ОТКРОВЕНИЕ
Но я не утонула. И холод прошел. Я очнулась в теплой мягкой постели. Весьма знакомой. И комната была мне знакома. Она походила на музейную экспозицию Викторианской эпохи.
— Ли?
— Я здесь.
Я повернула голову. Правда он. Сидит в кресле у окна. А за окном — шумный Лондон.
— Милдред меня вызвала. Кайран помог принести тебя сюда. Как ты себя чувствуешь?
Я пощупала затылок. Шишки не было, исчезла. Ни голова, ни тело — ничего нигде больше не болело.
— Хорошо. Спасибо тебе!
Он улыбнулся. Почему-то грустно.
— Есть хочешь?
Как зверь.
— Сейчас вернусь.
— Ли, сколько времени меня не было?
— Два дня.
— Всего лишь?
Всего за два дня столько всего произошло! Будто это были две недели.
— А что я здесь делаю?
— Милдред… — начал было Ли.
— Я не об этом. Почему я здесь, у тебя, в твоем доме на Беркли Сквер?
— Я подумал, здесь тебе не будут задавать лишних вопросов.
Не верю.
— Ладно. Я хотел с тобой спокойно поговорить. Чтобы никто нам не мешал, — признался Ли.
Я откинула одеяло и собралась встать.
— Фелисити, куда тебя опять несет! Что же ты за беспокойное существо! В жизни ни за одной женщиной я столько не бегал.
— Разумеется. Это они бегали за тобой. Я первая, на кого твои чары не действуют. Где моя одежда?
— Я отнес ее в чистку.
— Тогда найди мне другую. Тебе известны мои размеры. Или мне позвонить Флоренс?
Ли не тронулся с места:
— Морган, с утра ты просто невыносима. К счастью, это быстро проходит.
— Не твоя печаль, Фитцмор. Не тебе со мной рядом просыпаться по утрам.
Я подошла к шкафу и достала халат из бордового плюша с вышитым воротником. Халат оказался слишком длинным и волочился за мной по полу.
— Очень сексапильно, — оценил Ли, — садись. Я принесу тебе твою одежду только после того, как мы поговорим. Но сначала предлагаю позавтракать. Голодная Морган хуже холеры.
Он вышел.
Я едва не швырнула ему вслед флакон одеколона.
Я снова опустилась на кровать. За окном по-весеннему зазеленел Беркли Сквер. Хорошо, что меня не было всего два дня. Не хочу потерять работу в музее. Как раз сегодня в четыре я заступаю на дежурство. Кроме того, я кое-что обещала матери и сдержу свое обещание.
С другой стороны, я так много всего узнала! Мне бы все это переварить. Или с кем-нибудь посоветоваться. Но посоветоваться я могу только с Ли. Больше я никому так не доверяю.
— Иди сюда! — позвал хозяин.
Я подобрала полы халата и спустилась на кухню.
Стол ломился от богатой трапезы: тосты, яичница, сосиски, бекон, мармелад, масло, помидоры, огурцы, редиска, варенье, круассаны.
— Ты пригласил на завтрак королевскую семью?
— Кто знает, — ухмыльнулся Ли, наливая мне кофе, — все может быть.
— Ну да, вы же родственники. А мне надо позвонить матери. Я обещала ей не исчезать без предупреждения.
— У нее вдруг проснулся материнский инстинкт?
В подобном хамском тоне я вообще не намерена разговаривать. Я молча намазала круассан маслом и вареньем.
— Извини, — помолчав, произнес Ли, — я просто удивился. Когда ты прожила здесь две недели, никто и не почесался. А потом, мать тебя еще и обокрала.
— Тебя это совершенно не касается. Она передо мной извинилась. За все.
— И ты ей все разом простила? Вот так просто?
Я вздохнула, отложила круассан и рассказала Ли о моем давешнем видении: о том, что я подкидыш, найденыш, которого мать вырастила вместо своего умершего сына-младенца. Вырастила в любви. Бабка ненавидела меня не за то, что я толстая и неуклюжая, а потому, что я ей вовсе не внучка. Как уроженка Корнуолла, она свято верила в легенды о феях, эльфах и подменышах. Она просто меня боялась. Зря боялась, я никому в семье не причинила бы вреда.
— Фей, я не совсем понимаю. Что значит подменыш? Кто ты на самом деле?
Я посмотрела на него и подумала о яичной скорлупе и обо всем, что мне поведал Пол.
