ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЛИССЕН КАРАК — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
«Осада Лиссен Карак. День шестой.
В лесах вокруг крепости тишина. Неужели у чудовищ траур?
Позавчера капитан одержал великую победу. На юге мастер Гельфред обнаружил прорывавшийся в нашем направлении караван, поэтому большая часть войска, перейдя Кохоктон, двинулась к нему. Купцов сильно потрепали до того, как отряд капитана ударил противнику в тыл и уничтожил его. По подсчетам командира, наши убили более пяти сотен врагов, включая четырех огромных чудовищ, точнее, трех каменных троллей и мастодонта.
Рассказывают, что Красный Рыцарь в одиночку сразился с мастодонтом. И то был величайший ратный подвиг, который воины когда–либо видели.
Вчера целый день ожидали очередной атаки, но ее так и не последовало. Люди остались спать на своих постах во всеоружии.
Многие фермеры и монахини полагают, что на этом все и закончится — враг постарается ускользнуть. Настоятельница созвала всех офицеров на большой совет».
По приказу настоятельницы внесли стол. Вероятно, самый внушительный из тех, которые доводилось видеть капитану, длиною во весь большой зал от камина до помоста в конце. За ним могли разместиться одновременно человек тридцать. Но тридцати не набралось. Всего шестеро. И настоятельница.
Тут был Красный Рыцарь, расположившийся на одном стуле и закинувший ноги на другой; рядом сидел, будто аршин проглотив, сэр Йоханнес; мастер Джеральд Рэндом, после спасения половины каравана неожиданно избранный представителем всех купцов в крепости, занял следующие два стула; сэр Милус, командовавший людьми в Замке у моста, опустил голову на руки. Отдельно от всех уселся мастер Гельфред, решив подчеркнуть социальные различия между присутствующими. А еще священник — отец Генри, подготовивший стилос и восковые дощечки, чтобы записывать принятые решения. Настоятельница восседала справа от капитана, позади нее встали сестры. Две молчаливые фигуры — ее заместительница и сестра, отвечавшая за послушниц, и, как догадался Красный Рыцарь, они же были наиболее влиятельными распорядительницами в монастыре. Сестра Мирам и сестра Анна.
Когда все мужчины расселись по местам, настоятельница прочистила горло.
— Капитан?
Он убрал ноги со стула и выпрямился.
— Ну что ж. Теперь мы по уши в осаде. Наш враг, поняв, насколько мы малочисленны, перекрыл все дороги. Честно говоря, это самое удручающее поражение, которое мы потерпели до сей поры. После вчерашней невероятной удачи он должен был…
— Божьего провиденья! — поправил мастер Рэндом.
— …враг должен был поверить, — продолжил капитан, — что у нас большой гарнизон и много мощных заклинаний, чтобы провернуть подобную вылазку. Вместо этого под покровом темноты он уничтожил все мои заставы. Прошлой ночью, дамы и господа, я потерял трех отличных воинов.
Капитан оглядел присутствующих. Установленные в нейтральной полосе тяжелые орудия–самострелы, считавшиеся хорошо замаскированными, были каким–то образом обнаружены противником, и это стоило жизни Гийому Длинному Мечу, одному из его офицеров, его пажу и лучнику, а юный Уилл, оруженосец Гийома, рыдал в лазарете над вываленными из распоротого живота кишками.
— Вчера мы снова понесли значительные потери.
Наемники закивали.
— Есть всего одна хорошая новость — мастер Рэндом привел с собой дюжину латников и шестьдесят лучников.
«Правда, это весьма спорная величина, поскольку вчера все они, так или иначе, спасались бегством. Все, кроме одного», — горько отметил про себя Красный Рыцарь. Сэр Гэвин до сих пор не соблаговолил прийти в сознание.
— Моих гильдийцев с большой натяжкой можно назвать лучниками, — поправил мастер Рэндом.
Капитан откинулся на спинку стула и оценивающе посмотрел на него.
— Знаю, — произнес он, — но на время осады, мастер, мы вынуждены причислить их к солдатам.
— К слову, я тоже могу рубиться мечом, — сказал Рэндом.
Красный Рыцарь давно заметил его добротный клинок, да и люди говорили, что во время нападения купец проявил себя с лучшей стороны.
— Итого, — продолжил молодой человек, — у нас сорок латников, способных носить доспехи, и оруженосцы, это около шестидесяти рыцарей. Благодаря стараниям фермеров и гильдийцев лучников у нас почти втрое больше. Численность противника составляет по меньшей мере пять тысяч существ: боглинов, ирков, людей и других союзников вместе взятых.
