Глава 24
Всю следующую декаду мы с Надей и аркрайем провели за городом, переселившись по поддельным слепкам в самый дешевый пансионат. С содроганием я каждый день открывала в Окне новости, ожидая увидеть там объявление о розыске, но все было тихо. Настолько тихо, что даже подозрительно. Нервы были натянуты, как струна, я шарахалась от каждого шороха, чем немало забавляла ребенка и нервировала собаку, которая очень чутко ощущала состояние хозяйки.
— Все в порядке, — врала я Скотине, гладя того по голове, а у самой в душе будто извергался вулкан из страха, напряжения, тоски и непонятного сладкого ожидания, как будто я хотела, чтобы Свэн нас нашел.
Спустя декаду у Нади поднялась высокая температура, и сильно заложило нос. Обычные жаропонижающие и сосудосуживающие, имеющиеся в арсенале пансионатского медпункта, не помогали. Местный лекарь сказал, что требуется срочная госпитализация, потому что у него нет достаточной квалификации, чтобы разбираться в болезнях драконов, — произнося последнее слово, престарелый седой эльф очень неодобрительно косился на меня. Еще бы! Что можно подумать о человеческой женщине, которая выдает ребенка, подозрительно похожего на дракончика, за своего, ведь всем известно, что эти виды несовместимы.
— Надя человек! — вступилась я за дочь. — Она просто недавно опрокинула себе на голову банку со стойкой золотой пудрой.
— Конечно-конечно, — равнодушно покивал лекарь.
— Мы можем сдать пробы! — выкинула я последний козырь, ибо от Аллы знала, что кровь дочери на большинство препаратов реагирует, как человеческая. Хотя, если делать такие же пробы на драконьих реагентах, то результат будет однозначным — девочка дракон.
— Не стоит, — отмахнулся эльф. — Я вам верю, — прозвучало не очень достоверно. — Кинетический вагон я вам вызвал, собирайтесь скорее, если не хотите из-за глупых споров потерять время. Составное человеческое жаропонижающее я ей ввел, надеюсь, поможет. Больше я ничего сделать не могу.
Спустя неполный час мы с Надей оказались в больнице. По дороге я кое-как успела закрасить вертящейся и орущей малышке кончики волос, поэтому теперь они не столь явно выделялись золотом на фоне смолянисто-черных кудрей. Лекарям я также соврала, про банку с пудрой, за что получила нагоняй, как нерадивая мамаша, зато вопросов лишних нам больше не задавали, молча вкололи Наде болезненный укол и спустя два часа отпустили нас восвояси, выдав какие-то таблетки и содрав кругленькую сумму за лечение. Да, я по-прежнему нигде не оставляла Надин слепок.
За моей спиной закрылись широкие больничные двери, и я оказалась ночью одна с ребенком и собакой на другом конце города. Без денег, ибо всю имеющуюся наличность оставила лекарям. Ноги дрожали от усталости, руки от нервного перенапряжения, голова болела нещадно, а мне еще предстояло идти пешком с малышкой на руках через весь город. Присев на лавочку в сквере, я поплотнее укутала мирно спящую дочку в теплую шаль, а сама привалилась к теплому боку усевшегося рядом верного аркрайя и расплакалась. От усталости, от бессилия, от безнадежности. Богиня-Мать, дай мне сил!
Из сонного оцепенения меня вывел громкий звук: это урчало у Скотины в животе. Над невысокими крышами домов уже занимался рассвет. Получается, я всю ночь проспала на лавочке возле больницы, как какая-то бродяжка. Благо, лето было теплое. Горько усмехнувшись, я осторожно поднялась с ребенком на руках и отправилась в сторону дома. Все, хватит приключений. Больше никаких побегов!
На следующий день у малышки прорезался зубик.
С тех памятных событий прошел целый месяц, а Свэн так и не объявился в нашей жизни. Что ж, или ребята действительно ему ничего не сказали, что вряд ли, зная Алену, или дракону на все равно. Последняя мысль больно царапнула по сердцу, но я отогнала неуместную тоску подальше, решив, что так даже лучше. Теперь можно было не прятаться и смело пользоваться всеми социальными благами, полагающимися Наде как гражданке Два-третьего государства, вместо того, чтобы оплачивать это все живыми деньгами.
