В лиге от монастыря капитан позволил себе чуть расслабиться и насладиться одержанной победой. Удалось отбить почти тридцать фургонов — многие, правда, бесполезные, но в одном он заметил доспехи и прекрасные шлемы, в другом оружие, а также вино, масло, парусину…

Но не спасение повозок так радовало его сердце. И даже не пленение раненого рыцаря, хотя он позволил разуму насладиться и этим. Люди — десять профессиональных солдат, три дюжины гильдийцев с луками — почти пятьдесят крепких мужчин. Если он сможет вернуться с ними в крепость, то нанесет жесткий удар по врагу и увеличит собственные силы.

За пол–лиги от Лиссен Карак, когда стало ясно, что крепость не пылает в огне, что на нее не обрушилось черное волшебство, он принялся насвистывать веселый мотивчик.

Подъехала Изюминка.

— Одно слово? — попросила она.

— Все что угодно.

— Тебе всегда нужно в одиночку убивать каждое гребаное чудище? — со злостью спросила она, прямо как Плохиш Том.

Внимательнее присмотревшись, он заметил, что она брызжет слюной от негодования.

— Я бы его завалила, — заявила она. — Мне не нравится, когда перехватывают мои убийства. Если бы это сделал кто–то другой, я бы выпустила ему кишки. Даже Тому.

Некоторое время капитан ехал молча.

— Ничего не могу с этим поделать, — наконец произнес он.

— Да пошел ты.

— Я вовсе не имею в виду то, как это может прозвучать, Изюминка. Но я действительно ничего не могу с этим поделать. Когда они видят меня, то сразу сами бросаются. Так было всегда, сколько я ни сталкивался с Дикими.

У нее скривились не губы, у нее скривилось все лицо.

— Чего? — спросила Изюминка, но ее тон выдал, что она уже замечала нечто подобное.

Он пожал плечами, хотя сильно устал, к тому же на нем был сорокафунтовый хауберк и доспехи, поэтому движение осталось незамеченным.

— А почему?

— Не знаю, — солгал капитан.

Она сощурилась.

Больше ничего говорить он ей не собирался.

— Кто тот рыцарь?

Красный Рыцарь понял, что сыт по горло ее вопросами.

— Спроси у него сама, когда он проснется.

— Он хотел тебя убить, — не унималась женщина. И это было чем–то средним между утверждением и вопросом.

— А разве у тебя самой такого желания никогда не возникало? — вмешался в разговор скакавший за ними Жак.

Звонкий искренний смех Изюминки пронесся над рекой и возвестил об их приближении всему Замку у моста.

Капитан скакал, что–то насвистывая себе под нос. Перед его внутренним взором предстал избитый и разгневанный подросток, говоривший резкие, но правдивые слова мужчине, который не был ему отцом. Потом этот юноша покинул замок и решил умереть. Он попытался через годы дотянуться до этого паренька.

«Какая бы судьба нас ни ждала, — обратился Красный Рыцарь к сломленному подростку, — сегодня мы одержали великую победу, и люди, если хоть кто–то из них останется в живых, будут славить наше имя еще целое столетие».

Конечно же, отчаявшийся и обозленный на жизнь юноша скакал, не останавливаясь. Он загонит до смерти коня, пойдет пешком, попытается убить себя кинжалом, но окажется, что для этого у него кишка тонка. Тогда, задыхаясь от слез, он уснет. А когда проснется, попытается вновь. И снова потерпит неудачу и будет ненавидеть себя за то, кем является, и за собственное малодушие.

Капитан знал все это. Ведь он был там. У него до сих пор осталось два уродливых шрама.

— И жил он долго и счастливо, — с горечью произнес Красный Рыцарь, дотронулся до белого лоскутка, приколотого к плечу, и поскакал в монастырь, продолжая насвистывать веселый мотивчик.