— Господи Иисусе! — встрепенулся сэр Милус.
Сэр Йоханнес состроил кислую мину. А когда капитан перевел взгляд на мастера Гельфреда, тот кивнул.
— Не меньше, учитывая то, что я видел сегодня утром. Враг способен одновременно перекрыть все дороги и тропы, более того, они меняют караулы каждые несколько часов, — сказал егерь. — Наблюдал, как боглины копают траншеи вне зоны досягаемости наших требушетов. Они похожи на термитов. И их… Огромное множество.
— Более того, мы обременены сотней купцов и простолюдинов и четырьмя сотнями женщин и детей. — Красный Рыцарь улыбнулся. — Будь мы на Востоке, чтобы избавиться от лишних ртов, я бы отослал их прочь прямо сейчас. Но здесь они в буквальном смысле окажутся в животах врагов.
Его юмора никто не оценил.
— Ты ведь это не всерьез! — воскликнула настоятельница.
— Нет, я не отправлю их на верную смерть. Но нужно заставить купцов и их людей работать, еще я бы хотел отобрать дюжину лучников и двух латников, чтобы обучить их сражаться. Если мы не можем избавиться от дармоедов, то должны как можно сильнее загружать их работой. Запасов еды на тысячу ртов хватит не более чем на сорок дней. За счет урезанных рационов этот срок можно удвоить.
— Но у нас же есть еще в достатке зерно!
— Зерна хватит на двести восемь дней.
— Король будет здесь задолго до этого, — решительно заявила настоятельница.
— Добрый день всем, — раздался голос от двери, и в зал вошел Гармодий. Он улыбнулся присутствующим, не до конца уверенный, обрадуются ли они его появлению. — Я получил ваше приглашение, но слишком увлекся препарированием. У вас, господа, полным–полно кандидатов для моих экспериментов. И я узнал кое–что любопытное.
Все воззрились на него, как на явившегося на пир прокаженного. А он спокойно выдвинул стул и сел.
— Кстати, в зернохранилище было полно крыс, — заявил старый маг. — Я избавился от них.
Пристально посмотрев на настоятельницу, он спросил:
— Вы знаете, кто командует нашими врагами?
Женщина вздрогнула.
— Конечно, знаете.
Сегодня старый маг выглядел не таким уж и дряхлым. Ему скорее можно было дать лет сорок, никак не семьдесят.
— И, конечно же, я помню, кто вы, миледи.
Она задрожала, но заставила себя посмотреть Гармодию в глаза. Молодой командующий видел, чего ей это стоило.
— А я помню вас, — тихо произнесла монахиня.
— Да здравствует очередная тайна, покрытая мраком! — провозгласил капитан. — Единственное, что меня радует, так это то, что вы друг с другом знакомы.
Маг перевел взгляд на него.
— Да неужели? — Он подался вперед. — К слову, я знаю, кто ты, парень.
Все головы повернулись в их сторону — сначала к капитану, затем к магу.
— В самом деле? — спросила настоятельница, сжимая висевшие на шее четки. — Правда?
Гармодий наслаждался драматичностью положения, капитан видел это. Он отчаянно хотел знать, кем на самом деле был старый шарлатан. Его рука сама собой опустилась на рукоять рондельного кинжала.
— Если вы раскроете меня, клянусь перед алтарем вашего Бога, я прирежу вас прямо здесь, — прошипел Красный Рыцарь.
Откинувшись на спинку стула, Гармодий расхохотался.
— Ты, как и все остальные, не сможешь даже волоска тронуть на моей голове, — произнес он и вскинул руку.
Все наемники, как один, оказались на ногах с оружием наготове. Но старик лишь покачал головой.
— Господа, капитан, — произнес он и поднял обе руки, — прошу прощения. Правда. Я — словно маленький сюрприз. Подумал, возможно… Но, пожалуйста, не обращайте на меня внимания, я всего лишь безобидный старик.
— Кто, черт побери, вы такой? — потребовал ответа молодой рыцарь, прикрываясь обнаженным клинком.
— Он — Гармодий ди Сильва, маг короля, разбивший врагов в битве при Чевине, — произнесла настоятельница. — Именно он связал бывшего королевского мага, предавшего нас.
— Вашего любовника, — пробормотал Гармодий, — вернее, одного из ваших любовников.
— Тогда вы были всего лишь юным глупцом и в душе остались им до сих пор.
Она чопорно опустилась на стул.
