ЛИССЕН КАРАК — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Красный Рыцарь спал почти до следующего вечера. А проснувшись, обнаружил, что удобно возлежит в собственной комнате, правда, было в ней что–то странное. Ощущалось некое движение воздуха. Стал присматриваться. Кто–то зашил прорехи в одеяле. Старый гобелен на стене остался цел, но за ним зияла дыра размером с телегу, оттуда веял свежий ветерок. Балкон исчез, как не бывало.
Капитан опустил ноги на пол, Тоби сразу же вынул его одежду из шкафа и поднес черные, начищенные до блеска сапоги. Рыцарский пояс лежал отполированный и сверкал, подобно сгустку энергии во время занятий герметизмом.
— Тута настоятельница зовет вас на ужин, — сообщил паренек, — а мастер Майкл упражняется.
Капитан охнул, ощутив, поднимаясь, всю тяжесть собственного тела. Мелькнула догадка — наверное, именно так чувствуют себя старики.
— Швея, вось, белье передала, — продолжил Тоби, указывая на корзину. — Усе новехонькое, чистехонькое, глаженое. Сорочки, подшлемники, брэ. Чулков две пары.
Капитан провел рукой по сорочке. Стежки были аккуратными, крохотными и почти идеально ровными. Швея шила неокрашенными нитками, а ткань взяла белоснежную, новую. Такая работа требовала немалого умения, ведь незначительное отличие цвета ткани и ниток стало украшением. Безукоризненный пример утонченного мастерства. Столь же утонченного, как та сила, которой она напитала одежду.
Он взял сорочку в руки и присмотрелся повнимательнее. Ее наполняла яркая бело–золотая сила. Цвет чистоты и солнца. Красный Рыцарь не почувствовал жжения, впрочем, и не ожидал ничего подобного. Уже много лет эта сила не причиняет ему вреда.
Тоби прервал его размышления:
— Вина? Горячего сидру?
Потупил глаза и добавил:
— Сидр что надоть.
— Неси сидр. Я надену эти новые вещи, но со своей ярко–красной коттой. Черную надевают для… — он вздохнул, — для других случаев…
— Простите, милорд, — покраснел Тоби.
— Не извиняйся, тебе–то откуда знать? Как там раненые? Плохиш Том?
Белая сорочка прямо–таки хрустела от чистоты.
— Если можешь, налей ванну.
— Я мигом! — воскликнул он и исчез за дверью, потом вернулся. — Сэр Томас уже поднялися. И сэр Йоханнес тоже.
Капитан слушал затихающие шаги расторопного паренька. Тоби вызвал у него улыбку. А еще навеял мысли о старости.
Он снял одежду. У него не было возможности поменять ее… Вот уже двое суток. Двое суток без отдыха в одном и том же белье. Старая сорочка была неприятно теплой, влажной и дурно пахла. Не потом, скорее, застоявшейся кровью, которую впитала с избытком. Сбоку шел длинный, до самой полы, разрез.
Капитан вспомнил, что где–то среди вещей должно лежать зеркало. Сразу взялся за поиски. Верный Майкл перенес сюда, в комнату, кошелек с деньгами, сумку, сундук для одежды, и он долго копался в своем имуществе, хотя уже вечерело и давно следовало переодеться.
Зеркало нашлось в дорожном сундуке, там же, где и лезвие, покоившееся в бронзовом футляре. Молодой мужчина взглянул на собственное отражение. Только сейчас он вспомнил о ране, полученной прошлой ночью. По левой стороне лица сбегал свежий порез, из которого до сих пор сочились крохотные капельки крови. Стоило капитану обратить на него внимание, как тот начал ныть. Рубец не уродовал лицо, но чуть побаливал.
Красный Рыцарь встряхнулся. Вдруг закружилась голова: обычное дело после пережитого сражения, а тут еще отражение в зеркале. Он попытался рассмотреть рану на плече. Она тоже побаливала, затруднительно было определить, куда именно пришелся удар, но это из–за нее одежда пропиталась кровью.
Переживаний добавилось. Сейчас он казался себе скорее окровавленным трупом, чем живым человеком. Брэ пришлось отдирать, они накрепко прилипли к промежности из–за обилия пота и крови, область у основания гениталий невыносимо зудела и прямо–таки источала зловоние.
В комнату вернулся Тоби:
— Ванна сичас будет, милорд! Я сказал господину Майклу и господину Жаку, что вы проснулися.
На пороге появился Жак и принюхался.
Не стесняясь своей наготы, капитан обратился к пареньку:
— Тоби, возьми стеганку и вывеси снаружи, пусть проветрится. Остальную одежду отдай прачке и спроси, можно ли ее привести в надлежащий вид.
Жак повертел в руках новый подшлемник:
— Хорошая работа. Аккуратная.
И глянул на Тоби.
— Это все швея, Мэг, — сказал паренек. — Дала мне, шо капитан заказывал. Я не то, шоли, принес?
Капитан лишь покачал головой. Жак улыбнулся.
— Пойду, заплачу ей. И закажу себе такой же, — сказал он.
После небольшой заминки продолжил:
— Вы сегодня ужинаете с настоятельницей. Туда пригласили еще несколько важных особ, так что лучше приоденьтесь как подобает. И не забывайте о манерах.
Красный Рыцарь закатил глаза. На секунду задумавшись, спросил:
— Глянь плечо. Насколько там все плохо?
Жак осмотрел место, на которое указал капитан, и с уверенностью человека, сведущего в медицине, заявил:
— Зажило.
Тоби все еще держал гамбезон. Капитан взял его и приподнял. На правом рукаве был порез, который проходил от подмышечной впадины до бокового шва. Жак крякнул.
— Демон задел, когда бились, — сказал капитан. — Я спал… Вот так наваждение!
Он поднял кубок, стоявший у изголовья кровати.
— Красивая послушница дала мне его, сказала, шо вам допамагёт, — объяснил, смущаясь, Тоби.
Красный Рыцарь отыскал кошелек — то, что он не пропал в чужом кармане, само по себе было чудом — и, вынув серебряный леопард, бросил его через всю комнату Тоби, который ловко подхватил награду.
— Думаю, ты его заслужил за старания, юный Тоби, — сказал капитан, почесавшись, — а сейчас ванну!
Он выглянул во двор и увидел, как с мечами и круглыми щитами тренируются его люди. Обойдя комнату и отогнув уголок гобелена, он окинул взглядом поля, загоны для овец и дымящиеся руины Нижнего города.
— Виверны? — спросил он, все еще чувствуя неимоверную усталость.
— Весь день швырялись в нас камнями, — непринужденно сообщил Жак, — до смерти перепугали Безголового и, увы, уничтожили баллисту.
