. Там наверняка есть удобное место, где можно спуститься к самому урезу воды?

– Я знаю там одну тропу, которой пользуются, гм… – мистер Уайт замолчал на мгновение, а потом как ни в чем не бывало продолжил: – …в общем, местные контрабандисты. По ней можно пробраться к самой воде. Береговая стража, получая от контрабандистов ежемесячно определенную сумму, делает вид, что она ничего не замечает.

– Мистер Уайт, – спросил Щукин, – а вы не покажете нам эту тропу?

– Почему не показать? – ответил тот. – Можно и показать, но только, сэр, поймите меня правильно, контрабандистам надо будет заплатить за молчание. Они такие люди, что добрые слова предпочитают полновесным монетам.

– Заплатим, мистер Уайт, обязательно заплатим, – Олег успокоил своего собеседника. – Вы только скажите – сколько гиней стоит молчание честных английских контрабандистов?

– Сэр, контрабандисты – люди простые, – сделав постное лицо, произнес мистер Уайт, – они не аристократы, и вместо гиней с большим удовольствием примут обычные фунты и шиллинги. Сумму же я вам назову чуть позже. Думаю, что она вас устроит.

– Вот и отлично, – сказал Щукин, – тогда мы начнем потихоньку собираться, чтобы завтра после обеда выехать в Дувр. К сожалению, мы не сможем попрощаться с уважаемой княгиней Ливен. Но мне почему-то кажется, что мы с ней еще увидимся…

…На место, где должно было произойти похищение мистера Уркварта Олег Щукин «со товарищи» прибыл загодя. Место для засады, которое указал им мистер Уайт, оказалось действительно весьма удачным. Обочина дороги была густо засажена буками и кленами. Так что здесь можно хорошо замаскироваться и работать с минимального расстояния.

Карета, на которой будет ехать Сьюзен – служанка, одетая в дорожное платье «девушки из приличного общества», в сопровождении кучера, служанки – ее роль сыграет Надежда, лакея и грума – якобы «сломается» в нужном месте. Причем «сломается» так, что перегородит большую часть дороги. Волей-неволей мистер Уркварт вынужден будет остановиться, хотя бы для того, чтобы освободить себе путь. В этот самый момент группа захвата в маскировочных костюмах «леший» и «упакуют» Уркварта. Сопровождающих его слуг придется ликвидировать. Оставлять их в живых нельзя – никто не должен знать, где и каким способом похищен их хозяин. Потом люди мистера Уайта отгонят подальше от этого места карету шотландца и бросят ее в каком-нибудь глухом месте.

…Уже начало смеркаться, когда рация в руках Надежды Щукиной пискнула дважды и замолчала. Это означало, что сидевший на дереве Николай Сергеев заметил на дороге экипаж Уркварта и подал сигнал. Он сфотографировал карету, когда проезжал мимо постоялого двора, где мистер остановился пообедать, и хорошо запомнил ее приметы.

Девушка поправила парик, надетый под большую шляпу с вуалью, и махнула рукой своей команде. Мистер Уайт, в ливрее грума, куривший сигару и меланхолично наблюдавший за струйкой табачного дыма, поднимающегося вверх, бросил в канаву окурок сигары.

– Ребята, приготовились, сейчас начинаем! – скомандовал он.

Кучер развернул экипаж поперек дороги, а потом ударом ноги сбил колесо, которое едва держалось на оси кареты. Внешне все выглядело так, что произошла авария, следовавшие в нем кучер, грум и лакей пытаются убрать экипаж, раскорячившийся прямо посреди дороги.

Подполковник Щукин, наблюдавший за всем происходящим, одернул маскировочный костюм «леший» и жестом подал команду «Товсь!»

Далее все произошло именно так, как они и планировали. Подъехавшая через пару минут карета остановилась. Мистер Уркварт – Надежда сквозь вуаль узнала его – высунулся из окна кареты и стал спрашивать у мужчин, безуспешно пытавшихся сдвинуть с места экипаж, – что, собственно, происходит.

Получив разъяснения, Урквард посовещался немного со своим кучером, махнул рукой. Кучер и сидевший рядом с ним грум спрыгнули с козлов и направились к аварийной карете, чтобы помочь суетившимся вокруг нее людям оттащить ее к краю дороги. А сам шотландец и двое его слуг с любопытством наблюдали за происходящим из открытых дверей экипажа.