— Миледи, если это действительно так, то лишь из–за того, что многие годы я находился под его чарами, — возразил Гармодий. — Оказался не таким уж и победителем, как думал раньше. И он все еще жив.
Старик обвел взглядом всех присутствующих.
— Капитан вражеской армии, милорды, — бывший маг короля. Самый могущественный из моего ордена за последние двадцать поколений, так, по крайней мере, я считаю, а мои выводы основываются на наблюдениях.
— Вы слишком скромничаете, — с горечью возразила настоятельница.
— Как вам хорошо известно, я просто обвел его вокруг пальца, — заявил Гармодий. — Даже надеяться не мог на то, чтобы сразиться с ним в магической битве. А теперь и подавно. Теперь, когда он продал душу Диким, а я проторчал у него в заточении десять лет.
Взгляды солдат и купца метались от одного говорившего к другому, туда–сюда, словно у зрителей на турнирном поединке. Даже капитан, происхождение которого чуть не раскрыли, был сбит с толку.
— Подождите–ка, дайте сообразить, — вмешался он, — наш враг когда–то был человеком?
— Когда–то был, но теперь уже нет, — пояснил Гармодий. — Свою нынешнюю сущность он зовет Шипом. Он настолько же сильнее меня, насколько я сильнее госпожи настоятельницы.
Сидевший в противоположном конце стола священник перестал записывать. Он с ужасом смотрел на них. Капитан едва не пожалел этого человека. Его отвращение к обладавшим силой, будь то герметическая или природная, было сродни нежеланию большинства людей общаться с больными.
Красный Рыцарь подался вперед.
— А можем ли мы как–то остановить этот бесконечный и, бесспорно, безумно увлекательный поток воспоминаний и разоблачений и сосредоточиться на осаде?
— Он тебя недооценил, и ты нанес ему удар. Этим все и закончится — его ответным ударом.
— Спасибо за пояснение, — поблагодарил капитан.
— Теперь, когда он перекрыл нам связь с внешним миром, про патрули можно забыть, впрочем, как и про победы. — Маг откинулся на спинку стула. — Ты не можешь рассчитывать и на то, что я буду противостоять ему, поскольку при всем моем желании я не смогу этого сделать. Напротив, мое присутствие спровоцирует его быстрее захватить это место.
— В отношении патрулей вы не совсем правы, я все еще могу их использовать, — возразил Красный Рыцарь. — Вместе с людьми мастера Рэндома у нас стало больше латников и лучников, чем в начале осады.
Гармодий покачал головой.
— Сомневаюсь. Не подумай, будто я проявляю неуважение к твоим решениям, все твои действия достойны отдельной похвалы, но уловки с соколами и собаками больше не сработают, а его ум, извини меня, капитан, просто ошеломителен. В этих стенах у него появятся шпионы, ведь он непременно постарается отыскать изменников и среди твоих людей, и среди купцов. Более того, у него достаточно силы, чтобы дотянуться до любого человека, обладающего силой, в этой крепости. Насколько крепка ваша воля, миледи? — буднично поинтересовался он.
— Я никогда не отличалась сильной волей, — честно призналась она, — но, когда дело касается его, она каменная.
Гармодий улыбнулся.
— Думаю, вы правы, миледи, — подтвердил он.
— Даже несмотря на то что он запер нас, словно в табакерке, — продолжал настаивать капитан, — даже если он ежедневно будет бросать на эти стены своих союзников… Мы сможем продержаться.
— Шип не будет этого делать, — заявил старый маг и подался вперед. — Он попытается сломить нашу волю, потому что это его излюбленный метод. Он будет использовать магию и постарается ввести нас в заблуждение, предпочтет воспользоваться помощью изменника, который откроет ему ворота, потому что лишь таким образом сможет оправдать собственное предательство. А еще потому что ему нравится превозносить свой незаурядный ум.
Красный Рыцарь выдавил улыбку и заметил:
— Мой учитель фехтования любил повторять, что хорошему мечнику мало просто победить, ему нужно победить по–своему.
— Совершенно верно, — согласился маг. — Напыщенно, но истинная правда.
Молодой мужчина кивнул.
— Высокомерие вообще весьма распространенный грех у людей вашего рода занятий, не правда ли?
Гармодий горько улыбнулся.
— У меня всего два вопроса, на которые я бы хотел получить ответы, — продолжил капитан. — Сможет ли он разрушить стены обычным способом? Или с помощью заклинания?
