ГОСТИНИЦА В ДОРМЛИНГЕ — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Хозяин гостиницы выскочил во двор, вытаращив глаза. Его люди к тому времени заняли позиции на стенах и распахнули ворота, пропуская небольшой отряд.
Взгляд пожилого мужчины скользнул мимо Ранальда, облаченного в рыцарские доспехи и красную табарду, и хозяин радостно поприветствовал капитана:
— Добро пожаловать, мессир. Лучшая гостиница с самыми приемлемыми ценами.
— Ты что, уже родню не признаёшь? — нарочито протяжно спросил Ранальд. Том вынул ногу из стремени и спешился, громко лязгнув пластинчатыми доспехами и кольчугой.
— Слышал, мой брат женился на твоей Саре.
Взгляд хозяина гостиницы метнулся от одного горца к другому.
— Боже ты мой! — наконец воскликнул он и заключил гиганта в медвежьи объятья. — Мы все думали, что ты погиб.
— Не дождешься, старый негодник.
Взгляд Тома скользнул мимо хозяина к стоявшей на крыльце молодой женщине.
— Привет, звездочка. Выходит, ты и есть Сара. Последний раз, когда я тебя видел, ты была меньше поросенка.
— Зато теперь я достаточно взрослая, чтобы выносить семя твоего брата, — не растерялась девушка.
Горец выбрался из объятий родственника и приобнял Сару.
Никогда прежде капитан не видел, чтобы Плохиш Том кого–то обнимал. И это немало удивило его.
— Горцы, что тут еще сказать, — произнес стоявший рядом с ним сэр Алкей. — Лично мне они по нраву.
— Звучит так, будто вы о собаках рассуждаете, — заметила Мэг.
Алкей хмыкнул:
— Прошу прощения, мадам. Но они больше похожи на нас, чем на вас, альбанцев. Столь же вспыльчивые.
Ранальд спешился, сперва поцеловал Сару, затем обнял ее отца. Потом вернулся к своему скакуну, порылся в перекинутых через спину коня сумках и достал тонкий кожаный футляр. Бросил его хозяину гостиницы. Тот, нахмурившись, недоуменно уставился на вещицу.
— Шестьсот серебряных леопардов, — пояснил Лаклан. — Чек примут в любом банке Этруска. Он твой. И еще один на две сотни для Сары. — Он криво усмехнулся. — Я продал стадо.
Сара хлопнула в ладоши. А люди во дворе радостно заулыбались. Две дюжины горцев, местные пастухи и мелкие фермеры, только сейчас узнали, что вложенные ими деньги не пропали. Они улыбались. Обнимались. И, сгрудившись вокруг Ранальда, хлопали его по спине и пожимали ему руку.
Красный Рыцарь рассмеялся, его позабавило, что не он теперь центр всеобщего внимания.
Хозяин гостиницы выбрался из толпы ликующих людей и шагнул вперед.
— Я — лорд–хранитель Дормлинга, — представился он. — Полагаю, вы и есть Красный Рыцарь.
Капитан кивнул:
— Мои люди называют меня капитаном. Да и вообще друзья.
На этот раз склонил голову хозяин гостиницы:
— Что ж, безусловно, быть Красным Рыцарем — тяжкое бремя для любого человека. Слезайте с коня, и мои люди вас обслужат. Оставьте свои заботы за порогом, проходите и чувствуйте себя как дома.
Как дома все и было. Капитан снял доспехи для верховой езды, свалив их в кучу — Тоби потом разберет, — и спустился в общий зал, где присоединился к своему брату и сэру Алкею, снимавшим пробу с только что принесенного эля.
Появилась Мэг и села за отдельный стол, но такое положение вещей капитана не устраивало, поэтому он подошел и протянул женщине руку.
— Мадам, не желаете ли присоединиться к нам?
— Простая швея за одним столом с тремя титулованными рыцарями? — не поверила своим ушам Мэг. Несмотря на мелькнувший в глазах озорной огонек, ее удивление было искренним.
— Сыграем в пикет, госпожа? — предложил Гэвин.
Мэг потупила взор.
— Правила–то я знаю, — смущенно заметила она.
— Ставки будут маленькими.
— А может, просто на интерес?
Гэвин как–то странно на нее посмотрел:
— Я целый месяц не держал в руках карты. Нужен запал.
Мэг снова опустила глаза:
— Если он выиграет все мои деньги…
— Тогда я закажу у вас еще дюжину подшлемников, — предложил капитан.
Глядя на швею, молодой человек про себя улыбался.
«Насколько она сильна, Гармодий?»
«Трудно сказать. Талант, не познавший обучения. Ей пришлось все постигать самой, начиная с азов».
«Понятно».
«Возможно, она — самая могущественная из нас. Ее ни во что не посвящали, поэтому она не обременена ограничениями».
Капитан сидел, наблюдая, как Гэвин раздает карты. Напряженное выражение лица Мэг выдало ее.
«Но ведь у нее весьма ограниченный набор заклинаний…»
Во Дворце воспоминаний капитана Гармодий заговорил быстро и сбивчиво:
«Выпей чуть вина, чтобы я мог попробовать его на вкус. Может, когда–то у нее и был весьма ограниченный набор заклинаний, но только не теперь, верно, молодой человек? Теперь у нее твои заклинания, мои, настоятельницы, Амиции и остальных».
«Выходит, что могу я, сделает и она…»
«Да».
Швея рассортировала свои карты. Мальчик–слуга принес охапку дубовых дров и разжег камин. Общий зал наполнился запахом жареного ягненка.
Гэвин откинулся на спинку скамьи:
— Капитан, одолжи чуток денег.
Красный Рыцарь внимательно посмотрел на брата.
Мэг ухмылялась.
— Удваиваю и вскрываю, — произнесла она.
— Эдак я никогда не женюсь, — посетовал Гэвин.
— Женишься? — переспросил капитан.
Сэр Алкей любезно улыбнулся, рассматривая кружку с элем, и пояснил:
— Если не ошибаюсь, на фрейлине королевы — леди Мэри.
Вспомнив знакомство с упомянутой особой, Красный Рыцарь рассмеялся:
— Самая красивая из придворных дам.
— Старшая из дочерей Бейна. — Взгляд молодого рыцаря устремился куда–то вдаль. — Она меня любит…
Он запнулся, а потом внезапно добавил:
— Я… я недостоин ее расположения.
Капитан непроизвольно потянулся силой к брату, только, казалось, Гэвин этого даже не заметил.
«Эх, молодежь, лишь бы попусту тратить магию».
Алкей разразился громким хохотом:
— Послушайте, мессир, я знаком с некоторыми рыцарями, и поверьте, вы не уступаете ни одному из них.
Гэвин ничего не ответил. Выпив залпом остатки эля, он поднял кружку, подзывая мальчика–слугу.
— Вина, парень. По правде говоря, — он поднялся, — мне нужно отлить.
Когда Гэвин ушел, сэр Алкей хмыкнул.
— Не мог не заметить, — произнес мореец с неким смущением, — он называет вас братом.
Капитан засмеялся. «Вот и началось».
— Для меня это большая честь.
— Я просто думал, извините, мессир…
Сэр Алкей откинулся на спинку скамьи.
— Вы думали, что я — бастард какого–то безродного человека. А тут вдруг сын великого герцога Стратнита называет меня братом. — Капитан подался вперед.
Их взгляды встретились.
— Да.
Красный Рыцарь кивнул.
— А я думал, извините и вы меня, мессир, я думал, вы просто странствующий рыцарь, присоединившийся к моему войску, а теперь… — Он улыбнулся. — Иногда у меня возникает определенная мысль. И эта мысль…
Он также откинулся на спинку скамьи.
Мэг переводила взгляд с одного на другого.
— Господа, — тихо окликнула она.
— И что же это за мысль? — почти шепотом поинтересовался сэр Алкей.
Капитан пригубил кружку с превосходным элем.
— Иногда мне кажется, что все, сказанное мной, тут же становится известно императору.
— Так и есть, — не стал отрицать собеседник.
— И его двоюродному брату, — продолжил Красный Рыцарь.
— Ничего себе, так вам и это известно? — вздохнул сэр Алкей.
— Догадывался. Поэтому, что касается моего происхождения…
— Да? — подался вперед мореец.
— Это не ваше дело, мессир. Я ясно выразился? — Капитан в свою очередь также наклонился вперед.
Но сэр Алкей и не думал отступать:
— Люди начнут распускать всякие сплетни.
— Пускай.
Мэг положила на стол руку и перевернула карты — красиво нарисованные большие прямоугольники.
