АЛЬБИНКИРК — ГАСТОН
Гастон наблюдал, как воины армии короля сворачивают лагерь и, обуреваемые тяготами и беспокойством, выдвигаются на запад. Ни один человек из ордена не вернулся назад, несмотря на то что Лиссен Карак располагался всего в двух днях пути от Альбинкирка. И каждую ночь в той стороне небо озарялось всполохами пламени.
С кем бы они ни сражались, природа этих существ была чужда людям. В Альбинкирке боглины поразили его — даже те несколько представителей племени, которых он увидел. Они оказались настолько омерзительными и несуразными, что он назвал бы их ошибкой природы, не будь те созданиями из земель Диких.
Его двоюродный брат пребывал в экстазе — огненные вспышки на западе свидетельствовали о том, что крепость все еще держится, а это означало, что близится великая битва. И для Жана де Вральи грядущее сражение стало путеводной звездой — магнитом, определившим смысл его жизни.
Гастон проверил готовность своего отряда и напомнил людям слова графа Приграничья о том, как следует действовать. Всегда полагаться на разведчиков, посылая их вперед, на фланги и в арьергард. Латников должны окружать копейщики и лучники, чтобы в случае нападения из засады рыцари могли быстро сориентироваться из относительно безопасного положения. Размещать повозки исключительно под прикрытием воинов.
Дельные советы. Но все они подразумевали, что благородные рыцари должны безоговорочно доверить собственные жизни людям низкого происхождения.
Его разведчики выехали в предрассветные часы, к тому времени и сам он оседлал боевого коня. Личный оруженосец подал ему оружие, и Гастон молча наблюдал за построением отряда в колонну, прислушиваясь, не раздадутся ли крики или завывания горнов, возвещающие о начале сражения.
И вновь он затосковал по дому. Гастон не хотел участвовать в этой странной войне против мифических чудовищ и неведомых существ. Дома он сражался против людей, поведение которых понимал.
Когда его воины построились, он вместе с кузеном поскакал на запад вдоль общей колонны к королю, восседавшему на огромном скакуне в окружении своих лордов. В руках он держал послание, как обычно по утрам: у короля Альбы была прекрасно налаженная почтовая служба, и гонцы, несмотря на возраставшую по пути опасность, продолжали добираться до адресата.
— Она не послушалась меня, — светясь от счастья, воскликнул монарх. Он оторвался от послания и кивнул, приветствуя де Вральи. — Моя супруга не вняла моему совету и спешит сюда.
Капталь, как обычно, неправильно истолковал сказанное.
— В таком случае ваше величество должны наказать ее, — посоветовал он.
Монарх не стал с ним спорить и снисходительно улыбнулся.
— Полагаю, тогда мы будем выглядеть крайне неблагодарными по отношению к леди, которая привезет нам огромные запасы провианта.
Граф Приграничья улыбнулся.
— Когда вы ожидаете ее прибытия?
Король оглядел леса, раскинувшиеся на западе, словно зеленое море.
— Она в трех днях пути к югу от Альбинкирка, — ответил он. — Королева собрала целую флотилию и движется намного быстрее нас.
— Но ей ведь приходится следовать всем изгибам реки, — заметил граф Приграничья.
Сэр Ричард Фитцрой запустил пальцы в бороду.
— Ваше величество, у нее светлая голова на плечах. Она все равно будет продвигаться быстрее нас и привезет с собой намного больше еды и фуража, чем обычный караван.
Констебль откинулся на спинку седла.
— Неужели я — единственный человек среди присутствующих, который благодаря жизненному опыту способен дать совет? — спросил он. — Ваше величество, предлагаю продвигаться в сторону реки, пока не встретимся с королевой. Запасов провианта у нас всего на пять дней — мясо заканчивается, а живности в лесах маловато. Королевские егеря, прошу прощения, не приносят достаточного количества дичи даже для того, чтобы накормить королевский двор.