— Никогда, — вспылила настоятельница. — Эти стены наполнены мощью молитв и заговоров, читавшихся на протяжении пяти веков, и ни одна сила на земле…
— Да, — перебил ее Гармодий. — Он уже не Ричард Планжере, маг–джентльмен. Он — Шип, сила Диких. Если посчитает нужным, не преминет атаковать стены этой древней крепости и со временем, без сомнений, обрушит их.
Старик повернулся к капитану.
— Но я предполагаю, хотя и могу сильно ошибаться, что он не станет прибегать к подобного рода действиям, пока не опробует все иные способы, ибо цена такой атаки будет колоссальной.
— Почти так я и думал, — согласился капитан. — Второй вопрос: вы ведь маг короля. Обладаете ли вы достаточной силой, чтобы как–то отвлечь внимание Шипа? Или даже победить его?
— Думаю, я смогу его отвлечь, — сказал Гармодий. — То ли с маленьким риском для себя, то ли с огромным. Я чувствую его вокруг нас, милорды. Он пытается разузнать наши мысли, и до сих пор сила этого монастыря и стены крепости сдерживали его. Ему известно, что я здесь, но все же не думаю, что он знает, кто я такой. А ведь вплоть до последних нескольких дней я и сам не знал, кто я такой. Богом клянусь, до такой степени он одурачил меня.
Погрузившись в глубокие раздумья, капитан откинулся на спинку стула.
— При каких обстоятельствах он мог бы отказаться от дальнейшей осады? — спросил он. — Если король придет к нам на выручку, он отступит или нет?
Долгое время Гармодий внимательно рассматривал присутствующих.
— Вы и в самом деле не представляете, с кем мы имеем дело, — сделал вывод он. — Неужели вы всерьез думаете, что король сможет добраться до нас?
Красный Рыцарь скривился.
— Конечно, вы — легендарный маг, а я — жалкий молокосос, командующий наемниками, но мне кажется…
— Избавь! — рявкнул маг. — Избавь нас от притворной скромности.
— Тогда вы избавьте нас от менторского тона! Так вот, мне кажется, его план продуман не очень тщательно, и при всем моем уважении, маг, этот Шип не так уж и умен, как вы полагаете.
Капитан осмотрелся в поисках поддержки. Сэр Милус кивнул.
— Согласен. Он делает ошибки, как новичок, ничего не смыслящий в войне, — сказал он. — По крайней мере, в войне против людей.
Гармодий хотел возразить, но ограничился тем, что провел рукой по пышной бороде. Повисло тягостное молчание. Сидевшие за столом хотели услышать мнение мага. Но тот лишь помотал головой.
— Это… весьма любопытное замечание. И, возможно, вполне обоснованное.
Из большого зала вышел поникший отец Генри. Мэг наблюдала, как он проследовал в часовню и уселся на украшенный резьбой стул у дверей, обхватив голову руками.
Его нельзя было назвать плохим священником: он выслушал ее исповедь и терпеливо отпустил грехи. Ей хотелось бы хорошо к нему относиться, но его взгляд оставлял неприятное ощущение влажных пальцев, прикоснувшихся ко лбу.
Пока она обдумывала все это, мимо прошли лучники. Два незнакомых ей молодых парня. У того, что повыше, были ярко–рыжие волосы и не внушающая доверия улыбка. Сняв бригантины, они осматривались вокруг, нарываясь на неприятности.
Высокий, с козлиной бородкой, приметил прачку Лизу, но мужчины его возраста ее не интересовали, поэтому она развернулась к нему спиной. Тогда он переключил внимание на Эми, старшую дочь Картеров, — светловолосую девушку, у которой, по словам ее же матери, была большая грудь, но ума маловато. Тогда как у младшей из дочерей, Китти, в придачу к чуть раскосым глазам и вьющимся темным волосам имелся и живой ум.
Лучники направились прямиком к сестрам, сидевшим на стульях рядом с кухней и моловшим ячмень для хлеба на ручных мельницах. Скучная изнуряющая работа, которую монахини считали идеальной для молодых привлекательных девушек.
Вокруг них собрались поклонники, сыновья фермеров и ученики мастеров, которые и выполняли большую часть порученной девицам работы. Мэг подумала, что, скорее всего, монахиням и в голову подобное не могло прийти, но если в ближайшее время они об этом не узнают, то окончательно испортят дочерей Картеров и Ланторнов, а заодно и всех остальных одиноких и незамужних женщин в крепости. А может, даже и нескольких монашек.