Неожиданно один из лакеев почувствовал, что на его щеку брызнуло что-то липкое и теплое. Он обернулся и увидел, как на лбу его соседа Билла появился аккуратный кружок, из которого течет струйка крови. Лакей даже не успел удивиться, когда пуля, выпущенная из «Винтореза», пробила его сердце.

– Bloody hell! (Проклятье!) – выругался в карете мистер Уркварт, увидев, что оба его спутника мертвы. – Что происходит?!

Кучер и грум, услышав голос своего хозяина, обернулись. Мистер Уайт, ловко выхватив из рукава острый стилет, возил его в спину грума. А кучер, который, открыв рот от изумления, наблюдал за всем происходящим, неожиданно всхлипнул и мешком свалился на дорогу – пуля, прилетевшая из буковой рощи, попала ему в затылок.

Затравленно озиравшийся по сторонам мистер Уркварт увидел, как к нему из кустов бросилось нечто бесформенное и лохматое.

– Броллахан! – испуганно заорал Уркварт, вспомнив рассказы своей няни о нечисти, которая прячется в лесах и нападает на припозднившихся путников. Щукин – а это был он, – подскочил к карете и рывком выбросил из нее оцепеневшего от ужаса шотландца.

Никифор, подскочивший следом за ним к карете, схватил под уздцы захрапевших от запаха свежей крови лошадей и с большим трудом сумел успокоить бедных животных.

Пока казак занимался каретой, Олег и Вадим подошли к лежавшему на земле Уркварту и связали его пластиковыми стяжками.

– Никифор, – спросил Олег, – как там лошади – могут ли они двигаться дальше? Или нам придется тащить этого проклятого шотландца на своем горбу?

– Да вроде больше не брыкаются лошадки-то, Олег Михайлович, – ответил казак. – Сейчас я их еще немного успокою, и мы поедем. А что с этими будем делать? – Никифор показал на валявшиеся на дороге трупы спутников мистера Уркварта.

– Погрузите их в его карету, – немного подумав, сказал Щукин. – Их найдут не скоро. К тому времени мы уже будем далеко отсюда.

Люди мистера Уайта затащили в карету шотландца трупы, забрались на козлы и, щелкнув кнутом, покатили по боковой дороге.

Потом Олег затащил в экипаж тушку мистера Уркварта. Кое-как все разместились в ней – кто внутри, кто на козлах, и поехали в сторону Дувра.

На одном из поворотов, где сквозь шелест листвы явственно был слышан шум моря, их встретили на дороге две подозрительного вида личности. Переговорив о чем-то вполголоса с мистером Уайтом, они удовлетворенно покивали головами и скрылись в темноте.

– Все в порядке, патрулей береговой охраны сегодня не будет, – сказал мистер Уайт. – Контрабандисты вас не видели, и никто на свете не узнает, что вы были здесь этой ночью.

Спустившись по крутой извилистой тропинке вниз, они вышли на небольшой песчаный пляж. Олег поставил свою рацию в режим радиомаяка, а Вадим приготовил мощный светодиодный фонарь.

Вскоре со стороны моря они услышали рокот лодочного мотора. Вадим несколько раз включил и выключил фонарь. В ответ с моря тоже замигал фонарь, а рокот двигателя стал громче.

Вскоре резиновая десантная лодка мягко ткнулась носом в песок пляжа.

– Привет, охотники за скальпами! – раздался насмешливый голос Игоря Пирогова. – Была ли удачной ваша охота?

– Все в порядке, дружище, – рассмеялся Щукин. – Добыли мы за морями красную дичь, и теперь надо доставить ее в наш охотничий домик. Как «Богатырь», готов к отплытию?

– Готов, господин подполковник, – ответил фон Краббе. – Лишь только вы ступите на его борт, как он снимется с якоря и отправится домой.

– Вот и отлично, – сказал Щукин. – Значит, в путь, друзья мои. А вы Джейкоб, как – с нами отправитесь или нет?

