Глава 11
Я просыпалась, словно в бреду, и снова засыпала. Мне снилось, будто мою спину вновь дерет гаргара. Казалось, птица терзала меня часами, и, не выдерживая этого муторного, приправленного болью бреда, я начинала стонать. Тогда на какое-то время боль отступала, чтобы вскоре вновь вернуться с новыми силами. В те редкие моменты, когда я все-таки приходила в себя окончательно и понимала, что никаких пернатых в округе нет и быть не может, ибо лежу я на животе на больничной койке и в лазарете, сразу же прибегал лекарь и, не отвечая на мои тихие вопросы, вкалывал мне какое-то лекарство, от которого я вновь уплывала в объятия тяжелого сна.
Сколько это все продолжалось: день, декаду, месяц — я не знаю, но в одно прекрасное солнечное утро я пришла в себя, и лекарь не стал меня усыплять обратно. Вместо этого пожилой красноволосый дракон осмотрел меня со всех сторон, намазал щеку и спину какой-то вонючей бурой жижей, и, удовлетворенно покачав головой, удалился, пообещав выпустить из лазарета уже через час. Как назло, для того, чтобы проведать меня, все выбрали именно этот час.
— О! Маринка, пришла в себя! — радостно возвестила первая ласточка, точнее драконица, впорхнувшая в мою палату.
— А были сомнения? — приподняла я голову, чтобы взглянуть на Линдалу.
— Ну-у-у, — замялась она. — В принципе, нет, но тебе в рану попала инфекция, и началось заражение крови. Это все, конечно же, лечится, — поспешно затараторила она, чтобы меня успокоить. — Вопрос был только, как быстро, но ты молодец. Я даже не ожидала, что человек может так скоро выкарабкаться.
— Эм, — ошарашенно протянула в ответ. — Так скоро — это сколько?
— Ты была без сознания три дня.
— Три дня?!
— Вот и я говорю, что быстро, — улыбнулась Линда и радостно затараторила: — Ты себе не представляешь, как мы перепугались все, когда Свэн с перекошенным от злости лицом принес на руках окровавленную тебя. Точнее, перепугалась-то я, остальные… — драконица задумалась, видимо, подбирая более корректное выражение, — сочли итог закономерным, — наконец выдала она. — Представляешь, по Истариону слухи пошли, будто ты брату изменяла, — отчего-то шепотом проговорила девушка. — Женская половина вообще гудела, как улей, наперебой обсуждая то, что Свэн сам тебя порвал из ревности или в отместку, но ведь это же не он!
В подтверждение я отрицательно покачала головой. Интересно, каким образом эта глупая легенда вышла за пределы нашего тесного трио? Неужели, Аленка доумилась сболтнуть кому-то еще?! А между тем, Линдала продолжила посвящать меня в события прошедших трех дней.
— Тебя сразу же в лазарет определили, и первые сутки брат вообще не отходил ни на шаг, все нервы мэтру Гардару вытрепал. Потом-то его все-таки выгнали, и началось! Свэн ходил мрачнее тучи, рычал на всех подряд, и каждый час справлялся о твоем здоровье. Успокоился, только когда ему мэтр самолично четыре раза повторил, что кризис миновал, а до этого момента наш дорогой Мессир успел обезглавить два дистрикта, представляешь? — хихикнула в кулачок девушка и, заметив мои округлившиеся глаза, все же пояснила: — Да не пугайся ты так! Эти иди… недалекие личности на ежегодном совете пытались качать права, за что и были сняты с должностей. Уж за столько лет можно было бы и запомнить, что к Патрону в плохом настроении лучше не лезть.
— Остынет, может, и вернет их обратно, — легкомысленно пожала плечами драконица. — А может, и нет. Нам-то что! Главное, что ты жива и здорова, теперь брат, наконец-то, успокоится, а то некоторые уже по Истариону ходить боятся.
Н-да, кажется, Свэн разозлился не на шутку, и, надеюсь Аленка его гнев пережила. И кстати!
