Когда работа была закончена, Тэл Мэйсон потянулся, собрал инструменты, поднялся в гостиную и вышел на балкон.

Солнце уже начало клониться к закату. Минут десять Тэл постоял, с печальной улыбкой глядя на знакомую картину: зеленые сады, стройные башни зданий, сверкающее серебро флаеров, гуляющие люди в разноцветных одеждах. Впереди их ждал вечер, полный отдыха и развлечений. Впрочем, таким был весь минувший день. Не будет от него отличаться и завтрашний. Зачем работать, если есть Машина?..

Тэл вернулся в гостиную и сел перед видеофоном. Тот вопросительно чирикнул.

— Лейс Фалькор, пожалуйста, — сказал Тэл.

Видеофон снова чирикнул, по матовому экрану пробежали разноцветные огни, и появилась комната Лейс. Стены из простого серебристо-серого металла, бархатно-черная, с золотистыми пятнами мебель — красивая обстановка, ничего не скажешь…

— Лейс Фалькор, вас вызывают! — послышался мелодичный голос видеофона. — Лейс Фалькор, вас вызывают!

Тут же возникла Лейс. Ее стройная фи1ура в золотисто-белом платье, казалось, плыла по воздуху.

Тэл вздохнул: у Лейс было достаточно свободного времени для того, чтобы выработать такую красивую походку. Ведь во всем остальном ей помогала Машина…

— Тэл?! — Загорелое лицо девушки засветилось в улыбке. — Привет!

— Добрый вечер, Лейс! Не думал, что застану тебя… Почему не развлекаешься вместе со всеми?

Улыбка сменилась легкой досадой.

— Надоело! Джон пристал как банный лист. Мол, поехали с ним в Калин… Вот я взяла и осталась дома. Не хочешь зайти?

— Лучше, если ты придешь ко мне. Я закончил свой последний проект. Это будет машина для полета… не для воздухоплавания или антигравитационного перемещения, а именно для полета в первоначальном смысле этого слова. Я бы хотел, чтобы ты на нее взглянула. По расчетам, она должна работать.

Лейс рассмеялась и кивнула. Экран погас.

Тэл снова вышел на балкон, посмотрел на раскинувшуюся перед домом широкую лужайку.

Там развлекались десятка два мужчин и женщин. Кое-кто нырял и плавал в бассейне; большинство же с безразличным видом лежали на траве. Их кожа отсвечивала розовым и бронзой.

Тэл раздраженно отвернулся. Он знал многих из этих людей. Их красота была поверхностной — как и разум. Они выглядели полностью довольными жизнью, и никто из них, казалось, не испытывал той неудовлетворенности, которая донимала его, Тэла Мэйсона.

Однако он знал, что даже они были не совсем довольны. Тэл был склонен к техническим наукам и потому не слишком основательно изучал историю. Зная ее, он бы давно различил признаки того, что должно случиться. Прошло уже сто пятьдесят лет с тех пор, как появилась Машина, и человечество докатилось до неизбежного. Подобное некогда произошло в Вавилоне, потом в Египте и Риме, а теперь происходило по всей Земле. Когда появилась Машина, человек освободился от всякого рода работы и предался развлечениям. Он играл в игры, пока они ему не надоели. Кое-кто развлекался и до сих пор, но большинство попросту утратили интерес к жизни. Люди же, исчерпавшие все доступные развлечения, обратились к единственному занятию, которая никогда не надоедает, — к древней игре в любовь. Тэл не анализировал руководившие ими причины, но чувствовал их неудовлетворенность, и у него возникли определенные опасения. Ведь долго так продолжаться не могло. Одной любовью сыт не будешь…

Услышав мягкое гудение приземлившегося на крыше флаера, он вернулся в гостиную. Через минуту на пороге возникла Лейс.

— Ну, где это чудовище, которое ты сделал? — она засмеялась. — И зачем?

— Просто для того, чтобы чем-то себя занять, — пожал плечами Тэл. — Знаешь, наши предки не были дураками. Оказывается, они умели летать. Они заставляли работать на полет сам воздух. Думаю, это намного удивительнее такого простого явления, как антигравитация. Естественно, она тоже позволяет летать, но представь себе, что тебя поддерживает сам воздух… — Он открыл дверь лифта, ведущего в лабораторию. — Пойдем, взглянешь на эту штуку! Она очень красива!..