— Он снова перемещает свои орудия, — заметил капитан, — хотя нет, боглины насыпают очередной холм, а орудия все еще вне досягаемости.
Вдруг до него дошло: в присутствии подчиненных он почесывает места, к которым неприлично прикасаться прилюдно.
— Мне нужно срочно переговорить с Томом, если он, конечно, в состоянии разговаривать. Я должен получить полный отчет за сутки.
Тут он ойкнул и прикрылся стремительно сдернутым с кровати покрывалом, поскольку в комнату вошли две сельские девушки с лоханью горячей воды.
— Да ладно, чего я там не видела, — хихикнув, произнесла темноволосая.
Другая молча залилась краской. И они ушли. К счастью, не забыв оставить воду.
— Сам помоюсь, если ты не против, — сказал он Жаку.
Тот кивнул:
— Справишься, не маленький.
И пересчитал белье в корзине.
— Пока схожу, заплачу швее и приведу Тома.
— Благодарю, — ответил капитан.
Вода была горячей, почти кипяток, но он все равно решил мыться, рассчитывая отскрести с тела грязь и кровавые корки. Ему все время казалось, будто кто–то по нему ползает. Не успел Красный Рыцарь полностью погрузиться в воду, как сзади послышалось движение.
— Том? — позвал он.
— Не он, — ответил Гармодий.
Капитан привстал. Вода словно прижигала места, где у него были ссадины, порезы, нарывы. Иными словами — жгло повсюду. Тут он вспомнил, что забыл достать из сундука для одежды свое любимое мыло из Галле, с миндальным запахом.
Гармодий прошелся по комнате.
— Ты сильнее, чем раньше. — Он сразу перешел к сути дела. — Я видел, насколько ты был смертоносен и быстр прошлой ночью.
— Я ежедневно выполняю ваши упражнения, — признался Красный Рыцарь. — Как вы и учили — все, что можно сделать с помощью мастерства, я делаю.
Вода дарила обновление.
— Когда он позволяет.
— Наш противник? — уточнил Гармодий.
— Да. Он расположился как раз у месторождения моей силы.
Капитан дотянулся до источника, преодолев каменную толщу в тридцать шагов под ними. Не близко, но теперь он чувствовал покоившуюся там силу. Коснулся источника, зачерпнул силу и направил, куда задумал. Мыло поднялось в воздух, перелетело через комнату и, подняв брызги, плюхнулось в воду.
— Черт, — выругался капитан.
Вместо мыла он достал из воды брусок для заточки бритвы.
Гармодий ухмыльнулся:
— Мыло? Розовое?
— Ага.
— В любом случае ты делаешь большие успехи. Уверен, умения тебе не занимать, но чего тебе не хватает, так это размаха. Хотя мне–то легко говорить.
Маг взял мыло и встал так, чтобы капитан не мог до него дотянуться.
— Я мог бы сделать гораздо больше, если бы кое–кто не торчал у моего порога, не пытался вломиться внутрь и вырвать мою душу, — буркнул Красный Рыцарь, яростно почесываясь, — Мыло, пожалуйста!
Гармодий выглянул за гобелен.
— Чудесное окно, — промолвил он. — Ищи силу в новом месте. Ты знаешь, как это делается.
— Из источника? — спросил капитан.
— А почему бы, например, не от солнца?
— Я — дитя Диких, меня мать таким воспитала.
Гармодий даже не глянул в его сторону, поглощенный, должно быть, разглядыванием полей.
— Ты мне доверяешь, парень?
Красный Рыцарь посмотрел на высокую гордую фигуру старого мага.
— Если честно, не совсем. И уж точно не верю, что вы без подвоха отдадите мне мыло.
Гармодий захохотал. Его хохот звучат отрывисто и очень напоминал собачий лай.
— Что правда, то правда. Тогда я спрошу иначе: доверяешь ли ты мне как своему наставнику по герметизму?
Капитан несколько секунд тщательно обдумывал вопрос, затем ответил:
— Полагаю, да.
Услышав это, старый маг довольно кивнул и резко сорвал гобелен. Лучи вечернего солнца ворвались в комнату, осветив лохань.
— Тогда, если хочешь взять мыло, воспользуйся солнцем. Давай, — приказал он, держа заветный кусок в поле зрения капитана, но все так же вне досягаемости его рук.
На Красного Рыцаря дохнуло теплом небесного светила. Оно ощущалось как прикосновение силы, составлявшей ничтожную малость от целого. Он поднял мокрую руку, позволив лучам обогреть ее. Он любил солнце. Особенно весной.
…Запах цветов…
На мгновение молодой мужчина почувствовал нечто необычное, сразу покинувшее его, словно сработал рвотный рефлекс. Мыло не сдвинулось с места.
— Приложи усилие, — потребовал Гармодий.
— А нельзя ли этим заняться позже, когда я вымоюсь с мылом и оденусь?
Капитан чувствовал себя крайне неловко: голый, мокрый, израненый и уязвимый.
Но Гармодий лишь холодно прищурил глаза:
— Сейчас.
Красный Рыцарь попытался еще раз. Ощутил солнечные объятья, вобрал энергию в себя и… Скрючился в рвотном позыве, едва не наблевав в воду.
— Невозможно, — выдохнул он.
— Уже лучше, — отметил Гармодий. — Намного лучше. Хочешь, я признаюсь, что восхищен тобой?
— Сперва кнут, теперь пряник? — усмехнулся капитан.
— Загвоздка не в том, что ты чего–то боишься. Насколько я понимаю, ты боишься абсолютно всего. — Старый маг скрестил руки на груди. — Каждый раз ты вступаешь в схватку с собственными страхами. А теперь — впитай в себя силу солнца и используй ее.
Молодой мужчина снова ощутил ласку светила. Снова на него дохнула его мощь, насыщенная, как запах свежего сыра, более плотная, чем сила Диких, более могучая.
А потом в голове что–то захлопнулось, и все исчезло.
— Проклятье, — выругался Гармодий. — Еще раз!
Сделав глубокий вдох, капитан предпринял еще одну попытку. Осознание силы было ярким и четким. И он хотел эту силу. Хотел дотронуться до солнца…
Только чистые способны касаться светила. «А я — дитя ненависти, результат кровосмешения. Я рожден, чтобы нести разрушения. Сила солнца никогда не покорится мне».
Вода в ванне была горячей, таким же было и солнце. Загнав тошноту глубоко внутрь, он дотянулся до светила в очередной раз, представляя, как скачет рядом с солнцем в окружении сотни несущихся галопом лошадей. Вообразил Амицию, стоящую на поверхности огненного диска…
Между ним и солнцем пробежала тонкая, мимолетная связь. Лучи действовали, словно проводник, и кожа впитывала энергию, как губка.