– Сэр, – мистер Уайт был задумчив и хмур. – Я, конечно, был бы рад вместе поработать с такими отчаянными парнями, как вы. Но я не могу бросить княгиню, ведь я ей стольким обязан. Так что, господа, счастливого вам пути, и да хранит вас Господь…

Приняв на борт всю честную компанию, пароходо-фрегат «Богатырь» поднял якорь и взял курс на датские проливы. Мистера Уркварта закрыли в одном из трюмных помещений, где он бесновался от злости, изрыгая проклятия и богохульства. Вот он снова бушует:

– Damn you to eternity! (Будьте вы прокляты на веки вечные!)… Русские, как я вас всех ненавижу!

А чем занимался в это время Виктор Сергеев? Он был весь в заботах. В имении дел всегда выше крыше – уже прошел Петров день, и лето подходило к концу. Крестьяне старались накосить сена побольше, чтобы его хватило на всю долгую зиму.

Такой трудоголик, как он, не мог сидеть без дела, и самолично брался за косу, чтобы с утра пройтись с ней по лугу. Делал это он умело, мужики смотрели на своего барина с уважением, а соседи-помещики, уже привыкшие к его чудачествам, лишь тайком шушукались, зная, что к этому отставному майору может запросто заехать сам государь-император.

Вот и теперь на дороге, ведущей в имение Сергеева, поднялся столб пыли – видимо, кто-то опять решил нанести визит хозяину. Виктор, взглянув на запыленную карету с ливрейным лакеем, кучером на козлах и четверку лошадей, подумал, что к нему прибыл человек не из последних в петербургском высшем свете.

Экипаж подкатил к барскому дому. Лакей резво соскочил на землю, опустил ступеньку и открыл дверь кареты. Оттуда вылез улыбающийся Александр Шумилин, а вслед за ним высокий стройный генерал лет пятидесяти. У него были черные с проседью кудрявые волосы и лихо закрученные черные усы.

Лицо генерала показалось знакомо Сергееву. Когда же он увидел, что на левой руке гостя на указательном пальце отсутствует фаланга, вместо которой был золоченый наперсток, то сразу узнал человека, с которым к нему в гости приехал Шумилин. Это был внебрачный сын графа Алексея Разумовского, военный губернатор Оренбурга генерал-адъютант Перовский.

– Василий Алексеевич, – сказал Шумилин, – разрешите познакомить вас с Виктором Ивановичем Сергеевым, майором, гм… в отставке, участником войны в… гм… в Афганистане, и человеком, с которым вы можете поговорить о вещах, которые будут вам полезны. Господин Сергеев имеет большой опыт войны в Азии.

Сергеев знал, что зимой 1839 года генерал Перовский организовал поход на Хиву, который закончился неудачей. Возвратившись в Оренбург в конце весны, Василий Алексеевич выехал в Петербург, чтобы лично доложить Николаю I о своей неудачной экспедиции. Вчера вечером император пригласил к себе в Зимний дворец Шумилина. Там он и познакомил Александра с Перовским. Генерал был готов снова отправиться в новый поход на Хиву. Ради этого он даже отказался от предложенного ему портфеля министра иностранных дел. Василий Алексеевич решил в этот раз более тщательно подготовиться к долгому и трудному переходу через пустыню. Николай, вспомнив о службе Сергеева и Шумилина в Афганистане, решил познакомить Перовского со своими гостями из будущего.

…Услышав о том, что Сергеев воевал в Афганистане, Перовский удивленно поднял густые черные брови. Действительно, не считая отрядов казаков, сопровождающих редкие посольства в эту забытую Богом страну, русские войска там не появлялись.

– Виктор Иванович, – спросил Перовский, – вы, наверное, были там вместе с беднягой Виткевичем?

– Нет, Василий Алексеевич, – ответил Сергеев, – я был «за рекой», но не с Иваном Викторовичем Виткевичем. Впрочем, о печальной судьбе этого замечательного человека мне известно. Англичане не простили ему успехов на дипломатическом поприще в Кабуле и убили его руками своих наймитов в Петербурге. Он был застрелен, а все бумаги, которые он привез из Афганистана, похищены.

– Вот как, – обескураженно сказал Перовский, – а я не знал всех подробностей случившегося. Мне сообщили лишь о том, что он застрелился, якобы в припадке меланхолии. Но я не очень-то верил в это – Виткевич был человеком решительным и храбрым, и вряд ли бы пустил себе пулю в лоб.

