Хотя эти предварительные результаты показательны, они отнюдь не являются окончательными. В отличие от опыта в реальном мире наш эксперимент не позволяет посмотреть, как ведут себя люди в разнообразных обстоятельствах, в том числе тяжелых. Если бы даже позволял, оставалась бы проблема интерпретации индивидуальных различий в выражении, манере держаться и жестах. Последняя трудность, как мы видели в главе VI, состоит в том, что паттерн, который у одного человека указывает на обман, в случае другого будет совершенно невинен.

Помня об этих трудностях, мы можем сказать, что наш эксперимент с дилеммой заключенного образует «строгую» проверку модели обязательства. (Строгая проверка гипотезы — это такая проверка, которая, если ее выдержать, подтверждает гипотезу, но если не выдержать, не дает реального основания в ней усомниться. Например, мы можем проверить заявление Смит о том, что у нее необыкновенно хорошая память, попросив ее сначала прочесть страницы 1-5 телефонной книги, закрыть книгу и затем назвать 563-е имя и номер телефона. Если она сможет это сделать, мы будем знать, что у нее хорошая память, но если она провалится, мы не можем сказать, что это не так.) По очевидным причинам строгие проверки — давнишние фавориты у исследователей: их любимая гипотеза имеет шанс завоевать поддержку, но если у нее ничего не выйдет, она в действительности ничего не теряет.

Чтобы механизм обязательства заработал, напомним, необходимо только, чтобы люди имели возможность делать статистически надежные заключения о характере с разумными издержками. Хотя, очевидно, было бы неплохо, если бы это можно было делать быстро, мгновенность суждения не важна. Неспособность их сделать не подразумевает, что их нельзя будет сделать при более обширной информации. Так, даже если, вопреки нашим результатам, люди в действительности не слишком умели бы распознавать предателей при краткосрочных встречах, мы бы все равно продолжали спрашивать себя, не исправил бы положение более продолжительный контакт.