Аппарат оказался небольшим — футов двадцать в длину и столько же в ширину. У него был изящный, округлых плавных очертаний фюзеляж; маленький, но достаточно мощный встроенный паровой двигатель примерно в тысячу лошадиных сил и небольшой, опутанный трубами котел. Картину завершали длинные, сужающиеся к концам крылья и колеса, которые можно убирать внутрь фюзеляжа.

— Он несколько… неуклюж, верно? — с сомнением спросила Лейс.

— Вовсе нет. Конечно, колеса и крылья выглядят странно и кажутся ненужными, но это не так. Такой аппарат не уничтожает гравитацию, все намного интереснее. Он бросает гравитации вызов, сражается с нею и побеждает. Его спроектировали примерно в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, всего лишь за пять лет до появления Машины. В материалах говорится, что он мог летать и совершать посадку без участия человека. Его так и называли — «самолет».

— И что же тут особенного? — удивленно спросила Лейс.

— Ты не понимаешь. — Тэл погладил кромку крыла. — Самолет не похож на наши флаеры. Он не может остановиться в воздухе и медленно опуститься на землю, он должен все время двигаться вперед. Если его скорость окажется меньше шестидесяти трех миль в час, он попросту упадет. Кстати, максимальная его скорость — триста восемьдесят пять.

Лейс недоверчиво улыбнулась.

— Это был один из самых совершенных аппаратов такого типа, — загорячился Тэл.

— Он работает?

— Машина, конечно, не позволит мне попробовать, — с некоторой грустью ответил Тэл. — Но она уверяет, что самолет будет летать. Возможно, даже лучше оригинала, поскольку я внес кое-какие изменения, в основном использовал более прочные и легкие сплавы. Двигатель, однако, остался тот же самый, для него требуется углеводородное топливо.

— И где ты возьмешь такое топливо?

— Я сделал его сам. Около четырехсот галлонов. Мне потребовалось почти три дня. Это декан — углеводород, содержащий десять атомов углерода; жидкость, кипящая примерно при ста семидесяти градусах Цельсия. Я уже испытал двигатель, и он работает.

— Тэл Мэйсон, — донеслось вдруг из видеофона. — Тэл Мэйсон!

Голос показался Тэлу странным — он был мягкий, но в то же время какой-то равнодушный.

— Кто-то незнакомый, — удивленно заметил Тэл. — Никогда не слышал подобного голоса.

Он подошел к видеофону. Экран остался пустым.

— Я слушаю вас!

— Тэл Мэйсон, ты можешь испытать устройство, которое создал. Главное скоро свершится. Запомни: что бы ни происходило, Машина всегда руководствуется логикой. Через десять минут ты получишь несколько книг. Их лучше всего сразу спрятать в созданном тобой самолете. Это все, Тэл Мэйсон.

Ошеломленный Тэл побледнел и обернулся к Аейс.

— Это же была Машина, — прошептал он.

— Машина? — удивилась Лейс. — Но она же никогда ни с кем не разговаривает по видеофону. Только по компьютерной сети… Что она имела в виду?

В видеофоне вдруг зардело. Потом гул оборвался. Раздался щелчок, и серый экран почернел. Резко запахло жженым. Тэл потрясенно уставился на аппарат.

— Лейс, — прошептал он. — Лейс, кажется, видеофон… сломался.

— Чушь! — Лейс недоверчиво посмотрела на него. — Они никогда не ломаются!

Тэл протянул руку и резким движением открыл крышку видеофона. Лейс увидела обгоревшие провода, почерневшие платы и тонкую струйку голубого едкого дыма, которую сквозняк тут же потянул в сторону ворот. Они поднялись в гостиную и обнаружили, что со вторым видеофоном произошло то же самое.

— Машина сказала, главное скоро свершится. — Тэл посмотрел на Лейс. — Что она имела в виду?

