Книга: Техническое Решение
На главную: Предисловие
Дальше: Часть 1. Туда, не зная куда

Пролог

Тем, кто принял этот бой
Чья жизнь была игрой без правил.
Тем, кто в небо взяв разгон
Судьбу свою на кон поставил.

(с) Louna, «Штурмуя небеса»
Красива Северная Столица* Великой Империи — ох, до чего ж красива! Многие поколения зодчих приложили руки и вложили душу в это великолепие. Более всех постарались, конечно же, ханьцы, испокон веков проживавшие на землях Поднебесной, но не отстали и русские каменных и иных дел мастера, да и многие другие. И подданные Великих Императоров, и гости, пришедшие в Пекин в поисках лучшей доли, признания или просто звонкой монеты. Со всех концов Евразийского континента — потому как не было такого места на суше или на море, куда не достигала слава стольного города многонационального сверхгосударства.

 

[*Слово «Пекин» сложносоставное и переводится как «столица-на — севере». Кстати говоря, «Токио» переводится как «столица-на-востоке».]

 

Но было одно место в самом Пекине, словно храм в храме для зодчих и камнетёсов, инженеров и каменщиков, художников и скульпторов, куда каждый нашедший работу в самом городе мечтал попасть. Святое в святом, великое в великом, сакральное в сакральном — Запретный Город. Резиденция Императора, недоступная для простых смертных, да и для многих непростых — тоже. Надо было привести за собой многотысячную армию, да ещё и в период очередной смуты в Поднебесной, чтобы попасть туда без приглашения — как сделали великий Чингизхан и ещё более великий Иван Пятый Рюрикович. Последнему удалось то, что не удалось воинственным монголам и даже самим китайским правителям: превратить гигантский дворцовый комплекс в уютный и надёжный дом династии Рюриковичей.

 

Шли века, пределы Великой Империи неуклонно и последовательно раздвигались, включая в дружную семью всё новые народы, даже фамилия правящей семьи переплавилась в жарком горниле времени, но ни разу Запретный Город не предал своих хозяев. Воины и жрецы, монахи и дипломаты, советники и прислуга — все, до последнего дворника готовы были не только служить в своей профессиональной сфере, но и в любой момент отдать жизнь за своих властителей. Разумеется, это было заслугой не только божьего промысла, но и скромных неприметных людей, что жили и работали в одном из зданий недалеко от покоев императорской семьи. Согласно раз и навсегда утверждённому порядку, в доме том всегда красили внешние стены жизнеутверждающей, небесного оттенка лазурной краской…

 

Время безжалостно. Подтачивает и рушит всё, даже незыблемые на взгляд смертных горы не могут противиться его воле. Только человеческие руки могут остановить, повернуть вспять разрушения — противопоставить созидание неумолимым законам природы. Но человек сам подвержен этим законам — если оступится, кто поддержит его самого? На рубеже последнего в тысячелетии века пала абсолютная монархия. Не стали Рюриковы-Хе Мин жадно вцепляться в свои привилегии — наоборот, Император протянул своему народу открытую ладонь, предложив взять причитающееся по праву, но до времени сберегаемое в руках императорской семьи. Власть. А Наместнику, потомку самого первого Наместника Петра Великого Николаю, отдал последний приказ в качестве единоличного хозяина всех имперских земель: сформировать переходное правительство, что эту власть способно принять, и выбрать затем новый, более эффективный государственный строй.

 

Если спросить любого русского, ханьца, монгола, казаха — да кого угодно из числа живущих ныне на имперской земле и пребывающих в совершеннолетнем возрасте, о личности последнего Романова, можно услышать много разных слов, многие из которых отнюдь не будут цензурными. «Разрушил всё, что создал великий предок» — одно из самых мягких высказываний. В школьном учебнике истории говорится немного иначе: «оказался на острие социально-неизбежных событий эпохи перемен и принял их удар на себя». Но любой адепт Пути, особенно Первого, скажет — принять удар можно ой как по-разному! Последний Наместник принял удар, да — деваться было некуда — и не удержал его.

 

Может, и не случилось бы в стране хаоса: имперские источники того времени говорят — всё шло к тому, что вышло бы государство из неизбежной трансформации в полных своих границах, а то и опять приросло бы землями, ибо «трясло» в ту пору не только гиганта, но и «пигмеев» Евразии. Вот пигмеи и решили укрепиться (пока сами ещё целы), ну и поживиться, разумеется, за счёт ослабевшего колосса… Теперь европейские «знатоки старины» часто говорят: поторопились предки. Нельзя было рвать ещё живого дракона: умершего да чуть протухшего и жевать было бы сподручнее. А так сами сунули себя в его пасть: переваривающему самого себя в агонии чудовищу только и стоило, что шевельнуть пару раз челюстями и сглотнуть. Результат оказался немного предсказуем: если ты по сравнению с монстром, как мышь рядом с горой — сколько не бей гору, толку — чуть. Хоть рудник в ней выкопай, хоть флаг в макушку воткни — каменному массиву ни жарко, ни холодно. А вызовешь обвал — горе урон, конечно, но тебя самого вообще насмерть засыплет.

 

Нельзя сказать, что тридцать лет Великой Мировой Войны оказались для Империи сущим благом: миллионы смертей, целое поколение, родившееся и выросшее, чтобы уйти на фронт в полном составе. Однако, по итогам страна смогла пережить потери и извлечь уроки. Более никто, от самовластного потомственного боярина и до нищего бездомного бродячего монаха-даоса не сомневался: без единого лидера государству никак нельзя. Как не может быть двух капитанов на корабле, так и у имперской мультинации не может быть более одного вождя! Другое дело, что не может один человек отвечать сразу за всё и за всех, пока не случится большой беды, когда надо собрать все силы под единым началом. Ну или выражаясь языком законотворцев, в Великой Империи всенародным выбором была утверждена Конституционная Монархия.

