Шип наблюдал, как королевская армия продвигается по мосту. Его удар — тот самый, что подарит ему победу над всей Альбой, — был готов.

Утренняя засада оказалась бесполезной: армия короля понесла незначительные потери, это стало для чародея полной неожиданностью. Лишь кветнетогам удалось серьезно потрепать людей.

Шип ощутил пульсацию силы, определил ее источник и выругался. Темное солнце и бывший ученик все еще живы. На его голову будто свалилось проклятье терпеть постоянные неудачи, при этом он продолжал надеяться, что запланированное претворится в жизнь.

Ведь оно должно претвориться в жизнь.

Некто снова применил силу, причем неподалеку. Судя по отголоску — кветнетог. Туркан. Маг удовлетворенно кивнул и начал собирать силы. Кветнетоги не скрывали свое присутствие по эту сторону реки. Великий демон решил бросить ему вызов. Шип дернул окаменелой головой.

«Недоумок. Предатель. Тебе это так просто с рук не сойдет».

На кончиках веток вспыхнуло бирюзовое пламя, борода из мха сочилась густой силой и притягивала к себе фей, которые, возбужденные бьющей ключом мощью, слетелись к нему со всех уголков поляны.

Могучий и прекрасный демон приближался с юга. Его шкура была мокрой после того, как он вплавь пересек реку, но вокруг головы и смертоносных, похожих на косы рук, около узорчатого клюва и по поверхности брони пробегали, потрескивая, зеленые и коричневые молнии.

Шип дал демону возможность приблизиться.

Когда расстояние между ними составляло всего несколько лошадиных корпусов, чародей поднял заскорузлую руку и произнес:

— Стой. Если ты пришел, чтобы причинить мне вред, советую приберечь силы для наших общих врагов.

Туркан остановился и, мотнув головой, ответил:

— В этой битве схлестнулись более могущественные силы, чем я или даже ты, и мы — не более чем пешки в их игре.

Шип ожидал возражения, но отнюдь не такого. Слова Туркана задели, больно ужалили звучавшей в них правдой, отличной от его собственной.

— Этого не может быть, — сказал он.

— Тогда как ты объяснишь то, что люди раз за разом одерживают верх, а не мы? То явление, которое ты называешь удачей, ни разу не снизошло на нас. Что бы мы ни предприняли, все и всегда играет на руку им, а не нам. Выйди из этой битвы, — Туркан вскинул топор, — или мне придется самому покончить с тобой.

Шипу потребовалось некоторое время на переосмысление гипотезы, которой он придерживался. До сих пор он лишь манипулировал другими: использовал ненависть пришедших из–за Стены к альбанцам, стравливая их друг с другом, потребность боглинов в землях, на которых они могли бы жить, охотничьи инстинкты виверн и троллей.

Но никто не смел использовать его самого.

— Нас всех использовали, — настаивал Туркан, — прикажи Диким отступить, и в один прекрасный день мы вернем то, что принадлежит нам по праву.

Слова демона заставили Шипа задуматься.

Он подумал о бесчисленных полчищах пеших воинов–упырей в превосходной броне, о пяти тысячах лучников–ирков, об отряде троллей, готовом наброситься на вражеских рыцарей. О пришедших из–за Стены вивернах и других демонах под его командованием.

— Даже если ты прав, — начал чародей, — мы все равно близки к окончательной победе. Королевство Альба исчезнет, и мы будем единственными и полноправными правителями этих земель.

Туркан сокрушенно покачал головой:

— Ты заблуждаешься. Никаким боглинам, сколько бы их ни было, не тягаться с таким числом вооруженных людей. А поэтому, Шип — да, я называю тебя по имени, — прошу тебя еще раз хорошенько подумать, прежде чем отмахнуться от моего совета. Предки учили меня, что война начинается тогда, когда обе стороны уверены, что смогут выиграть решающий бой одним махом. И каждый раз правой оказывается лишь одна сторона. Сегодня случилось так, что король Альбы уверен в своей победе, а ты, несмотря ни на что, свято уверен в своей. А я говорю, нам этот бой не пережить. Отступи — и я, как и прежде, буду твоим верным союзником. Прикажешь нападать — и ты получишь нового врага, который не будет церемониться.

Шип долго взвешивал предложение Туркана. Ветер затих, не смея потревожить неподвижный теплый весенний воздух, смолкло жужжание насекомых, резко прекратили переговариваться гвилчи. Казалось, сама природа застыла, ожидая окончательного решения чародея.

— Недаром тебя прозвали Оратором, Туркан, — заметил Шип. — Твои речи превосходны и убедительны. Вот только мотивы вызывают сомнения. Ты хочешь, чтобы вся эта армия подчинялась лишь тебе. Тебя беспокоит только будущее кветнетогов.

Чародей вдохнул и медленно выдохнул, сдерживая клокочущую ярость. И бросил в демона заранее подготовленное заклинание. Демон молниеносно воздвиг защитную стену для отражения удара. Не давая ни секунды передышки, Шип атаковал снова. Вспышка зеленой молнии пробила защиту, словно таран стену мазанки. Без единого звука изуродованное тело кветнетога рухнуло на землю. Лишь левая нога продолжала дергаться, словно в ярости из–за смерти хозяина.

— В атаку, — приказал Шип своим военачальникам.

Затем повернулся к мертвому бывшему союзнику.

— Один из нас ошибся, Туркан, — произнес он. Дотянулся до демона и поглотил его силу. Мощь Дикого сделала чародея сильнее, чем когда–либо.

«Надо было убить тебя еще год назад», — с улыбкой подумал Шип и зашагал впереди своих войск. На битву.