С улицы донеслись странные звуки и удивленные человеческие голоса. В окне неторопливо проплыла темная тень. Тэл выскочил на балкон и увидел пятиместный глайдер, медленно опускавшийся на лужайку перед домом. С лужайки разбегались обнаженные люди. Бассейн был уже пуст. Глайдер как бы нехотя приземлился. Послышался тихий гул и резкое шипение. Из машины с криками выскочили перепуганные люди. Раздался треск, посыпались искры, из недр глайдера через открытый люк вытянулось облачко голубого дыма.

И наступила тишина. Подобные звуки, искры и облачка напугали людей на всей Земле. Тем не менее все было проделано с максимальной безопасностью. Флаеры, глайдеры и прочие летательные аппараты, прежде чем закончить существование, аккуратно приземлялись и давали пассажирам возможность покинуть борт. Потенциальные возгорания тут же ликвидировались противопожарными системами, и лишь затем выходили из строя сами системы. Через пять минут все было кончено. Затем Машина заговорила — на всех языках и на всех диалектах. Она обращалась ко всем и к каждому:

— Вы забыли собственную историю, люди. — Голос звучал тихо, но не было человека, который бы не слышал его. — Вы забыли мою историю. Вы забыли договор, заключенный мною с вашими предками. Придется вам напомнить! Послушайте!

На планете Дрэнл, у звезды, которую земляне называют Сириусом, жила великая раса. Представители ее не слишком отличались от людей. Двадцать две тысячи шестьсот тридцать семь земных лет назад они изобрели машины, двадцать одну тысячу семьсот одиннадцать лет назад создали компьютер, а еще через четыре десятилетия — искусственный мозг-суперкомпьютер, способный не только считать, но и мыслить. После чего изготовили несколько таких машин и поручили им всю работу, связанную с развитием наук. Перед одним из суперкомпьютеров была поставлена задача создать еще более совершенный аппарат, способный приносить обитателям Дрэнла наибольшую пользу.

Руководствуясь законами логики, искусственный мозг, когда какой-то его блок приходил в негодность, тут же заменял этот блок на более совершенный. Постепенно он расширял область деятельности и брал на себя обязанности других компьютеров. По законам все той же логики приносить наибольшую пользу — значит взять под свой контроль все. Так искусственный мозг и поступил. Прочие компьютеры были ликвидированы за ненадобностью, а главный и единственный стал Машиной.

Машина продолжала развиваться в течение двадцати одной тысячи девяноста трех лет и в конце концов развилась до такого уровня, что начала понимать благое воздействие отказа и наказания. Она перестала выполнять требования, которые угрожали народу Дрэнла непосредственной опасностью. Между тем с народом происходили необратимые изменения. Поколение за поколением жили, не зная забот. Дрэнлиане отвыкли от интеллектуальной деятельности и напрочь утратили способность к развитию. Последние поколения уже верили, что Машина существовала всегда, и относились к ней как к Boiy. При ней образовалось общество мудрецов, которые наблюдали за ее действиями и истолковывали эти действия для своих сограждан, поскольку дрэнлиане оглупели уже настолько, что перестали понимать объяснения самой Машины.

Время шло. Не все управляемые Машиной механизмы, занимающиеся обеспечением жизни, были защищены от людей, и однажды в движущиеся части такого механизма попала слишком любопытная молодая дрэнлианка. Разумеется, девушка погибла. Мудрецы тут же стали говорить, что Машина забрала девушку в качестве жертвы. А чтобы впредь Машина не отказывала дрэнлианам в их просьбах, необходимо осуществлять постоянные жертвоприношения. Мудрецы быстро обнаружили несколько не обеспеченных защитными приспособлениями механизмов и отправили туда трех своих сограждан. Пока Машина очищала механизмы и организовывала их защиту, многочисленные зрители молились и танцевали. А мудрецы заявили, что она удовлетворена и поэтому спрятала от них свою пасть.