— На вас смотрят, милорды. Вы похожи на двух простолюдинов, готовых схватиться за кинжалы и пустить их в ход.
Алкей допил свой эль.
— Пиво располагает к меланхолии. Давайте врежем по вину, и я забуду об этом навсегда.
Капитан согласился:
— Не отношу себя к особо чувствительным ублюдкам, но уж какой есть.
Алкей наклонил голову и протянул для пожатия руку.
— К добру или худу, но я такой же, как вы. Ублюдок.
Глаза Красного Рыцаря от удивления округлились.
— Спасибо за откровенность.
Мореец рассмеялся:
— До этого меня никто не благодарил за то, что я — внебрачное дитя.
Он повернулся к Мэг.
— Хотите, я перетасую карты?
Женщина покачала головой.
— Вы богатые, — неожиданно заявила она. — Думаете, кому–то есть дело до вашей внебрачности? Гляньте на себя — золотые кольца, превосходные мечи, шерстяные котты стоимостью в пятьдесят леопардов, замечательные кони. Господи Иисусе, милорды, вы хоть знаете, что есть у бедняка?
— Родители? — недоуменно спросил сэр Алкей.
— Голод, — ответила Мэг.
— Божье благословение, — внес свою лепту капитан.
Вернулся Гэвин. Судя по блеску глаз и не совсем пристойным шуткам, он был навеселе.
— Отличная гостиница. Может, даже лучшая из всех, где мне доводилось бывать. Гляньте вон на ту девушку — у нее рыжие волосы. Рыжие! Никогда не видел столько рыжих. Их пламя горячее, так, по крайней мере, люди говорят.
Швея улыбнулась, потянулась к своему чепцу и вытащила из–под него заплетенные в косу волосы. Они были ярко–рыжими.
— Неужто, сэр рыцарь?
Гэвин откинулся на спинку скамьи и рассмеялся. Капитан расхохотался еще пуще, к ним присоединился и сэр Алкей. Смех оказался заразительным.
Словно по сигналу, все в гостинице пришло в движение. В общий зал спустились Том и Ранальд и присоединились к компании за столом, входили все новые мужчины и женщины. По мере того как известие о приезде отряда распространялось среди Холмов, в гостинице собирались местные фермеры и пастухи, а еще служившие лорду–хранителю наемники, жестянщик со своими подмастерьями и кузнец со своими.
В общем зале места хватало всем.
Люди потребовали музыку, и Том затянул песню. Причем пел он на удивление хорошо. Среди общего шума и гама Гэвин повернулся к капитану:
— Ты ведь неплохо играл на лютне.
— Когда–то очень давно. Но только не здесь, — нахмурился Красный Рыцарь.
Хозяин гостиницы услышал их разговор. Он снял со стены лютню и вложил капитану в руки. Затем мигом заставил всех замолчать: вышло это у него столь же легко и непринужденно, как маг творит заклинание.
— Возможно, среди нас есть лютнист, — объявил он.
Капитан про себя обругал Гэвина.
— Дайте мне немного времени, — попросил он, когда понял, что просто так от него не отстанут.
Взяв лютню и вторую кружку вина, молодой человек вышел во двор в летнюю ночь. На улице было заметно тише. Блеяли овцы, мычали коровы, шум из гостиницы звучал приглушенно, словно журчание далекого ручья.
Капитан принялся настраивать лютню. Плектра, специальное приспособление для защипывания струн, располагалась там, где он и ожидал.
«Позволь мне, — попросил Гармодий. — Это простая математика».
Он вобрал силу и сотворил заклинание: магия наполнила струны.
«Правило восьми, направленное в корпус музыкального инструмента», — пояснил умерший маг.
«Спасибо, — поблагодарил Красный Рыцарь. — Всегда ненавидел ее настраивать».
Он прогулялся по двору, наигрывая простенькую мелодию, первую, которую выучил, и вернулся в гостиницу.
При его появлении голоса в общем зале стихли, он сел рядом с Гэвином и исполнил несколько простых песен: «Оруженосец великой славы», которой все весело подпевали, «Зеленые рукава» и «Красотка на воде». Случалось, он ошибался, но публика оказалась непривередливой.
— Сыграйте что–нибудь для танцев! — попросила молодая вдова.
Капитан собрался признаться, что не знает ни одной танцевальной мелодии, но Гармодий его опередил:
«Позволь мне».
Пальцы медленно перебирали струны, но потом их движение стало ускоряться — сначала не намного, а потом все быстрее и быстрее, пока не зазвучала горская плясовая, грустная, дикая и резкая…
Капитану оставалось только наблюдать, как его пальцы взлетают над струнами, и это было ему не по душе. Зато музыка не смолкала и звучала все громче и задорнее. Мужчины не выдержали темпа, но женщины продолжали отплясывать: повсюду взлетали юбки, мелькали оголенные ножки, поворачивались головы, а швея Мэг в прыжке выскочила в самый центр.
Лютня в руках капитана разошлась не на шутку.
Сара Лаклан подпрыгнула, блеснув, словно вылетевшая из воды рыбка. Мэг закружилась, а одна из служанок гостиницы завертелась, будто волчок, в море пышных юбок. Как только руки на лютне замерли, мужчины громко захлопали в ладоши, а капитан вновь безраздельно овладел своим телом.
«Ах, как это прекрасно, — произнес Гармодий, — я уже и позабыл».
«Пожалуйста, больше так не делай, старик».
Красный Рыцарь пытался отдышаться. Вокруг него собралась целая толпа, многие одобрительно хлопали по спине.
— Клянусь, — восторженно воскликнул лорд–хранитель, — вышло не хуже, чем у бывшего хозяина лютни!
Позже, когда мужчины и женщины разбились на пары, когда Мэг с горящими глазами ушла в свою комнату, когда Ранальда поблагодарили все присутствовавшие и когда самая симпатичная из девушек–служанок оказалась на коленях у сэра Алкея, капитан снова вышел на улицу.
Стоя под ночным звездным небом, он прислушивался к мычанию коров и быков. И, не удержавшись, сыграл для них песню «Растет камыш среди реки». Гармодий лишь фыркнул.
Утром приехавшие расселись по коням и поскакали на север. К счастью, ни у кого из сопровождающих капитана не раскалывалась от похмелья голова, как это обычно бывает после столь бурного веселья, и он был немало удивлен, увидев лорда–хранителя на прекрасной скаковой кобыле восточных кровей, ничем не уступавшей скакуну самого Красного Рыцаря.
Хозяин кивком поприветствовал капитана:
— А вы, оказывается, отличный лютнист, милорд. К тому же еще и славный малый.
Красный Рыцарь поклонился:
— Ваша гостиница — самая лучшая из всех, в которых мне когда–либо доводилось останавливаться. Я даже смог бы здесь остаться пожить.
— Тогда тебе сперва придется разучить еще парочку зажигательных мелодий, — заметил Гэвин.
— Поедете с нами к Змею? — спросил у лорда–хранителя Ранальд.
— Меня это касается не меньше, чем вас с Томом, — кивнул пожилой мужчина.
И они отправились в путь.
Дорога была хорошей, в две лошади шириной, подобно змее, извивалась она меж холмов. От раскинувшихся внизу лощин веяло сыростью, горные вершины возвышались неприступными скалами.
Отряд продвигался медленно. Полдня ушло на то, чтобы переправиться на противоположный берег реки Иркилл, поскольку мост оказался разрушен. Лорд–хранитель попросил капитана отправить Тоби с этим известием назад в гостиницу.
— Я отвечаю за его состояние, — пояснил он.
Мост выглядел так, словно по нему прошлись тараном: кое–где из воды торчали сломанные сваи, от тяжелых дубовых бревен остались лишь небольшие обломки.
Ночь провели в хижине у тихого ручья. Фермер с семьей отправился спать в каменный амбар, а благородные господа воспользовались их кроватями.
Утром, с первыми проблесками рассвета, капитан оставил для хозяев серебряную монету; позавтракав простоквашей, медом и грецкими орехами, отряд продолжил свой путь.
Поднимаясь все выше в горы, проехали мимо двух тяжелых повозок с высокими бортами, груженных стволами деревьев — дубов, кленов, орехов, — обхватом превосходящими высокого мужчину, прямыми, как гигантские стрелы. За ними присматривали возчики, а дровосеки трудились на берегу реки.
Ухмыльнувшись, Гэвин заметил:
— Похоже, на большее они не способны, их удел — ворочать эти громадины.
Возчики пожали плечами:
— Может, так, а может, и нет.