— Где Алена?
От промелькнувшей мысли меня бросило в холодный пот, и, неуклюже повозившись, я все-таки умудрилась сесть. Про Аленку Линда ведь вообще ни слова не сказала, а это может означать, что…
— Алена где? — с нажимом повторила я, уже представляя себе ее истерзанное тело, висящее на цепи в одной из чистых белых камер подземелья.
Если Свэн ее растерзал, то на Второй континент мне можно не возвращаться: волчий билет за профнепригодность обеспечен. Даже если и удастся доказать свою невиновность (хотя в данной ситуации я скорее пострадавшая сторона, но кого это волнует), то все равно пятно на репутации останется. Как говорят гномы про людей: камушки-то нашлись, а осадочек остался. К тому же переселенцев не так много, и трагическую гибель одной из них, тем более от рук «деспота и тирана с соседнего континента», обязательно осветят в прессе.
Богиня-Мать! Ну чем я тебе настолько насолила?! Обещаю, еще одна подобная ситуация, и я однозначно сменю вероисповедание! Выбор, благо, есть.
— Да лежи ты! — воскликнула Лин, пытаясь уложить меня обратно, но я упорно сопротивлялась. — Да в порядке с ней все! — выкрикнула драконица. — За бабезьяной твоей Дырокол приглядывает. Он единственный, кто хоть как-то может с ней общаться.
— Линда! — привычно возмутилась я. — Он не Дырокол, а Дыра…
— Да знаю я, — также привычно отмахнулась она. Эта мелка язва всегда коверкала имя друга Мессира, хорошо хоть не при всех.
— Она не пострадала? — задала следующий животрепещущий вопрос я.
— Если ты сейчас о гаргарах, — поморщилась Линда, — то Алена отделалась мелкими царапинами и ссадинами, в отличие от тебя, а если о брате, — заставив меня не на шутку занервничать, сделала драматическую паузу она, — то нет, он ее, к сожалению, не убил и даже пальцем не тронул, хотя следовало бы, — зло подытожила Линда. — Эту бабезьяну вообще по уму выдрать бы не помешало. Розгами, моченными в соли. И на колени на сутки. На горох с гречкой!
— А ты злая, — ошарашенно протянула я, неприятно удивленная как словами Линды, так и ее познаниями в области древних пыток. Такой я сестру Мессира еще не знала и, глядя в зло сузившиеся черные глаза на заострившемся лице, понимала, что даже узнавать не хочу. Кажется, милая маленькая смешливая девочка выросла в высокую красивую и довольно жестокую девушку. Драконица одним словом.
— Я не злая — жизнь такая, — тут же сменив злобный оскал на очаровательную беззаботную улыбку, отшутилась расхожей фразой Линда, вот только я в искренность ее улыбки уже не особо поверила.
— Так где сейчас Алена? И что с Дэном, вторым переселенцем?
— А, с этим, — почему-то проигнорировав вопрос про мою попаданку, пожала плечами сестра Свэна. — Так и сидит в подземелье. Без тебя ведь им некому заниматься.
— Алена говорит с ним на одном языке, — напомнила ей. — Вы могли хотя бы переселить его из камеры в комнату?
— Ага, — хохотнула Лин. — Преддопросного заключения. Шучу! Мы с Дыроколом попытались с помощью твоей бабезьяны с ним пообщаться, — тут она задумчиво почесала бровь. — В общем, даже зубастый ничего не понял. Выяснили только, что в еде он непритязателен, и закрыли до твоего выздоровления в камере, кормя по расписанию.
— Почему не сдали его в адаптационный центр? — удивилась я. — Зачем над человеком издеваться? Есть же специалисты по работе с ними, и на Третьем континенте тоже!
— Не поверишь, — картинно всплеснула руками Линда, — мест нет.
— Как нет? — мои брови полезли на лоб. — На всем континенте нет?
В Два-третьем государстве, конечно, тоже случались наплывы переселенцев, но в таком случае на адаптацию их распределяли в соседние государства.