Мэг успела познакомиться с некоторыми из старших монахинь…
Женщина не слышала, что именно сказал лучник, но все без исключения деревенские мальчишки и ученики мастеров тут же повскакивали со своих мест. Лучники расхохотались, уселись и принялись паклей и пеплом полировать шлемы и налокотники до столь популярного среди солдат в их войске темного блеска.
Мэг чуть приблизилась. Она чувствовала надвигающиеся неприятности, хотя наемники старательно делали вид, что всячески их избегают.
— Любой дурак может идти за плугом, — улыбнувшись, заявил парень с козлиной бородой. — Я однажды пробовал.
— Тогда кто же ты? — поинтересовался один из учеников.
— Я солдат, — заявил он.
По его тону Мэг, которой уже доводилось общаться с мальчишками, поняла, что каждое его слово предназначалось девушкам Картеров.
Эми оторвала взгляд от своей мельницы. Забрала назад пест у паренька Смитов, поскольку Мэг могла рассказать об увиденном.
— А ты сражался? Вчера?
— Я убил дюжину боглинов, — гордо заявил обладатель козлиной бороденки и рассмеялся. — Ничего сложного, если знаешь как.
— Если знаешь как, — словно эхо, повторил второй лучник, до этого хранивший молчание. С полировкой он не особо усердствовал.
— Тогда, если сравнивать с любым другим ремеслом, то нет никакой разницы, — заметил ученик сапожника.
— За исключением того, что я умру богатым, а ты будешь по уши в дерьме своего мастера.
Китти уперла руки в бока.
— Следи за языком.
Лучники обменялись взглядами.
— Все что угодно ради прекрасной леди, — с улыбкой произнес молчаливый.
Он поднялся и отвесил настоящий придворный поклон, лучше, чем мог изобразить любой из деревенских парней, Мэг это знала.
— Уверен, тебе не раз приходилось слышать нечто подобное, так ведь, красотка?
— Никакая я тебе не красотка! — возмутилась Китти.
А Эми улыбнулась рыжебородому лучнику.
Мэг не знала, почему обстановка здесь ей не нравилась, может быть, из–за тона разговоров? Казалось, раздражение местных мальчишек подпитывало стрелков.
— Если смажешь жиром этот лен, он лучше будет держать шлифовальный порошок, — заметил еще один парень, вернее, молодой мужчина. — Правда, только если вы не показушничаете здесь.
Он ухмыльнулся. Он был высоким, широкоплечим и тоже не из местных. Молчун с издевкой глянул на него.
— Если мне нужен будет совет деревенщины, я обязательно к тебе обращусь.
Взрослый парень снова ухмыльнулся.
— Сам ты деревенщина, я из Харндона и чувствую вонь дерьма на твоих сапогах даже отсюда.
Китти прыснула. Неправильное поведение для женщины — насмешка в такой момент. Молчун развернулся к ней.
— Закрой пасть, шлюха.
И внезапно все изменилось, как сливки в маслобойке вдруг превращаются в масло.
Девушка покраснела и, положив руку на плечо ближайшего деревенского мальчишки, произнесла:
— Не глупи. Не надо меня защищать.
Мэг гордилась Китти.
Парень с козлиной бородой поднялся на ноги и стряхнул с колен ворсинки пакли.
— Вот это правильно, — произнес он. — Думай головой. Научись раздвигать ноги, когда рядом мужчина.
Все парни снова вскочили, а оба лучника выхватили длинные ножи и встали в отработанные профессиональные стойки.
— Ну что, хоть у кого–то из вас есть яйца? Вы — просто овцы, которые платят нам за защиту. А если я захочу трахнуть одну из ваших овечек, так и сделаю.
Парень из Харндона шагнул вперед.
— Я уделаю вас обоих и лично прослежу, чтобы вы за это ответили.
Без лишней спешки он плюнул на руки, и его левая нога взметнулась вперед. Ближе всего он был к молчуну, его левое колено оказалось за коленом лучника, сжимавшая оружие рука согнулась за спиной, а сам мастер боя на ножах оказался лицом в пыли.
— Господи! — вскрикнул он.
Харндонец прижал коленом спину лучника и повернулся ко второму.
— Брось свою зубочистку, или я сломаю ему плечо. А потом встану и проломлю тебе черепушку.
Парень с козлиной бородой что–то прорычал, но ему на затылок опустился тяжелый посох, ударив настолько сильно, что он кулем свалился наземь.
Мэг оказалась нос к носу с командиром наемников, который появился из ниоткуда и ударил рыжеволосого лучника командирским жезлом. Она ойкнула.