Капитан поперхнулся непривычной мощью. Закашлялся. Мыло, преодолев половину расстояния, плюхнулось на пол.
— Да! — радостно вскричал Гармодий.
— Не могу, — обреченно выдохнул Красный Рыцарь.
— Только что смог, — возразил старик.
Маг поднял мыло и протянул желавшему, в конце концов, просто вымыться капитану.
— Чтобы использовать силу, не существует никаких ограничений или правил. Ты можешь дотянуться до солнца. Да, первое время ты будешь его отторгать, вернее, что–то внутри тебя будет противиться ему. Но, парень, ты только что дотронулся до него, вобрал золотую силу в ее чистейшей форме! Я знаю людей, которые могут дотрагиваться до солнца только через воду или воздух! Лишь единицы могут черпать силу прямо из источника.
Пока капитан старательно намыливался, вода начала остывать. И температура падала слишком быстро.
— Ну вы и поганец, — укоризненно сказал он магу.
— Лучше б ты думал, как исправить положение, — невозмутимо ответит тот.
Капитан потянулся к источнику. Там был Гармодий, башня голубого пламени.
Он вошел во Дворец воспоминаний.
«Не вздумай, — предупредила Пруденция, — он только этого и ждет».
«Это уж точно», — согласился капитан, приоткрыв замочную скважину.
Молодой мужчина чувствовал, как продолжала остывать в ванной вода.
— Какой же вы все–таки поганец, — повторил Красный Рыцарь.
Поскольку единственным доступным ему источником силы было солнце, он потянулся к нему. Ничего не произошло. Капитан представил солнечный день. Дав излишнюю волю воображению, он увидел лишь потных людей и жужжащих насекомых.
Осень. Цвет спелых тыкв, хлебов на корню, пшеницы в сезон жатвы, когда закат окрашивает все в золотой, оранжевый и рыжий…
Пруденция залилась смехом: «Прекрасно, молодой адепт, просто прекрасно!»
«Пру!» — воскликнул он.
Капитана окружал ореол рыжевато–золотого света. Неожиданно для него витражные окна в верхнем ряду засветились, словно фонари, и залили комнату разноцветными огнями.
«Ах ты, сукин сын», — пробормотал он.
Мужчина указал на статую, панель и символ:
«Дева Мария, Гераклит, Рак».
Колеса завращались, потом, щелкнув, замерли.
Губы мраморной статуи растянулись в улыбке, и Пруденция произнесла: «Смотри».
В руках она держала призму. Разрозненные лучи, пройдя сквозь нее, преломились, собрались воедино, и чистый пучок света ударил в изображение рака.
Вот это да!
Вода заметно потеплела. Температура быстро повышалась, и вот капитан опять лежал чуть ли не в кипятке.
Гармодий от души рассмеялся.
— Превосходно, — одобрил он.
Красный Рыцарь устало откинулся на бортик ванны. Он был поражен.
— Благодаря вам я справился, — произнес он, чтоб хоть как–то притупить ощущение невероятности произошедшего. — Маг, я искренне верил, что такое невозможно, но оно сработало. Как?
— У меня есть несколько теорий, но нет доказательств. — Гармодий почесал затылок. — Две недели назад я даже не планировал отправляться на поиски приключений. Просто надеялся отыскать тихое, уединенное место, подальше от той ловушки, в которой меня держал Шип. Провести несколько опытов.
— А вместо этого угодили в осаду.
Капитан безо всякого смущения натирался мылом.
— Однако некоторые опыты все же оказались успешными, — невозмутимо продолжил Гармодий.
— Какие, например?
— Я научил Дикого пользоваться энергией солнечного света, — самодовольно ответил маг. — Не сомневался, что у тебя получится.
Капитан нахмурился. Ему хотелось разозлиться, но… Он чувствовал себя в разы сильнее.
— А что, если бы вы ошибались?
Гармодий спокойно пожал плечами:
— Это маловероятно. У меня были веские основания верить, что моя теория сработает. Как только я появился в крепости, сразу обнаружил женщину, способную применять магию обоих цветов. Силу Диких и солнца. Не раз мне доводилось видеть, как она исцеляет людей. Каждый такой случай для меня был сродни чуду.
Маг довольно потер руки.
— А еще прошлой ночью я соединился с настоятельницей, — добавил он.
— Хвастаетесь, словно юнец первым поцелуем, — подколол его капитан.
Старый маг рассмеялся.
— Быстро соображаешь. Ей случалось заходить в наши покои. О, в те дни она была воплощением всех качеств, которыми должна обладать женщина. — Он тряхнул головой. — Забавно, старость не мешает думать о молодости. Но довольно об этом, не затем я здесь, чтоб рассказывать тебе о любви и страсти. Главное — она подтвердила теорию, сложившуюся у меня в голове. И когда–нибудь она изменит мир.
— Меня вполне устраивает мир, каков он есть сейчас, — с порога вклинился в разговор Том. — А теперь, если вы, два ведьмака, покончили со своими кровавыми ритуалами, принесением детишек в жертву, поеданием их останков и всем остальным, что вы тут воротите, то я бы хотел разобраться с отчетами за день.
Капитан, продолжая нежиться в ванне, спросил:
— Так вы пришли сюда ради своих опытов, маг? Или были и какие–то другие мотивы?
— Шип планирует атаковать нас, — заявил Гармодий, пытаясь повесить гобелен обратно. Для человека с его силой задача оказалась на удивление трудновыполнимой. — Прошлой ночью он выяснил, как сломать защиту крепости, и ради этого придет лично.
Раздраженный, Том подошел к магу, оттолкнул его, взялся за уголки гобелена и повесил на вбитые в балку под потолком железные крюки.
— Правда? — спросил капитан. — Откуда вам это известно?
Гармодий пожал плечами и плеснул себе немного вина:
— Между нами есть связь, уж не знаю, хорошо это или плохо. Но я чувствую его страх, гнев, его ликование. Настоятельница, кстати, тоже.
— Страх? — переспросил Том. — Этот могучий трясется от страха перед нами?
Он громко загоготал.
Но капитан все понял гораздо лучше.
— Ему есть чего бояться. На его месте я бы тоже дергался.
— Шип сильно рискует, атакуя лично, — промолвил Гармодий. — Ему ничего не остается, раз затея с вивернами окончилась неудачей. Но стоит ему подойти достаточно близко — он уничтожит требушет одним ударом.
— Ты его описываешь так, будто он сам — некий осадный механизм, — покачал головой Том.
— Хорошее сравнение. В некотором роде маг на поле боя не так уж сильно и отличается от того же требушета. Разница лишь в том, что мы быстрее и в разы смертоноснее. А в остальном — твоя аналогия точна.