— Вот именно, что на всем континенте! — развела руками девушка. — Свэн заботу о переселенцах на время твоей болезни на меня повесил, говорит, что пора мне уже приобщаться к серьезным делам, — пожаловалась подружка на родственника. — А мне оно надо?! — последовал возмущенный вопль. — Нет, я, конечно, понимаю его стремление смягчить традиции под стать соседям, но почему надо начинать именно с меня?
— А с кого еще? — удивилась в свою очередь я.
На месте Линды я бы радовалась тому, что ей предоставляются дополнительные права и свободы, а она возмущается из-за обязанностей. Глупая!
— А ты на что?! — огорошила меня девушка и, как ни в чем не бывало, продолжила: — Так я в итоге прошерстила все дистрикты, даже голова из-за Окна заболела, и ни в одном центре мест нет даже в коридорах! Вот скажи мне, какого черта на целый дистрикт выделен только один адаптационный центр? Почему нельзя построить два или лучше три?
— Потому, что наплыв переселенцев — это форс-мажор, — поспешила я объяснить прописную истину, — а содержание подобных центров обходится недешево.
Адаптологи всегда неплохо зарабатывали. Выше, чем у них, доход только у практикующих магов.
— Да знаю я, — поморщилась Линда. — В общем, Дэн твой тоже жив, здоров и с нетерпением ждет твоего пробуждения. Все Окно в своей камере уже обмусолил. И что он там копается, — возмутилась драконица, — все равно же ни на одном айларском не читает. Сломает еще!
— Ладно, — устало растерла я лицо руками, — с этим понятно, но Алена-то где?
— Ну… — и тут девушка отвела глаза.
— Лин-да!!!
— В соседней с Дэном камере, — наконец-то призналась драконица, и на мой возмущенный взгляд пояснила: — А что еще нам оставалось делать?! У Дырокола сегодня целый день совещания, кто за ней следить будет? Я, что ли?!
— Ясно, — проворчала я и встала с кровати.
Голова тут же закружилась, но, схватившись за стенку, я все же устояла на ногах, жестом отказавшись от помощи юной драконицы. В теле еще присутствовала слабость, но ничего криминального, переживу.
— Марин, ну куда ты собралась? — поинтересовалась Линдала.
— Для начала в туалет, — ответила я и отправилась в указанном направлении.
— Мариш, да не переживай ты так, все с твоей Аленой в порядке!
— А я не за нее переживаю, — пробормотала я, вспоминая свою неудачную попытку запереть Аленку от греха подальше. В ту ночь мне пришлось тушить пожар в нашей комнате, потому что эта бабезьяна решила взломать замок магией, которой она толком не владеет. Алена нашла у меня на полке книгу «Теория и практика огненных перемычек» и, поняв последнее слово как отмычки, принялась практиковать. Результат был плачевен. Спасибо ребятам с соседнего потока, помогли потом с ремонтом, но история эта мне все равно в копеечку вылетела.
В уборной я для начала на всякий случай закрыла дверь на замок. Жизнь с наивной до бесцеремонности Аленкой приучила меня к осторожности. Скинув в корзину для грязного белья простынь, которой прикрывалась, я первым делом полезла в душ. Надо смыть с себя эту давно высохшую жижу, под которой кожа неимоверно чесалась, и плевать, что лекарь будет ругаться. Он всегда ругается.
Очень теплые, даже горячие, струи ласкали мое тело, даря столь необходимые мне сейчас бодрость и силу. Резерв, опустошенный чужеродными заклинаниями над Золотой грядой, от контакта с родной стихией начал стремительно наполнялся. Еще немного, и я смогу взбодриться одним очень действенным заклинанием. Только бы мэтр не заметил: он эти «энергетики» категорически не приемлет, и в свое время мы с ним по этому поводу постоянно спорили.