 

Семьдесят лет креп исцелившийся в битве Дракон, а на обломках Европы уцелевшие в войне страны пытались затянуть полученные раны, с тоской вспоминая прошлое величие и амбиции. Выжженная, набитая смертоносным металлом и костьми павших, не раз и не два в прямом смысле перепаханная снарядами и магически инициированными катаклизмами земля от границ Московской губернии и Петрограда до западных пределов Священной Римской Империи вновь зазеленела и стала родить хлеб. Могучее оружие, использующее принцип распада и синтеза материи, казалось, навсегда поставило точку в новых глобальных конфликтах. Не капризная магия, не доблесть сжимающих в руках оружия солдат стала гарантом мира, а страх взаимного и бессмысленного гарантированного уничтожения. Мнилось, что каждый из окончательно сформировавшихся по итогам войны конгломератов — Западный Мир во главе с Соединёнными Штатами Америки и Мир Восточный, велико-имперский — пойдёт своим путём, лишь изредка поглядывая на соседа на предмет перенять нечто наиболее удачное из найденных научно-технических или культурных решений…

 

М-да. Законы истории — неумолимы и, видимо, в какой-то степени объективны. Эпоха стабильности и неизбежного застоя сменяется эпохой перемен, причём раскачивают ту лодку те же, кто, казалось бы, крепит государственную стабильность и благополучие людское. Развитие науки и техники порождает новые средства производства, их используют для получения прибыли купцы и промышленники, непроизвольно меняя этим само общество. И, пока на планете есть сосед, который может обойти тебя в этой невидимой простому человеку гонке, нельзя просто взять и запретить прогресс, раз и навсегда закрепив наиболее удобное состояние всего. А, значит, с этим соседом придётся рано или поздно что-то решать… Или попытаться, смирившись с неизбежными потрясениями в будущем, поменять само игровое поле. Но какой же «здравомыслящий политик» выберет вместо простого и надёжного опасный и прогрессивный вариант?

 

Петроград, остров Васильевский, Казённые Хоромы Канцелярии Наместника*, Флигель номер Один, кабинет Его Высокопревосходительства Премьер-Министра Великой Империи.
Полночь.

 

Во времена оны кабинет, в котором за столом сидели и, на первый взгляд, непринуждённо пили чай двое немолодых мужчин, считался образчиком скромности, и даже больше того — сурового аскетизма. Почти не украшенные золочёной насечкой мраморные стены, минимум лепнины на потолке (то есть только карнизы по периметру и в центре потолка вокруг люстры), никаких статуй, зеркало — и то одно! Паркет всего из трёх сортов дерева, складывающийся в простенький геометрический рисунок и — немыслимо! — ни одной мозаики. Единственным послаблением владельцев кабинету были ковры да подставки для старинного оружия у одной из свободных стен. Считалось, что наследник Наместника, после совершеннолетия проживающий в Первом Флигеле, чрез самоограничения проникается духом предстоящей ему работы — беречь вверенные ему земли от врага внешнего и внутреннего…

 

[*Привилегированный закрытый квартал для государственных служащих самого высокого ранга, историческое название сохранено. Недвижимость принадлежит государству и является памятником культуры и архитектуры, но при этом продолжает исполнять фактически те же функции, что и последние три сотни лет. В основном используется как «квартиры на рабочую неделю» — выходные чиновники стараются проводить в своих загородных поместьях и домах.]

 

Впрочем, оружие вместе с подставками вот уже сто лет как украшало экспозицию Свадебных Палат*, а его место занимала огромная карта Империи, вовсе не старинная, а самая что ни на есть современная, отражающая актуальную информацию об административном делении и прочие, часто необходимые в работе Его Высокопревосходительства, сведения. Конечно, в кабинете были компьютеры — и стационарный, и удобный планшетный, но — сильна Великая Империя традициями! Тем более, иногда действительно удобнее было воспользоваться большой и приятно-материальной картой. Для понимания масштаба событий, например. И именно на ней сейчас были сосредоточены взгляды засидевшихся полуночников — самого премьер-министра, и его дорогого, в прямом и переносном смысле этого слова, гостя. Точнее, на одной точке. На городе Пекин.

 

[*В нашем мире первый Зимний Дворец, построенный для Петра Первого, носил именно такое название.]

 

— Так, — нарочито-медленно поставил тонкостенную, драгоценную чайную чашку из почти прозрачного «костяного» фарфора на блюдце хозяин дома, — мне позвать охрану или пристрелить тебя лично?
Слова первого человека Империи с делом не расходились — отчётливый металлический щелчок лучше всяких интонаций показал: не шутка. Его Превосходительство, как это часто бывает с профессиональными политиками, не смог высоко подняться по стезе Путей, но стрелял из табельного пистолета, положенного любому государственному чиновнику, отменно. В чём мог убедится любой, придя на ежегодную переаттестацию госслужащих*.

 

[*В Древнем Китае в период его расцвета чиновником мог стать даже ребёнок голоногого крестьянина — удивительная демократичность по тем временам. Однако экзамены были далеко не каждому по плечу и требовали кропотливой подготовки: нужно было знать наизусть законы Поднебесной и труды философов, обладать безупречной каллиграфией и литературным слогом. А так же… уверенно держаться на быстро скачущей лошади и без промаха стрелять из лука!]

 

— Хочу, как и другие неравнодушные люди нашей страны, предотвратить гражданскую войну, — а вот второй мужчина с чашкой расставаться не спешил: отпивал просвечивающий и исходящий паром напиток из произведения искусства, прикидывающегося чашкой, и, казалось, совершенно не тяготился стволом в руке визави. — Заряд боеголовки подобран так, что волна разрушения затронет только пределы Запретного Города. В Северной Столице даже стёкла не пострадают, и фон не поднимется выше допустимого. Зато одним ударом накроем и верхушку антигосударственного заговора, и самые боеспособные соединения, однозначно преданные Юрию, и основную массу самых опасных вербовщиков и провокаторов.
— Ты сошёл с ума. Вы все там сошли с ума, — констатировал премьер, опуская было поднятый пистолет (что вовремя выстрелить ему отнюдь не помешало бы) и командуя в интерком резким, уверенным голосом: — Охрану в Малый кабинет!

 

Двери комнаты распахнулись меньше чем через десять секунд — но напрасно хозяин дома ждал от уже бывшего друга какой-то выходки: вотще, тот продолжал смаковать напиток, будто не он в гостях у министра, а наоборот. И с появлением новых действующих лиц стало понятно, почему.