Красный Рыцарь, задумавшись, нахмурился:
— Зачем ему уничтожать требушет? Чтобы передвинуть свою артиллерию к Замку у моста?
— Думаю, именно за этим. Но подобные размышления не входят в мои обязанности.
Гармодий поставил чашу с вином на стол.
— А сейчас я удаляюсь, чтоб не мешать тебе приводить себя в порядок. Настоятельница просит всех быть на закате.
В дверях он замешкался.
— Не прекращай заниматься, парень. Мы все от тебя сильно зависим.
Том проводил мага взглядом:
— Чудной какой–то.
Капитан улыбнулся:
— Кто бы говорил.
Он потянулся за полотенцем с помощью силы, и то упало прямо ему в руку. Довольно ухмыльнувшись, Красный Рыцарь поднялся.
Том вернулся на прежнее место.
— Не делай так больше. — Гигант наполовину вытащил длинный тяжелый нож из ножен. — Буду крайне благодарен, если подобные штуки ты оставишь при себе, там им самое место.
Капитан чуть покраснел:
— Том, ты же знаешь, я владею магией.
— Просто знать — это одно, совсем другое — когда ею перед носом размахивают, — пробурчал горец.
Он чувствовал себя не в своей тарелке.
— За вчерашний день мы потеряли пятерых латников и трех лучников. — Он сверился с записями на табличке. — Всего девять латников и девятнадцать лучников с первого дня осады. Итого двадцать восемь. Добавить к ним еще двух слуг, и получается ровно тридцать, — здоровяк вздохнул. — Один к четверым.
Капитан надел сорочку.
— Я не говорю, что мы должны сбежать, — оправдывался Том. — Но, может, самое время заключить другую сделку?
— И ты туда же, Том?
Красный Рыцарь взял выстиранные брэ, чистые, как и он сам. Но кроме этой чистоты он чувствовал и неимоверную усталость.
— Каждый день наши потери возрастают, — объяснял Плохиш Том. — Слушай, я, конечно, за тобой хоть на край света. Ты прекрасный капитан, и даже Йоханнес пришел к этому выводу… Но этот орех нам не по зубам. Одно чудовище — еще куда ни шло, но целая армия?
Капитан сел на койку и оценивающе пощупал чулки. Толстые, из черной шерсти, несколько грубые и колючие, но плотные и теплые. Взяв один чулок, он осторожно натянул его на правую ногу.
— Все это правда, но мы ведь не проигрываем, — возразил он.
— А вот тут я бы… — начал Том.
— Мы будем удерживать крепость, пока не прибудет король.
Красный Рыцарь взял второй чулок.
— А если он не прибудет? — Горец подался вперед. — Что, если твои гонцы гниют где–нибудь на полпути?
— А что, если свиньи научатся летать? — отрезал капитан. — Владельцы крепости знают, что здесь творится. Я видел это, Том. Рыцари Святого Фомы не оставят монастырь — средоточие их богатства и знак доверия старого короля — на произвол судьбы. И король тоже так не поступит.
— Вот только до того счастливого момента мы тут можем все передохнуть, — пожал плечами Том.
Капитан рылся в вещах в поисках чистого дублета или хотя бы такого, от которого не будет слишком пахнуть. Один таки отыскался: из бумазеи и двух слоев тяжелой льняной ткани, потертый, но безупречно чистый. Красный Рыцарь взял его и принялся зашнуровывать.
— Может, и передохнем, — признал он, — но, черт побери, Том, оно того стоит. Это тебе не какая–то приграничная потасовка в Галле. Это северные земли Альбы. Ты сам из Холмов, я из Эднакрэгов, и мы нужны этим людям.
Том кивнул, ничуть не тронутый тем, что северяне в нем нуждаются:
— Ты действительно веришь, что король появится здесь?
— Через день. Может, через два, — ответил капитан.
Плохиш Том пожевал ус:
— Я могу сказать об этом парням? Новость их определенно приободрит… Вот только если я это сделаю, на их подчинение ты можешь рассчитывать именно эти два дня. Милорд.
— Это ультиматум, сэр Томас? — Капитан выпрямился, будто от этого впечатление от сказанного могло усилиться. — Мол, если через два дня ничего не произойдет, мне придется искать другой выход?
Горец ухмыльнулся.
— Уж поверь, бунтари всегда найдутся. И чем дольше не будет помощи, тем больше их станет. — Он встал во весь рост. Два метра сплошных мышц. — Не пойми меня превратно, я обожаю хорошую драку, и мне ровным счетом наплевать, против кого поднимать меч, и эту крепость я готов оборонять вечность, но не все ребята такие, как я.
— И они захотят покончить с войной, — сделал вывод капитан, чувствуя некое облегчение.
— Захотят, — кивнул Том. — Клянусь, сегодня даже воздух как будто изменился и отравляет ребят. Все до последнего дергаются от каждого шороха, задевают один другого по каждой мелочи.
Красный Рыцарь взял со стула котту, надел и принялся возиться с завязками:
— Да, я тоже это почувствовал.
Гигант покачал головой:
— Ненавижу эту твою ворожбу. Лишает битву всякого азарта. Сложить голову в бою хорошо, когда бой честный. Тем он и хорош — честностью. И если уж этому бою суждено стать для меня последним, то прошу лишь о том, чтобы он был достойным. Достойным того, чтоб о нем слагали песни.
— Сделаю все, что в моих силах, — ответил капитан.
— Пойду сообщу парням новость, — сказал Плохиш Том.
Не успел он выйти за дверь, как вернулись Тоби и Майкл. Красный жупон был тщательно вычищен, а впереди снова четко виднелись вышитые переплетенные восьмерки. Майкл помог его надеть. Пока капитан стоял, погрузившись в раздумья, Тоби и оруженосец зашнуровывали рукава. Продолжая думать, он натянул высокие сапоги. Тоби справился с подвязками, привел в порядок волосы капитана и подсушил бороду. А оруженосец принес парадный меч.
— Лучше боевой, — сказал Красный Рыцарь, — на всякий случай.
Майкл затянул пояс, застегнул пряжку и отступил, капитан трижды вытащил меч, проверяя надежность застежки. Тоби прицепил шпоры. Майкл протянул тяжелый золотой пояс.
Командующий улыбнулся:
— Почему бы и нет.
Майкл помог надеть золотой пояс, передал Красному Рыцарю шляпу, перчатки и капитанский жезл.
— Придете загодя, — заметил он, — но ненамного.
Спустившись по ступенькам во внутренний двор, чистоту и сияние которого даже не заметил, капитан сразу же привлек внимание людей.