Вдоволь наплескавшись, я вымылась с ног до головы, и тут меня ожидал один неприятный сюрприз. Когда я сняла больничную шапочку, призванную не допустить попадания волос в рану на лице, мне на спину не осыпалась густая копна, как это было всегда. Неровные подпаленные пряди едва-едва прикрывали плечи, на концах вообще пушась неровной паклей. Что ж, если выбирать между тем, чтобы быть разорванной стаей гаргар, или просто остаться без прически, я выбираю последнее, хотя Свэн мог бы и поаккуратнее огнем дыхнуть, он это умеет.
— Красотка, — скривившись перед зеркалом, подытожила я, внимательно разглядывая свое отражение. На левой щеке тоненькой белой полосочкой пролегал шрам от когтей гаргары. Лекари срастили его, конечно, хорошо, но такие глубокие раны редко удавалось вылечить совсем без последствий, даже магией. Что бы там ни утверждало Аленкино «фантази», но магия — не панацея. Даже для эликсира Вечной Жизни не хватает всего лишь яйца дракона.
Вытерев остатки волос, я накинула белый вафельный халат, висевший в ванной на крючке, и стремительно вышла в палату, чтобы тут же шарахнуться назад, с хлопком закрыв за собой дверь. Сердце бешено застучало, а руки мелко затряслись, но не от страха, а от волнения. Как-то совсем я не ожидала увидеть вместо Линдалы ее старшего брата, и ладно бы Шана! Свэндал собственной персоной вальяжно развалился на кровати, ожидая моего появления из ванной.
Что ему здесь надо?! Вернее, я знаю что… но… Черт! Мысли путались в голове. И чего я так испугалась, его увидев? Почти декаду в его доме живу, привыкла, вроде. Точно! Во всем виноват эффект неожиданности, успокоила я себя. Глубоко вздохнула, сжала-разжала кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, и, наконец, явилась из уборной пред светлы очи местного монарха.
— Марина, как ты себя чувствуешь? — тут же поднялся мне навстречу он, с беспокойством вглядываясь в мое лицо.
— Б-благодарю, все хорошо, — с запинкой проговорила я, сбитая с толку неформальным обращением, даже про расшаркивания позабыла. Раньше Свэн не позволял себе переходить границ светского общения, не считая пары раз в критических ситуациях. И как это понимать? Если так, как я думаю, то я однозначно попала!
В это время дракон приблизился вплотную и осторожно взял меня за подбородок, повернув голову так, чтобы рассмотреть свежий шрам, затем осторожно коснулся большим пальцем упругой полосочки на щеке и, лаская еще очень чувствительную после сращивания кожу, погладил шрам. Другая его рука скользнула в мои влажные после душа волосы, а горящий взгляд дракона остановился на моих губах, которые тут же нестерпимо зачесались. Чтобы унять этот зуд, я нервно облизнула и слегка прикусила нижнюю губу. Свэн шумно вдохнул и резко оторвался от созерцания моего лица.
В какой момент в его руках оказался небольшой сосуд, я не заметила, но последовавший за этим приказ закрыть глаза выполнить даже и не подумала.
— Мариш, не упрямься, — ласково попросил он, но я испуганно замотала головой.
Что за темная жидкость плещется в этой почти непрозрачной баночке, я уже догадывалась, и потому начала медленно пятиться от неумолимо наступавшего на меня мужчины. Таким вот забавным образом Свэн «проводил» меня до стены, где и прижал своим горячим мощным телом, лишив возможности сбежать.
— Глазки закрой, — пока еще терпеливо попросил Мессир, даже не делая попыток открыть сосуд.
Я усиленно замотала головой. Я не буду это пить! Тем более кровь трехдневной давности! От последней мысли меня ощутимо замутило, голова закружилась и…
— Глаза закрой, я сказал! — гаркнул Свэн, и от неожиданности я даже послушалась.
Все равно ведь не отстанет.
Влажный мужской палец скользнул по моим губам. Но ведь для ритуальной жертвы нужны свидетели, иначе она не считается действительной.
— Линдала Амиррен, подтверждаешь ли ты то, что стала свидетельницей принесения жертвы? — с должной толикой помпезности спросил дракон.