– А вы, Виктор Иванович, – генерал вдруг подозрительно покосился на Сергеева, – откуда знаете все эти подробности? Ведь вы всего-навсего майор, и в подобные государственные секреты вряд ли можете быть посвящены?

Сергеев вопросительно посмотрел на Шумилина. Тот лишь пожал плечами и потом, немного подумав, кивнул. «Значит, император дал добро на посвящение Перовского в тайну пришельцев из будущего. Ну что ж, пусть все так оно и будет». – Виктор еще раз взглянул на Перовского, вспомнив, сколько тот сделал в реальной истории для России. Вздохнув, он сказал:

– Василий Алексеевич, я два года воевал в Афганистане в составе так называемого «ограниченного контингента». Только это было полторы сотни лет тому вперед.

Услышав слова, сказанные Сергеевым, Перовский вздрогнул и с жалостью посмотрел на Виктора. Он, по всей видимости, подумал, что у отставного майора наступило помрачение ума.

– Ваше превосходительство, – сказал Сергеев Перовскому, – я понимаю, о чем вы сейчас подумали. Признаюсь, что у вас появились сомнения в душевном здоровье моего друга. Но поверьте мне, уважаемый Виктор Иванович говорит истинную правду. Он, действительно, как и я, прибыл в этот мир из XXI века.

Перовский, не веря во все услышанное им здесь, растерянно переводил взгляд с Шумилина на Сергеева. Он вдруг вспомнил, как император, перед тем как представить господина Шумилина, пристально посмотрел ему в глаза и сказал по-французски:

– Мой друг, я прошу вас внимательно отнестись к словам человека, которого вы сейчас увидите. Многие его слова покажутся вам странными, а рассказы – фантастическими. Но он всегда говорит только правду. Так что – верьте всему тому, что он вам скажет…

Перовский хорошо был знаком с императором и знал, что тот не был склонен к мистификациям. Но то, что ему сейчас сказали, просто не укладывалось в его голове.

…Наконец, генерал пришел в себя и спросил у Сергеева:

– Милостивый государь, я готов вас выслушать. Но и вы должны понять меня. Чтобы поверить в то, что вы человек из будущего, вам надо представить мне соответствующие доказательства.

Перовский пристально посмотрел на Виктора. Шумилин снова кивнул, и Сергеев, не говоря ни слова, отправился в свою комнату, откуда вернулся с большим синим конвертом, сделанным из неизвестного генералу материала. Достав оттуда пачку фотографий, он, словно пасьянс, аккуратно разложил их на столе. Тут были и старые, черно-белые снимки, и новые, цветные, которые сделали во время визитов современников генерала в будущее.

– Вот смотрите, Василий Алексеевич, – сказал Сергеев, – это я, молодой еще лейтенант в Парване. Есть такая провинция в Афганистане. Узнать меня трудно, ведь дело было почти три десятка лет до времени, из которого мы пришли сюда – в 1985 году. А вот я же, только в 1986 году у своего танка. – Перовский с изумлением смотрел на удивительную картинку, на которой был изображен военный в странной одежде, стоящий рядом с какой-то огромной машиной. Перовский никогда не видел ничего подобного, но он сразу понял, что это боевая машина.

А вот картинки, на которых были цветные изображения императора Николая и великой княжны Александры Николаевны, окончательно добили генерала. Николай, одетый в странную одежду, стоял у стены Петропавловской крепости – Перовский хорошо знал это место. А вот опять он, только на этот раз рядом с какой-то удивительной огромной машиной, у которой сверху и сбоку было нечто, похожее на крылья ветряной мельницы. Великая княжна Александра Николаевна, одетая весьма легкомысленно, если не сказать более, стояла на Невском – Перовский увидел позади весело улыбающейся дочери императора хорошо знакомый ему силуэт Александрийского театра, перед которым высился памятник необычной формы. А по самому Невскому ехали какие-то странные экипажи, большие и маленькие.

Перовский растерянно провел рукой по своим растрепанным кудрям, попытался что-то сказать, но так и не смог подобрать подходящих слов. Потом он все же собрался и спросил у Сергеева:

– Виктор Иванович, – как там в вашем будущем живет Россия? Как Хива, она наша или нет?

