Глава 25. Ключи от квартиры Коробовых
Миша стремительно поднялся на этаж к Коробовым. Пакет-майка с продуктами в его большой руке казался легкой игрушкой. Он позвонил в соседскую дверь.
– Это кто там? – донесся из-за двери недовольный вопрос.
– Я Клавдии Ивановне продукты купил. Откройте, пожалуйста, ее квартиру…
Дверь открылась не сразу, соседка въедливыми глазами посмотрела на Мишу, потом на его руки.
– А вот и не открою, – неожиданно заявила она.
– Как это? – не понял Миша.
– Так это, – передразнила его женщина. – Я вам не открывальщица.
– Дайте ключ, я сам открою, – растеряно проговорил юноша.
– Щас, – ехидно произнесла женщина. – Не дождетесь! Вы хотите Клавину квартиру прихапнуть!
– С чего вы взяли? – удивился Миша. – И вообще, вам что за дело?
– Ходят тут, ходят, то Олька ваша, то ты… Клаву подкупаете куском хлеба! А мне есть дело. Я с Коробовыми почти сроднилась.
Мишины узкие глаза весело блеснули.
– Надеетесь, что квартира будет ваша? – Не получив ответа, он продолжил: – Вам-то зачем? У вас свое жилье есть…
– Не твое дело! – отрезала женщина и, закрывая дверь, выпалила: – Тоже, поди, не в конуре живешь.
– Ничего себе! Одной ногой в могиле, а все хочет загрести! – пробормотал Миша и громко сказал в замочную скважину: – Мы возьмем дубликаты ключей у сиделки!
И он стал быстро спускаться вниз, а со двора позвонил своей начальнице:
– Ольга Николаевна, у вас есть ключи от квартиры Наташи? Соседка не открывает квартиру. Готова уморить больную голодом…
– Да, она мне тоже открывать не хотела, – подтвердила Ольга.
– Может, мне к медсестре сходить, которая за Клавдией Ивановной ухаживала? За ключом?
– Я не знаю ее адрес, только телефон. Сейчас позвоню.
Миша сел на лавку во дворе и, закинув в рот мятную подушечку жвачки, осмотрелся. Его взгляд задержался на люке, в котором нашли Наташу. Юноша легко поднялся, подошел к круглой чугунной крышке и нахмурил прямые брови. Потом решительно зашагал к низкой карусели. Опустившись на колено и упершись рукой в землю, заглянул под карусель. Там, у металлического штыря, валялся всякий мусор: рваные пакеты, сношенный ботинок, обертки от мороженого. Уцепившись за деревянный край, Миша вытащил из-под карусели грязную сумку и бросил ее в пакет с продуктами. Отойдя за дом к мусорному контейнеру, вытряхнул на землю все содержимое найденной сумки. Вместе с косметическими мелочами с металлическим звоном упала вниз связка ключей с голубым брелоком-сердечком. Разжав пальцы, Миша уронил сумку и, подцепив ее ногой, отправил пинком в мусорный контейнер. Затем выплюнул жвачку на землю, нервно дернул углом рта и подобрал ключи. Задумчиво перебрал их и, опустив связку в карман, широкими шагами направился к Наташиному подъезду.
* * *
Клавдия Ивановна очнулась от дремы, услышав металлическое щелканье замка.
– Фая, ты? – слабо окликнула она.
И вздрогнула: в проеме, наклонив голову, чтобы не ушибиться, появился Миша.
– Мишенька, – прошептала больная женщина, – что ж ты приходишь?.. Я просила Ольгу…
Она покраснела от мучительного стыда за свою немощь, за тяжелый запах, к которому она сама привыкла, но который – она знала – был неприятен до тошноты.
Миша бодро улыбался:
– Не волнуйтесь, Клавдия Ивановна, мне не тяжело. Ольга Николаевна передала вам продукты. Я сделал дубликаты ключей, и мы сможем приходить к вам, даже когда тети Фаи не будет дома. Я загружу продукты в холодильник? – он решительно прошел в комнату и открыл холодильник, стоящий рядом с кроватью больной.
– А это у вас соус такой? – спросил он, показывая на бутылочку с надписью «Сулема».
Он быстро составлял продукты в холодильник.
– Нет, это яд. Я им лечусь. Мне Фая дала сулему. Это нетрадиционный способ лечения.
– Да? – удивился Миша. – Вот не знал. Я открою окно?
– Конечно, – щеки больной опять зарозовели.
Миша, словно не заметив этого, открыл раму и спросил:
– Где у вас тут тряпка, ведро?
– Зачем тебе?
– Пол помыть. Вообще убрать все надо. Посуду привести в порядок, пыль смести.
– Мишенька, да ты что? Ты умеешь?..
– Я все умею. Я рос без матери и всему научился. И готовлю хорошо. Это всегда было на мне: отец работал, а я был за хозяйку. Отец мне сказал: «порядка не будет, приведу в дом мачеху!» А что такое мачеха, каждый ребенок знает. Кто не слышал сказку «Морозко»?