Приветственно кивая каждому, он пересек двор. Остановился, проходя мимо молодого Даниэля, похвалил за успехи в обращении с оружием, перекинулся парой колкостей с Беном Картером, выразил сочувствие младшей дочери Ланторнов в связи с ее утратой — прошлой ночью у нее погибли отец и мать. Девушка присела в реверансе, и капитан не смог сдержать улыбку, заметив, как ее взгляд перескочил с него на шедшего позади Майкла.
От группы лучников, вставших по стойке «смирно», стоило ему приблизиться, узнал историю с Безголовым, выслушал жалобу на кражу зерна от сэра Адриана. Последний передал капитану туго свернутый лист пергамента.
— Как вы и просили, — сообщил писарь, — я поговорил с сестрами, с фермерами. Если хотите узнать мое мнение…
Он умолк. Капитан отрицательно покачал головой.
— Не стоит, — улыбнулся он, развеивая повисшее в воздухе напряжение, засунул пергамент в рукав и откланялся. — У меня назначена встреча с дамой.
— Не забудьте пересчитать пальцы после еды, — напутствовал сэр Адриан.
Стол был длинный, на тринадцать человек. Трон настоятельницы стоял посредине, капитан занял место справа. Он пришел первым, остальные еще не явились. Переглянулся с сидевшим на жердочке Парцифалем. Ему очень захотелось погладить птицу.
В зал вошла монахиня и вскрикнула от неожиданности. Он развернулся, отвесил поклон и, любезно улыбаясь, произнес:
— Прошу прощения, сестра. Могу я попросить немного вина?
Та молча удалилась.
Капитан подошел к книге «Житие святых». Теперь, когда он узнал ее секрет, лишь отсутствие времени удерживало его от пристального изучения фолианта. Как он раньше не догадался, что эта книга — гримуар по герметизму? Перелистывая страницы, Красный Рыцарь лишь в общих чертах улавливал смысл написанного. «Это я знаю. Это тоже. Хм. Это вижу впервые». Книга, без преувеличения, захватывала. Вот бы ознакомиться с нею не здесь, а на свежем воздухе, удобно устроившись под окном.
Он почесал подбородок. В голову пришла мысль, что все монастырские девушки подобны Амиции. Зачем орден отправляет их в такое место? Для их собственной безопасности? Или чтобы уберечь от бытовых знаний. Зачем еще…
Она стояла рядом. Он чувствовал ее присутствие, ее тепло. Ощущал золотую силу, струящуюся по нежной коже.
— Ты, — произнесла она.
Красный Рыцарь повернулся. Ему безумно захотелось взять ее за руки. Ощущение напоминало голод.
— Вижу, ты наконец пришел к Богу, — заметила послушница.
Капитан разозлился.
— Нет, — ответил он, — ничего подобного.
— Но ведь я чувствую! — возразила Амиция. — Почему ты его отрицаешь? Ты же смог почувствовать силу солнца!
— Я ведь тебе уже говорил, Амиция, — настаивал он, — я не отрицаю Бога. Я лишь не хочу принимать его.
— Неужели обязательно спорить? — взмолилась она, глядя ему в лицо. — Я смогла залечить твои раны?
— Да, смогла. — Ответ прозвучал грубее, чем он хотел бы.
— Ты весь истекал кровью, — рассердилась Амиция, — напугал до смерти, у меня не было времени на раздумья!
— Я все понял. — Он поднял руку. — От всего сердца тебе благодарен, госпожа. Почему мы каждый раз ругаемся по этому поводу? А тот порез на лице, что тебя так волнует, — я его почти не чувствую.
— Замри.
Амиция облизнула палец и с нажимом провела им вдоль раны, как мать, вытирающая лицо чумазого ребенка. Снова вспыхнула резкая боль.
— Никогда не забывай молиться перед тем, как колдовать, Амиция, — произнесла настоятельница с порога.
Капитан отпрянул от послушницы. Они стояли слишком близко друг к другу.
— Никто из нас не без греха, и нет такого человека, кто не нуждался бы в наставлении. Молитва очищает ум и дух. И порой мы можем ощутить Его руки на наших плечах, Его дыхание, заставляющее биться наши сердца.
— Но чаще выходит так, что Бог помогает лишь тем, кто помогает себе сам, — возразил Красный Рыцарь.
— А тебе бы все глумиться, капитан. Я так понимаю, ты сумел воспользоваться солнцем. Неужели внутри ничего не изменилось после этого?
Настоятельница стукнула посохом об пол, и две послушницы помогли ей сесть на трон.
— Это всего лишь сила, ничего более, — ответил появившийся в дверях Гармодий.
Женщина приветственно кивнула:
— На свете есть вещи, необъяснимые с позиции одной лишь силы, маг.
— А вам лишь бы глумиться, — парировал Гармодий. — И все же я не могу не признать, когда смотрю в глубину вашей души, миледи, я вижу что–то, что намного выше меня. Что–то есть в вас, как и в королеве. И, пожалуй, даже в этой послушнице. Не лишен этого и Шип.
— Не смей упоминать его имя здесь, — повысила голос настоятельница, ударив посохом об пол.
В зал вошел сэр Йоханнес. За ним появился сэр Томас, а затем судья Джон и швея Мэг. Сестра Мирам, полная достоинства, тихонько заняла место рядом с сэром Томасом. Тот улыбнулся ей. Отец Генри выбрал стул в дальнем правом конце стола.
Сэр Милус, мастер Рэндом и Гельфред прибыли из Замка у моста чуть позже.
— Вы сильно рисковали, собирая здесь всех, — заметил капитан.
— Они проскользнули по выкопанной тобой траншее, — мягко ответила настоятельница, — и прошли по подземным тоннелям. Под скалой много потайных залов и дверей.
— Как и в доме отца вашего?
Взгляд настоятельницы лучше всяких слов сообщил капитану, что его чувство юмора далеко не так остро, как считает он сам.
— Как и множество тайн, — добавил Гармодий. — Ну вот, все в сборе.
— Священное число в герметизме, — кивнула пожилая монахиня.
— Иисус и его апостолы, — заметил маг.
— Интересно, кто же из нас Иуда? — криво усмехнулся капитан.
Среди мужчин прокатился нервный смешок. Женщины юмор не оцепили. Настоятельница окинула присутствующих взглядом, и зал затих.
— Мы собрались здесь, чтобы провести военный совет, — возвестила она. — Капитан?
Красный Рыцарь встал и немного потянулся, все еще чувствуя неимоверный прилив сил. Непривычное ощущение.
— Лично я военный совет не созывал, чего же вы от меня хотите?
— Отчета, — отрезала она. — Каково наше положение?