На этот раз пришла очередь Виктора почесать свою плешь и что-то промямлить себе под нос. Уж очень не хотелось ему сказать Перовскому, что границы России сейчас снова проходят там, где они были во времена генерала – неподалеку от Оренбурга.

Чтобы уйти от неприятной темы, Сергеев предложил Перовскому посмотреть на «живые картинки», которые расскажут о том, что произошло в России за почти два века, и о войне в Афганистане. Генерал согласился. Виктор принес ноутбук, включил его и, дождавшись, когда он загрузится, щелкнул «мышкой»…

Сил бесноваться и изрыгать проклятия у мистера Уркварта хватило лишь на двое суток. Потом он успокоился и попросил вахтенного офицера, заглянувшего в трюм, чтобы посмотреть, как себя чувствует арестант, позвать к нему человека, сумевшего так ловко поймать его.

Щукин, усмехнувшись, сказал Николаю Сергееву:

– Вот и созрел наш шотландец. Я думал, что он поупрямее будет.

– Так, Олег Михайлович, видимо, мистер Уркварт прикинул, что к чему, и понял, что он попал в надежные руки. Он деловой человек – предложит нам некие сведения, которые нас заинтересуют, а взамен потребует себе свободу. Ну и конечно, будет при этом отчаянно торговаться. Только мистер незнаком с такой штукой, как «сыворотка правды», от которой у человека начинается словесный понос. Но пока нам стоит познакомиться с ним поближе и обозначить, так сказать, свои позиции…

Уркварта извлекли из его каталажки, дали время привести себя в порядок и под надежным конвоем доставили в каюту, где его уже ждал Щукин.

– Присаживайтесь, – Олег гостеприимно указал изрядно помятому шотландцу на табуретку, – я внимательно вас слушаю. Вы ведь хотели поговорить со мной?

Пленник бросил на подполковника испепеляющий взгляд и выпрямился на табурете, стараясь принять гордую и независимую позу.

– Скажите, вы… – Уркварт замялся, подбирая слова, которые он хотел бросить в лицо своему визави, – …в общем, по какому праву вы похитили меня и держите взаперти? О вашем неслыханном по наглости поступке будет известно всей Европе! Даже ваш император при всей его варварской натуре вряд ли одобрит сей бандитский образ действий!

– Позвольте вас спросить, – поинтересовался Олег, – а откуда всей Европе станет известно о том, что вы находитесь в наших руках? К тому же той же Европе будет очень интересно узнать о том, как мистер Дэвид Уркварт лично договаривается с князем Адамом Чарторыйским о комплектовании на британские деньги отрядов польских мятежников для нападения на владения российского императора.

Щукин нажал на кнопку диктофона, лежавшего перед ним на столе. Уркварт вздрогнул, словно от удара током, услышав свой недавний разговор с князем Адамом.

– Oh My God! – воскликнул он. – Что это такое?! Скажите, кто вы и откуда?!

– Это не так уж важно, – ответил Щукин. – Вы видите, мистер Уркварт, что нам известно многое. Но кое-что мы предпочли бы услышать и лично от вас.

– Я знаю, – гордо задрав голову, произнес Уркварт, – что у вас на Востоке принято с варварской жестокостью пытать своих пленников. Но я готов выдержать самые изуверские пытки, но не сказать вам ни слова… Я британец, сэр!

Щукин усмехнулся – уж очень патетически сейчас выглядел шотландец. Кажется, мистер Уркварт сейчас вытянется по стойке «смирно» и запоет: «God save the Queen!» («Боже, храни королеву!»)

– Вы полагаете, что мы, записавшие ваш разговор в вашем же кабинете, не сможем вытянуть из вас все нужные нам сведения? – поинтересовался он. – В данном случае вы глубоко заблуждаетесь. Все будет именно так, и поверьте, мы постараемся обойтись без пыток и страданий.

Щукин посмотрел в глаза Уркварту. Тот, видимо, увидев в них что-то весьма неприятное для себя, весь подобрался, и спесь его заметно поубавилась. Он вдруг понял, что эти странные русские знают многое и очень опасны.