Граф Приграничья согласился с ним.
— Не стоит очертя голову соваться в бой, — заявил он. — Только не против Диких.
Граф Тоубрей покачал головой:
— Крепость может столько не продержаться.
— Лиссен Карак либо выстоит, либо падет, — заметил констебль, осмотрелся и понизил голос. — Милорды, сейчас от нашего решения зависит будущее всего королевства. Если мы потеряем армию, то не сможем восполнить эту потерю.
— Альбинкирк превратился в руины, — ответил король. — Я не могу потерять еще и Лиссен Карак.
— Нам нужна еда, — настаивал констебль. — Мы планировали пополнить запасы в лавках Альбинкирка. Или выйти на стадо, направляющееся на юг из Зеленых холмов, и затовариться говядиной.
— Говорите, мы сможем продержаться пять дней? А сколько сможет продержаться крепость?
Жан де Вральи привстал в стременах.
— Наши люди могут продержаться и без еды. Давайте наконец доберемся до врага.
Альбанцы лишь мельком глянули на него.
— Давайте наконец–то сразимся с этими существами! — настаивал капталь.
Лорд Бейн промолчал, красноречиво приподняв бровь. Друг короля сэр Дриант нахмурился.
— Я далеко не самый выносливый солдат в этом войске, и, как всем присутствующим прекрасно известно, я — любитель выпить. — Он наклонился к де Вральи. — Но мы не станем рисковать войском короля, скача на полуголодных лошадях в бой.
Губы галлейца растянулись в насмешливой ухмылке.
— Конечно, вы должны быть чрезвычайно осмотрительны.
Констебль прищурился.
— Да, милорд. Так и есть, мы должны быть очень осмотрительными. Должны сражаться на выбранной нами местности с продуманно расставленными войсками и не допускать их излишнего рассредоточения. Мы должны обезопасить фланги и построить защищенный лагерь, в который можно отступить, если все пойдет не так, как запланировано. Мы должны использовать любое преимущество перед врагом, какое только имеется. Это не игра и не турнир, милорд. Это война.
— Вы вздумали поучать меня? — Жан де Вральи позволил своему скакуну приблизиться к констеблю на два шага.
Тот снова приподнял бровь.
— Именно, милорд. Кажется, вам это необходимо.
В разговор вмешался король:
— Готовность капталя сражаться похвальна, а вот мой констебль, насколько я понял, скорее окопается здесь в ожидании королевы. Правильно ли я уловил вашу мысль?
Собеседник кивнул:
— Так и есть. Завтра я ожидаю известий от приора. Было бы глупо двигаться вперед, не дождавшись сведений из самого достоверного источника.
Гнев де Вральи был почти осязаем. Гастон ухватил его за руку, и рыцарь резко повернул к нему голову, словно разъяренный сокол. Но Гастон выдержал дикий взгляд кузена.
— Давайте хотя бы перейдем на южную сторону реки. Насколько нам известно, враг на северном берегу.
Констебль в открытую умолял короля разделить его точку зрения, и Гастон прекрасно его понимал. Услышав о подобных мерах предосторожности, Жан де Вральи лишь презрительно фыркнул.
— Если враг находится на северном берегу реки, — спесивым и нарочито оскорбительным тоном заявил он, — разве не наш долг как рыцарей быть сейчас там же и сразиться с ним?
Многие присутствующие были за переход на южный берег, поэтому король вежливо улыбнулся галлейцу и повернулся к своим рыцарям.
— Мы вернемся на южный берег, — объявил он. — Такова моя воля. Разобьем лагерь и возведем оборонительные сооружения на южном берегу Кохоктона, выставим вперед кавалеристов и пехотинцев.
— Сколь осмотрительно, — выпалил де Вральи.
— Такова моя воля, — повторил монарх.
Улыбка не сходила с его лица. От нее у Гастона появилось неприятное ощущение внизу живота.