— Подтверждаю, Мессир, — несмотря на то, что сама же и сообщила мне о намерениях брата, удивленно проговорила Линда от двери. Видимо, Лин до конца так и не верила в то, что Свэн действительно на это пойдет, особенно в свете последних сплетен, гуляющих по Истариону.
— А теперь оставь нас, пожалуйста, — последовал недвусмысленный приказ, после чего входная дверь с тихим щелчком захлопнулась.
На том, что мои губы сейчас измазаны, лучше даже не думать чем, я старалась не сосредотачиваться, правда, получалось плохо. До безумия хотелось как можно быстрее скрыться в ванной и заново залезть в душ с головой, чтобы смыть с себя эту гадость (и плевать, что это всего одна капля), но сделать этого я не могла. Даже пошевелиться толком не могла, будучи прижатой к стене драконом, и если бы он не держал меня крепко за талию, то я наверняка уже бы свалилась как минимум на пол, потому что голова с каждой секундой кружилась все сильнее, предвещая скорый обморок.
— Марин, — тихо позвал Свэндал, — ты же знаешь условия ритуала?
Конечно, знаю! Я вообще очень многое о вас теперь знаю. Это Линда, стоя на расстоянии, не видела, что кровь жертвы той злосчастной охоты так и осталась у меня на губах, а по условиям ритуала я должна была ее выпить или хотя бы слизнуть, но я не могла себя заставить это сделать. Гемофобия была сильнее любых доводов.
— Мариш, ты же умная девочка, — продолжал меня уговаривать дракон, а я, по-прежнему не открывая глаз, согласно кивнула, немного подумала и уже отрицательно замотала головой. Умная-то, может, и умная, вот только мотивов Свэна я не то чтобы не знала, а вообще не понимала, зачем это все нужно ему?!
После объявления о том, что он принес мне ритуальную жертву, для всего драконьего общества я стану полноправной личностью, и Мессир уже не сможет без спроса запереть меня в гареме, как он это сделал когда-то, абсолютно наплевав на мое мнение. С другой стороны, если магистр Валериус прочитает мое письмо лишь после разговора с драконом, и наш статус все-таки не подтвердится, тогда вернуться в этот обезьянник мне все же придется, поскольку пять лет назад я имела глупость признать Свэна своим господином, пусть и по незнанию. Да, сейчас я уже не буду бесправной вещью, но разве от этого что-то принципиально измениться?
— Ладно, я тебя понял, — устало вздохнул ящер и слегка отодвинулся, впрочем, не убирая рук с моей талии.
Я вздохнула с облегчением, но, как выяснилось, рано. Стоило только мне расслабиться, как дракон тут же впился в мои губы требовательным поцелуем. Терпкий солоноватый привкус, появившийся во рту, был бы едва ощутим для любого обычного человека, но только не для меня. Понимая, что я ни при каких обстоятельствах добровольно не возьму в рот и капли крови, он просто слизнул ее с моих губ и в поцелуе передал. Ужас от осознания произошедшего накрыл с головой, и я начала медленно скатываться в беспамятство, но куда там! Поцелуй стал жестче, заставляя раскрыться, отдаться и ответить. Какой тут обморок, когда вот так целуют?!
Я неправа, и нельзя было отвечать на ласки дракона. Никогда и ни при каких обстоятельствах, если только девушка не заинтересована в этом, нельзя давать понять ящеру, что он ей симпатичен, иначе от него уже не отвяжешься. Никогда! Но как можно не ответить на страсть, рожденную чувствами? Как остаться холодной, когда губы горят в ожидании такой знакомой и за столько лет не позабытой ласки, руки дрожат от возбуждения, прикасаясь к сильному мощному мужскому телу, а душа рвется из груди навстречу другой душе, такой родной, и между тем такой далекой. Увы, но в мире драконов мне места нет, и горькое осознание этой истины в очередной раз больно резануло по сердцу, заставив скатиться одну маленькую слезинку. А я-то думала, что пережила это…
— Мариш, родная моя, не плачь, — ласково попросил Свэндал, стирая мокрую дорожку с моей щеки. — Ничего же страшного не произошло. Все хорошо, и теперь ты спокойно сможешь остаться в Истарионе, со мной.