Ли отреагировал неожиданно. Он мог разозлиться, возмутиться, ему могло просто стать противно… Но нет. На его лице отразилось сострадание.
— Мне очень жаль, Фей. Хотя это многое объясняет.
— Что именно? Что я урод в семье?
— Это объясняет поведение твоей матери, — терпеливо отвечал он.
— Ну да, она держала меня при себе в пабе, потому что знала о моей способности притягивать мужчин. Это ваша с Кайраном версия. Вот спасибо! Да уж, объяснили так объяснили.
Я с досадой запихала в рот весь круассан.
— Фей, тебя не было два дня. Можешь мне не верить, но я скучал по тебе. Еще как скучал. И я очень рад видеть тебя живой и почти невредимой. Давай пока на этом и остановимся. Думаю, ты просто не готова к серьезным отношениям.
Я поперхнулась. Пришлось срочно запивать круассан кофе.
— Наши… отношения… они… они…
И я закашлялась. Крошки застряли в горле.
— Не говори ничего, Фей. Я подожду. Я готов ждать столько, сколько понадобится. Вот тебе доказательство моих серьезных намерений.
Крошки наконец выскочили из моего горла, и я прохрипела:
— Но я же не брюнетка!
Ли недоуменно поднял бровь.
— Ты же предпочитаешь брюнеток. А я блондинка.
— И что?
— И то. На самом деле ты в меня не влюблен. Просто поддался моему странному магнетизму. Недаром сначала ты выбрал Фелисити Страттон.
Он застонал и закатил глаза.
— Ты всю жизнь меня будешь этим попрекать? При каждой ссоре?
— Не будет никаких ссор, — отрезала я, — потому что мы не будем вместе. Наши пути расходятся. А мой упрек со временем превратится в невинный школьный анекдот для очередной встречи выпускников.
Ли сел за стол напротив меня, подпер подбородок рукой и стал нервно наблюдать, как я ем. Меня кольнула совесть: он приготовил королевский завтрак, явно старался. А я его вот так!
— Ты наелась? — поинтересовался хозяин.
— Нет еще. Хочу бекона. Так вкусно хрустит! Напоминает о Гермесе, или это был ФедЭкс? Неважно. Я бы с радостью поджарила всех трех твоих мерзких посланников, которые торчат в картине на лестнице.
— И не их одних, судя по всему.
Ой, обиделся. Надо же.
— Прости, Ли, — я откусила кусок бекона, — завтрак сказочный. Спасибо! И что спас меня, тоже спасибо. Уже в который раз.
— Да, ты мне кое-чем обязана, если уж быть честным. Ну, да ладно. Приятного аппетита. Я сделаю вид, что не заметил твоего абсурдного утверждения насчет цвета волос, и эту тему пока что закроем.
— Пока что?
— Фей, — Ли ехидно улыбнулся, — ты забыла, счастье мое, мы уже помолвлены. И мне безразлично, откуда ты взялась: вылупилась из яйца или упала с неба. Просто так я тебя не отпущу.
Вот черт! Я действительно забыла и о нашей помолвке, и о пророчестве.
После завтрака Ли забрал из чистки мою одежду и отвез меня домой.
Но дома было пусто. И я отправилась в паб поговорить с матерью.
Там ничего не изменилось. Так же восседали за стойкой трое завсегдатаев. Так же пахло табаком и алкогольным перегаром. Кажется, эти запахи уже намертво въелись в стены и мебель. Мать просияла, увидев меня. Возликовали и трое добрых алкоголиков: Майк, Эд и Стенли.
Однако кое-что в пабе все-таки заставило меня удивиться. Вернее, кое-кто: за стойкой вместе с этими тремя обнаружился Ли.
— Фелисити, крошка моя! — Майк радостно хлопнул ладонью по барной стойке, — здорово выглядишь! Так выросла! Гляди, Стен, наша девочка-то совсем невестой стала.
Стенли молча допил свой стакан. Мать тут же поставила ему новый.
— Как думаешь, Патти, можно ей с нами выпить пива? — обратился Стенли к моей матери.
— Это плохая идея, — вмешался Ли.
— Я выпью эля, мам, спасибо, — отозвалась я и подсела к Майку.
Мать вопросительно взглянула на Ли. Какого черта? Они что, за моей спиной уже сговорились?
— Это называется шпионить, — обратилась я к Ли, отпивая глоток из пивной кружки Стенли.