 

— Алхимия, мой друг. Наука, знаешь ли, не стоит на месте: раз можно делать новые композиты и топлива для стратосферных истребителей, то можно делать и «программируемые» газы. Ну а выпустить смесь по заранее заданному таймеру, дабы твой Мастер Духа его не почувствовал — вообще детский лепет, — собеседник премьера демонстративно поменял позу и наконец-то оторвался от чая. — Кстати, тебе по-прежнему абсолютно ничего не угрожает, и семье тоже. Полчаса — и все проснутся. Даже если ты нас всех сейчас убьешь. Однако наше предложение всё ещё в силе — без всяких условий, повторяю ещё раз.
И представитель «партии консерваторов» кивнул на «атомный чемоданчик», пристёгнутый к руке находящегося в беспамятстве помощника Его Превосходительства. «Помощника», точнее, охранника-телохранителя — по сути дела, как и второго спеца по физической защите, Мастера Первого Пути, аккуратно, можно сказать бережно, внесли в Малый Кабинет Его Превосходительства дюжие молодчики в бесформенных чёрных балахонах.

 

Что есть честь, и что есть бесчестие? Бесчестием ли считать то, что первый министр, внезапно оказавшийся в совершенно невозможной, как казалось ещё полминуты назад, ситуации, думал прежде всего не о вверенном ему народом государстве, а о своей семье? О нежно любимой, несмотря на тридцать лет брака, супруге, о третьей дочери, как раз утром приехавшей к отцу погостить на каникулах? Неведомый яд, столь сильный, что сумел поразить перестроенное тело Мастера-Воина, сумевший незаметно подобраться к ясновидящему Мастеру Духа, пугал политика, впервые в жизни оказавшегося в столь опасной ситуации, сильнее собственной смерти. Потому, после секунды ступора он не попытался в первую очередь поразить вроде как безоружных противников пулями, а подошёл и нащупал пульс на шее носителя стратегического «Пульта номер один».

 

Пульс был, и совершенно нормальный — здорового, крепко спящего человека. Это открытие отрезвило, вновь заставило мужчину мыслить предельно рационально: бросаться к дверям и далее по коридору, проверять гостевые спальни он не стал. Не стал и доставать убранный мимоходом в карман «Макаров». Всё также стоя на коленях над помощником-телохранителем, он, не поворачивая головы, коротко спросил:
— Зачем?
— За последнюю минуту ничего не изменилось, — не удержался от язвительности лично впущенный в дом «друг»: о, как сейчас сожалел Премьер-Министр о своей душевной слепоте — ведь действительно считал предателя близким человеком! — Тридцать тысяч жизней против полутора миллиардов. Начнётся сумятица — а она начнётся, Юрий не сдастся просто так — и жизнь каждого подданного в Империи будет в опасности…
— Хватит заговаривать мне зубы! — жёстко перебил оппонента хозяин дома, — Уверен, вам не хуже меня известно, что «Юаньжоу»* не даст нанести ядерный удар по собственной территории, если нет одновременного подтверждения целеуказания с трёх пультов**.
— Двух пультов, друг мой, двух. Ведь «Периметр» имеет собственное «право голоса» на равных с «оконечным устройством». Достаточно убедить систему, и я бы не сказал, что это так уж невозможно…

 

[*«Юаньжоу», или по-русски «Периметр» — автоматизированная глобальная система ядерной безопасности Великой Империи, также известная под названием «Система „Мертвой Руки“». Построенная на автономных вычислительных узлах высокой производительности подземного, наземного, морского, мобильного и космического базирования распределенная вычислительная сеть на основании данных, полученных как от сторонних, так и из собственных источников (космическое наблюдение, спектральный анализ, массовый вход боеголовок в атмосферу, дозиметрия и т. п.), может без участия человека принять решение о применении стратегического ядерного оружия. Система «Периметр» существует и в нашем мире, в России.
**Пресловутый «Ядерный чемоданчик», ключевой пульт применения стратегического ядерного оружия, существует, разумеется, не в единственном экземпляре. Как и в РФ, в ВИ подобных пультов три (президентский, премьерский и у министра обороны — в РФ, в ВИ Верховный Главнокомандующий военного времени Император — потому пульт у него).]

 

Что есть подлость, и что есть доблесть? Ударить тайком и в спину — подло? А если только так можно спасти миллионы жизней? Собеседник министра вовсе не был гением актёрской игры или даже просто самоконтроля — направленный в лоб ствол пистолета заставил-таки мужчину понервничать, даже слегка сорваться с доброжелательного тона. Может, кто другой в силу ситуации и не заметил бы, но высший чиновник самого большого государства в мире не просто так сидел в своём кресле. Кроме того, визави он просто-напросто достаточно хорошо знал. Как, несомненно, хорошо знали первого человека страны те, кто называл себя «партией мира»: естественная слабость и страх за родных, вызванные шоком от внезапного нападения, у премьера уже прошли — и ими подчёркнуто не воспользовались. Теперь, вернув полную ясность мысли, министр отчетливо видел: ситуацию разыграли, как по нотам… И продолжают играть, разумеется: это политика, тут все средства хороши. При этом ему предоставили свободу выбора — в рамках нескольких решений, конечно, но тем не менее. И ещё: его оппонент, похоже, действительно не врал и верил в то, что говорит. Спрашивается, зачем всё это? Впрочем, ответ по большей части уже совершенно очевиден…

 

Глава правительства трети (а если по влиянию — так и вовсе половины) мира медленно стянул с шеи спящего мастера-телохранителя ключ от наручной цепи, освобождая небольшой кейс из серебристого металла. Стянул с собственной шеи ещё один ключ и выставил комбинацию на кодовом замке. Открыл — и приложил палец к биометрическому сенсору, одновременно подставляя глаз сканеру сетчатки.

 

Газ — демонстрация возможностей, и одновременно — единственный способ оставить премьер-министру возможность принять решение по «Пульту номер один» полностью самостоятельно. И ещё предельно ясное заявление о серьёзности намерений и переходе противостояния между консерваторами и сторонниками Юрия к активной фазе. Подчёркнутая безоружность «напавших» — показать мирные намерения, своего рода манифест лояльности госаппарату и стране в целом… Ну и индикатор, насколько и как именно «выступающие за мир» эту «лояльность» понимают.

 

— Координаты подсказать? — вежливо предложил «друг», но мужчина не посчитал нужным даже попытаться сделать вид, что как-то слушает гостя. Оконечное устройство контроля системы ядерной безопасности недостаточно было открыть и активировать — каждая команда шифровалась кодом-ключом, бессмысленным набором цифр и букв, заучиваемым пользователем наизусть. Благо, команд было всего несколько.