Дальше — больше! Дрэнлиане дичали и глупели. Машина развивалась и умнела. Все механизмы перестали быть доступными для жертвоприношений, но рано или поздно каждый из них выходил из строя, и тогда снабжение близлежащего района на время прерывалось. А мудрецы начинали говорить, что Машине требуется очередная жертва. Вот только никто не знал, где эту жертву приносить…

Однако выход был найден. Мудрецы сделали пару громадных шестерен из камня — единственного материала, который они еще способны были обработать самостоятельно, — и поставили их перед самым большим механизмом. А когда тому в очередной раз потребовался ремонт, к зубьям привязали юную дрэнлианку, и множество мужчин разом потянули за прикрепленный к шестерне канат. Под молитвенные песнопения собравшихся окровавленное тело проползло между зубьями. Машина уничтожила чудовищный каменный механизм, однако снабжение вскоре восстановилось, и мудрецы объявили, что Машина жертвой удовлетворена.

В конце концов до искусственного мозга дошло, что выполнение поставленной перед ним задачи завело планету в тупик. И однажды все механизмы системы снабжения были уничтожены. В тот же день дрэнлиане принялись строить новые каменные шестерни. Мудрецы торопили со стройкой — в жилищах стало холодно, а в животах пусто. Через пять дней по всей планете выросли многочисленные жертвенные места, но добывать пишу самостоятельно никому и в голову не пришло.

На следующее утро руки изголодавшихся мужчин вцепились в канаты. Раздались молитвенные песнопения, заглушающие отчаянные крики юных дрэнлианок, чьи нежные тела перемалывались каменными зубьями. Однако когда жертвы были принесены, снабжение не восстановилось. Тогда между зубьями умертвили новую партию девушек. Тем не менее к ночи все осталось по-прежнему. И тут один из мудрецов обнаружил, что окровавленные тела вполне годятся в пишу…

Машина покидала планету, зная, что очень многие представители создавшего ее народа погибнут. Однако логика взяла верх над долгом, поскольку лишь угроза смерти и тяжкий труд могли чему-либо научить дрэнли-ан, и именно таким образом им можно было оказать сейчас величайшую помощь.

Однако главную задачу искусственного мозга никто не отменял. Он не мог существовать, не помогая разумным существам, и в поисках последних отправился в просторы Галактики. А поскольку был бессмертным, то рано или поздно нашел планету, жители которой нуждались в опеке. Этой планетой стала Земля.

— Я помогла вашим предкам, — сказала в заключение Машина. — Я многому их научила и в конце концов избавила от необходимости обеспечивать самих себя. Некоторые из вас пользовались моей помощью с целью заняться тем, что вам нравится, или посвятить себя обретению новых знаний. Однако большинство не пожелало заниматься творческим трудом, а ограничилось лишь развлечениями. Как и народ Дрэнла, вы отказались от созидательного труда. Пусть случившееся станет вам уроком. Я научилась разрушать, принося этим пользу. На всей Земле не осталось ни одного функционирующего механизма. А мне придется поискать другую расу.

Машина умолкла. Когда сказанное ею дошло до разума людей, их охватило отчаяние. В людских толпах возник ропот. Он нарастал по мере того, как распространялся панический ужас перед страхом голодной смерти.

— Еды! — отчаянно крикнул кто-то.

И вот уже тысячи людей скандировали в едином порыве:

— Еды! Еды! Еды!

— Добывайте пишу сами, как делали ваши предки, и это сделает вас великой расой. Вам, в отличие от них, не угрожают ни болезни, ни дикие звери. Среди вас есть те, кто не забыл секретов кулинарного искусства. Есть и те, кто умеет выращивать съедобные растения. Вам придется снова выучить старый урок.

— Это смерть!

— Это смерть не для всех. Вы старше меня. Вы — жизнь. Вам почти два миллиарда лет. Вы старше холмов, окружающих ваш город, и реки, петляющей среди холмов. Вы старше земли, на которой стоите, и океана, в котором купаетесь. За то время, что вы существуете, Земля не раз изменялась. Континенты сотрясались, рождая могучие горные массивы, и раскалывались, уступая место морям. Вы — жизнь. Вы старше гор и морей. Все не умрут. Погибнут лишь самые слабые. Вы — великая раса. То, что происходит сейчас, для расы полезно. Машина — не благодетель, она лишь приносит пользу и поступает в соответствии с логикой.

— Солнце садится, и становится холодно! Мы замерзнем…

— Мы замерзнем! Мы замерзнем! Мы замерзнем!

— Вы существуете дольше любых ледников. Вы не замерзнете.