Отъехав достаточно далеко, чтобы их не услышали, сэр Алкей сказал:
— Самые большие бревна они сплавляют по реке.
Хозяин гостиницы угрюмо кивнул:
— Это объясняет случившееся с моим мостом.
Въехав в долину, отряд наткнулся на поглощенных работой лесорубов — не из местных, а прибывших с востока.
Они расчистили от деревьев участок земли, а вливавшийся в Иркилл приток другой реки перекрыли плотиной. Их главного, стоявшего на только что расчищенном участке, в плаще по щиколотки, было видно издалека. В руках он сжимал тяжелый топор с лезвиями, напоминавшими крылья чайки, и длинным топорищем, а его лесорубы, все до единого, были высокими и сильными мужчинами с окладистыми бородами.
Несмотря на это, лорд–хранитель направился сразу к нему:
— День добрый.
В ответ мужчина лишь кивнул, настороженно осматривая отряд. Он пристально следил за конными всадниками, вооруженными намного лучше, чем ему хотелось бы, особенно здесь, вдалеке от родного дома.
— Чего надо? — с ужасным акцентом спросил человек.
Хозяин гостиницы дружелюбно улыбнулся и промолвил:
— Собрать вещи и уехать отсюда. И пусть вода помалу перетекает через вашу плотину.
Глаза лесоруба сперва округлились, потом он прищурился.
— Кто такой будешь?
Его люди начали собираться вокруг него, послышались сигналы рожков.
Пожилой мужчина не прикасался к оружию.
— Я лорд–хранитель Дормлинга, — представился он. — Вы должны заплатить мне за разрушенный мост и за древесину. В этих долинах никто не рубит деревья без моего разрешения, тем более, время вырубки леса — начало весны, когда земля еще покрыта снегом.
Капитан прихлопнул надоедливую мошку.
Лесоруб нахмурился.
— Эти леса не принадлежат людям или конкретно одному человеку. Это земли Диких.
— Нет, Холмы относятся к владениям Змея, — возразил хозяин гостиницы.
Вокруг них собралось еще больше народа. У многих имелись копья, и у всех поголовно — топоры. Люди готовились к стычке.
Гэвин спешился, но тут же вихрем снова вскочил на своего боевого коня, обнажив огромный меч.
Лорд–хранитель предупреждающе вскинул руку:
— Спокойствие, сэр рыцарь, обойдемся без оружия.
— Весьма мудро, старик, — заявил главарь лесорубов.
— Вас предупредили.
Мужчина сплюнул:
— Начхать мне на твое предупреждение. Какого рожна суешься не в свое дело? Даже если мои бревна разрушили твой мост… Здесь еще полно деревьев. Построй новый.
Хозяин гостиницы обвел взглядом толпу лесорубов.
— Если останетесь здесь, то все умрете, — сказал он.
Но его слова должного впечатления не произвели.
Пожилой мужчина развернул лошадь и велел остальным:
— Поехали отсюда.
Отряд двинулся за ним. До самой границы долины скакали рысью и, лишь подъехав к следующему заросшему лесом горному хребту, чуть придержали коней.
— Такое чувство, словно дезертировал с поля боя, — пожаловался Гэвин.
Капитан состроил гримасу:
— Не у тебя одного.
Хозяин гостиницы повернулся в седле:
— Если Змей разозлится, убьет их всех до единого и нас за компанию.
Той ночью, впервые за время путешествия, заночевали под открытым небом.
Травы для лошадей здесь было маловато, поэтому пришлось подвязать им мешки с овсом, захваченные с собой на непредвиденный случай. Мэг наблюдала, как Гэвин возится с ужином, затем, не выдержав, велела тому посторониться.
— Господи ты боже мой, вы хотя бы ножи почистите, что ли.
Алкей рассмеялся и, взяв кухонные ножи, отправился к реке, чтобы помыть и потереть их песком.
Хозяин гостиницы ускакал вместе с горцами неведомо куда, позже они вернулись с двумя упитанными индейками.
Гэвин разжился парой жирных форелей.
— Насколько я понял, здесь рыболовством особо не промышляют, — заметил молодой рыцарь. — Хорошо, что захватил с собой леску.
Мэг посмотрела на птиц и рыбу.
— Кто что поймал, тот то и чистит, — заявила она. — Я приготовлю, но служанкой быть не намерена.
Ее слова рассмешили капитана. Почти весь вечер он провозился с навесом и обкапыванием кострища, а теперь любезно согласился помочь с чисткой рыбы. Позже, сидя у костра, распили последние запасы вина.
— Спокойной ночи, — пожелал всем лорд–хранитель.
На рассвете они снова отправились в путь.
На следующей гряде холмов деревья отсутствовали, будто огромное стадо гигантских овец напрочь вытоптало их. Зато повсюду от дуновений легкого ветерка колыхалась трава, словно бескрайнее зеленое море, а сами холмы раскинулись впереди, подобно безбрежному океану. С вершины, на которой стоял отряд, было видно еще два десятка возвышенностей, напоминавших складки сотканного из зеленой шерсти плаща.
Мэг указала рукой ввысь:
— Орел там, что ли?
Далеко в небе на северо–востоке над холмами скользила огромная птица.
Прикрыв глаза рукой от солнца, лорд–хранитель принялся рассматривать приближавшийся силуэт.
Красный Рыцарь тоже заинтересовался. Огромное существо находилось намного дальше, чем он предполагал изначально. Всматривался в него до тех пор, пока не осознал, что предстало перед взором. И его сердце беспокойно затрепетало.
— Господи Иисусе, — прошептала Мэг.
— Боже мой, — тихо промолвил Гэвин.
— Змей из Эрча собственной персоной, — пояснил хозяин гостиницы.
А тот приближался. И превосходил размерами любой замок. Пролетая над холмами, он направлялся на север. Пока люди неотрывно следили за ним, огромный дракон повернулся: мгновение четко был виден гигантский, утыканный шипами хвост и огромные, раскинутые по обе стороны туловища крылья.
— Господи Иисусе, — повторила швея.
Змей поражал невероятной скоростью движения.
Взгляд капитана был прикован к этому удивительному созданию.
«Ничего себе, — произнес Гармодий. Судя по голосу, умерший маг был охвачен еще более благоговейным трепетом, чем здравствующий Красный Рыцарь. — Вот это да».
Ураганный ветер от взмахов громадных крыльев чудовища проносился над вершинами холмов. С похожим звуком вращались лопасти огромных мельниц в Галле — капитану доводилось видеть их в низинах страны.
Вжих — свист рассекаемого воздуха.
Вжих.
Чудовище было размером с холм.
Скаковая лошадь Красного Рыцаря запаниковала. Кобыла Мэг резко развернулась и кинулась прочь, сбросив швею на землю. Все лошади будто с ума посходили. Капитан спешился, пригнул голову своего скакуна и опустился рядом с женщиной на колени.
— Ничто не задето, кроме моей гордости, — стиснув зубы, проворчала она, — да и особо ушибаться–то нечему.
Змей летел туда, куда направлялись и они.
Его крылья взмывали вверх, кончики почти соприкасались друг с другом, затем падали вниз, и там, где пролетал Змей, оставалась полоса склонившихся к самой земле трав. Он был поистине гигантским. Капитан успел досчитать до десяти, пока громадное существо проплывало прямо над их головами. Его скакун от страха застыл на месте, как вкопанный. Тень дракона упала на землю, накрыв участок в сотню шагов по всем направлениям, а его колоссальное туловище полностью загородило солнце.
Красный Рыцарь моргнул и снова посмотрел наверх.
«Глянь в эфире», — посоветовал Гармодий.
Капитан так и сделал, испытав новое потрясение, а вместе с ним и благоговейный трепет. Если Шип был столпом зеленого цвета, то Змей оказался солнцем.
Молодой человек покачал головой.
А Гэвин, запрокинув голову, заулюлюкал.
Плохиш Том разразился громким хохотом.
— Что ж, друзья мои, — заявил он, — это и есть сила земель Диких, никакой ошибки быть не может.
Они въехали в следующую долину. На небе сгущались грозовые облака, собираясь в черную тучу над озером на севере. На расстояние в несколько лиг протянулась цепочка озер, одно больше другого, последнее из них представляло собой водную гладь, словно зеркало, раскинувшуюся на двадцать или даже больше лиг. Изумительный вид. Не доезжая до первого озера, через небольшой речной поток можно было перебраться вброд. Приблизившись к нему, путники достали из притороченных к седлам сумок плащи. Разговоры сами собой умолкли.