Жизнь снова вошла в привычное русло, затянув меня водоворотом домашних забот, поэтому, когда у Наденьки в очередной раз поднялась высокая температура, я просто вызвала районного лекаря на дом. Молодая человеческая девушка, осмотрев ребенка, прописала сильное жаропонижающее и сказала вызывать экстренную бригаду, если вдруг девочке станет хуже. Вероятнее всего это снова лезут зубки, но и возможность вирусной инфекции исключать нельзя.
Хуже стало этой же ночью. Приехавшая экстренная бригада лекарей отвезла нас в больницу, где по результатам сканирования мне сообщили, что да, это снова зубы, и не остается ничего иного, как просто ждать. Единственным способом помочь ребенку были те самые больные уколы, которые мне предложили самой колоть ей дома или вызывать экстренных. Оставлять ребенка в больнице из-за такой ерунды лекари сочли нецелесообразным.
Последующие несколько дней превратились для меня в кошмар. Я не спала днями и ночами, постоянно укачивая на руках страдающего постанывающего ребенка, каждую ночь к нам приезжали лекари и вкалывали лекарство, но прошло уже четыре дня, а ничего так и не поменялось. На фоне недосыпа я начала впадать в истерики, поэтому в последний свой приезд добрые эльфы добавили в лекарство Наде снотворное, а мне вкололи успокоительное, вот только оно не сильно помогло, потому что с утра весь кошмар начался снова. К ночи я была сама не своя от усталости и беспокойства и была твердо намерена настоять на госпитализации, когда температура вновь начала зашкаливать.
— Ну где их тьерши носят! — ругалась я, на негнущихся ногах прохаживаясь по нашей небольшой квартирке с ребенком на руках. Руки к тому моменту уже потеряли чувствительность почти полностью, спина отваливалась.
Когда, наконец, раздался уверенный стук в дверь, малышка спала в своей комнате и от громкого звука проснулась и зашлась в новом приступе крика.
— Проходите в детскую, — не глядя, кинула я через плечо, открывая дверь и устремляясь к плачущему ребенку.
— Сейчас, моя хорошая. Дядя сделает тебе укольчик, и станет легче, — попыталась я успокоить дочку, но малышка, услышав волшебное слово «укольчик» разразилась еще более громким плачем, хотя громче, казалось, быть уже не может.
— Проходите, — позвала я лекарей, отчего-от нерешительно мнущихся на пороге комнаты, и, оборачиваясь, проговорила: — Мы вас… ждем, — буквально подавившись последним словом.
— Здравствуйте, Марина Владимировна.
От звуков этого голоса, по коже пробежали мурашки. Я покрепче прижала к себе притихшего ребенка и во все глаза уставилась на ночного гостя. За последние два года Свэн мало изменился, и сейчас из дверного проема, преграждая путь к отступлению, на меня смотрел высокий красивый мужчина и бесконечно уставшим и одиноким взглядом. В иссиня-черных распущенных волосах, появились редкие нити седины, а золотые кончики как будто стали более тусклыми. Точеные черты лица, казалось, заострились, и глаза, эти вечно горящие огнем живые глаза излучали пустоту и могильный холод. Одет он был совершенно по-домашнему, в потертые джинсы и простую черную футболку. Складывалось впечатление, что дракон, сидя вечером возле камина с книжкой, вдруг решил прогуляться в гости.
— Настолько не рада меня видеть, что даже не поприветствуешь? — иронично усмехнулся ящер.
— Здравствуйте, Мессир, — эхом откликнулась я и попыталась присесть в реверансе. В моем состоянии, да еще и с тяжелым ребенком на руках это оказалось затруднительно, поэтому я ожидаемо покачнулась и чуть не упала. Свэн поддержал.
— Ты позволишь? — он протянул руки к малышке.
Конечно, нет!
— Конечно, Мессир.
Расширенными от страха глазами я, как завороженная, наблюдала за тем, как осторожно Свэндал взял из моих трясущихся от усталости рук подозрительно тихую Наденьку, как ласково прижал ребенка к груди и внимательно вгляделся в ее лицо.