– Продолжим, – сказал Олег. – Итак, я желал бы услышать от вас о том, что вы и ваши единомышленники планируете в самое ближайшее время совершить против России. Ну, и немного о тех людях, которые будут непосредственно участвовать во всех этих диверсиях…

Мистер Уркварт задумался. Похоже, он тщательно взвешивал все за и против. Наконец, сделав выбор, вздохнул, и произнес:

– Вы – победитель, и вправе диктовать свои условия. Но все же скажите мне – кто вы и откуда… Я хочу получить ответ на мой вопрос, пусть даже он будет стоить мне жизни…

…Беседа с мистером Урквартом продолжалась более трех часов. О своем иновременном происхождении Щукин, естественно, ничего шотландцу не сказал. Он лишь туманно намекнул, что у русского царя теперь появились новые друзья и союзники, которые обладают огромным могуществом и возможностями, превышающими всякое людское воображение.

Похоже, что мистер Уркварт уже сам о чем-то догадался, потому он и особо не запирался. Олег вел запись допроса-беседы под диктофон, время от времени останавливая его, давая прослушать шотландцу тот или иной фрагмент беседы, и просил более подробно изложить интересующий его момент.

Потом, видимо выдохшись, Уркварт извинился и попросил прервать допрос, сославшись на усталость и плохое самочувствие. Щукин, видя, что допрашиваемый действительно выглядит неважно, не стал его дожимать.

Он пригласил в каюту Николая Сергеева и попросил отконвоировать мистера Уркварта в его «юдоль печали и скорби», добавив уже по-русски, чтобы конвоиры за ним хорошенечко приглядывали и не допустили какого-либо ЧП.

– Коля, – сказал Щукин, – клиент испытал сильный психологический стресс, и я боюсь, как бы после этого у него не поехала крыша. Он может накинуться на кого-нибудь, сигануть за борт или попытаться наложить на себя руки. А это нам ни к чему.

– Хорошо, Олег Михайлович, – кивнул Сергеев-младший, – я за ним присмотрю. Если что, то Вадим и Никифор помогут мне проконтролировать этого мистера.

Когда Николай, вежливо придерживая Дэвида Уркварта под локоток, вывел его из каюты, Щукин еще раз прослушал свою беседу с шотландцем, немного подумал, взял лист бумаги и начал писать справку.

«Надо сделать ее в двух экземплярах, – подумал он. – Один – для ведомства Александра Христофоровича, второй – для нашей конторы. Следует как следует прошерстить все архивы – авось, что-то найдется новое, до сих пор неизвестное о пакостях британцев. Этот самый Уркварт наверняка не все мне выложил. Это вполне естественно – такие ребята информацию выдают дозированно и выдоить их досуха с первого раза обычно не удается. Но не будем спешить – когда у меня появятся дополнительные сведения о происках инглизов, то можно будет продолжить беседу-допрос».

Дописав обе справки, Щукин отложил ручку, вздохнул, встал со стула и устало потянулся. Ему захотелось выйти на палубу пароходо-фрегата и вдохнуть соленого морского воздуха.

Олег вышел из каюты. Было уже темно. Дул сильный ровный ветер, и корабль шел под парусами с неработающей паровой машиной. Щукин поднялся на ходовой мостик. Там находился командир «Богатыря» капитан-лейтенант фон Глазенап, лейтенант Невельской и Игорь Пирогов. Все трое наблюдали за морем по курсу пароходо-фрегата через бинокли с фотоумножителями. Время от времени фон Глазенап подавал команды рулевому и вахтенному офицеру.

– Бог в помощь, господа, – приветствовал моряков подполковник.

– Бог, Бог, да и сам не будь плох, – по привычке проворчал Пирогов. – У нас вроде все идет нормально. Ну, а про ваши дела, как я понимаю, Олег Михайлович, лучше не спрашивать. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Да ладно вам обижать нас, скромных тружеников спецслужб, – улыбнулся Щукин. – Нам бы сейчас побыстрее попасть в Петербург. Много чего интересного и важного мы везем туда. Вы уж постарайтесь, чтобы дорога наша не затянулась.

– Олег Михайлович, – вступил в беседу лейтенант Невельской, – вы – человек сухопутный, и считаете, что ходить по морям – это то же самое, что путешествовать по почтовому тракту на тройке. А море полно опасностей, и не всегда те, кто уходят в плаванье, возвращаются назад.