– А я думала, эта сказка о том, как плохо быть злой и жадной, – слабо улыбнулась женщина.
– Нет, – покачал головой Миша. – Эта сказка о том, как страшно остаться без матери. Я переоденусь? Где можно?
– В Наташечкиной комнате.
Миша вернулся в шортах и футболке, с тряпкой. Он быстро вытер пыль, убрал грязную посуду, пропылесосил ковер. Из кухни аппетитно потянуло запахом курицы.
Через час в комнате был полный порядок.
– Плохо, нет столика для кровати, – задумчиво сказал Миша. – Хотя… Придумал!
Он положил на кровать с обеих сторон от Клавдии Ивановны свернутые в рулоны полотенца и принес поднос с бульоном и тушеной капустой.
– Ну вот, так тарелки не упадут. Я надеюсь.
Поднос надежно лег на свернутые полотенца.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, Мишенька! Может, и ты поешь?
– Спасибо, я сыт, – замотал он головой. – Вообще, вам стоит заключить выгодный договор. Пусть в обмен за квартиру фирма, которую вы выберете, будет ухаживать за вами, оплачивать сиделку, лекарства, закупать продукты. Сейчас Ольга Николаевна пытается вам помочь, но у нее нет на это денег. Я так думаю. У меня их тоже нет, вы знаете, сколько я получаю. Столько же, сколько получала Наташа. А мы хотим помочь вам. Будь у меня большая квартира, я сдавал бы ее часть, и у меня были бы дополнительные деньги. Но я живу в маленькой хрущевке с отцом, и то он надумал жениться… – Миша глубоко вздохнул и закончил: – Поэтому предложенный мной вариант – самый лучший: найти фирму и заключить договор. Тут все будет блестеть. Врач будет приходить, медсестра будет дежурить сутками. Главное, не ошибиться в фирме.
– Знаю, – прикрыла глаза женщина. – Телевизор смотрю. За квартиру меня убьют, отравят сулемой, скажут, сама. Нет, я отдам квартиру тому, кто отыщет убийцу Наташи. Но с условием, что ваши расходы и труды будут возмещены. Поэтому, Мишенька, не беспокойся, у меня найдутся деньги, чтобы отплатить за доброту и заботу.
– Ну что вы, – запротестовал Миша, – я же не из-за денег! И Ольга Николаевна.
– Да, я знаю, – слабо улыбнулась Клавдия Ивановна. – Но деньги вам не помешают, а я с собой в могилу их не возьму.
Миша кивнул:
– Не помешают. Но я думаю, что скоро вас порадую…
В устремленном взгляде женщины появилось недоверие.
– Понимаете, я уверен, что знаю убийцу Наташи. Я уже сказал следователю…
На лице у женщины появилось выражение испуга и недоверия:
– Но я слышала, что маньяк убит. Он собирался задушить девушку в парке…
– Это может быть совпадением, – проговорил задумчиво Миша. – Я навел справки. В тот вечер… Вам плохо?..
Она, побледнев, откинулась на подушку и прикрыла глаза.
– Клавдия Ивановна, – тихо заговорил Миша. – Моей мамы не стало, когда ей было двадцать пять. Несчастный случай. Мне тогда было шесть лет. И с Наташей произошел несчастный случай.
– Не поняла, – удивленно посмотрела женщина.
– Так сложились обстоятельства. Кто-то попадает под машину, кто-то гибнет от руки убийцы. Случай. Так звезды встали. Ничего нельзя было сделать, – он помолчал и убежденно повторил: – Ничего! Это как болезнь, которая не лечится. Ведь судьбу не вылечишь.
– Ты… ты нашел его?..
– Вычислил, – усмехнулся Миша. – Может быть, его уже поймали. Это клиент нашей конторы. Антон. Он в тот вечер провожал Наташу.
С лица больной ушло напряжение, в глазах появилась благодарность, их взгляд смягчился.
– Мишенька, это правда?
– Завтра все станет ясно. И тогда вы сможете заключить договор о продаже своей квартиры подходящему агентству.
– Но я не собираюсь продавать квартиру!
– Не собирались, – мягко возразил Миша. – Вы обещали отдать свою квартиру тому, кто найдет убийцу Наташи. Если я, в самом деле, нашел того, кто убил нашу красавицу, – он прижал тыльную сторону руки к глазу, – я готов освободить вас от обещания.
Брови у Клавдии Ивановны поднялись, а Миша спокойно продолжал:
– Понимаете, вы можете обеспечить себе уход и достаток…
– Я лучше выполню свое обещание и оформлю на тебя дарственную, – она протянула Мише руку.
Глаза Миши блеснули, он взял ее руку и прижал к губам.
– Вы подумайте еще, – произнес он, – но я буду очень благодарен. Да что говорить!
Руки больной были сухими и неприятно пахли.