— Значит, Надежда, — констатировал он, с нежностью смотря на ребенка.
— Да! — важно кивнула малышка.
— И как твои дела, Надежда? — скрывая в уголках губ теплую улыбку, серьезно поинтересовался Свэн.
— Нядя бобо упом попа мама гыы дядя тата ух, — тут же начала жаловаться на жизнь дочка, несмотря на то, что чужих она всегда недолюбливала. Дракон слушал ребенка крайне внимательно, меж тем украдкой бросая на меня непонятные взгляды, чем немало нервировал.
Что ему надо, зачем он явился, метались в затуманенной голове заполошные мысли. Точнее, я догадывалась, зачем, но не хотела в это верить. Неужели все-таки решил отобрать у меня дочь? Но зачем ему нечистокровный дракон, когда Свэн без проблем может завести ребенка от любой драконицы Третьего континента? И в тот момент, когда мои нервы готовы были зазвенеть от напряжения и лопнуть, раздался стук в дверь. Я подпрыгнула и замерла в испуге. Еще «гости»?!
Стук повторился, каждым звуком ударяя по моим оголенным нервам.
— Открой, — приказал Свэн.
Я глупо покивала и пошла к двери, непрестанно оборачиваясь, будто боясь, что дракон исчезнет прямо сейчас с моей малышкой на руках.
— Экстренную бригаду вызывали? — не глядя на меня, поинтересовался эльф-лекарь, на ходу заполняя бумаги.
— Да. Проходите, — бессмысленно пробормотала я, пропуская врачей.
— Мамочка, ну что вы нас каждый день дергаете, — осмотрев Наденьку, так и не соизволившую слезть с рук Свэна, пожурил меня молоденький эльф, набирая лекарство в шприц. — Кололи бы сами. Сложного-то ничего.
— Я не могу. Она плачет и крутится, — нервно комкая подол домашнего платья, оправдывалась я, будто и в самом деле была в чем-то виновата.
— Отца бы попросили, — кивнул на дракона лекарь и, обращаясь к нему, спросил: — Уколы умеете делать?
И не успела я возразить ни по одному пункту, как ящер уже ловко ввел лекарство не успевшей даже пискнуть дочке. Для приличия Надя немного поплакала на публику, но довольно быстро успокоилась и уснула, пригревшись в надежных объятиях отца.
Лекарь уже давно уехал, оставив несколько шприцов с препаратом, а Свэн все продолжал баюкать на руках спящего ребенка, с легкой полуулыбкой любуясь дочерью. Наконец, когда я уже готова была упасть прямо там от усталости, дракон, будто почувствовав мое состояние, нехотя переложил Надю в кроватку и обернулся ко мне.
— Чаю хоть нальешь? — устало попросил он. — Я со вчерашнего дня ничего не ел.
А я так надеялась, что он уйдет. Точнее, даже не надеялась, но очень бы этого хотела. Или не хотела? Ватные мысли вязли и путались в тяжелой голове, поэтому, решив лучше ни над чем не задумываться, я просто прошла на кухню и поставила на плиту чайник и сковородку. Глаза слипались.
— Тесновато тут, — заметил Свэн, протискиваясь за стол.
— Нам хватает, — равнодушно пожала плечами в ответ, закидывая на разогретую сковороду три сосиски и четыре яйца. Да, ели драконы всегда много, и в этом я наглядно убедилась, пытаясь прокормить дочку на остатки пособия. — Ваш чай, Мессир.
Перед драконом на стол встала кружка с дымящимся напитком. Вскоре к ней присоединилась и тарелка с яичницей, к которой я добавила еще три куска хлеба с маслом. Мне бы этого на сутки хватило, а дракон смолотил поздний ужин, или ранний завтрак, буквально за минуту.
Чтобы избежать тягостного молчания, я начала мыть и убирать посуду. Смотреть на него было стыдно.
— Марин, почему ты не сказала? — прервал тягостное молчание Свэн, а я от неожиданности выпустила из рук кружку, которая со звоном разлетелась на осколки, ударившись об пол. Ну вот, теперь у меня в доме осталось всего две чашки, одна из которых детская.