— Я называю это защищать, — возразил Ли.
— Ты с ним рассталась, Фели, крошка? — осведомился Майк, вертя головой, как на теннисном турнире.
— Можно так сказать. Только он этого еще не понял.
Мать стояла к нам спиной. Но я увидела в зеркале на стене ее испуганное лицо. Увидел это и Ли. Я поймала в зеркале его взгляд и подумала:
— Что здесь происходит, Фитцмор?
— Твой дед кое-что оставил тебе в наследство, — услышала я его беззвучный ответ.
От неожиданности у меня дрогнула рука, и пиво пролилось на джинсы.
— Я же говорю, тебе алкоголь противопоказан, — произнес Ли громко и четко.
— Да не лезь ты, зануда, — возразил Майк, — девочка выросла. Дай ей пива выпить. Имеет право.
— Знаешь что, Ли, — я пыталась вытереть пиво со штанов, — пойдем поговорим с глазу на глаз.
Он встал с довольной ухмылкой.
— С радостью, Морган. Миссис Морган, весьма вероятно, что Фелисити сегодня опять не будет ночевать дома.
Что?!
Он взял меня за руку и вывел из паба. Радостное ржание трех придурков было слышно на улице.
— Ладно, прежде чем ты уйдешь… — начал Ли.
— О чем она подумала? — перебила я.
Ли все так же за руку повел меня за угол, где был припаркован его «Мерседес».
— Она подумала о своем отце, твоем деде.
Ли впихнул меня в машину, сел сам, и мы поехали.
— Дед нашел тебя в лесу. Но не тебя одну. Он рассказал об этом твоей матери, уже когда умирал. Рядом с тобой лежали некоторые предметы. Очень древние и ценные. И он их спрятал. В разных местах.
— Я догадывалась. В какой-то момент у меня появились видения. Словно я гляжу на какое-то помещение, на каменную кладку… На туннель вроде авалонского, — призналась я.
— Это так называемые фогу, их в Корнуолле великое множество, — подхватил Ли, — когда-то их строили как врата на Авалон и укрытия. И что ты там видишь?
— В конце такого туннеля всегда что-то лежит. Завернутое в ткань. Иногда блестит. И все, видение проходит. Мне однажды привиделся дед, как он заходит в какую-то маленькую часовню. Но в этом нет ничего особенного. Дед часто ходил в церковь. Поэтому я не знаю, не уверена. Может, это был просто сон.
— Если твой дед входил в лабиринт или в фогу, это точно не обычный сон, — возразил Ли.
— А что именно мама вспомнила сейчас?
Ли закусил губу. Я ждала.
— Вспомнила, как умирал твой дед, — ответил Ли наконец, — он говорил о тебе. Рассказал твоей матери о яичной скорлупе, которую нашел рядом с тобой в лесу, и о том, что ты обладаешь особым даром, волшебством, магией. Он просил Патти, твою мать, позаботиться о том, чтобы запах твоего тела, особенно когда ты вырастешь, был всегда заглушен другими запахами. Подменышей выдает запах. Благодаря ему они могут подчинять себе людей, и нередко это приводит к неприятностям. Только если твой естественный магический запах будет скрыт, ты будешь в безопасности.
— Ты все это прочел за одну секунду по отражению в зеркале? — усомнилась я.
— Нет, — признался Ли, — я увидел только умирающего старика, лежащего на больничной койке под капельницей. Он держал за руку твою мать и повторял: «Фели, подменыш, скрой запах. Ее собственный запах опасен!» А потом увидел младенца среди голубых осколков яичной скорлупы. Один такой осколок ты хранишь в школьном шкафчике.
Теперь хотя бы понятно, почему мать так настойчиво держала меня в пабе. И почему там никогда не наводили настоящую чистоту, только в рамках общих правил санитарной инспекции. Она выполняла последнюю волю своего отца. А я с ней так!
— А куда мы, собственно, едем? У меня сегодня в четыре дежурство в музее. Который час?
— Я тебя отвезу.
— Зачем?
— Что — зачем?
— Зачем тебе меня туда везти? У меня школьный проездной на метро и автобус на целый месяц. Зачем, скажи на милость, ты за мной бегаешь? Если не считать магической привязанности, конечно!