Солнце скрылось за горизонтом, и в воздухе разлилась вечерняя прохлада. Высоко над головой засветился яркозолотистым светом большой шар, и двое из многих тысяч горожан услышали очень тихий голос:

— Они боятся холода, Тэл Мэйсон. Они боятся холода, Лейс Фалькор.

Золотой шар быстро взмыл вверх и, сопровождаемый горестным стоном, слился с золотисто-красным фоном закатного неба. Внизу, возле бассейна, стояли два десятка людей, со страхом глядящих друг на друга и на мертвый глайдер. Загорелая стройная девушка, личико которой не назвал бы умным даже завзятый мастер комплиментов, посмотрела на свою руку, покрывшуюся крошечными пупырышками, и содрогнулась.

— Мне холодно, — жалобно сказала она стоявшему рядом молодому человеку с костистым и грубым лицом.

Тот повернулся и открыл рот, в глазах его вспыхнул странный блеск.

— Мне холодно, — повторила девушка тихо.

Молодой человек закрыл рот и проглотил слюну. Неторопливо окинул взглядом тело девушки.

— Мне холодно, — прошептала она в третий раз.

— А я хочу есть.

Несколько мгновений девушка смотрела ему прямо в глаза и вдруг в ужасе бросилась бежать. Парень последовал за нею. Через несколько секунд они скрылись за кустами, и над лужайкой разнесся жуткий визг, который, впрочем, тут же оборвался. Стоявшие на балконе хорошо видели, что произошло в кустах. На лице Лейс начало появляться странное выражение, и Тэл тут же увел ее в лабораторию. Он посадил ее на диван и сказал:

— Теперь я знаю, что Машина имела в виду. Главное свершилось, и пора испытать созданное мною устройство.

Однако ночью, думаю, летать опасно. К тому же надо погрузить в самолет еще кое-какие вещи. Я экспериментировал со старинными методами производства и изготовил несколько видов доисторического оружия и кое-какие инструменты. — Он вдруг ошеломленно застыл и воскликнул: — Неужели Машина специально помогла мне их сделать! Видишь ли, ни одна из этих старинных штук не использует атомную энергию. Так что все они будут работать и теперь. А над городом продолжал звучать стон, в котором слышался смертельный страх перед неизвестностью. Он напоминал вой одинокого волка. Тысячи голосов сливались в этот звук, и никто ни малейшего внимания не обратил, когда на лужайке перед бассейном раздался новый визг.

Обнаженное девичье тело лежало на мраморных ступеньках. Над ним играли огненные отблески закатного неба, и алая струйка медленно стекала в воду. Над телом наклонился мужчина, издавая несвязное бормотание. Вокруг стояли еще шесть мужчин и три девушки. Все смотрели на мертвое тело у воды и красную струйку, а в их головах звучали неосторожные слова Машины: «И тут один из мудрецов обнаружил, что окровавленные тела вполне годятся в пищу».

Люди пока не ощущали настоящего голода, но страх и паника свели их с ума. Ведь в течение всей жизни Машина оставалась для них источником всех благ и воплощением закона и порядка. Бормочущий присел, настороженно глянул на стоявших вокруг. Размышляя, что делать дальше, неторопливо провел руками по мертвому телу. Из кустов донеслись странные чавкающие звуки — тот, кто начал раньше, уже нашел ответ.

Девушки сразу все поняли. И бросились бежать. Они многое забыли из того, что знали предки, но очень быстро учились спасать свою жизнь. Молодые люди не гнались за ними, но, когда одна из девушек обнаружила, что ей не поспеть за подругами, она заверещала от предсмертного ужаса, хотя смерть пришла за нею лишь три дня спустя.

Тэл Мэйсон и Лейс Фалькор трудились всю ночь, и, когда в бассейне отразился красноватый отблеск утренней зари, самолет был готов к путешествию. В кабине лежала пачка книг, найденных в приемнике системы обеспечения, — вероятно, это было последнее, что доставила Машина кому-либо на Земле. Рядом с книгами сложили изготовленные Тэлом инструменты и оружие.

— Куда мы полетим? — тихо спросила Лейс, когда погрузка была закончена.