— Простите, — прошептала я, опуская глаза. Все-таки передо мной сейчас сидел на неудобной табуретке не просто мужчина, а Патрон целого континента, дракон, и не стоило об этом забывать.
— Ты не ответила, — с нажимом проговорил он. — Почему?
— Мессир простите за вопрос, но, — от него будет зависеть то, что я тебе отвечу, — этот визит официальный?
— Естественно, — иронично усмехнулся ящер, скептически оглядывая свой, да и мой наряд тоже. — Церемониймейстер ждет за дверью, а свита еще не прилетела, — невесело пошутил он.
— В таком случае, — начала было я, но Свэн перебил.
— Марин, ну какой официальный визит?!
— Это значит, нет?
— Нет, — устало потер ладонями лицо дракон и заверил: — Все, что ты мне сейчас скажешь, останется сугубо между нами. Просто скажи, почему не сообщила мне о ребенке?
Что ж, раз мне только что дали полную свободу слова, я смело вскинула взгляд на Свэна и сложила руки на груди.
— А что бы это изменило? Узнай ты о ребенке с самого начала?
— Многое, — игнорируя мое недовольство, спокойно произнес он, прямо глядя на меня.
— Естественно, многое, — фыркнула я, принимаясь я убирать осколки с пола, чтобы занять чем-то руки. — Наверняка, лишь заслышав о моей беременности, ты вернул бы меня в Истарион. Какой успех. Солнечным драконам вновь удалось совместить несовместимое и впихнуть невпихуемое, как говорит Аленка. Это же прорыв в генетике, требуется живое доказательство, а если еще и повторить эксперимент удастся, — окончательно распалилась я.
— Никаких экспериментов больше не будет! — пообещал Свэн. — И данные об этом будут засекречены. С Аленой и ее бурной деятельностью я разберусь.
— Конечно, разберешься, — вспылила я. — Запрешь в своей лаборатории и заставишь работать на тебя, чтобы представители разных рас могли иметь общее потомство только с твоего разрешения. Монополия!
— Все сказала? — холодно оборвал меня Свэн, но куда там!
— Нет! — возмутилась я. — А что бы ты со мной стал делать после рождения этого «успешного эксперимента»? Предложил бы жить рядом с ребенком на твоих условиях или катиться на все четыре стороны? Только зачем тебе эта полукровка?! — почти выкрикнула я. — К тому же еще и девочка!
— Ты так ничего и не поняла, — абсолютно спокойно произнес Свэн, вот только я знала его слишком давно, чтобы не услышать эту тонкую нотку горькой обреченности. Злость разом схлынула, и я вновь увидела перед собой не чудовище, коим я убедила себя его видеть, а того самого мужчину, которого я когда-то полюбила всем сердцем.
— Поняла, — выдохнула устало и села за стол напротив него. — И даже оценила широкий жест с возвратом документов, но скажи мне, — устало воззрилась я на дракона, — то, что относилось ко мне, распространялось бы на ребенка? Если бы ты с самого начала знал, что я беременна, отпустил бы?
Повисла долгая пауза. Я невесело усмехнулась. Хотя бы честно!
— Что произошло, того уже не изменить, — наконец, выдавил из себя Свэн. — Я был не прав, ты тоже была не права, поэтому давай не будем зацикливаться на прошлом. Тем более, у нас теперь есть общий ребенок, — и тут бы мне возмутиться, но дракон не дал, озадачив ожидаемым предложением: — Давай начнем все с чистого листа. Возвращайся. Пожалуйста, — добавил с легким запозданием.
Как просто. Забудь и возвращайся, и все.
— А если я не хочу? — нервно сжав руки в кулаки, упрямо спросила его.
Свэн глубоко вздохнул.
— Маринка, хватит страдать ерундой! — устало попросил он, сверля меня внимательным взглядом. — Ребенку нужен отец. Если ты не хочешь жить со мной, живи хотя бы на Третьем континенте, чтобы я мог чаще видеться с дочерью. Надеюсь, хоть это-то ты мне не запретишь?
Прозвучало, как угроза. Ведь докажи он свое отцовство и… Или это я уже привыкла в каждом слове искать подвох.