Ли резко нажал на тормоз, так что машина почти ткнулась носом в мостовую, а нас припечатало к сиденьям. Сзади тут же возмущенно засигналили. Ли проигнорировал бибиканье и обратился ко мне:
— Ты все еще Предсказанная пророчеством спасительница эльфов. И неважно, что происходит между нами. Или не происходит. Наши враги знают о том, кто ты, и тебе угрожает опасность. Только я могу тебя защитить. Потому что я — лучший агент Оберона, и неважно, что написано о наших отношениях в Книге пророчеств. Считай меня своим телохранителем. Пока все не уладится.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
— От скромности ты точно не умрешь, лучший агент Оберона.
— Скромность тут ни при чем, — заявил Ли, — как и тщеславие. Это факт. А теперь я отвезу тебя в музей, а вечером заберу после смены. И не пытайся улизнуть через другой выход. Все равно найду.
— Звучит как угроза.
— Это обещание. А теперь иди.
Мы прибыли на Трафальгарскую площадь.
Смена в Национальной галерее ознаменовалась новой встречей с той рыжеволосой девочкой. Она снова была здесь на экскурсии с классом, только на этот раз подошла ко мне и представилась. Ее имя Сиенна. По ее словам, она видела меня во сне. Уже много раз. И вообще ей часто снятся феи и драконы. А я — первое существо из снов, с кем она встретилась в реальной жизни. Судя по всему, Сиенне, как и Руби, в один прекрасный день придет приглашение на Авалон.
Тень не появлялся. Было слишком людно, и Сиенна не отходила от меня всю смену. И это она обратила мое внимание на человека, который застыл перед «Кувшинками» Моне. Статный мужчина выделялся из толпы посетителей ростом и гордой осанкой. Он бы так же высок, как Ли. Однако уже не молод. На вид ему было около пятидесяти, он носил опрятную ухоженную бороду и гладко зачесывал волосы назад. Сиенна так активно жестикулировала, что в итоге и он обратил на нас внимание. И это оказался… Ли! Его глаза! Их невозможно не узнать.
Ну, конечно, эльфы умеют стариться или молодеть по своему желанию. И теперь Ли казался ровесником отца Филлис. И выглядел как адвокат или член парламента. Не слишком ли тщательно он меня охраняет?
— Кайран передал мне предупреждение через телемедиум, — услышала я его голос у себя в голове, — они совсем рядом. Я здесь только для того, чтобы тебя защитить.
Солидный джентльмен подмигнул Сиенне и проследовал к следующему шедевру.
Спустя два часа, когда моя смена закончилась, он ждал меня у служебного выхода, как условились, в своем привычном облике.
— И что теперь? — спросила я, садясь в машину. — Ты объявил маме, что сегодня я не приду ночевать. Утром от меня потребуют отчета, где и как я провела ночь.
— Тебе помочь отчитаться?
— Как у драконов с кинематографом? И что сейчас вообще идет в кино? Я отстала от жизни. Совсем не в курсе.
— У меня идея получше, — произнес Ли своим особенным — вкрадчивым и таинственным — тоном, — на пару часов мы сможем забыть о драконах, это первое. А второе…
— Что второе? А, понимаю. Пикник в другом времени? Или грот Фей?
— Я хотел бы представить тебя своей матери.
Теперь понятно, почему он заговорил таким тоном. Встреча с его отцом прошла не слишком гладко. Стоит ли мне знакомиться с матерью? Тем более с особой королевской крови? Но, судя по всему, для Ли это событие много значило.
— Ладно. Давай. Я готова, мне интересно.
— Ты боишься, — засмеялся Ли, — но обещаю: моя мать совершенно не похожа на моего отца. Они очень разные.
По крайней мере, она не эльф. Уже хорошо. Ладно, отправляемся в начало XVIII века!
Арабелла Фицджеймс, она же в монашестве сестра Игнатия, действительно понравилась мне с первого взгляда. Теперь понятно, почему Ли недолюбливал мою родительницу. Его мать была воплощением доброты и материнской любви.
Ей исполнилось двадцать пять, когда она забеременела, и ее отец, Джеймс II, отправил ее в монастырь во Франции. Хотя Арабелла была внебрачным ребенком, король намеревался выгодно выдать ее замуж. Но Мейлир Мор перечеркнул честолюбивые планы монарха. В один из своих редких визитов в Лондон эльфийский принц влюбился в королевскую дочь, и она ответила ему взаимностью. Но брак между ними был невозможен. Этому противились и Оберон, и Джеймс II. Арабеллу отправили в монастырь, где на свет появился ребенок.