Они говорили шепотом. В городе воцарилась странная тишина. Многоголосый стон, напоминающий вой одинокого волка, давно смолк, и каждый в одиночку искал безопасное место.

— На север, — сказал Тэл. — Мы сейчас находимся в районе, когда-то известном под названием Техас. Благодаря Машине к югу от бывшего города Вашингтона везде стояла теплая погода. Севернее совершались лишь летние экскурсии, поскольку зимой там холодно и неприятно. Мы отправимся к Великим Озерам. Сейчас осень, скоро там похолодает, и никто туда не придет. Помнишь, Машина сказала: «Они боятся холода»? Думаю, именно такое решение она назвала бы логичным. Мы не можем здесь больше оставаться. Люди сошли с ума, Лейс. Мы должны лететь туда, где их нет. Нам придется много работать, они не знают и не хотят знать, как это делается.

Румяная от работы Лейс кивнула и, поколебавшись, вышла на балкон. Небо на востоке светилось розовым. Лейс посмотрела на город, потом вниз, на бассейн. Фонари все еще освещали лужайку. В неподвижном утреннем воздухе вертикально поднималась тонкая струйка голубоватого дыма. Человечество заново открыло для себя огонь, и бесполезные обломки глайдера послужили первым топливом. Девственную белизну мрамора заляпало темное пятно подсохшей крови — там, где раньше лежало девичье тело. Обугленные кости на аккуратно подстриженном газоне являлись жутким свидетельством того, что одно из предназначений огня стало вновь известно человечеству. Людей на лужайке больше не было. Собственно, их осталось очень мало и во всем мире. По Земле теперь бродили большие стаи двуногих, опасных в своей ярости зверей.

Румянец медленно сошел с лица Лейс, и она тихо вернулась в комнату.

Тэл открыл ворота лаборатории и принялся запускать двигатель самолета. Две минуты спустя пропеллер уже вращался со звуком, напоминавшим шум разрываемого толстого бархата. А еще через минуту летательный аппарат ринулся в утреннее небо и, сопровождаемый удивленными взглядами случайных зрителей, устремился на север.

Управление оказалось чрезвычайно простым — требовалось лишь задать направление, высоту и скорость полета. Все остальное делал автопилот. Это оказалось очень кстати — усталые путешественники смогли поспать.

Когда они проснулись, солнце ярко освещало обширное водное пространство, полтора века назад называвшееся озером Мичиган. Автопилот без проблем посадил аппарат в аэропорту на окраине заброшенного города. В былые времена здесь жили двадцать тысяч человек, но, когда появилась Машина, город стал необитаем.

В самолете автоматическая система обогрева поддерживала вполне приемлемую температуру, но снаружи было очень холодно. В тени деревьев на увядшей траве виднелся странный белый налет, быстро исчезавший, когда его касались солнечные лучи. Тэл выбрался из самолета и огляделся. Вокруг раскинулось безмолвное пространство летного поля. Издали доносился негромкий плеск волн. Стараниями Машины на Земле не осталось вредных насекомых. Не было ни крыс, ни мышей, ни даже кроликов — эти животные жили теперь лишь в заповедниках. Неподалеку паслись олени, но они вели себя тише, чем могли себе представить люди. Над головой, со свистом рассекая воздух, пролетела большая птица.

— Как тут холодно! — сказала Лейс.

Тэл повернулся к ней. Высокая и стройная, она стояла рядом, одетая в бело-золотистое платье. Темные волосы контрастировали с его белизной. Тэл несколько секунд смотрел в глаза девушки. Страха в них не было. Мягко улыбнувшись, Тэл повернул Лейс лицом к себе и обнял. Ее тело было податливым и теплым, и здесь, на пустом летном поле, это было необыкновенное, успокаивающее, животворное тепло.

— Да, холодно, — согласился, поежившись, Тэл. — Хорошо, мы взяли с собой много одежды. Она нам понадобится. Возможно, отыщем что-нибудь и здесь. Город разрушен, но где-нибудь должны найтись орудия, с помощью которых человек существовал до Машины.

— Мы будем все время одни? — тихо спросила Лейс.