— И где же мне там жить? — с издевкой поинтересовалась у него. — В Истарионе, под чутким надзором Итэль, которая меня ненавидит и со свету сживет вместе с ребенком? Или по соседству с твоим гаремом?
— Итэль я давно отослал к ее семье, — пропустив мой резкий выпад, сообщил дракон, — а что касается гарема, — он иронично улыбнулся, — неужели ты думаешь, что я готов повторять свои же ошибки?
Ладно, убедил.
— А если я не захочу жить в Истарионе с тобой? — не сдавалась я.
Отчасти он, конечно же, был прав, и отец девочке действительно нужен, но я совершенно не желала Наденьке судьбы женщин дракониц.
— Ты можешь жить в родовом поместье в Четвертом дистрикте, — как само собой разумеющееся предложил дракон.
Я открыла рот, чтобы в очередной раз возразить, да так и закрыла, ничего не сказав.
— Да, конфискованное имущество теперь снова принадлежит твоей семье, — подтвердил Свэн, но тут же поправился: — Естественно, только то, что удалось вернуть.
Я скептически хмыкнула.
— Как великодушно с вашей стороны, Мессир. Сначала отобрать, чтобы потом торжественно вернуть.
— Отбирал не я, — жестко парировал дракон. — И законы, по которым судили твоих родных, писал тоже не я, а ломать в одночасье законодательную систему целого континента в угоду женщине, едва лишь получив власть, согласись, было глупо, если не сказать самоубийственно!
— Прости, — повинилась я, впечатленная неожиданной вспышкой его гнева. Все-таки каждый раз обвинять Свэна в одном и том же, заведомо зная, что он и так сделал все возможное, чтобы сохранить жизнь мне и моей семье, тоже было некрасиво. Этот вопрос мы неоднократно обсуждали, и умом я понимала, что в данной ситуации поступить иначе он не мог.
— Ну так как? — прервал повисшую паузу ящер. — Ты вернешься?
— Я… подумаю, — вновь спрятала я глаза от его испытующего, раздирающего душу взгляда. — Кто тебе рассказал про Наденьку? — сочтя эту тему наиболее безопасной, перевела разговор в более мирное русло. — Аленка доложила?
— Нет, — не став на меня давить, легко переключился Свэн, тем самым давая возможность действительно подумать. Мне рассказал Денис.
Вот от кого предательства не ожидала!
— Тогда почему ты не появился раньше? — удивилась совершенно искренне.
Дэн ведь жил и работал в Истарионе, соответственно, и доложить мог сразу по приезду.
— Я пришел телепортом сразу же, как только узнал, — пожал плечами дракон. — Как видишь, даже не переоделся.
— Прошло полтора месяца, — несмотря на все старания, нотки обиды все же прозвучали в моем голосе.
— Чтобы переселенец не выглядел совсем уж вероломным предателем в твоих глазах, — легкая улыбка тронула губы Свэндала, — могу сказать в его защиту, что Дэн все это время маялся и метался между чувствами к Алене, которая взяла с него обещание молчать о тебе и дочке, и долгом перед своим Патроном. По счастью для него, победило последнее.
— Ты его накажешь? — тут же забеспокоилась я.
— Я… подумаю, — с легкой ехидцей в голосе повторил мою интонацию дракон. — И все же, — вновь вернулся он к больной теме, — почему ты не сказала мне о ребенке?
— А сам ты как думаешь? — скептически задрала бровь я.
— Женскую логику не понять? — поднял он руки вверх, сдаваясь сразу. — Даже гадать не рискну.
— Испугалась, — просто ответила я, а Свэн удивленно округлил глаза.
— Чего испугалась?
— Того, что ты отберешь дочку, — нехотя призналась ему. — Ведь у драконов ребенок — собственность отца, и мать не имеет никаких прав.
— Марина! — простонал ящер, страдальчески закатывая глаза к потолку. — Ты имеешь точно такие же права, как и я. Не забывай про ритуальную жертву! Мы с тобой на равных в глазах всего общества. Пусть у тебя были причины не доверять мне тогда в Истарионе, но потом-то, когда ты вернулась в Два-третье и получила на руки все документы, тогда-то ты могла мне сообщить?!