– Вот-вот, – проворчал Пирогов, – тем более что мои старые косточки предсказывают приближающийся сильный шторм. А мои предсказания почти всегда сбываются. Так что, господа, не мешало бы к нему как следует подготовиться.

Стоящие на мостике дружно закивали головами. Щукин поморщился – он плохо переносил сильную качку – и отправился в свою каюту.

Похоже, что император неспроста познакомил генерала Перовского с гостями из будущего. Николай прекрасно понимал, что рано или поздно русским войскам придется наведаться и в Бухару, и в Хиву, чтобы обезопасить южные границы империи от набегов среднеазиатских грабителей. Ведь на Востоке тамошние правители уважают только силу. Других способов договориться с ними просто нет.

Перовский, познакомившись с материалами, хранившимися в памяти ноутбука Виктора Сергеева, был просто шокирован. Крымская война, причиной которой стала преступная дипломатия канцлера Нессельроде, предательство Австрии, трусость Пруссии, которая принимала решения с оглядкой на Париж, Лондон и Вену – все это поразило генерала до глубины души.

А узнав о позорном поведении командующих русской армии на Дунае и в Крыму, Перовский пришел в бешенство. Он готов был чуть ли не сию минуту помчаться в Петербург, чтобы найти там и вызвать на дуэль светлейшего князя Меншикова. Александру и Виктору с большим трудом удалось успокоить генерала.

– Боже мой! – восклицал Перовский. – Лучше бы мне не знать всего этого! Какой позор, господа, какой позор! Генерал Кирьяков грозился «закидать противника шапками», а во время сражения при Альме оказался пьяным и самовольно оставил ключевую позицию, из-за чего и было проиграно сражение. А генерал Жабокрицкий, из-за нераспорядительности которого мы проиграли сражение при Инкермане!..

– Василий Алексеевич, – сказал Сергеев, для которого Крымская война была, скажем так, «фамильным хобби», – этот самый Жабокрицкий в мае 1855 года ослабил гарнизоны Камчатского люнета и Селенгинского и Волынского верков в Севастополе. А когда ему доложили о подготовке противника к штурму, он вдруг срочно «заболел» и сбежал в тыл, бросив на произвол судьбы вверенные ему войска. Из-за этого французы захватили наши укрепления, что впоследствии привело к падению Малахова кургана и сдаче Севастополя.

– Господа, – взволнованно сказал генерал, – ради бога, скажите мне – что можно сделать, чтобы в нашей истории не повторилось то, что произошло в вашей?

– Василий Алексеевич, – Шумилин попытался успокоить Перовского, – государь уже сделал многое для того, чтобы исправить положение. Самое главное – отправлен в отставку граф Нессельроде, стараниями которого Россия оказалась вовлеченной в эту войну. Ведь тогда фактически вся Европа выступила против нас. И это вместо благодарности России за то, что она спасла эту Европу от Наполеона!

– А наши-то «союзнички», Австрия и Пруссия, – покачав головой, произнес Перовский, – как подло они себя повели. Нет, покойный господин Пушкин правильно мне как-то сказал: «Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна»…

– Сейчас наша дипломатия находится в руках человека, который, в отличие от Нессельроде, не считает себя австрийским чиновником на русской службе, – сказал Сергеев. – Жаль только, что вы, Василий Алексеевич, отказались от предложенного вам министерского портфеля.

– Нет, Виктор Иванович, – Перовский гордо тряхнул своей кудрявой шевелюрой, – этой зимой, когда я предпринял поход на Хиву, мне довелось видеть своими собственными глазами, как безропотно, геройски умирали от болезней и холода мои солдаты, которые, несмотря ни на что, шли вперед, желая лишь одного – покарать этих злодеев-хивинцев. Ведь нам житья не было от их набегов – на Каспии они захватывали рыбаков, воровали женщин и детей, доходя своими шайками до самого Оренбурга. А содержали они русских пленных в жесточайшей неволе, подвергая их мучениям и пыткам.

Тогда, не чая вернуться домой, я дал клятву – если все же Господь помилует меня и сохранит мне жизнь, то я снова отправлюсь походом на проклятую Хиву, чтобы, наконец, покончить с этим разбойничьим гнездом. И клятву эту я сдержу. Я упросил государя разрешить мне подготовить новый поход, на этот раз без этого гнусного вора – генерала Циолковского – который думал лишь о том, как набить свою мошну, и всеми силами препятствовал мне успешно завершить поход.