Дождь хлынул, словно из ведра, налетев с северного края долины и скрыв из виду озера. Впереди просматривалась лишь стена из дождя и черные тучи.
— Будто наступил конец света, — заметила Мэг.
Капитан кивнул, сэр Алкей перекрестился.
Без задержки вброд по камням пересекли речной поток. Красный Рыцарь отъехал чуть в сторону, затем вернулся к остальным:
— Давайте пошевеливаться. Вода быстро прибывает и поднимается слишком высоко.
Гэвин окинул взглядом ближайшее озеро.
— В нем должно быть полно лосося, — мечтательно произнес он.
На противоположной стороне обнаружилась узкая тропа, поднимавшаяся по склону холма. По ней могла пройти лишь одна лошадь, поэтому они выстроились в колонну друг за другом: первым ехал лорд–хранитель, последним — Плохиш Том.
Около часа ушло на то, чтобы взобраться на вершину холма, и тут, на открытом пространстве, дождь снова обрушился на отряд в полную силу. Он был холодным, и, несмотря на тяжелые плащи с капюшонами, все промокли насквозь.
И вновь подъем — вверх и вверх.
На очередной вершине был установлен каменный монумент, повернутый на запад. Капитан внимательно рассмотрел его. Как и Мэг. В нем чувствовались остатки силы.
Лорд–хранитель не стал останавливаться, направив лошадь вниз по противоположному склону холма.
С этой высоты, чуть ниже каменного престола, капитан различал призрачные очертания гор на севере — на далеких склонах играли белые отблески. И хотя отряд поднялся уже выше грозовых туч, почти все было сокрыто пеленой дождя. Начав спускаться, они вновь попали под ливень.
На спуске капитан полностью доверился своему коню. Легкое седло промокло насквозь, и он начал беспокоиться о своих вещах в сумках. Для лета это был необычно холодный дождь.
Капитан напряженно думал.
— Выходит, мы направляемся к нему, только чтобы переговорить? — уточнил он, при этом в голосе послышались интонации, свойственные Майклу, которому это, безусловно, понравилось бы.
— Ага, — подтвердил Ранальд.
Только к вечеру они выехали из–под нависших грозовых туч и смогли сквозь пелену дождя различить следующую долину с озерами. Здесь все было по–другому — озера не увеличивались, а уменьшались, склоны холмов на севере и востоке полого поднимались, постепенно становясь высокими горами.
Лорд–хранитель добрался до первой переправы, обозначенной сложенными пирамидой камнями, которая сразу бросалась в глаза посреди томительного однообразия зеленой травы, гор и воды.
— Уровень воды поднимается, — крикнул он.
Капитан чуть отклонился от тропы и несколько долгих минут наблюдал за рекой. До них долетал скрежет переворачиваемых бурлящей водой валунов.
Поток стремительно катился по тесному ущелью, набирал силу между двумя огромными скалами и падал с большой высоты в глубокое озеро, расположенное справа, — водную гладь протяженностью в триста шагов.
Плохиш Том рассмеялся и, повернув коня головой на юг, проревел:
— За мной!
Казалось, он устремился прямо в озеро, однако его скакун даже не замочил копыт, проскакав полукругом вдоль береговой черты. Капитан и Ранальд Лаклан последовали за ним. Под толщей озерной воды виднелся каменистый берег и галька.
— Каждую весну поток воды возрастает, — пояснил Ранальд, — и с силой выталкивает все камни из устья реки. Так образуется береговая линия, как вон там, — указал мужчина и засмеялся. — Любой горец знает это.
Том обернулся, бросив взгляд на лорда–хранителя:
— Ага, любой настоящий горец.
Хозяин гостиницы в свою очередь многозначительно глянул на него, но Том не обратил на это никакого внимания.
Они начали подъем, промокшие и угрюмые.
Дорога повторяла изгибы реки и проходила мимо великолепного водопада, далее им пришлось подниматься по крутому утесу. Тропа стала настолько узкой, что лишь умелый наездник мог взбираться по ней верхом. А еще она все время виляла и петляла — девять петель серпантина, поднимавшегося на несколько сотен футов. Боевой конь сэра Алкея заартачился и остановился, не желая сдвинуться с места, пришлось рыцарю спешиться и провести его под уздцы.
У одного из поворотов швея Мэг слезла с лошади и взглянула на капитана. Было понятно, что она собирается просить о помощи, поэтому, не дожидаясь, тот взял ее кобылу под уздцы.
— Спасибо, — поблагодарила женщина и пешком стала подниматься по тропе.
А он вел ее лошадь.
Наверху оказалось еще одно озеро: меньше предыдущих, но глубже, заключенное в ловушку узкой расщелины и запруженное гребнем утеса. Еще выше раскинулся длинный, поросший травой горный хребет, поднимавшийся дальше, а над ним — огромная скала с покрытой снегом вершиной, до которой они доберутся лишь суток через двое.
Их путь пролегал по густой траве вдоль берега озера. Высоко на склонах гор паслись овцы. Все, что слышали люди, — это глухой рев водопада за спиной и далекое журчание потоков талой воды, стекавших со скованных льдом пиков прямо в озерцо. В верхней его части просматривалось нечто вроде галечного пляжа. Капитан поймал взгляд лорда–хранителя и, указав туда, предложил:
— Может, разобьем лагерь вон там?
— Он повелевает нам уходить. Такая погода противоестественна, — ответил хозяин гостиницы. — Похоже, мы явились не вовремя.
— Там какие–то деревья, — произнес капитан, пытаясь сквозь завесу дождя рассмотреть дальний берег.
— Ага, а я в самых высоких долинах заметила рябину, — кивнула Мэг.
— Рябина, ольха и деревья еще более древние, — согласился лорд–хранитель. — Но мы не можем разводить костер, находясь так близко к Змею.
— Почему же?
— У Змея свои правила, — ответил пожилой мужчина.
— Ущерб, нанесенный растущим деревьям, может навлечь гнев Диких, — сказал капитан, — но валяющиеся на пляже ветки… — Он изобразил улыбку, вряд ли различимую сквозь дождь. — Вон там есть выступ. Соберите всех лошадей под ним, чтобы защитить от ветра.
— Что ж, пускай это будет на вашей совести, — сказал хранитель. — Но если мы сейчас повернем назад, то к закату погода наладится.
Гэвин стряхнул с усов капли воды и требовательно спросил:
— Тогда объясните, почему мы не могли разбить лагерь у озера с рыбой?
Красный Рыцарь, не оставлявший попыток хоть что–то рассмотреть сквозь завесу дождя, ответил:
— Ставлю золотой леопард против медяка, что в этом озере тоже водится лосось, но я бы не хотел стать тем, кто выловит из него хотя бы одну рыбину.
Гэвин улыбнулся.
— Немного же ты, брат, знаешь о лососе, если думаешь, что он может забраться на высоту в сотню футов по водопаду.
— Ставку я не отменяю, — заметил капитан. — Однако поймать одну из этих рыбин — значит нанести хозяину этих земель смертельную обиду, а как верно заметил лорд–хранитель, он и так не в восторге от нашего присутствия.
Мэг фыркнула:
— Выходит, вы боитесь чуток промокнуть. А вот я, хотя и вдвое старше большинства из вас, могу, закутавшись в промокший плащ, заснуть. Утром у меня будут ныть суставы, но что с того? Сегодня я видела полет дракона и не собираюсь поворачивать назад, господа.
Из копий и тяжелых шерстяных одеял они соорудили навес, зажав древки оружия между огромными валунами. Некоторое время ветер испытывал строение на прочность, хотя, казалось, не особо усердствовал.
Капитан ускакал вместе с сэром Алкеем. Они проехали вдоль длинного берега и собрали все ветки: вышла приличная охапка дров.
— Хотелось бы знать, где вы все это раздобыли? — поинтересовался лорд–хранитель Дормлинга.
— Полагаю, хозяин здешних мест оставил их специально для нас.
Гэвин, опытный охотник, достал из сумки принадлежности для разведения костра, посмотрел на брата, сидевшего напротив, и заметил:
— Как в детстве.
— Мы никогда не пробовали разжечь костер в такую грозу, как сейчас.
— Нет, пробовали, — возразил молодой рыцарь. — Я никак не мог разжечь огонь, тогда ты воспользовался силой, и отец отругал тебя за это.
— Ты эту историю из пальца высосал, — покачав головой, заметил Красный Рыцарь.
Гэвин недоуменно взглянул на него.
— Вовсе нет, — настаивал он.