Так вот зачем все это затевалось!
— Мессир, прошу меня простить, — я осторожно вывернулась из таких теплых и уютных объятий и поправила слегка распахнувшийся халатик, от злости слишком туго затянув жалобно хрустнувший пояс. — К сожалению, я не смогу остаться на Третьем континенте.
— Это почему же? — скептически задрал бровь дракон, уверенный в своей победе.
Потому что не люблю ходить по граблям! Больно, знаешь ли.
— Потому что имею обязательства на Втором, — холодно пояснила я. И теперь ты сам дал мне свободу распоряжаться моей жизнью!
— Вот оно как, — задумчиво протянул Свэн. — И какие же обязательства, позволь узнать, ты там имеешь? Неужели тебя ждет мужчина? — с издевкой вопросил он.
Если до этого я собиралась наплести ему про вассальную клятву эльфийскому монарху, неоконченный Университет, невыполненное исследование, обещанное распределение и незаконченную адаптацию Аленки, то после последнего ехидного вопроса просто закипела от негодования. Он еще смеет издеваться, намекая на других мужчин в моей жизни?! Он, тот, кто прямо на моих глазах завел целый гарем, хотя до этого сам же утверждал, что «культурный и цивилизованный» и не признает этих устаревших и диких традиций!
— Да, Мессир, вы, как всегда, правы, — с улыбкой медленно проговорила я и мстительно понаблюдала, как удивленно вытягивается лицо Мессира. Затрагивая драконью ревность, я, конечно, с огнем играла, но обычно чужих женщин ящеры никогда не трогали, только если не готовы были ради этой женщины убить соперника, но такое случалось крайне редко. В этом архаичном обществе женщина всегда была товаром не особо ценным.
— Врешь! — прошипел он, сузив глаза и внимательно вглядываясь в мое лицо в поисках опровержения моим же словам.
Да ни в одном глазу! Я состроила самую честную и серьезную мину, на которую только была способна.
— Лгать Патрону — преступление! — смиренно опустив глазки в пол, благоговейно произнесла я.
— Тогда тебя можно смело судить как минимум по одному эпизоду, — усмехнулся Свэн.
Я удивленно вскинула взгляд. Когда это я ему врала? Мужчина усмехнулся и пояснил:
— История нашего расставания. Никакой измены ведь не было, а, Мариш? Я говорил с Виндом, а кроме него ты ни с кем из мужчин не общалась. Зачем ты все это придумала? — обманчиво ласково спросил дракон.
Я выдохнула сквозь зубы. Видела я, как ты с Виндом поговорил: морду набил ни в чем не повинному дракону. Зря я ту байку тогда на ходу выдумала, чтобы отвязаться от фанатичной до любовных трагедий переселенки. Уж лучше бы мне Аленка по ушам ездила, какая я жестокая, и какой Мессир несчастный, нежели сейчас перед ним оправдываться за вранье, и кстати…
— Но эту историю я вам и не рассказывала!
— А Алене зачем наплела? — все также ласково, что аж мороз по коже, поинтересовался дракон. — Эта же дурочка по секрету с Итэль поделилась моей незавидной судьбинушкой, а Итэль ты знаешь. Ты хоть представляешь, какие сейчас по Истариону слухи ходят?
Увы, представляю, а, зная мать Свэна, могу даже предположить, что я там фигурирую в самом неприглядном виде.
— А как эти сплетни сказываются на моей репутации? — продолжил он, иронично изогнув бровь.
И это представляю, а оттого прекрасно понимаю, что у меня теперь всего два пути: в гарем укрощенной строптивицей или в тюрьму государственной преступницей, потому что клевета на Патрона — статья 341, пункт 8/2. Третий вариант — на волю на Второй континент, конечно, тоже есть, но он скорее призрачная надежда, нежели реальный шанс.
