ПРИНЦИП АНТИТЕЗЫ
Второй принцип, иллюстрируемый рис. VI.1, — это дарвиновский «принцип антитезы»:
Определенные душевные состояния ведут к... действиям, которые... оказываются полезными. Когда же возникает прямо противоположное душевное состояние, тотчас обнаруживается сильная и непроизвольная тенденция совершать движения прямо противоположного характера, хотя бы они были совершенно бесполезны.
Каждая деталь правой части рис. VI.1, например, ярко контрастирует с соответствующей деталью позы нападения, даже если, как выразился Дарвин, «ни одно из вышеописанных движений, так ясно выражающих привязанность собаки, не приносит ей ни малейшей непосредственной пользы».
Дарвин отвергал предположение, что зеркальные движения могли первоначально возникнуть в целенаправленной попытке сообщить о противоположном душевном состоянии. Скорее, как он утверждал, они возникли, потому что противоположные намерения так часто на практике ассоциируются с противоположными же действиями. Когда мы хотим, чтобы объект двинулся влево, мы толкаем его влево; когда вправо — толкаем вправо. Мы часто совершаем те же движения даже в контекстах, в которых, как мы знаем, они не возымеют ни малейшего эффекта. Дарвин описывает знакомые жесты новичка-билльярдиста, который хочет, чтобы его блуждающий удар слегка отклонился в сторону: «Когда игрок видит, что его шар движется в неправильном направлении, и сам он в то же время сильно желает, чтобы шар двигался в другом направлении, он не может... удержаться от бессознательных движений, которые в аналогичных случаях оказывались эффективными». И даже самый случайный бейсбольный фанат никогда не забудет жестикуляцию англичанина Карлтона Фиска в шестой игре Мировой Серии 1975 года, когда он успешно проделал свой дальний пробег по левому краю, чтобы оставаться в поле.
Из-за того, что противоположные мышечные группы так часто сопряжены с противоположными целями, Дарвин почувствовал, что есть естественная тенденция к тому, чтобы противоположные душевные состояния вызывали противоположные мускульные движения. Он, кажется, прекрасно осознавал, что, как только под действием принципа антитезы возникал какой-то комплекс движений, естественный отбор мог усилить его полезность в качестве сигнала о намерении. Но он понимал и то, что для его появления сигнальная роль совершенно не требуется. Принцип антитезы, таким образом, как и принцип полезных ассоциированных привычек, полностью согласуется с принципом деривации Тинбергена. Как и требовал Тинберген, сигнализирующая роль антитетических движений не отвечает за их возникновение.