– Да, я читал о вашем походе, Василий Алексеевич, – кивнул Шумилин, – вы тогда сделали все, что смогли. Не ваша вина, что поход не удался. И мы постараемся вам помочь. Я подготовлю вам документы о том, как русские войска, в конце концов, покорили эти разбойничьи азиатские государства, устранив угрозу для границ империи. Да и границы эти тоже были сдвинуты далеко на юг. Думаю, что кроме документов и советов мы поможем вам и еще кое-чем… Скажу только, чтобы успокоить вас, что в 1851 году, в нашей истории, вы снова вернетесь в Оренбург, став генерал-губернатором Оренбургской и Самарской губерний. В 1853 году вашими войсками будет взята кокандская крепость Ак-Мечеть. В честь вас она будет переименована в Перовск. Окончательно же добьют Хиву в 1873 году. И сделает это генерал фон Кауфман. Хивинский хан будет валяться у него в ногах, вымаливая пощаду…

– Именно так все и будет? – взволнованно произнес Перовский. – Знаете, я теперь смогу умереть спокойно, зная, что сдержу свою клятву. А за предложенную вами помощь буду вам весьма благодарен, Александр Павлович. Думаю, что она поможет нам отразить набеги степных хищников, которые ежегодно уводят в рабство сотни русских людей.

– Вот и отлично, – сказал Шумилин. – Думаю, что решение наших азиатских дел поможет нам и в делах европейских. Ведь та же Британия больше всего на свете боится, что из ее жадных рук уплывет набитая сокровищами Индия. Потому-то она так чувствительна к нашим успехам в Азии.

– Англия, куда ни посмотришь – везде эта проклятая Англия! – генерал не на шутку разозлился. – Кажется, эта страна своей единственной целью существования избрала возможность как можно больше напакостить России.

– «У Англии нет постоянных союзников – у нее есть постоянные интересы», – Сергеев процитировал Перовскому слова одного из британских премьер-министров. – Британия еще со времен королевы Елизаветы Девственницы живет грабежом. Сначала она грабила своих же подданных, сгоняя крестьян с их земель, а потом, под угрозой виселицы, заставляя их за одну лишь еду трудиться на заводах и фабриках.

Потом она опустошила и разграбила соседей – ирландцев, предварительно пройдясь по этому острову огнем и мечом. Достаточно вспомнить походы Кромвеля. «Железнобокие» этого пуританского упыря истребляли бедных ирландцев, словно волков. В 1641 году в Ирландии проживало более полутора миллионов человек, а в 1652 году на острове осталось лишь 850 тысяч, из которых 150 тысяч были английскими и шотландскими новопоселенцами. То есть англичане убили каждого второго ирландца!

Далее начались колониальные захваты и торговля рабами. Сколько крупных состояний сколочено в Британии на торговле людьми, как черными, так и белыми, которых британцы, впрочем, людьми и не считали. Потом эти разбойники добрались до Индии. Люди сотнями тысяч умирали от голода, обогащая Ост-Индскую компанию. А Британия все дальше и дальше запускает свои щупальца, и пределам ее алчности не видно конца…

– А ведь они еще имеют наглость учить нас, русских, культуре и цивилизации! – воскликнул Перовский. – Нет, Виктор Иванович, мне кажется, что пока нам не удастся как следует намять бока Британии, покоя от нее ни нам, ни другим странам не будет. Вот только как это сделать?

– Мы думаем над этим вопросом, – сказал Шумилин. – Задача трудная, но вполне решаемая. Впрочем, многое будет зависеть от того, насколько государю удастся найти умных и верных людей, на которых он мог бы полностью положиться. Ведь, Василий Алексеевич, из-за чего Россия потерпела неудачу в Крыму? Солдаты и матросы российские сражались, как львы. Но, как гласит восточная мудрость: «Стая львов, возглавляемая бараном, будет побеждена стадом баранов, возглавляемых львом». Поэтому надо, чтобы во главе наших львов был именно лев, а не баран. Надо, чтобы государь удалил баранов с постов, предназначенных для львов. Тогда можно будет сразиться и с Британией…