Он склонился над кострищем, прикрыв его собой и насквозь промокшим плащом от ветра. Капитан проворно соорудил из веток небольшую пирамидку: снаружи дерево было влажным, но внутри сухим, какой бывает найденная на берег озера древесина. Из мешка Гэвин вытащил кусочек пакли и засунул его в выемку в березовой коре.
— Кора из дома, — пояснил он.
Капитан лишь пожал плечами.
Прежде чем высечь искру, молодой рыцарь затолкал обуглившийся кусок ткани поглубже в паклю и только затем ударил стальным огнивом о кремень. Край ткани вспыхнул, слегка прижав ее в выемке, Гэвин подул. Завился дымок. Гэвин снова дунул, на этот раз сильно и долго, дым стал гуще.
Капитан наклонился и тоже подул.
Еще до того, как он перестал дуть, эстафету вновь подхватил Гэвин, и кора с паклей ярко вспыхнула. Молодой человек засунул кору под разложенные ветки, и оба мужчины принялись добавлять их еще и еще, весьма проворно и точно набрасывая друг на друга.
Через две вспышки молнии под навесом пылал костер.
Мэг засмеялась:
— Проще было бы разжечь его с помощью магии, а не показывать нам свое умение выживать в лесу.
Гэвин нахмурился, а капитан улыбнулся:
— Много лет я избегал применять силу. Да и зачем ее расходовать понапрасну?
На этот раз женщина согласилась.
На озерной воде приготовили чай, поели холодного мяса и улеглись спать, свернувшись калачиками. Камни были холодными и мокрыми, но навес из шерстяных одеял и тепло лошадей в конце концов победили.
Караул несли по очереди. Капитану досталась вахта посреди ночи. Забравшись на скалу, он устроился высоко над берегом. Ветер стих, а с ним закончился и ливень, и молодой мужчина залюбовался сотнями тысяч звезд и луной.
«Мы можем поговорить?»
«Нет».
«Ты запер свою дверь и не отвечаешь Мэг, она в недоумении. Ты соединен с нею. Согласно правилам вежливости между магами, требуется, чтобы ты…»
«Нет. — Капитан взглянул на озерную гладь. — Отстаньте от меня. Вы не у себя дома».
У него разболелась голова.
Утром напились горячего чая, съели свежую пшеничную лепешку, приготовленную Мэг в углях на плоском камне, и двинулись в путь. Лошади устали и замерзли, но каким–то чудом ни одна ничего не повредила и не заболела, несмотря на проведенную в горах холодную ночь. Они двигались по тропе, поднимаясь вверх, через зеленый горный хребет на северном краю озера, затем спустились в неглубокую высокогорную долину, тоже застланную зеленым покрывалом, которую пересекала наполненная дождевой водой речка. Далее какое–то время отряд спускался по скалистому руслу, затем раза в два сократил расстояние, поднявшись на очередной горный хребет. Зелень холмов сбивала с толку — то, что выглядело одним бесконечным хребтом, на самом деле оказалось их чередой. Один за другим они становились различимыми в сумрачном свете.
Лорд–хранитель покачал головой:
— В прошлый раз здесь все было по–другому.
Ранальд рассмеялся:
— Здесь всегда все по–другому, верно?
— Не знаю, Ранальд, я здесь всего второй раз, — ответил пожилой мужчина.
— Я вообще здесь никогда не был, — проворчал Том, — но Гектор говорил, каждый раз здесь все по–другому.
Они поднимались все выше и выше. Через очередной гребень отряд перевалил, когда солнечные лучи начади пробиваться сквозь пелену облаков.
На вершине следующей горы имелось ущелье, в котором обнаружилась пастушья хижина. Из низкого дымохода вырывались клубы густого черного дыма. Вправо от стены каменного дома тянулись загоны для овец, словно все строение предназначалось исключительно для животных.
Тропа, теперь прямая, как стрела, вела с гребня горы прямо к двери пастушьей хижины.
— Вот так овцы, таких огромных я еще не видывал, — заметил сэр Алкей и мотнул головой, стряхивая с волос воду.
Они спустились по тропе. В каменной стене, возведенной вокруг хижины, нашлись ворота с богато украшенными железными петлями; перегнувшись через ограду, капитан открыл их. В противоположном конце загона, у скалистого выступа располагалась кирпичная конюшня. В ней оказалось одиннадцать стойл.
Капитан усмехнулся:
— Принимаю это за знак того, что нам тут рады.
И все же кирпичная конюшня выглядела здесь чем–то чужеродным.
— Я узнаю это строение, — вдруг заявил Гэвин, — это конюшни Тадеуша Пиэла.
Он посмотрел на Ранальда, тот кивнул.
— Из Харндона, — добавил мужчина. — Я и сам только что об этом подумал. Тепло, уют… — мечтательно выдохнул он.
Лошадей отвели в конюшню. Подкованные копыта гулко цокали по кирпичному полу, причем громче и резче, чем обычно, как заметил капитан. Все кормушки оказались наполнены овсом, на полу — свежая солома, в ведрах — чистая вода.
Наконец коней расседлали и сняли ношу с вьючных животных. Красный Рыцарь почистил своего нового скакуна скребницей и накрыл попоной, лежавшей тут же. Гэвин и Алкей поступили точно так же, да и лорд–хранитель с Ранальдом тоже. Плохиш Том с мечом в руках стоял у дверей дома.
— Не нравится мне все это. Здесь какое–то волшебство, — заявил горец, проведя большим пальцем по лезвию меча.
— Острым клинком тут ничего не решишь, — заверил его капитан, снимая сбрую с громадного жеребца горца. — Расслабься.
Но тот от дверного проема так и не отошел.
— Хочу поскорее убраться отсюда, — проворчал он.
Ранальд приблизился к брату и взял его под руку:
— Не таким же способом, Том. Успокойся.
Мэг улыбнулась сэру Алкею:
— Не могли бы вы снять седло с моей лошади, сэр рыцарь? Поможете бедной слабой женщине?
Мореец усмехнулся.
Швея сняла плащ, протиснулась мимо Плохиша Тома и подошла к двери. Затем вежливо постучала. Раздавшийся звук оказался неожиданно громким, подобно выстрелу из требушета в гробовой тишине.
Дверь распахнулась.
И Мэг исчезла за ней.
Лорд–хранитель, замешкавшийся у своего скакуна, выронил щетку.
— Черт, — выругался он, бросившись к двери, но та уже захлопнулась.
Пожилой мужчина постучал, дверь снова распахнулась, и он скрылся за ней.
— Думаю, нам лучше пойти всем вместе, — предложил капитан. Вытерев руки о солому, молодой рыцарь подошел ко входу. — Тебя это тоже касается, Том.
Горец тяжело дышал.
— Тут повсюду магия.
Красный Рыцарь кивнул и заговорил успокаивающе, как если бы обращался к своенравному коню или перепуганному ребенку:
— Так и есть. Мы в его руках, Том. Но ведь это нам и самим известно.
Горец расправил плечи:
— Думаете, я испугался?
Ранальд отрицательно качнул головой, а капитан, наоборот, кивнул:
— Да, Том, ты боишься. А если бы не боялся, сказать по правде, я посчитал бы тебя сумасшедшим.
— Каким ты запросто можешь стать, когда вздумается, — заявил Ранальд.
Том выдавил ухмылку:
— Что ж, я готов.
Капитан легонько постучал в дверь.
И та распахнулась.
Помещение было небольшим, с низким потолком, но при этом казалось на удивление просторным. Головой капитан едва не задевал потолочные балки, а ведь Том был гораздо выше него. В зале имелся камин с печным сводом, достающим до самой крыши, что было весьма непривычно. Пламя в нем полыхало в полную силу, бушуя во всей топке, в этом пылающем аду невозможно было рассмотреть по отдельности каждое бревно. Исходивший от очага жар прогревал весь дом, что радовало в столь холодный летний вечер.
Около очага стояли тяжелые деревянные стулья, накрытые шерстяными покрывалами. На некоторых были вышиты геральдические знаки, а на одном лежал гобелен, подогнанный и вытканный специально в виде чехла.
Бревна хижины почернели от старости, но на них все еще просматривалась замысловатая резьба.
Над каминной полкой висела пара перекрещенных мечей, а на центральной балке — копье, крепившееся вбитыми в нее железными гвоздями.
Мэг, скрестив ноги, сидела рядом с лордом–хранителем, тут же расположился низкорослый мужичок, куривший длинную трубку. Сперва он показался настолько невзрачным, что взгляд капитана скользнул мимо него. Одет тот был в простую котту из грубой шерсти и такие же леггинсы. Его обветренное лицо не было ни симпатичным, ни уродливым, ни старым, ни молодым. Вот только глаза — чернее ночи. Стоило встретиться с ним взглядом, и глаз отвести уже было невозможно.