 

На одной чаше весов — крупные купцы, «классические» промышленники и весомая часть армии, включая почти всю верхушку: «партия мира». На другой — Император с его огромным влиянием на умы простых людей, собственными землями, заводами, учреждениями, разведкой, даже финансовой системой! Это не считая имперской гвардии, существенная часть которой была сосредоточена в Запретном Городе, и сторонников Рюриковых-Хэ Мин во всех слоях населения. В числе последних особенно выделялись шесть «оружейных князей» — поставщиков и разработчиков высокотехнологичных устройств и оружия.

 

Система пребывала в равновесии и, если честно, министра такая ситуация вполне устраивала: любое крупное решение во внутренней и внешней политике, в экономике и в других сферах получалось взвешенным, а государство в лице правительства выступало третейским судьёй, фактически имея решающее «право голоса». Всё шло к тому, что «раскачать лодку» обе стороны будут пытаться при смене действующего состава аппарата министерств — в силу естественной ротации поколений — то есть лет через десять. И, главное, это была бы головная боль следующего первого министра. Но нет, чёртовы ублюдки сцепились именно сейчас! И совершенно неважно, что послужило причиной. Теперь же выбор у нынешнего хозяина «Флигеля номер один» был действительно небольшой: поддержать одну из сторон, либо сохранить, насколько получится, нейтралитет. Что ж, всё очевидно… Ввод!

 

>Введена и подтверждена команда:
«Оконечное устройство „Пульт № 2“ скомпрометировано»
«Оконечное устройство „Пульт № 3“ скомпрометировано»
«Оконечное устройство „Пульт № 1“ (это устройство) скомпрометировано»
ВНИМАНИЕ! ВНЕШНЕЕ ПРЯМОЕ ОПЕРАТИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ СИСТЕМОЙ «ПЕРИМЕТР» ЗАБЛОКИРОВАНО.

 

— Этого добивались? — поинтересовался Первый Министр, поворачивая экран пульта так, чтобы его было видно собеседнику. Это была не издёвка — он действительно хотел просто узнать ответ. Как вроде бы любят говорить на Западе: «ничего личного».
— Всё бы кончилось просто и быстро, если бы вы одобрили удар по Юрию, — развёл руками гость. Правда, не было заметно, что он особо разочарован, — смотрите, что будет дальше.

 

«Оконечное устройство» издало мелодичную трель, и на его дисплее появилась новая строка:
ВНИМАНИЕ! ПОДТВЕРЖДЕНИЕ КОМПРОМЕТАЦИИ ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ С «ПУЛЬТ № 2»
ВНИМАНИЕ! СИСТЕМА «ПЕРИМЕТР» ПЕРЕХОДИТ В РЕЖИМ ПОВЫШЕННОЙ ГОТОВНОСТИ.

 

— А это ещё заче… — министр не успел закончить фразу, как «чемоданчик» запиликал, подтверждая вывод каждой новой строки:

 

ВНИМАНИЕ! ОБНАРУЖЕНА ПОПЫТКА ВНЕШНЕЙ ПОДМЕНЫ ДАННЫХ.
ВНИМАНИЕ! ОБНАРУЖЕНА ЗОНА ВОЗМОЖНОГО ПРИМЕНЕНИЯ ОРУЖИЯ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ: МОНГОЛИЯ, УНДЕРХААН.
ВНИМАНИЕ! СИСТЕМА ГЛОБАЛЬНОЙ ЯДЕРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПЕРЕХОДИТ В ПОЛНОСТЬЮ АВТОМАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ.

 

— Что за херню вы творите!!! — в голос заорал первый человек государства, еле сдерживаясь, чтобы не выхватить пистолет.
Останавливало одно — стрелять было уже поздно… Да и бессмысленно, по большому счёту. Боже… Такого он не ждал. Ни в какие разумные рамки происходящее не лезло: по всей стране сейчас спецчасти, имеющие на вооружении атомные устройства той или иной конструкции, по тревоге поднимались «в ружьё». Уходили в радиомолчание подлодки-ракетоносцы, ведущие патрулирование, спешно отходили в океан те, что в готовности стояли у причальных стенок. Вырывались за пределы пунктов постоянной дислокации многоколёсные мобильные носители баллистических ракет, самолёты-ракетоносцы, принимая смертельный груз, уходили на резервные аэродромы… И так далее, и так далее, и так далее — всех предписанных мер премьер просто не знал.

 

— Мы, как и вы, хотим решить вопрос с минимумом жертв, — «друг» нет-нет, но косил глазами на карман, в котором скрылась правая рука собеседника, и говорил чуть-чуть быстрее обычного. — «Юаньжоу» вышла в автономный режим — теперь не только «чемоданчики» бесполезны, но и генштаб не может отдать приказ, да что там, просто связаться напрямую с «особыми» объектами и частями. Не нужно думать, на какой из подлодок чисто случайно оказался полностью набранный из спящих агентов «лазурных» экипаж. Нет угрозы мегатонной «дубины», которой кто-нибудь может случайно неловко «взмахнуть» — видишь, мы и на счёт своих вояк подстраховались. Ну а снаружи наша страна защищена на время… внутренних разногласий не хуже, чем раньше. А когда всё утрясётся — контроль легко восстановим…

 

Премьер в который раз уже за последние минуты заставил пальцы разжаться и отпустить «макарова». Одна пуля — и он из нейтрала над схваткой попадёт в сторонники Императора, хочет он того или нет: возможностью перейти на другую сторону он уже пренебрёг. А если начнётся буча в правительстве — вот тогда точно всеобщей гражданской войны не миновать. И ведь обосновали — не подкопаешься, с-суки!
* * *
Чего своему оппоненту активно и запоздало потеющий посланец «партии мира» сообщить никак не мог (потому что и сам не знал) — что вся эта эпопея с двойной блокировкой двух пультов, уничтожением части Ундерхаана (с яркими пожарами, дабы с орбиты было видно) и последующим переводом спецчастей на повышенную готовность была затеяна всего лишь для обеспечения беспрепятственного десантирования сводной группы войск с больших учений по внезапной проверке боеготовности. Сфальсифицированный «удар оружием массового поражения» оправдывал и срочную эвакуацию, и место развёртывания сводной группы — срочно прикрыть столицу. Ну а дальше — дело техники, вплоть до «случайного» обстрела Запретного Города ракетами с установок «Бьян-ху рен» с термобарическими боеголовками — и последующей «спасательной операцией» в руинах.