Мейлир забрал Ли из монастыря ночью, но после часто вместе с сыном навещал Арабеллу. Она любила своего сына и свято верила в то, что пророчество сбудется, что я стану ему идеальной женой. Она держала нас с Ли за руки и не отпускала от себя ни на шаг.
Ли рассказывал ей о наших с ним перемещениях во времени. И звучало это так, как будто он мной страшно гордится. Арабелла ловила каждое его слово, хотела знать все до мелочей, спрашивала о моей семье и на прощание обняла так же сердечно, как и своего сына.
В Лондон мы вернулись тихие и уставшие. Ли грустил: он очень любил мать, и очередная разлука с ней его удручала. Да, сегодня я узнала его с новой стороны.
— Зайдем в паб напоследок? — предложил Ли.
— Только не к моей маменьке. Это все равно что после филе ягненка заказать армейскую похлебку.
— Я имел в виду паб в Хайс Мьюз, рядом с Беркли Сквер.
А, ну тогда пошли. Я все равно сейчас не засну.
Мы сели за маленький столик, и Ли заказал два коктейля.
— С алкоголем? — недоверчиво спросила я.
— Да, — отвечал Ли, — я же рядом. Далеко не переместишься.
— Не слишком ли ты меня опекаешь?
— В самый раз, пока за тобой охотятся. Через пару лет станет спокойнее. Твое здоровье!
Мы со звоном сдвинули бокалы. Паб был полон посетителей, но было довольно тихо. Не надо было перекрикивать музыку и вообще напрягать связки и слух. Идеальная обстановка.
— Твоя мать еще очень молода, — заметила я.
Ли помрачнел.
— Ей только-только исполнилось двадцать шесть. А в тридцать она уже умрет. Монахини не могут понять, кто я такой. Они помнят меня ребенком. Думают, я ее поклонник. Приходится прикидываться ее младшим братом.
— Ты рассказывал ей о нас?
— Не только я. Отец тоже.
— И он ее навещает?
— Да, часто.
Мы выпили. Ли продолжал говорить о матери. Они редко видятся — и не дольше часа. Немудрено, что он по ней очень скучает. Когда пришло время отправляться домой на Беркли Сквер, меня слегка пошатывало. Очевидно, процент алкоголя в коктейле был не таким уж и ничтожным.
— Держись! — Ли обнял меня за талию.
На свежем воздухе голова прояснилась, качать перестало. Ночь выдалась ясной, никакого тумана, на светлом лондонском небе можно было даже различить звезды.
Я ухватилась за Ли, приникла к нему, и так мы добрались не только до дома на Беркли Сквер, но и до моей комнаты.
— Ну, доброй ночи?.. — вопросительно произнес Ли, не отпуская мою талию. Его взгляд встретился с моим.
— Доброй ночи, — пробормотала я.
Он все так же держал меня в объятиях.
— Ну, я пойду, — тихо сказал Ли, но никуда не ушел.
Вообще-то я собиралась высвободиться.
— Мне пора спать, — объявила я, — вечер удался на славу. Спасибо.
Но мои руки против моего желания продолжали обнимать его за плечи. Глаза Ли потемнели. У меня сердце запрыгало в груди. И его сердце тоже застучало быстрей. Наше дыхание участилось. Его рука гладила меня по затылку, по шее. Запах мха, фиалок и сена стал сильнее. Он наклонился и поцеловал меня.
Сначала слегка, как будто в шутку. Потом еще раз, более жадно и страстно. Притиснул меня к стене и сам прижался ко мне всем телом. Я ответила на поцелуй и притянула его к себе изо всех сил. Он гладил мои волосы, плечи… Его руки скользнули под мою майку. Ли остановился и вопросительно посмотрел на меня.
Я колебалась всего одно мгновение. А потом поцеловала его сама.
Как мы оказались у него в комнате и на его кровати, я не заметила. Только знала, что в этом нет ничего дурного. Что это хорошо и правильно. Мы так много пережили вместе, а сегодня Ли познакомил меня с самым дорогим для него человеком. Неважно, приворожила я его или нет, я его люблю. Мне понадобилось много времени, чтобы это осознать. Но теперь все так ясно! Мы не проронили ни слова, Ли прочел все в моих глазах. Он медленно стянул футболку с себя, потом с меня. И больше я уже ни о чем не думала.