— Добро пожаловать, — поприветствовал их Змей.
Капитан низко поклонился, затем осмотрелся: никто из его спутников не пошевелился, за исключением переступивших после него порог горцев и сэра Алкея, которые расселись по стульям, положив руки на колени.
Повесив свой плащ к остальным, он тоже опустился на свободный стул.
— Почему все молчат? — спросил капитан.
— Наоборот, все говорят, — возразил Змей. — Для всех нас будет проще, если с каждым я поговорю в свой черед, по отдельности.
— Ах, вот оно что. Тогда я дождусь своей очереди.
Собеседник улыбнулся:
— Я могу говорить со всеми одновременно. Это вам нужен порядок и организованность, не мне.
Он затянулся. Капитан кивнул.
«Потому что время не играет для него никакой роли», — пояснил Гармодий.
— Вы двое вместе? — уточнил Змей.
— Нет, я сам по себе, — ответил Красный Рыцарь. — Не могу говорить за Гармодия.
Губы Змея снова растянулись в улыбке:
— Что ж, весьма мудро с твоей стороны. Ты ведь уразумел, что если не избавишься от него, то со временем он захочет тобой управлять. Не сможет сдержаться. Пожалуй, я отвечу на твои вопросы, не требуя ничего взамен.
У локтя Красного Рыцаря появилась кружка подогретого вина с пряностями. Он поднял ее и с благодарностью пригубил.
— Зачем пришел? — поинтересовался собеседник. — Уж ты–то по крайней мере должен был знать, кто я.
— Догадывался. — Он осмотрелся. — Существуют ли какие–то правила? Сколько я могу задать вопросов? Три? Пятьдесят?
— Я не шибко гостеприимен, поэтому стараюсь в будущее не заглядывать. Оставляю это для своей излишне деятельной и суетной родни. Они постоянно плетут интриги и с кем–то воюют. — Змей улыбнулся. — Иногда скучаю, и тогда везунчик–путешественник попадает сюда, чтобы развлечь. — Улыбка преобразилась в жестокосердную ухмылку.
Капитан отпил еще вина.
— Что скажешь по поводу Лакланов?
Змей сделал очередную затяжку и выдохнул дым, взвившийся к самому потолку.
— Это и есть твой вопрос?
Молодой человек отрицательно помотал головой:
— Нет, но они присягнули мне на верность, и я хочу удостовериться, что с ними все будет в порядке.
— Присяга на верность для людей настолько естественна, а вот мне с большим трудом удается сдерживать свои обещания. Однако с Томом и Ранальдом я поступлю по справедливости. Задавай свой вопрос.
Капитан повертел кружку, от чего в ней образовался маленький водоворот, и не стал спрашивать об Амиции.
— Можно ли как–то разрешить конфликт между людьми и Дикими?
— Это и есть твой вопрос? — уточнил Змей.
— Да.
Мужичок затянулся.
— Превосходно, — произнес собеседник, подошел к каминной полке и, открыв каменный сосуд, достал пригоршню высушенных листьев и затолкал в чашу трубки. — Веришь ли ты в свободу выбора, принц?
Капитану стало жарко, поэтому он встал, снял котту и повесил ее рядом с камином, чтобы просушить, пробормотав хозяину дома «прошу прощения». И вернулся на свое место.
— Да, верю.
— Почему?
— Либо у меня есть свобода выбора, либо в чем тогда суть игры?
Змей медленно покачал головой:
— А если я скажу тебе, что свобода выбора есть лишь применительно к некоторым вещам, но далеко не ко всем?
Капитан заметил, что пожевывает свою перчатку для верховой езды, и тут же одернул себя.
— Я бы предположил, что моя сила влиять на вселенную никак не зависит от того, есть ли у меня свобода выбора применительно к каждому действию или лишь к одному.
— Любопытно, — промолвил собеседник. — Люди и Дикие — всего лишь понятия. Философские модели. И если они созданы для того, чтобы представлять собой или, другими словами, символизировать противоположности, как же их можно примирить? Можно ли поменять местами альфу и омегу в алфавите?
— А потом ты скажешь, что нет Диких, так же как нет и людей, — улыбнулся капитан.
Змей рассмеялся:
— Выходит, это ты уже освоил.
— Когда–то мне довелось сидеть у ног неких восточных философов, — пояснил Красный Рыцарь. — Тогда я и понятия не имел, что они могли быть драконами, а теперь вот подумал об этом…
Змей снова громко засмеялся:
— А ты мне нравишься. Поэтому отвечу на твой вопрос. Люди и Дикие, будучи двумя сторонами одной монеты, могут уживаться вместе, так же как и лежащая в кошельке монета.
— А порознь?
— Разве монета не есть единое целое?
Капитан откинулся на спинку удобного стула.
— Мой брат погиб, — напомнил Том. — Он был твоим вассалом и все же погиб. Скажи, кто его убил?
— Он погиб за границами моих земель, — ответил Змей. — Признаю, я не слишком внимательно следил за происходящим. Признаю, пока мой разум был поглощен другими заботами, часть людей из земель Диких пересекли границы моих владений без моего разрешения. Но, по правде говоря, если начистоту, Том и Ранальд, эти границы — лишь плод моего воображения, они созданы для моего же удобства. Я редко тревожу людей, внутри или вне границ моего ареала, и вы — первые, кто потребовал от меня каких–то действий за многие годы.
— Значит, ты не отомстишь за него? — допытывался Том. — Тогда просто скажи мне, кто его убил?
— Ты указываешь мне, что я должен предпринять, или спрашиваешь? — вежливо поинтересовался Змей. — Это и есть твой вопрос?
Ранальд наклонился вперед:
— Да. Возможно, это прозвучит странно, но это сделали не сэссаги, несмотря на то что именно они зарезали Гектора и меня. Это все Шип. Шип послал их. Это он призвал их на войну.
Их собеседник запрокинул голову и громко захохотал:
— Неужели ты такой наивный, Ранальд Лаклан? Люди из земель Диких поступают так, как им заблагорассудится. Они не дети. И если они напали на твоего брата, то сделали это намеренно.
— Они бы никогда не отправились к переправе, если бы не Шип, — продолжал настаивать Том.
Змей подпер подбородок рукой.
— Сколько правды ты хочешь услышать в ответе на свой вопрос, горец? Стоит ли мне сказать ровно столько, сколько потребуется, чтобы разжечь то, что впоследствии станет кровной местью? Или сказать столько, сколько будет достаточно, чтобы ты отказался от нее вообще? Что тебе больше по душе?
Ранальд пожевал кончик уса:
— И что же ты можешь сказать нам такого, из–за чего мы решим отказаться от мести?
Том был мрачнее тучи.
Отложив трубку, их собеседник откинулся на спинку стула и сомкнул руки за головой:
— Сэссага, убившего Гектора, зовут Ота Кван. Он — достойный противник для тебя, Том, целеустремленный, страстный и отлично натренированный. Вся загвоздка в том, что со временем твой капитан захочет заполучить его в качестве союзника.
Змей ухмыльнулся.
— И из–за этого ты решил, что Том не сможет ничего предпринять? — спросил Ранальд. — Ты просто не знаешь Тома.
— Нет, не совсем так. Потому что за Ота Кваном был Скадаи, который, не побоявшись моего гнева, решился рискнуть и напасть на горцев и их стадо. Он уже погиб. За Скадаи стоит Шип, которого вынудили развязать войну, — улыбка не сходила с лица Змея, — против одного из моих сородичей, для которого ты и твой брат меньше букашек и который желает смерти не только вам, но и всему человечеству. Я должен поблагодарить вас, только сейчас уразумел, что едва не проспал один из актов великой драмы. Многое исчезнет из этого мира навсегда. Будь неладна ваша судьба.
— Как его зовут? — требовательно спросил Том.
— Том Лаклан, твое имя сеет страх среди людей от востока до запада. Демоны и виверны дрожат от ужаса, лишь услышав его. — Змей смотрел на горца с нескрываемой симпатией. — Но моим сородичам твое оружие не может причинить вреда.
— Как его зовут?
Змей подался вперед:
— С ним я бы хотел разобраться сам.
Горец хлопнул себя по бедру:
— Вот теперь ты говоришь дело, Змей. Хороший господин всегда заступится за своего вассала. Но я хочу помочь тебе. Скажи его имя, и вместе мы втопчем его в грязь.