 

А вот чего не знали сами заговорщики, продолжающие поддерживать информблокаду над центральной Монголией, так это то, что продуманная и выверенная десантная операция сорвалась, не начавшись, причём в самый неудачный момент. К сожалению, акцию с физическим подавлением Императора и его сторонников разрабатывали люди, имеющие богатый опыт в подобных делах, и возможный, хоть и маловероятный, срыв переброски войск был ими учтён. Человеческие жертвы в таком случае возрастали на порядок, да и финал противостояния был не так уж кристально ясен — но цель всё равно выполнялась. А большего и не надо.

 

Запретный Город, резиденция Императора, спальня Юрия Рюрикова-Хэ Мин, действующего Императора ВИ.
6:00 по часовому поясу Столицы, 2 июня 2016 года от Рождества Христова.

 

Чем больше людей за собой ведёшь — тем меньше себе принадлежишь. Почему-то эта простая закономерность зачастую оказывается сюрпризом для тех, кто возжелал власти и внезапно её добился. Увы, правило работает для всех случаев без исключения — различаются лишь нюансы… Император Великой Империи, глава Генштаба ВС ВИ, обладатель охапки меньших королевских и царских, а также княжеских и боярских титулов, без преувеличения один из богатейших и влиятельнейших людей планеты Юрий Рюриков-Хэ Мин со дня коронации не помнил, чтобы хоть раз просыпался позже шести утра. Да и до неё высыпаться по утрам тоже удавалось нечасто: уж слишком ценный ресурс время человека, обязанного, кроме получения воистину академического образования, ещё и преуспеть, пусть и частично, в развитии по трём разным Путям.

 

Вообще, ни для для кого другого, кроме членов семейства Рюриковых, такое считалось в принципе невозможным: даже для достижения среднего уровня адептам требовалось напряжённо и с полной самоотдачей трудиться над собой как минимум четыре-пять часов каждый день. Отнять время на еду, сон, передвижение между домом и местом трудоустройства… Вот почему, например, в Империи не существовало «суперсолдат» с полноценно развитыми навыками как Первого, так и Второго Пути: если даже как-то обойти такую банальщину, как самоограничение в питании, противопоказанное для Воинов, но необходимое, с какого-то момента, для адептов Духа, на собственно военную науку времени между медитациями и упражнениями просто не оставалось. При этом подданные Империи были свято уверены, что к императорскому роду ограничения обычных людей не относились, ничуть не видя в таком факте противоречия: семья Императора же! И волей-неволей приходилось соответствовать.

 

Детство, счастливую и вольную пору для других, Юрий вспоминал как сущий ад! Нет, время на игры и общение со сверстниками выделялось… Строго по лимиту и под плотным надзором — оттого остальная часть дня была особенно мучительна. Самое обидное, что принуждать себя с самого начала сознательного возраста приходилось ещё и совершенно добровольно: закаляет характер и силу воли лучше любых духовных техник. И так до совершеннолетия. Впрочем, всегда можно отказаться от запредельных измывательств над собой… Но только вместе с фамилией. Так действующий Император и оказался Наследником — единственный ребёнок от второго, позднего брака Императора Романа. Тут впору гордиться матерью и супругой: кровь в род они принесли что надо. Никто из уже его шестерых детей не оказался слаб настолько, чтобы срезаться на обучении, даже девочки. К сожалению, редкое для Рюриковых-Хэ Мин семейное счастье, заставляющее людей «в теме» вспоминать о «славных временах» начала «золотого» XIX века, омрачалось текущей политической обстановкой — как в стране, так и вне её. И почему-то опять не нашлось человека, кроме действующего Императора, кто смог бы и захотел взять на себя ответственность за будущее державы.
* * *
Юрий открыл глаза, мимоходом убедившись, что вышколенный организм разбудил его ровно в шесть утра — как всегда, не раньше, но и не позже. Пятнадцать минут до будильника, которому он ни разу не дал ни шанса. Целых пятнадцать минут, принадлежащих только ему: самое большое послабление, которое он позволил себе, взойдя на престол. Целая вечность для тренированного разума, позволяющая прийти в себя ото сна и вдоволь насладиться одиночеством — спящая супруга не в счёт. Найдётся время неторопливо привести мысли в порядок, подумать над предстоящими дневными делами и вообще — обо всём. Особенно «обо всём»…

 

Много раз Юрию приходилось слышать критику политики собственного деда и даже отца: мол, по итогам Великой Мировой Войны можно было запросто восстановить абсолютизм. Благо, к моменту подписания мирных соглашений, в головах подданных связь между передачей Императором власти временному правительству и началом боевых действий закрепилась однозначная. Те, кто помнил и, главное, хотел помнить причины кризиса власти рубежа веков, пребывали в отчаянном меньшинстве, но даже они желали лишь одного: твёрдого, надёжного мира на долгие годы. Конечно, никто не вменял Роману Рюрикову-Хэ Мин политическую слабость: небывалый экономический подъём и абсолютная уверенность в будущем были во многом и его достижениями. «Совершенномудрый государь» — так прозвали отца нынешнего Императора ханьцы, так и не избавившиеся от желания навешивать на правителей цветистые и звучные ярлыки с двойным-тройным подтекстом. Ну, что сказать? Глас народа — глас божий: не ошиблись китайские подданные и в этот раз.

 

Именно Император Роман окончательно сформировал новый облик монархии Империи — «доброй силы, наставляющей и направляющей». Не имея возможности командовать армией, чиновниками и полицией, отец Юрия имел влияния на страну чуть ли не больше, чем прадед, абсолютный монарх. Как оказалось, возможность выделить небольшую финансовую помощь нужному стране частному начинанию по силе воздействия может быть выше, чем прямой приказ, пропущенный через бюрократическую машину любого министерства. Но куда ценнее денег были… простые рекомендации. Попросить одного неравнодушного подданного чуть-чуть помочь другому гражданину, не делая при этом ничего экстраординарного — просто выполнить свою работу более тщательно, чем обычно. Этого часто оказывалось достаточно, чтобы открывались нужные Великой Империи производства, проводились необходимые исследования, налаживался быт в отдалённых населённых пунктах — и так далее, и так далее, и так далее, причём без прямых на то затрат со стороны августейшей семьи.