Капитана просили вести себя подобающе. Амиция и Йоханнес не спускали с него глаз. Вспомнились слова Жака о хороших манерах. А Жак не из тех, кто раздает советы по пустякам.
— Скажу одно, мы не проигрываем, а в нашем случае это означает победу.
Йоханнес отвел взгляд.
— Твои люди не согласны с тобой, капитан, — возразила настоятельница.
— Это наши внутренние дела, — ответил он.
— Нет, капитан, уже не внутренние!
Она еще сильнее ударила посохом об пол. Красный Рыцарь тяжело вздохнул и окинул взглядом присутствующих, пытаясь понять, о чем думают остальные участники совета, как его когда–то учили.
Амиция сидела в напряжении. Лица настоятельницы и Гармодия были непроницаемы, но если маг нацепил маску равнодушия, то ее лицо выражало негодование. Отец Генри волновался. Мэг искренне желала ему удачи. Судья Джон был слишком утомлен и не особо вникал в происходящее. Том косил глаза, пытаясь заглянуть под платье Амиции, Йоханнес ерзал на краю стула, мастер Рэндом откинулся на спинку и сидел, скрестив руки, сосредоточив все внимание на капитане. Сэр Милус изо всех сил боролся со сном.
Красный Рыцарь кивнул.
— Хорошо, миледи. Вот как обстоят наши дела. — Он набрал полные легкие воздуха, готовясь к длинной речи. — Древняя крепость, где мы находимся, скрывает в себе мощный герметический источник, который представляет огромную ценность для любого мага. В то же время она и живущие в ней люди постоянно борются с обитателями земель Диких. События, которые длительное время накалялись и недавно достигли своего пика, как и прибытие нашей армии, — все это спровоцировало силы Диких перейти в наступление. И теперь они жаждут захватить крепость.
Молодой мужчина выдержал паузу.
— Скорее, вернуть ее себе обратно, — медленно добавил он.
Эти слова поразили даже настоятельницу.
— Да, раньше это место принадлежало им, — продолжил капитан спокойным рассудительным тоном. — Именно Дикие создали здесь источник. Именно они проложили тоннели. А мы огнем и мечом отняли у Диких то, что принадлежало им, — он взял в руки чашу с вином, — приблизительно две сотни лет назад. И сегодня, когда мы как никогда разрознены и слабы, когда привычный порядок рушится, они вернулись.
— Альба? — спросил Йоханнес.
— Все люди, — ответил капитан. — Все, что случалось раньше, — лишь предпосылки к тому, что происходит сейчас. И это немаловажно. Я не раз пытался сложить эту головоломку и понять, почему враг идет на такие потери, атакуя нас. Ведь число погибших здесь Диких не поддается счету. Ты можешь назвать точную цифру?
— Много, — только и смог ответить Йоханнес.
— Вот именно. Настолько много, что я жалею о том, что не договорился с госпожой настоятельницей насчет награды за каждую голову в отдельности. И, честно признаюсь, меня ловко провели, сыграв на моей юности, а я поддался и согласился на ее предложение. — Он улыбнулся. — Но это не имеет значения. Что действительно важно, так это то, что за прошедшие дни мы уничтожили дюжину особо крупных тварей, заменить которых врагу некем, а также сотни, если не тысячи, мелких существ из земель Диких. Мы же потеряли двадцать семь местных жителей, семерых сестер, трех послушниц и тридцать солдат. Еще мы лишились всех ферм и животных, которых не успели перегнать в крепость. Нам пришлось уступить Нижний город. — Он оперся на стол, широко расставив руки. — Но мы не потеряли крепость. Не потеряли мост. И самое важное — мы не потеряли самих себя. И мы все еще живы.
— Как это понимать: «не потеряли самих себя»? — попросила уточнить настоятельница.
— В духовном смысле, — пояснил капитан, — не утратили веру, если хотите. Наш враг зависит от успеха своих действий, от умения доказать свою силу, достаточную, чтобы сломить нас. Это закон земель Диких. Вести их имеет право лишь сильнейший. Волки поедают волков. Это означает, что каждая наша победа, даже самая незначительная, каждый раз, когда мы жалим в ответ, заставляет его союзников задумываться: а действительно ли он настолько силен, каким кажется?
Настоятельница понимающе кивнула и спросила:
— Мы можем победить?
— Можем, — уверенно ответил капитан.
— Как?
Красный Рыцарь скрестил руки и оперся на спинку стула.
— Мы должны нанести ему такой удар, который покажет его союзникам, что он слаб.
Гармодий отрицательно покачал головой:
— Никому из нас не совладать с ним, парень.
— Он не так уж и сообразителен, — заметил капитан. — Мы одолеем его. Если будем действовать все вместе.
— Ты зарываешься. — Гармодий встал со стула. — Ты не можешь даже представить себе его мощь. И если, положим, ты сумеешь его ранить…
Он умолк, почувствовав, что едва не сказал то, чего говорить не следовало.
Капитан пригубил вино:
— Он уже дважды показывал нам спину.
— Что лишь свидетельствует о его осторожности, — развел руками старый маг.
— Если его армия увидит, как он бежит от нас, этого будет достаточно, не так ли?
Красный Рыцарь пристально посмотрел на Гармодия. В очередной раз посох настоятельницы стукнул об пол.
— Капитан, Гармодий! Надеюсь, вы не намекаете, что мы сами должны напасть на него? — Она перевела взгляд на капитана. — Разве ты не веришь, что к нам на помощь придет приор? Или король?
— Король… — задумчиво произнес маг.
— Госпожа, — улыбнулся капитан, — у меня есть веские причины считать, что король находится в дне пути от нас. Может быть, в двух. И я всегда придерживался мнения, что вне зависимости от того, кто твой враг — будь это племя варваров, феодальный лорд или величайший волшебник всех времен, лучшая защита — это нападение. Лишь так можно выбить противника из равновесия. Позвольте рассказать вам, что нас ждет в ближайшие два дня.
Он поморщился, и только тогда присутствующие осознали, какая неимоверная усталость скрывается за показной легкостью Красного Рыцаря.
— Итак, следующие два дня. Сегодня ночью враг пересечет поле и попробует отрезать нас от Замка у моста. Для этого ему необходимо сделать две вещи. Первое — отбить траншею, которую мы выкопали. Второе — уничтожить метательные орудия. — Он посмотрел на Гармодия. — Орудиями он займется лично и приложит колоссальные силы, которые раздавят герметическую защиту стен.
Маг многозначительно кивнул.
— Его цель — расчистить себе путь для штурма Замка у моста. И медлить он не может, ибо король уже на южном берегу Кохоктона. Пока мы удерживаем мост, осаду можно сломить к полудню.
— Ты не можешь этого знать, — не поверил Йоханнес.