— Я готова дать опровержение этим слухам, — твердо заявила я, про себя проклиная Аленкину болтливость и свою недальновидность. — Возможно, даже под магической присягой.
Неприятно, голова потом болеть будет, но ради такого дела я потерплю.
— Оставь, — небрежно отмахнулся дракон. — Когда ты дома, Истарион всегда гудит, как растревоженный улей, я уже привык. К тому же пусть лучше народ развлекается обсуждением моей личной жизни, нежели критикой манеры управления Патронатом.
— В таком случае, Мессир, могу я узнать, подтвержден ли наш статус?
Уж за столько дней, наверняка, можно было связаться с магистром Валериусом и все выяснить. Устала я от этого ежедневного хождения по углям. Неопределенность порой убивает похлеще уже оглашенного приговора.
— Да что ты заладила: статус, Мессир, прошу меня простить?! — раздраженно поморщился дракон. — Хватит уже этой официальщины! Не наигралась еще в жертву?
«Да как ты смеешь?!» — хотелось возмутиться мне, но статья УК № 341, пункт 8/8. Уж очень не хотелось давать дракону даже малейший повод, когда ему надоест, наконец, со мной церемониться, упечь меня в подземелье за оскорбление монаршей зад… чести и достоинства. Нет уж, увольте!
— Прошу меня простить, Мессир, но я не могу себе позволить неформальное обращение к постороннему мужчине.
После последней фразы лицо Свэна застыло ледяной маской. Задела! С другой стороны, а чего он ожидал? Что я буду считаться с его чувствами после всего, что он сделал со мной?! В свое время он четко дал мне понять, где мое место и как я должна его уважать!
— Значит, так? — холодно произнес дракон, сверля меня горящим взглядом черных глаз.
Я скромно потупилась. Это раньше я открыто смотрела ему в глаза, неосознанно бросая вызов, чем, наверное, и привлекала Свэна, а сейчас лишнее внимание со стороны дракона мне ни к чему.
— Мессир, — робко напомнила ему, — наш статус…
— Еще не подтвержден, Марина Владимировна, — его голосом моно было морозить лед. — Если вам ничего не требуется, и вы хорошо себя чувствуете, то вынужден вас покинуть.
Свэндал вежливо мне кивнул и, не глядя больше в мою сторону, стремительно вышел.
Фух! Я устало опустилась на кровать. Кажется, отбилась, но не факт, что этот фокус у меня получится в следующий раз, а в том, что этот разговор не последний, я отчего-то не сомневалась. Если дракон нацелился на добычу, живой его жертва не уйдет!
Разговор с Мессиром вытянул из меня все силы, и сейчас, растирая ладонями лицо, я думала только об одном: насколько я не хочу сейчас заниматься переселенцами! Хотелось лечь обратно в кроватку, накрыться одеялком и уснуть, чтобы никогда не просыпаться.
— Марина, я тебе одежду принесла, — радостно возвестила Линдала. — А ты чего такая кислая?
— Ничего, — пробурчала я, принимая из рук драконицы комплект одежды.
Опять меня нарядили, как куклу, в длинное платье, к которому полагалась строгая прическа, и прилагались туфли на высоком каблуке. Богиня-Мать, да я, наверное, уже душу готова продать за мои потертые джинсы и кроссовки!
— Алену я привела в твои покои, — помогая мне одеться, отчиталась Линда, и попросила: — Денис сидит в камере, по возможности загляни к нему сегодня, пожалуйста.
— Загляну, — равнодушно пожала я плечами.
Все же человек не виноват в том, что у меня день не задался.
С моими изрядно укороченными волосами не смогла ничего сделать даже Лин, поэтому я, наплевав на все традиции, просто затянула их в хвост и отправилась в сторону своих комнат. Как говорил наш педагог по общей психологии, все личные переживания держите, пожалуйста, внутри своей личности, другим о них знать не обязательно.