Он возвышался над здоровенным харндонцем и более мелким лучником, который все еще лежал лицом в грязи, удерживаемый большим парнем.
— Отпусти его, — тихо произнес капитан. — Я прослежу, чтобы его наказали, но мне нужно, чтобы он мог стрелять.
Молодой человек посмотрел вверх, кивнул и одним плавным движением поднялся, позволив лучнику упасть на вымощенный булыжниками тротуар.
— Я мог свалить и второго тоже, — заявил он.
— Знаю, что мог, — согласился Красный Рыцарь. — Ты же возчик?
— Даниэль Фейвор из Харндона. Мой отец — Дик Фейвор, и у него десять фургонов в пути.
Он склонил голову.
— Сколько тебе лет, Даниэль? — поинтересовался капитан, наклонившись и схватив молчуна за ухо.
— Пятнадцать.
— А можешь натянуть лук, приятель? — спросил Красный Рыцарь.
Молодой человек ухмыльнулся.
— И сражаться с мечом. Но лук… Ага, любого типа и веса.
— Когда–нибудь мечтал стать солдатом?
Даниэль кивнул.
— Тогда почему бы тебе не пойти со мной и не проследить, чтобы этого негодяя наказали? — предложил капитан. — В ближайшие несколько недель гужевых перевозок не предвидится. И если мое мнение хоть что–то значит, то парень, которому под силу натянуть лук, может помочь спасти своих друзей. И некоторых прекрасных дам.
Он отвесил изящный поклон двум девушкам, затем Мэг.
Уилл Картер шагнул вперед.
— Я тоже могу натягивать лук, капитан, — произнес он. Его голос дрожал.
Губы рыцаря тронула улыбка.
— Можно вас, — его взгляд скользнул по Мэг, — на одно слово прямо сейчас?
Швея кивнула. Он отвел ее в сторону. Молчун спотыкался сзади, поскольку капитан так и не отпустил ухо лучника.
— Они вели себя слишком плохо?
Их взгляды встретились. Мэг заглянула в его прекрасные глаза. Он был значительно моложе, чем казался издалека. Его одежда была в ужасном состоянии: воротник рубашки измят и разодран, манжеты черно–коричневые от глубоко въевшейся грязи, с гамбезона свисала длинная льняная нить.
— Плохо, — ответила она и поняла, что дрожит, а колени подгибаются. У него были необычные глаза.
— Война не делает из парней джентльменов, — произнес он, крутанув ухо своего бойца.
— Но вы ведь преподадите этим молодым людям урок хороших манер? — уточнила она.
Подумала: «Что это с тобой, девочка?» — и спешно добавила:
— Милорд.
Он задумался над ее словами. Лучник попытался высвободиться, но капитан безжалостно скрутил ему ухо.
— Я обязательно учту вашу точку зрения, но без них вас заживо съедят Дикие, — произнес он с сожалением, будто понял ее намек слишком буквально.
— А что будет с ним?
— С Симом? — уточнил Красный Рыцарь, разворачивая молчаливого лучника за ухо, так что тот заверещал. — Сим получит сорок ударов плетью по спине — по десять в день с двухдневным промежутком, чтобы он хорошенько задумался над своим поведением. Если, конечно, мой маршал не решит устроить показательное наказание.
Сим вскрикнул.
— Тогда мы привяжем его к колесу телеги и освежуем ему спину… — продолжил молодой командир, а Сим заскулил.
Мэг заколебалась.
Капитан ухмыльнулся.
— Может, это и ужасно, но лучше, чем изнасилование. Один раз допустишь, и понеслось. Извините за грубость. — Он окинул ее взглядом так, будто видел впервые. — Вы ведь швея?
Женщина сделала реверанс.
— Да, милорд.
— Не были бы вы так любезны найти время и посетить меня? Мне нужно… Все.
Его лицо озарила улыбка.
— Понятно, — кивнула она и, перейдя к делу, приосанилась. — Рубашки? Брэ? Подшлемники?
— По три комплекта? — мечтательно уточнил он.
— Встретимся сегодня вечером, милорд, — пообещала Мэг, быстро присев.
— Тогда договорились, — произнес капитан, уводя лучника за ухо.
Она вернулась к местным парням — мальчишки как раз соперничали за то, чтобы утешить девушек Картеров. Любопытно, но юноша из Харндона стоял в стороне, не участвуя во всем этом. Мэг одарила его улыбкой и пошла заниматься своими делами.