Я ненадолго задумалась, а потом неопределенно передернула плечами. Конечно же, могла, но все равно не захотела. Наверное, я слишком сильно убедила себя в том, что драконы все поголовно жестокие эгоисты.
— А мой уход не ударил по твоей репутации? — с любопытством спросила его, вновь меняя тему.
— Раньше бы ударил, — равнодушно пожал плечами он, недовольный тем, что я опять ушла от ответа, — но на тот момент я уже имел достаточную власть, чтобы позволить себе отпустить любимую женщину.
Последняя фраза камнем упала между нами. Все-таки он смог меня отпустить. Отпустил, потому что любил. А сейчас? Горячие мужские ладони накрыли мои сжатые в кулаки руки, согревая озябшие пальцы своим теплом. Я нервно вздохнула и совсем по-новому посмотрела на дракона, а он лишь ободряюще сжал мои ладошки и грустно улыбнулся. Значит ли это, что чувства остались в прошлом? Ведь я сама этого хотела, но отчего же тогда сейчас так больно? Непрошеные слезы застилали глаза, и я резко отвернулась, чтобы только он не видел этой слабости. Драконы не выносят слабость.
— Маринка, ну ты чего расстроилась, — как любой нормальный мужчина, растерялся дракон. — Марин, ну не плачь!
Легко сказать, а меня захлестнула настоящая истерика. Я рыдала и не могла остановиться. Наверное, сказывалось нервное напряжение последних дней, месяцев, лет. Постоянная жизнь в страхе и нужде, на грани выживания — все это настолько измотало меня, что сдерживать эмоции сил уже не осталось, и они прорвалось наружу нескончаемым потоком горьких слез.
— Мариш, пожалуйста, — уже жалобно попросил Свэн, пересаживаясь на подоконник и перетаскивая меня к себе на колени. — Милая моя, хорошая, не плачь. Не надо. Все уже позади.
Он обнял меня и крепко прижал к себе, успокаивая. Длинные пальцы зарылись в мои вновь отросшие волосы и начали поглаживать чувствительную кожу на затылке. Меня это всегда успокаивало, и дракон прекрасно это помнил. В последний раз горько всхлипнув, я затихла в теплых объятиях. Внутри царила гулкая пустота. Что ж, если он уже меня не любит, придется жить с этим дальше. В конце концов, я же сама этого хотела.
— А если бы не ребенок, ты стал бы искать со мной встречи? — спустя пару минут, окончательно успокоившись, поинтересовалась я у дракона и отстранилась.
— Не знаю, — задумчиво, протянул он в ответ, немного помолчал и добавил: — Наверное, все-таки нет.
— Почему? — стараясь не показать обиды, как можно беззаботнее спросила я.
Игра не удалась. Свэн смерил меня снисходительным взглядом и страдальчески протянул:
— Ох, женщины, как с вами сложно! Я бы не появился в твоей жизни не потому, что этого не хотел, а потому что этого не желала ты!
Кажется, моя картина мира только что рухнула. Я удивленно воззрилась на дракона.
— И ты готов был поступиться своими чувствами в угоду моему желанию? — ошарашенно прошептала я.
— Марин, — Свэн поднял мою голову за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, и, опаляя губы горячим дыханием, серьезно произнес: — я уже ими поступился. Ради тебя я готов на все. Естественно, в пределах не смертельных статей Уголовного Кодекса Патроната, — тут же улыбнулся он, а я смотрела на него и не верила в услышанное.
Дракон медленно склонился к моим губам и выдохнул, смешав наши дыхания в единое целое:
— Потому что я люблю тебя.
Сердце предательски пропустило удар, на миг замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. Любит. Все еще любит! Свэн не ждал от меня ответа на его признание, он просто держал меня в своих объятиях и наслаждался краткими мгновениями покоя и умиротворения. Он дарил свою любовь, не требуя ничего взамен и, повинуясь сиюминутному порыву, я крепко-крепко прижалась к мощной груди, в которой гулко билось его сердце, запуталась пальцами в его густых черных кудрях и смело потянулась к горячим мужским губам.
Ох, Богиня-Мать, как бы мне опять не пожалеть о своей импульсивности! Но мысли эти быстро вылетели из головы, смытые волной такой обжигающей и согревающей душу нежности.