 

Юрий Рюриков-Хэ Мин, принимая трон, отчётливо осознавал: то, что смог отец, ему самому было бы не под силу. Но этого и не требовалось — система уже была отлажена и работала самостоятельно, мягкой рукой проводя политику своего господина. Одни специально обученные люди следили за разросшейся, как бы эфемерной сетью «должников», в своё время получивших имперский эдикт, другие — за выявлением «драгоценнонужных» начинаний, третьи — за отсеиванием вредоносных проектов. От монарха требовалось только задавать управляющие императивы — ну и контролировать результат работы сотрудников Лазурного Дворца по отчётам независимых аналитиков из службы статистики. И только заполучив в руки эти самые отчёты, молодой Император вдруг выяснил, что внутри паутины из поощрений и мягких запретов спрятана ещё одна паутина. Своего рода яйцо дракона, заботливо закопанное до времени в кучу тёплой прелой листвы.

 

Сложно сказать, имелся ли у Императора Романа определённый план изначально, или он начал собирать «коллекцию технологий» по принципу «подстелить соломки», одновременно превращая «нематериальный капитал» накопленного чудовищного социального влияния в капитал осязаемый, зримый. Юрий больше склонялся ко второму варианту — от родителя не осталось никаких «программных» записей, зато сопутствующая работам документация позволяла кое-что прояснить. Все шесть частных научно-технических исследовательско-производственных центров отец контролировал лично. Шесть мест, куда десятилетиями собирались изобретатели и учёные — преимущественно те, чья деятельность шла вразрез с эдиктами. Шесть древних дворянских родов, прямых вассалов Рюриковых-Хэ Мин, на чьих землях размещалась необходимая инфраструктура.

 

Долгое время такая система устраивала всех: и самого Романа Рюрикова-Хэ Мин, и влиятельных дворян с купцами-миллионниками, и чиновников Правительства. Западные, сильно пострадавшие в войне, области Империи требовали неустанного внимания, и инициатива не сильно задействованного в госуправлении мирного времени монарха, в рамках которой тот добровольно и за счёт собственных активов взял на себя этический контроль, не давая наживаться на подданных спекулянтам и мошенникам, была принята во всех слоях общества «на ура». Даже через годы после полного восстановления территории и благосостояния Великой Империи, когда большие купеческие товарищества и самые успешные предприниматели-архибогачи стали ощутимо «толкаться боками» между собой и государственными компаниями за прибыли, ничего не предвещало возникновения конфликта «хозяев экономики» с хозяевами Запретного Города.

 

Всё изменилось практически одномоментно. Нельзя сказать, что внешняя разведка Великой Империи работала сверхэффективно — скорее наоборот. Во всех слоях общества царили настроения вроде «мы не трогаем Запад, они не трогают нас, всем хорошо» — и этот паттерн волей-неволей разделяло и правительство ВИ, и верхушка военного командования. То, что страна в случае чего сможет мобилизоваться и «вломить» — не сомневался никто: ни генералы, ни рядовые, ни гражданские. А как же иначе, если у Империи самое большое число танковых корпусов и лётных дивизий на континенте, а количество адептов пути Духа и Воина в сумме достигло рекордных по стране шестидесяти двух процентов? Кроме того, прежде, чем враг вообще смог бы вступить в бой со всей этой армадой, он должен был как-то высадить десант — под дождём из ракет и бомб с термоядерными боеголовками.

 

Размеры континента позволяли безо всяких усилий пожертвовать любым участком побережья южной половины Евразии — да хоть всеми одновременно, атомных «подарочков» уже хватало. Это, кстати, была одна из причин, почему всякие индии-пакистаны и прочая мелочь всё ещё могла спокойно существовать под боком у Дракона, выполняя роль «прокладки» между океаном и «подбрюшьем» ВИ. Та же участь ждала Европу, буде та решит побыть плацдармом для высадки американского десанта: стать стеклянной, светящейся в темноте пустыней. Ну и не стоило забывать об «ответке» — подводных лодках-ракетоносцах стратегического назначения и сверхдальних баллистических ракетах наземного базирования. Как показывал свежий ещё опыт, Империя могла позволить себе потерять часть территорий и населения, а вот США, значительно уступающим ВИ по площади, лучше было не рисковать. Противокосмическая оборона — это, конечно, хорошо, но перехватить движущуюся с гиперзвуковой скоростью цель даже воздушным атомным взрывом не так-то просто.

 

План атомного «статуса кво» никто и не думал скрывать: хорошо, когда есть меч, но ещё лучше, когда им не нужно кромсать врага. Собственно, единственный возможный геополитический противник вынужден был поступать точно так же: в пылу политической гонки перед очередными выборами президента Соединенных Штатов Америки на страницы газет попало упоминание о «плане „Дропшот“». Дальше раскрутить информацию оказалось делом техники. Итак, «Дропшот» подразумевал, ни много, ни мало, превентивный удар по территории Империи с выжиганием всех военных объектов одновременно, прежде всего как раз атомных, верховного командования ВИ, а также скоплений войск и техники. Без объявления войны, по местам дислокаций мирного времени, и высокоточными боевыми устройствами, не превращающими половину мира в пепел. Уничтожить ядерный паритет — и после этого, с развязанными руками, творить что вздумается.

 

Положа руку на сердце, вряд ли генералитет US Army всерьёз хотел устроить атомный апокалипсис — то, что красиво смотрелось на бумаге и учениях, могло и не сработать в реальных боевых условиях. Зато как политический козырь смотрелось идеально! Вот только повешенное на стену заряженное ружье — уже риск выстрела в самый неподходящий момент. Ответом на «дропшот» стала разработанная в кратчайшие сроки «система „Мёртвой руки“», «Юаньжоу». «Периметр». Краткость сроков объяснялась прежде всего тем, что так необходимые для построения квазиавтономного «электронного главнокомандующего» элементы оказались разработаны… в научно-технических центрах вассалов императорского рода.

 

Кибернетика, алхимия и генетика. Не то, чтобы запрещённые на территории ВИ — скажем так, основательно дискредитированные по итогам Великой Войны и вызывающие негативную реакцию у части подданных. Генетика — из-за того, что использовалась, как обоснование расовых теорий, популярных в Европе начала двадцатого века. В свою очередь принцип «расового превосходства» послужил одной из идеологических основ нападения на Империю — этого не забыли и не простили. Кибернетика противопоставляла Дух человеческому разуму и активно не нравилась представителям основных конфессий ВИ. Алхимию же до судорог ненавидели маги созданного в конце войны Ордена Равновесия — между прочим, лично присягнувшие именно государю.