— Иногда, — возразил ему капитан, поглядывая на старого мага, — человек уверен в чем–то и не может этого объяснить. Наш враг не особо искусен в военном деле. Я бы даже сказал, мы своими победами сами учим его вести осаду. Не более трех дней назад он узнал, где находится король. Об этом можно догадаться по тому, насколько участились его атаки.
— Но если ты ошибаешься… — покачал головой Йоханнес.
Капитан грохнул кулаком по столу.
— Черт побери, я хоть раз ошибался? Вспомни, сколько работы мы уже проделали, как шли от победы к победе, даже когда та казалась недостижимой? А мы все равно стоим, наплевав, что нас всего один к двадцати. У нас достаточно провизии и припасов, мы потеряли не так много людей. При таком раскладе худшее, что с нами может случиться, — Красный Рыцарь чувствовал, как закипает злость, и слова сами выплескивались наружу, не желая подчиняться разуму, — это потеря орудий. Не раньше, чем через четыре дня, он осмелится штурмовать Замок у моста, где потеряет еще тысячу своих тварей. И даже при таких обстоятельствах он все равно не сможет заполучить крепость.
Сэр Милус хмыкнул:
— Мне показалось или вы только что приговорили к смерти весь мой гарнизон?
— Если хотите, оставайтесь командовать тут, а я возьму на себя защиту Замка у моста. Мы на войне, но у нас нет оснований считать себя побежденными. Так почему вы предлагаете сложить оружие и сдаться?
Йоханнес судорожно сглотнул.
— Отвечайте же! — потребовал капитан. — Почему вы все молчите?
— У тебя глаза сияют красным, — тихо проговорила Амиция.
— У всех молодых сияли бы глаза, будь на то их воля, — фыркнула настоятельница. — Но я полностью согласна с вами, капитан. Я и сама не допущу никаких толков о мире, признании поражения или каких–либо уступках. Если Дикие окажутся в этих стенах, нам всем конец.
Она подняла посох, и что–то в ней изменилось. Казалось, ее существо заполняет весь зал. Она не стала выше, красивее или моложе, но все же ее фигура внушала трепет и источала мощь.
— Отриньте слабость, друзья мои, — она улыбнулась, и тепло ее улыбки ощущалось физически, — мы, простые смертные, сильны, когда мы вместе. Действуя совместно, мы можем выстоять. Поодиночке же и самые сильные, и самые слабые из нас одинаково беспомощны.
Рассеяв иллюзию, она опустилась на свое место. Молча уселся на стул и Гармодий.
Голос подал сэр Милус:
— Капитан?
— Да, мессир?
— Я разделяю ваше предположение о том, что его следующей целью станем мы. А потому прошу укрепить гарнизон. Выделите мне свежие силы, латников, и мы выстоим хоть неделю.
— Очень хорошо, — капитан тоже присел, — когда будете возвращаться в Замок у моста, подберите себе людей.
— И все же никак не могу избавиться от опасений, что у него хватит ума перехитрить нас, даже если мы объединим усилия, — задумчиво поделился Гармодий, расправляя плечи. — Но при этом не отрицаю наличие рационального зерна в словах капитана: нам не нужно побеждать, достаточно разрушить у его подданных веру в непобедимость их лидера, потому я согласен участвовать.
— Хорошо сказано, — улыбнулась настоятельница, — вот такое настроение мне по душе. Пусть принесут ужин!
Изысканных блюд на столе не было. Ни тебе жареного лебедя, ни павлина с золоченым клювом, ни языков жаворонков. Снаряды метательных орудий убили дюжину овец на склоне, так что основным блюдом в крепости теперь была баранина, ею и потчевали участников военного совета. Но стоило признать, оленьи колбаски удались на славу, а вино выдерживалось со времен захвата крепости.
Сначала разговоры за столом текли вяло, но после второй чаши вина Мэг вовсю хохотала над непристойными байками Тома, а судья Джон засмеялся, услышав рассказ о кузнеце, его ученике и дочери. Но когда он сам поведал историю о монахе, преступившем свои обеты, отец Генри вспыхнул от негодования.
Настоятельница потягивала вино. Слева и справа от нее сидели Амиция и капитан. Когда разговоры перешли от насущных тем к бытовым, настоятельница повернулась к Красному Рыцарю и произнесла:
— Теперь можешь поговорить с ней. Я разрешаю.
— Я не уверен, госпожа, вдруг мои глаза все еще горят. — Он попытался улыбнуться.
— Злость и похоть не одно и то же, — заметила настоятельница. — Амиция скоро произнесет священные клятвы. Надеюсь, тебе захочется поздравить ее с принятием такого решения.
— Я рад от всего сердца. Из Амиции выйдет прекрасная и прилежная сестра, а со временем, уверен, и великая настоятельница, — потягивая вино, вымолвил капитан.
— Она тебе не пара. — Ее голос звучал спокойно, но холодок злости все же вырвался наружу.
— Именно это вы мне слишком часто повторяете, тем самым дразня, будто Амиция — приз, за который следует бороться.
Молодой мужчина оторвал кусок мяса. Внутреннее напряжение он гасил, разрезая баранину на кусочки.
— Я вообще–то все еще здесь, — напомнила о себе послушница.
Капитан улыбнулся в ответ.
— И снова я вижу в твоих глазах желание, — вздохнула настоятельница.
Когда ужин закончился, пожилая монахиня попросила всех магов остаться.
К удивлению Мэг, просьба относилась и к ней.
— Но ведь… Я так медленно работаю, — оправдывалась она, — я даже не знаю, что…
Амиция успокаивающе положила руку ей на плечо.
— Я чувствую силу в каждом твоем стежке, — произнесла она.
— В тебе смешаны зеленая и золотая силы, — добавил Гармодий. — Надо было мне приехать в это место на несколько лет раньше и перевернуть все свои представления о герметизме еще тогда.
— Я хочу, чтобы она поддерживала круг вместе с нами, — сказала настоятельница тоном, ясно намекающим, что возражений она не потерпит.
Гармодий вздрогнул:
— Значит, я раскрою все свои секреты всем присутствующим в зале женщинам?!
— Все равно у вас нет времени на женщин, — отрезала Амиция, — зато женщины используют силу аккуратнее и ровнее, разве этого недостаточно?
— Женщины, как никто, умеют излечивать, но не атаковать, — возразил маг.
Вместо ответа Амиция подняла голову, и над ней образовалась зелено–золотая сфера, которая поплыла в сторону мага и зависла на середине пути между ними.
— Испытайте меня.
