Глава 43. Магия Смерти

Первой моей реакцией на эти слова было что-то вроде:

— Ух ты! А можно всё посмотреть?

Синий после этих слов посмотрел на меня уважительно, от чего у меня мелькнула мыслишка из разряда, а точно ли я представляю, то, о чем прошу? Чтобы как-то сгладить неловкую паузу, которая зависла после вопроса, обратился к шаману:

— Синий, а расскажи мне о магии Смерти. Что нужно сделать, чтобы ее понять?

— Всё просто, Грунт, — бодро отрапортовал мне Синий, — нужно просто свихнуться.

Уже позже, глянув на мою недоуменную физиономию Синий стал объяснять подробнее:

— Понимаешь, некромант… Ты живой… Вот ты выходишь из пещеры, на что ты первое обращаешь внимание? На то, как деревья растут, как птички поют, на то, как всё живое радуется солнцу, а нужно наоборот, понимаешь? Маг Смерти должен думать наоборот. Вот ты любишь бегать босиком по травке, Грунт?

— Ну типо да… — не понимал я, к чему клонит Синий.

— В следующий раз, когда будешь бегать босиком по травке, постарайся сконцентрироваться на том, сколько живности ты передавил в этой травке, пока бегал по полю…

Всё сказанное Синим было до одури простым для понимания, и при этом сложным для воплощения в жизнь. Я понимал, к чему он клонит. Моя уникальная магия, завязанная на философии Смерти, наверняка будет качаться в разы быстрее, если я сам как некромант перестану бояться этой самой смерти. Более того, если я сумею смириться с ее неизбежностью, и местами даже начну понимать и принимать её.

Фатум… Ах ты ж яцкий Фатум… В который раз ты подводишь меня к краю пропасти и ласково просишь заглянуть вниз, мол не бойся. Все боятся — кто-то боится умирать, а кто-то жить… Да и вообще, какая разница, если вокруг игра?

Ей-богу, даже и не знаю какая и правда разница… Какая разница, между реальностью и виртом, если страшно везде одинаково… Более того, если здесь в вирте эмоции часто были в разы острее чем там, в моей реальной жизни. Чего стоит обладание той же магией. Не удивительно, что випы были готовы отдать любые деньжищи за возможность ощутить, как с твоей руки срывается молния или огненный шар.

В реале все мои беседы с Синим мы позднее обсуждали вместе с Яном и Алексом, за что я был ребятам очень благодарен. Фатум в этом плане и правда лучше любого психолога выворачивал мозги наизнанку, и фиг бы я справился, если бы в эти дни меня не поддерживали друзья.

Что бы я там себе не думал, но со временем я и правда стал за собой подмечать, что у меня меняется восприятие реальности. В голову стали приходить нетипичные мысли. Город. Шумный город за окном. Тот самый, который до этого ощущался мною полным жизни, теперь ровно в этой же степени стал ощущаться мною также полным смерти.

Чем больше в городе людей, тем больше в магазинах мертвой живности, чтобы этих людей накормить. Энергия жизни и энергия смерти в городе находятся в полной гармонии и равновесии друг с другом, и если до этого мой мозг даже не замечал подобного, то теперь все эти моменты заиграли для меня новыми красками.

Любопытное дело, даже городские парки, где, казалось бы, энергия жизни должна была преобладать, также несли в себе гармоничный отпечаток смерти. Множество скамеек из спиленного мертвого дерева, сделанные из того же мертвого дерева небольшие беседки по всему парку — это и многое другое приводило энергии в равновесие. И так по всему городу. Не было того уголка, где бы это самое равновесие нарушалось. Даже на городском кладбище, как бы это философски не звучало, росли на могилах цветы, уравновешивая Смерть и Жизнь.

Я никогда не думал об этом так много, как в эти дни своих бесед в Фатуме с Синим. И правда — весь наш город, вся человеческая цивилизация, все люди — мы просыпаемся и глядим на солнышко с мыслью «ах ты ж ять, как прожить этот день»?

Может это звучит странно, но сам для себя я решил просыпаться с мыслью «как мне проумирать этот день».