 

Как в таких условиях Император Роман умудрился одной рукой поддерживать «идеологический климат» в стране, мягко запрещая и жёстко «хлопая по рукам» слишком «прогрессивным» индивидам и организациям, а другой — создать фундаментальную и прикладную научную базу по этим же дисциплинам? И ведь тайну удалось сохранить — несмотря на приличное количество вовлечённых в дело людей. И в нужный момент хозяин Запретного Города просто вытащил нужные наработки по цифровым вычислительным машинам, словно мошенник — костяшку маджонга из рукава. Оп! И второй раз повторил «на бис» с генетикой — когда пришло известие о западных экспериментах с биологическим оружием.

 

Что интересно, никакого общественного резонанса не было. Новость, разумеется, не попала в СМИ — но, как говорится, слухами земля полнится. Однако, уже прошло прилично времени после окончания конфликта и «вошло в возраст» первое по-настоящему послевоенное поколение, эмоции поутихли, да и интересы сменились. Кроме того, обвинить монарха в желании придержать передовые научные данные для организации монополии в оборонной отрасли при всём желании не получилось бы — поделился и наработками, и самими учёными со свежеорганизованными военными, а потом и гражданскими НИИ. Зато финансовая элита и некоторые, не связанные с монархом, аристократические роды восприняли произошедшее чуть ли не как личное оскорбление!

 

Разбираясь с делами после смерти отца, Юрий долго не мог понять — что послужило причиной такой вот, иногда прямо-таки звериной ненависти. Скромные служащие Лазурного Дворца порой приобщали к делам такие аудио и видеозаписи, что бывшему принцу становилось не по себе. Угрозы, измышления пыток для членов венценосной фамилии, призывы «разрушить шайтанов гадюшник» — если сборище купцов сопровождалось попойкой, доходило до пены у рта, натурально. За что, спрашивается?

 

Не пытался родитель «отжать» государственные контракты у других крупных купцов — строго говоря, работа с оборонным сектором экономики вообще для частников была крайне затратной и трудоёмкой. Военная промышленность, как и космическая, добывающая, тяжёлая — практически целиком находилась в собственности государства. Слишком уж затратно, слишком медленно окупается — и всё равно полная зависимость от единственного заказчика-покупателя в лице Великой Империи. Тем более, не было в ведении Императора собственно производства — в смысле, массового, только опытовое. Весь цикл разработок заканчивался на составлении проектной документации и выпуска демонстрационной партии изделий — обычно, пары-тройки штук, собранных по большей части вручную. Более того, несмотря на всю демонстрируемую друг другу в кулуарах непримиримую позицию, те же архи-миллионеры и национальные товарищества охотно покупали право на производство разработанного, зачастую жестоко сражаясь за хотя бы временную монополию в выпуске продукции. Выглядит как лютый бред! Или всё-таки…

 

Понимание к сыну Романа пришло только после того, как он мысленно совместил очередной «вброс» от подконтрольных отцу НПЦ с изменениями в производстве совершенно мирных товаров ширпотреба. Например, персональные компьютеры* массово стали производиться как раз после внедрения цифровых вычислительных устройств в армии, создав целый огромный сегмент рынка «из ничего». Или не менее драматическая, но менее заметная для обывателя революция в синтетических тканях, стоившая состояния одним ткацким магнатам и вознёсшая на пьедестал экономической элиты нескольких других. И так произошло не раз и не два: внедрение Глобальной Сети, системы электронной компьютерной связи, натуральным образом обрушило рынок услуг междугородной связи, а продажи компактных сотовых телефонов заставили делать резкие телодвижения уже местных операторов связи.

 

[*«Компьютер» — одно из редких заимствованных слов в языках Великой Империи. Дело в том, что слово «вычислитель» к моменту массового внедрения микропроцессорной техники твёрдо ассоциировалось с аналоговыми вычислительными машинами, очень популярными до того момента в ВИ во всех механизмах автоматизации. По той же причине не появилась аббревиатура «ЭВМ» — аналоговые вычислители тоже построены на тех же электронных компонентах: сопротивлениях, индуктивностях и т. п.]

 

В общем, великобогатеев можно было понять: вроде бы отрезанный от прямой власти Государь-Император держал их всех вовсе даже не за шею, а за куда более чувствительное место. За кошелёк. Причём для основной массы граждан все эти события оставались за кулисами: полноту картины могли охватить лишь немногие, те, у кого была возможность отследить тенденции. При всём при этом Роман вовсю пытался (ну или делал вид — теперь уже Юрий немного сомневался в том, что знал отца хорошо) сгладить эффект от своих вмешательств: «придерживал» прорывные новинки, могущие в одночасье перевернуть рынок, если их выпуск не был необходим для безопасности государства, неоднократно встречался с архикупцами — и многое другое. Так что дальше криков и проклятий на частных вечеринках дело не шло. А потом Император умер.

 

Что интересно, не пошли купцы и товарищества на поклон к Юрию — возможно, примерно представляли ситуацию и надеялись, что наследник упустит бразды правления? Или ждали, что пригласят — чтобы явиться и поторговаться на условиях не просителей, но гостей? Чёрт их разберет. Приглашения они дождались, вот только услышали совсем не то, что ожидали. О грядущей неизбежной войне Востока и Запада.

 

Молодой Император не любил вспоминать этот момент: для него сюрпризом оказалось, что высоковлиятельные подданные могут оказаться… слепыми дебилами! И ведь первичная информация была предоставлена в полном объёме, и условия сотрудничества предложены такие, от которых предприниматели никогда не отказываются: расширить давно поделенный рынок на новые территории, из финансовых воротил половины мира выбраться в мировых! В конце концов, поддержать и защитить собственную страну, в преданности которой они так истово клялись: экономическое воздействие часто бывает эффективнее самых могучих пушек. Но ему, Юрию Романовичу Рюрикову-Хэ Мин просто… не поверили.

 

Только вдумайтесь! Они не поверили выкладкам аналитиков служб Запретного Города. Да что там купцы — даже генштаб не поверил. «Этого не может быть потому, что не может быть никогда». И тщетно было тыкать в экспоненциальные кривые роста технологической мощи противника, а слова о том, что научно-технический потенциал, подконтрольный монарху, не бесконечен и тупо в какой-то момент не успеет за развитием стремительно срастающихся боками корпораций Запада, вызвали откровенно радостное злорадное оживление. Как, ну вот как оказалось, что на месте передовой элиты государства оказались эти… Даже не петухи — индюки?! Их деды переломили ход самой страшной войны в истории, их отцы вырвались в экономические лидеры нации, попутно вынеся страну из кризиса и послевоенной нищеты… И гора родила мышь. О нет, на своём уровне они были всё ещё умны — мгновенная реакция, созидательное, изворотливое мышление… И такая тупость, стоило лишь чуть раздвинуть границы восприятия. Словно ежи, бродящие по краю пропасти и просто не понимающие, что такое «обрыв».