Капитан оторопел от ее умения владеть силой. Настоятельница же, напротив, по–кошачьи усмехалась. Гармодий фыркнул и ударил сферу собственным заклинанием. Сфера отклонилась не более, чем на палец. Затем снова пришла в движение и кинулась на мага. Тот попытался поймать сгусток силы, одолеть его, оттолкнуть. Сфера поддавалась, расстояние между ней и Гармодием медленно увеличивалось.
— Ладно, полагаю, никто здесь не сомневается, что ты сильнее, — пожилая женщина щелчком пальцев заставила сферу исчезнуть, — правда, не настолько, как ты, наверное, полагал.
— Ты невообразимо сильна, сестра. — Гармодий тяжело перевел дыхание.
— Давайте объединимся, — предложил капитан, — у меня есть несколько воспоминаний, которые будут вам полезны, хотя моя наставница всегда говорила: открывая дверь, не забывай о прочности своих стен.
— Отдам слишком много, а взамен получу слишком мало, — заметил маг. — Но все же настоятельница абсолютно права. Я не могу оставаться в стороне.
Он протянул руку Амиции. Девушка любезно ее приняла. Взрослые, державшиеся за руки, походили на увлеченных игрой детишек.
— Капитан, я собираюсь произнести молитву. Постарайся, чтобы из–за своего неверия ты не превратился в облачко дыма.
Она обратилась к Богу.
В дверях стояла Пруденция.
«Раз у тебя сегодня гости, попросил бы меня подмести», — произнесла она.
В зале материализовалась настоятельница. Здесь она была гораздо моложе, роскошнее, выше, стройнее, с решительным выражением лица, так непохожим на ее нынешнее.
Амиция походила на фею с зеленой кожей.
Гармодий выглядел молодым и сильным. Странствующий рыцарь с золотым ореолом.
Мирам сияла, подобно полированной бронзовой статуе.
Мэг осталась сама собой.
Капитан стоял на изящном мосту, одновременно в месте силы Амиции и своем собственном.
Попал в облицованный плиткой зал, сел в удобное мягкое кожаное кресло, возле которого расположились шахматные доски и различные механизмы с множеством колес — это, должно быть, место силы Гармодия.
Увидел часовню, окруженную статуями рыцарей и их дам сердца, или, как оказалось при внимательном рассмотрении, статуями дам в окружении рыцарей, скованных золотыми цепями. Часовня, пропитанная куртуазной любовью, могла принадлежать только женщине. Капитан преклонил колено у каменного алтаря с чашей, наполненной кровью. Место определенно принадлежало Мирам.
Он стоял в зале настоятельницы, сжимая в руках иглу. Место силы Мэг находилось снаружи. Поймав себя на этой догадке, он лишь сейчас понял, насколько могущественными были чары Мэг. Он сам, Гармодий, настоятельница и остальные — они работали с податливой нематериальной субстанцией, а швея творила осязаемое и долговременное. Это место было переполнено здоровьем, жизнью, добром и силой. Время там отсутствовало напрочь.
Капитану многое стало известно, немало узнали и остальные от капитана. Вместе они поняли, как нужно действовать.
И затем, будто прервав поцелуй, он снова стал самим собой.
Столь продолжительное единение отняло много сил, и капитана слегка пошатывало. Чужие мысли и взгляды давили на собственные, изматывали, зато теперь он, как и Гармодий, понимал, отчего пение свято верующих сестер оказывало столь мощный герметический эффект: они изучали и применяли силу сообща, как единое целое.
Гармодий потеребил бороду:
— Ты рискуешь больше всех, парень.
— Помилуйте, разве вам не в радость принести священную жертву ради победы? — криво усмехнулся капитан.
Настоятельница закатила глаза:
— Временами твое богохульство примитивно донельзя. Но даже такой ты нам дорог — постарайся вернуться живым.
Красный Рыцарь встретился взглядом с Амицией, и они улыбнулись друг другу.
— Тогда мне следует подготовиться как можно лучше, — заключил капитан, отвесил поклон и вышел.
Первым делом он отправился в северную башню. Поднялся на второй этаж. В черных кожаных ботинках на мягкой подошве он ступал тихо, а любители поиграть в азартные игры привыкли к грохоту саботонов.
Плохиш Том резался в пикет.
— На два слова, — произнес капитан.
Горец резко обернулся, закусил губу и положил карты рубашкой вверх.
— Тут такие карты, что не страшно и отойти, — произнес он беспечно, но неубедительно.
Бент что–то прикрывал рукой. Красный Рыцарь решил, что может позволить себе не обратить на это внимания.
— Не бойся, никто твои карты не тронет, — успокоил горца Бент.
— В твоих же интересах, чтобы так и было, — предупредил Том и последовал за капитаном на балкон, выходящий во внутренний двор.
— Милорд?
— Этой ночью я собираюсь сделать вылазку в тыл врага, Том, — негромко сказал Красный Рыцарь, — и хочу, чтобы ты отправился со мной.
— Весь в вашем распоряжении! — оживленно воскликнул здоровяк.
— Попытаемся убить… Ну, ты сам понимаешь кого. — Капитан приложил два пальца ко лбу, изображая то ли рога, то ли ветки.
От удивления глаза Тома еле заметно округлились, и он, додумавшись, загоготал:
— Да это чистое безумие! Надеюсь, мы едем прямо сейчас?
— Тебе еще предстоит отобрать двадцать латников. К черту график службы, мне нужны самые лучшие.
— Будет сделано. Почти все, кого возьмем с собой, уже отдохнули, — заверил гигант.
— Тьма будет непроглядная. Нужно, чтобы ты прикрывал меня, когда я… Том, надеюсь, ты понимаешь, что я собираюсь использовать силу?
— А как же, — ухмыльнулся тот, отворачиваясь. — Ребята, как один, твердят, что видели ваши чародейства, пока вы бились с демонами.
— Это правда, — подтвердил Красный Рыцарь. — И если мне придется сделать это снова, нужна будет твоя помощь: я не смогу делать одновременно и то и другое.
— Весь в вашем распоряжении, — повторил Том. — Отправляться во тьму бить этого рогатого вурдалака… Нам нужен менестрель.
От такого кульбита капитан оторопел:
— Менестрель?
— Кто–то ведь должен записать, как все было, — горец всматривался в темноту, — и сложить потом о нас песню.
Красный Рыцарь не знал, что ответить, и попытался похлопать Плохиша Тома по плечу, но тот перехватил его движение:
— Вы сами–то верите, что нам под силу одолеть его одной сталью?
— Нет, Том, совсем не верю. Но хочу попытаться, — мрачно ответил капитан.
— Значит, мы — лишь приманка, — подытожил здоровяк.
— Порой ты на удивление прозорлив, друг мой, — невесело подтвердил его догадку Красный Рыцарь.
— Когда в воздухе пахнет смертью, я вижу сквозь каменные стены.