— Ты собираешься стать погонщиком, Том?
Горец отрицательно мотнул головой:
— Сомневаюсь, что мог бы им стать. Я же убью любого оболтуса, который не согласится с моей ценой.
Змей понимающе кивнул.
— Ранальд?
— Я бы с гордостью стал погонщиком. Но хочу, чтобы сам король посвятил меня в рыцари, мне нужно собрать немного денег, чтобы жениться на одной даме. — Горец ощущал себя мальчишкой, признающимся в воровстве яблок.
— Меня подобные вещи мало волнуют, — заявил Змей, — хотя с вами двумя приятно беседовать.
— Он — благоразумный человек, а я — солдат. Две стороны одной монеты.
— Разве монета не есть единое целое? — спросил Змей.
Мэг сидела, сложив руки на коленях.
— Чем я могу тебе помочь? — поинтересовался Змей.
— Я бы хотела победить и уничтожить чародея, которого называют Шипом, — заявила швея.
— Ради мести?
— Много лет назад пес укусил моего ребенка, — сказала она. — Потом второго. Тогда муж сходил за арбалетом и пристрелил животное. Уверена, доля мести в его действиях была.
— Но ведь главным образом это было сделано, чтобы пес не покусал и других детей?
Мэг кивнула.
— Ты очень скромная женщина. Позволяешь другим людям высказываться, а свои мысли держишь при себе.
Она улыбнулась и посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.
— Выходит, ты, простая домохозяйка из Аббингтона, собираешься предпринять все, от тебя зависящее, чтобы уничтожить Шипа, вставшего на путь силы.
Его черные глаза искали ее. Но она отводила взгляд.
— Все верно, — бесхитростно ответила женщина.
Змей еле слышно присвистнул:
— Благодаря войне, в которой вы все участвовали, твои силы взлетели на новый, непостижимый уровень. И я заметил тебя даже на таком огромном расстоянии от Альбинкирка.
Мэг довольно хмыкнула.
— Всегда знала, что у меня есть дар, а теперь, благодаря старому магу и настоятельнице, я узнала многое. — Она перестала отводить глаза. — Много чего пугающего.
— Ты засомневалась в существовании Бога?
Швея отвернулась:
— А кто ты такой, раз задаешь подобные вопросы? Сатана?
Змей захохотал.
— Едва ли, госпожа. Возможно, всего лишь его обленившийся младший кузен.
— Так ты ответишь на мой вопрос?
— Ты его пока не задала, — мягко произнес он. — Из сказанного тобой выходит, что ты хотела бы, чтобы я помог тебе уничтожить Шипа, а еще ты желаешь узнать, есть ли Бог на самом деле.
Мэг расправила плечи:
— Вопрос о существовании Бога я могу решить и без твоей помощи.
— Хорошо.
— Но мне потребуется помощь с Шипом.
— Естественно, это вторая сторона монеты, — произнес Змей. — Если ты можешь самостоятельно решить, есть ли Бог или нет, то едва ли нуждаешься в моей помощи, чтобы уничтожить смертного чародея.
— С тобой это было бы намного проще.
— Это не аргумент. В итоге получится, что мне–то и придется убить пса. Причем исходя из собственных воззрений. — Он опустил подбородок на руки.
Женщина покачала головой:
— Понимаю, но я хотела бы, чтобы ты разделил две стороны одной монеты.
— Разве монета не есть единое целое? — спросил Змей.
Капитан осмотрелся вокруг, отметив, что все его спутники моргают, будто только что очнулись после крепкого сна.
— Мне было весьма приятно повстречаться с вами, — произнес хозяин дома. — Вас ждут теплые постели, огонь, самый что ни на есть настоящий, и достойная еда. Пожалуйста, не ограничивайте себя в вине. Буду оскорблен, если не сыграете на лютне, висящей на стене. — Он улыбнулся. — И хотя меня мало заботят мирские дела, я все же решил помочь вам, поскольку ваши цели почти полностью совпадают с моими. Следует, правда, отметить, что они менее разрушительны и опасны как для вас самих, так и для человечества в целом, в отличие от планов моих дорогих сородичей. Я лишь хочу, чтобы меня не тревожили, ибо мои собственные честолюбивые замыслы не имеют ничего общего с войной, завоеваниями, болью или ненавистью.
Он опять улыбнулся, и в этот миг все увидели гигантскую голову с клыками размером с военный корабль и глазами со зрачками, напоминающими кошачьи, узкими и продолговатыми, как высокие шпили церкви.
— Вы станете моими союзниками. Отправитесь в мир и будете служить моим целям, претворяя в жизнь собственные планы по своей воле. — Вновь улыбка. — Сомневаюсь, что мы победим, но если нам это удастся, то у нас появится чувство удовлетворения от того, что мы чего–то добились в этой жизни и не превратились в неудачников.
Змей кивнул, будто соглашаясь с самим собой.
— Ах да, у меня имеются небольшие сувениры для вас, моих новых союзников. Я приготовил кое–какие артефакты или, скорее, собрал их для вас. Каждому свой. И на прощание, — Змей одарил их широкой улыбкой, — если вы не против, я хотел бы поделиться с вами истинной мудростью, а не обыденной тривиальностью: поступайте по справедливости. Действуйте с честью и достоинством. Не ради обещанной награды, но потому что это — единственный способ выжить. И еще: это утверждение верно как для людей, так и для моих сородичей.
Капитан еще обдумывал услышанное, когда заметил, что Змея уже нет.
«Все прошло просто восхитительно», — произнес Гармодий.
Утром они собрались за завтраком.
— Джем просто… — непринужденно хихикнула Мэг, положив в рот теплый хрустящий хлеб, смазанный толстым слоем только что взбитого масла.
— Просто божественен? — уточнил сэр Алкей.
— Словно воришка, — заметил Ранальд, снимая меч со стены над каминной полкой.
Ухмыльнувшись, Том взял второй.
— Боже ты мой, — протянул он, проведя большим пальцем по лезвию клинка, и рассек воздух, застонав от удовольствия.
Лорд–хранитель покачал головой. У него на коленях лежала шкатулка:
— Не решаюсь ее открывать.
Сэр Алкей поднялся и снял клинок, свисавший с главной потолочной балки вместе с поясом и ножнами. Он как влитой лег в его руку — короткий меч с тяжелым круглым навершием.
— Эти предметы оставлены специально для нас. К тому же, если не ошибаюсь, вся эта хижина тоже построена специально для нас.
— Я не уйду отсюда, пока не доем весь джем, — заявила Мэг и рассмеялась.
Она подняла лежавший на столе платок, чтобы вытереть липкие уголки рта, и обнаружила под ним шателен — из золота и серебра, покрытый разноцветной эмалью, с острыми стальными ножницами, игольником, до отказа забитым иглами, и еще дюжиной разнообразных предметов, свисавших с цепочек, включая пару ключей.
— Ох, — воскликнула она, покраснев и прижав руки к груди, — ох, боже мой, какая прелесть!
Гэвин попробовал джем.
— Ночью мне приснился такой восхитительный сон, — промолвил он. — В нем у меня был зеленый пояс…
Вдруг он запнулся. На его талии был пояс, украшенный зеленой эмалью и золотыми пластинами, к которому крепился тяжелый зелено–золотой кинжал.
Капитан стоял под потолочной балкой, внимательно рассматривая прикрепленное к ней копье.
— Просто возьми его, и все! — посоветовал Том.
Красный Рыцарь почесал подбородок:
— Не уверен, что оно мне необходимо.
«Возьми его! Возьми!» — не сдержался Гармодий.
Копье из древнего терновника, длиной пять футов, чуть сучковатое, но все же прямое как стрела. На верхнем конце древка сверкало длинное тяжелое лезвие.
— Помнится, однажды кто–то взял посох учителя, а использовал его как глефу.
«Возьми его, глупец!» — не унимался старый маг.
Капитан снова почесал подбородок:
— Схожу проверю лошадей.
«В нем должна быть моя сила. Много силы. Пожалуйста. Он бы не оставил его здесь, если бы не хотел, чтобы им воспользовались».
«Не могу просто так закрыть глаза на то, что все его дары либо связывающие, либо острые, либо обоюдоострые, — ответил Красный Рыцарь. — Пояса и клинки».
«Не будь глупцом».
«Выходит, я глупец, потому что не спешу брать предмет, сущность которого мне не ясна? Так вас понимать? Ставки в этой игре слишком высоки. Возможно, в конце концов я его возьму. Но только не прямо сейчас…»
Он не спеша почистил скребницей лошадей. Выглядели те сытыми и довольными. Это был его излюбленный способ избегать отца в годы юности.