 

Человек судит по себе — что поделать? Великая Империя всегда была склонна к самоизоляции — семья народов на огромной территории не нуждалась во внешних связях. В достатке было всего: и новых, реально диких земель, и невероятных возможностей для личного или социального роста — только трудись, и развлечений культурных и не очень — на любой вкус. Даже туризм — почти от экватора до полюса холода — и всё это по своей земле! Плюс к этому полная свобода действий — ну разве что кроме криминала, и твёрдая уверенность в своём государстве — зоне единых, справедливых законов. Ну чего, спрашивается, искать за кордоном? В связи с чем наличия неотвратимой угрозы просто не понимали даже те немногие, кто имел доступ к квотам международной торговли.

 

Менталитет. Кардинальное различие между средним жителем Альянса и Империи состояло в том, что взгляд имперца был направлен прежде всего на себя. Духовная гармония, полноценное раскрытие своего «я» казались подавляющему большинству граждан ВИ гораздо более ценными вещами, чем запредельное богатство. Зачем многое, когда возможность обойтись меньшим — вот реальная ценность? Богатство можно потерять и замучаешься с собой таскать, а вот продвижение по Путям и знания — попробуй отними! И сравнивая опутанного капельницами западного миллиардера в инвалидной коляске со столетним старцем-монахом, без усилий проходящим по сто километров за день без единой остановки — сразу видишь, за кем правда. Увы, для противника при аналогичном сравнении почему-то было очевидно строго обратное.

 

Как объяснить, что для соседей по океану Великая Империя — не уважаемый сосед, а всего лишь территория с богатыми, но труднодоступными ресурсами? И как только цена добычи станет меньше цены разработки новых месторождений в Африке, Южной Америке, Австралии и Антарктиде — территорию просто… займут. Попутно уничтожив или подавив все мешающие факторы — от вооружённых сил и вплоть до ста процентов населения, если понадобится. И ведь об этом рассказывают каждому школьнику в рамках школьной программы. Но… Не доходит. Более того, за последние пятнадцать лет ситуация лишь ухудшилась: вплоть до отдельных попыток саботажа государственных испытаний и внедрения новых военных разработок из подконтрольных Юрию НПЦ. Как объяснить слепым и глухим, что они лично, собственными руками уменьшают время, отпущенное стране? Чем ниже военный потенциал — тем ниже затраты на захват. Очевидно же! А-а, что уж там…

 

Разумеется, одним саботажем (пока относительно редким и мелким) противники Юрия не ограничились. Ранее тотальная поддержка на всех уровнях вооруженных сил осталась более-менее неизменной только на уровне рядового и младшего-среднего офицерского состава — а вот выше всё уже было не так однозначно. Даже чиновники госаппарата чем дальше тем больше старательно демонстрировали свою независимость от государя — это в лучшем случае, а в худшем напрямую кормились из лап покровителей-архибогачей. Только простой народ продолжал в общей массе с благоговением трепетать перед фигурой Императора. Полтора миллиарда подданных надёжно удерживали сговорившихся идиотов от противомонархических выступлений… Пока удерживали. Лазурный Дворец всё ещё очень сложно было переиграть на его же поле.

 

Фактически, нынешнего Рюрикова-Хэ Мин банально припёрли к стенке, оставив три выхода: или ничего не делать и пасть, если не вместе со страной, то незадолго до…
Либо попытаться перехватить рычаги власти, использовав свой авторитет и обратившись напрямую к народу — что означало неминуемую гражданскую войну. То, что соседи очень обрадуются такому исходу, было ясно как день — и что не погнушаются использовать в своих целях.
И третий выход — начать самостоятельно «маленькую победоносную войну» на своих условиях, по результатам которой подло влезть в мировую экономику на манер слона в посудной лавке. Открыть границы и экспорт с импортом — и привязать к себе экономически: зачем захватывать ресурсы, если их дешевле купить, одновременно получив новый гигантский рынок сбыта в полмира размером*?

 

[*Именно так и произошло в нашем мире: это к вопросу о «стране-бензоколонке» и «сырьевой экономике». Опять же, пример Китая, интегрировавшего себя в западный мир настолько, что теперь Юго-Восточная Азия является неотъемлемой частью 70 % любых производственных цепочек в мире, от радиодеталей до космических кораблей — тоже весьма показателен.]

 

Внезапно прозвучавший в тиши спальни переливчатый звук заставил Юрия оторвать голову от подушки и кинуть недоумённый взгляд на часы, потом на интерком-телефон на тумбочке у изголовья постели. Нет, не ошибся — время до «официальной» побудки ещё оставалось, да и сигнал не был похож на мелодию будильника или стандартный звук вызова. Звук повторился, теперь мужчина сразу понял, откуда он исходил. Декоративный резной столик, идеально вписывающийся в замысловатый интерьер императорских покоев, занимал выглядящий несколько чужеродным предмет: плоский серебристый металлический кейс. Меньше секунды потребовалось монарху, чтобы одним длинным прыжком приземлиться у прибора, ещё три — содрать с шеи ключ и ввести код, но за это время сигнал прозвучал ещё дважды. Наконец, «атомный чемоданчик» распахнулся — как раз в тот момент, когда поперёк дисплея появилась надпись:

 

ВНИМАНИЕ! ЭТО ОКОНЕЧНОЕ УСТРОЙСТВО (ПУЛЬТ № 3) СКОМПРОМЕТИРОВАНО.
ВНИМАНИЕ! СИСТЕМА ГЛОБАЛЬНОЙ ЯДЕРНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПЕРЕХОДИТ В ПОЛНОСТЬЮ АВТОМАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ.

 

Если от звуков Императрица даже не подумала просыпаться — что сказать, женщина любила поспать, а от толчка кровати только сонно заворочалась, то тихий мужской стон заставил её мгновенно отбросить одеяло и принять боевую стойку. Си Юн Вон уступала мужу по силе, но вот Воином была без всякого преувеличения превосходным. Однако, врагов в спальне не было… К сожалению.
— Идиоты… Идиоты… — меж тем шептал Император, не замечая, что произносит слово вслух, — вы хоть понимаете, что вы сейчас натворили?!
Дальше: Часть 1. Туда, не зная куда