Когда все кони блестели, подобно солнцу, отражавшемуся в водах высокогорного озера, он вернулся в хижину, снаружи выглядевшую намного меньше, чем изнутри, и снял с потолочной балки копье.
Оно представляло собой тяжелое древко, на одном конце которого имелся отлитый из бронзы и инкрустированный золотом шип, а на другом — великолепно сработанный наконечник из стали, мастерски отчеканенный.
«Пусто. — Гармодий потерял к копью всякий интерес. — Вовсе не мое».
Долгое время капитан оценивающе держал оружие в руках. Затем нахмурился и сунул под мышку.
Один за другим они покидали хижину. Мэг вышла последней, закрыв за собой дверь. Швея выглядела озадаченной:
— Я думала, она тут же… исчезнет.
— Он не любит показухи, — пояснил капитан.
Они расселись по коням и отправились в путь. Миновав два гребня, путники заметили, что хижина исчезла, словно спрятавшись за изгибами рельефа.
— Если вернусь, там ничего не изменится? — поинтересовался Том.
Красный Рыцарь пожал плечами:
— А какая разница?
— Хочешь, признаюсь? Он так походит на тебя. Только… даже больше, — рассмеялся горец.
Капитан выгнул бровь:
— Что ж, весьма польщен, Том.
Гигант похлопал притороченный сбоку меч.
— У меня магический меч, — счастливо объявил он. — Не терпится опробовать его в бою.
Ранальд лишь покачал головой:
— Том, ты же ненавидишь магию.
Горец ухмыльнулся:
— Ну, при должном терпении можно и старого пса обучить новым трюкам.
Гэвин встряхнул головой:
— Почему он выбрал именно нас?
Капитан лишь пожал плечами. И они молча продолжили путь.
От лесорубов не осталось и следа: ни тел, ни могил, ни разбросанных инструментов — ничего. Они словно испарились. Через Иркилл был перекинут каменный мост, державшийся на тяжелых сваях, шириной в две лошади или одну повозку. На противоположной стороне появилось новое строение — квадратная башенка с небольшой сторожкой для сбора платы за проезд. Выглядела она надежной и пахла свежей каменной кладкой. Лорд–хранитель, изучая ее, остановился посреди дороги.
— Откройте ее, — посоветовал капитан.
Мужчина недоуменно на него посмотрел.
— Шкатулка. Откройте шкатулку, — скрестил руки на груди Красный Рыцарь.
Все затаили дыхание, когда пожилой хозяин гостиницы, порывшись в дорожной сумке, извлек оттуда подаренную Змеем шкатулку и открыл ее. В ней оказались венец, браслет и ключ. И этот ключ подошел к замку сторожевой башни. Венец безупречно лег на чело лорда–хранителя, но, примерив, он тут же сорвал его с головы.
— Черт, — выругался мужчина.
— Этим он что–то хочет тебе сказать, — заметил Ранальд.
— Это браслет погонщика, — произнес лорд–хранитель, — я узнаю его.
Горец глянул на вещицу:
— В таком случае пусть он полежит у тебя. Весной я вернусь, и мы решим, что с ним делать.
Довольно скоро они возвратились в гостиницу.
Тоби распаковал дорожную сумку своего господина и подошел к нему.
— Милорд? — окликнул он.
Капитан, игравший с Мэг в пикет, поднял глаза.
— Что мне с этим делать? — спросил оруженосец, протягивая два небольших мешочка из бархата, отливавшие темно–красным цветом.
— Это не мое, — отмахнулся молодой человек.
— Прошу прощения, милорд, но они были в вашей сумке, — не сдавался Тоби.
Красный Рыцарь заглянул в один и рассмеялся:
— Знаешь, Тоби, я только что понял, наш гостеприимный хозяин оказался намного более предусмотрительным, чем я предполагал. Иди сюда. Полагаю, они для тебя.
И отдал юноше один из мешочков. В нем была пара серебряных шпор. Богатые оруженосцы носили похожие. У Тоби перехватило дыхание от восторга.
Капитан покачал головой:
— Он знал, что мы придем, но Тоби отправили назад.
Он заглянул во второй мешочек и нахмурился. На дне сверкнуло крохотное и очень красивое серебряное колечко с гравировкой «IHS».
— Это уж слишком, — тихо пробормотал он и швырнул мешочек с кольцом через весь зал.
Тот отскочил от противоположной стены и упал на пол. Капитан вернулся к картам.
Утром, отправившись к хозяину гостиницы, чтобы заплатить за постой, он обнаружил колечко среди монет.
«Оставь его, — проворчал у него в голове умерший маг. — Он хочет, чтобы она к нам присоединилась. Кажется, вы двое еще не закончили друг с другом».
Капитан приобнял лорда–хранителя.
— Никто не собирается на запад в Лиссен Карак? — поинтересовался он.
Пожилой мужчина осклабился:
— Может, осенью, и то только под охраной двадцати мечников.
Красный Рыцарь нацарапал на пергаментном свитке короткую записку.
— Тогда отошлите и это. — Он завернул кольцо в пергамент и передал хозяину гостиницы, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Не волнуйся, капитан, — успокоил его хозяин. — Останавливайся здесь, когда поедешь на запад на турнир.
Молодой человек удивленно приподнял брови.
— Теперь ты ведь знаменитый рыцарь, — гордо заявил лорд–хранитель, словно мальчишка, наслаждаясь тем, что знает что–то, чего не знают остальные. — Королева объявила, великий турнир будет проходить в Лорике, в День святой Троицы после Нового года.
Капитан закатил глаза:
— В такого рода поединках я не участвую, хозяин.
Лорд–хранитель пожал плечами:
— Как скажешь.
Пять дней они скакали через горы в Морею, спустились по ущелью к северу от Эва, затем капитан свернул на юг, далее на восток через холмы в Дельфийскую долину. Казалось, он не торопится. Гэвин и Алкей в этом его полностью поддерживали, а Том и Ранальд рассматривали всю поездку как увлекательное приключение, гарцевали по высоким склонам холмов, рыскали по пещерам…
— Только и ищут, кого бы прикончить, — с отвращением заметила Мэг. — Как думаете, сможем мы найти то, что потом назовем своим домом?
— Пристанище для войска наемных убийц? — удивился капитан.
Швея посмотрела на него и кивнула:
— Да, если не возражаете. Разве вы в этом не заинтересованы? Не питаете таких надежд? Неужели вам этого не хотелось бы?
Он наблюдал, как два горца рыщут высоко над ними. Алкей купил неплохого ястреба у уличного торговца и теперь охотился с ним на голубей. Гэвин ехал впереди, скрестив ноги у передней луки седла, погруженный в чтение.
Молодой человек отрицательно покачал головой:
— Никогда об этом не думал. Я поступил на военную службу к одной из противоборствующих могущественных сил, чтобы сражаться против другой в войне, которую развязал не я, ее причины меня тоже не интересуют. Впрочем, когда был еще ребенком, я дал себе зарок не становиться пешкой в чужих руках.
— Змей выступает на стороне добра. — Женщина опустила ладонь на его руку. — Я чувствую это.
— Мэг, какое дело червям вдоль дороги до моих размышлений о добре и зле? Я могу быть самым благородным рыцарем в мире, при этом стальные подковы на копытах моего коня всякий раз после дождя давят их податливые тела. А ведь я даже не задумываюсь об этом.
Внизу, в раскинувшейся впереди широкой лощине, капитан увидел ряды палаток, обнесенные частоколом, вкруговую расставленные тяжелогруженые повозки и над всем этим развевающееся на ветру знамя — три золотые плетеные восьмерки на черном фоне.
— Черт побери. Почему бы не предпринять что–то существенное и не выиграть наконец эту войну?
Капитан вздохнул:
— Мужчинам нравится война, потому что тогда все упрощается. Хотя победа никогда не дается легко. Я могу выиграть одно сражение, но только вместе мы сможем выиграть битву.
Люди в лощине заметили их, гонцы спешно седлали лошадей.
Капитан потеребил бороду и продолжил:
— Но превратить победу в очередной битве во что–то долгоиграющее, подобное строительству дома, в котором собираешься жить, очень сложно. Даже намного сложнее, чем возвести ту же крепость.
Он указал на всадников:
— К счастью для меня, вон те люди доставят нам новый контракт. Предвижу приятную во всех отношениях небольшую военную кампанию, в которой мы сможем победить.