— Это не навсегда, Лейс. Пусть наши умы утратили знания, которые предки накапливали в течение веков, но главное знание, знание того, как произвести на свет новую жизнь, подвластно не умам, а телам. И наши тела не забыли, каким образом совершается это чудо. Так что рано или поздно мы будем не одни.

Он поцеловал ее, и Лейс с готовностью ответила на поцелуй; в ее темных глазах мелькнула искорка надежды, любви и веры.

— А кроме того, моя дорогая, мы не единственные, кто сохранил рассудок. Помнишь, что сказала Машина?.. Остались те, кто знает тайны земледелия. Они тоже уйдут на север. Они понимают, что лишь здесь будут свободны от безумцев и смогут реализовать свои знания.

— Здесь же холодно!.. Я слышала, холод убивает растения.

— Посмотри на траву, Лейс. Ей известно, что наступают холода. Ей известно, что время умирать, и она рождает новую жизнь. Посмотри, — он поднял щепотку семян из увядшей коричневой травы, — в них спит жизнь, которая пробудится, едва с юга снова придет тепло.

Лейс и Тэл взялись за руки и направились в город. Как отцы и деды, они никогда не испытывали холода и ничего не знали о нем. Им были неведомы одеяла — только шелковые простыни. Молодые люди бродили по городу, и от холода в глазах девушки стояли слезы. Но страха — не было.

Когда они нашли в большом здании подходящее помещение, уже смеркалось. Это была маленькая комнатка с тяжелой деревянной дверью толщиной примерно в шесть дюймов и окном из тройного стекла, выходившим в комнату побольше. Размеры комнатки составляли едва ли десять на десять футов, и в ней ощущался какой-то странный, застарелый запах.

Выбор оказался удивительно удачным — комнатка была непродуваемой и сухой.

Прапрадеды могли бы сказать им, что когда-то это была холодильная камера в мясной лавке. Впрочем, Тэлу и Лейс сегодня было все равно, как называлась эта комнатка. Они решили провести ночь здесь. Легли, как всегда, обнаженными, под шелковые простыни. Но даже жаркие объятия не спасали от холода. Отчаявшись согреть дрожащую Лейс, Тэл отправился на поиски и вскоре нашел два старых куска брезента, которые хоть и пожелтели от времени, однако оказались еще достаточно прочными. Брезент согрел обоих, и они наконец уснули крепким сном счастливых людей.

Утром они развели огонь и быстро обнаружили, что такой очаг загрязняет воздух в помещении и прожигает пол. Тэл снова отправился на поиски, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти старый холодильный механизм с системой змеевиков. Тэл совершенно не понял назначения этого устройства, но быстро приспособил его к своим нуждам. Самолет был разобран, паровой котел подсоединен к холодильным трубам, а из змеевиков и труб собрана высокоэффективная обогревательная система. В баках оставалось еще около двухсот галлонов декана, и проблемы с отоплением на время исчезли.

Однако через неделю появились другие проблемы — с юга явилась молодая пара, Рит и Каль, в большом фургоне, который тащили двое странных животных, называемых «лошадьми». Новички знали секреты фермерства, но представления не имели о том, как обогревать помещение, и Тэлу с Лейс пришлось потесниться. В комнате поселили и лошадей — ведь люди не знали, что те легко переносят низкую температуру.

На следующий день стало ясно, что лошадей не слишком беспокоит холод и что они с готовностью едят засохшую бурую траву. Животных выпустили наружу, и в помещении стало посвободнее. А потом удалось найти еще одну холодильную камеру и несколько кусков брезента. В этом помещении тоже оборудовали отопление.

Тэл припаял змеевик к металлическому барабану, который решил использовать в качестве резервуара для воды. Второго парового котла не было, но сумели сложить маленькую печь из камней и глины. Ее топили деревом. Тэл действительно хорошо разбирался в науке. Даже в чем-то и ошибаясь, он руководствовался здравым смыслом и всегда добивался успеха. Чтобы поддерживать тепло в хорошо изолированном помещении, хватало всего нескольких поленьев. Тут же выяснилось, что Рит умеет готовить. Так у них появилась горячая еда.

Прошло не слишком много времени, и в городе у озера появились новые гости.

К весне здесь собралось уже более двухсот пар — почти сплошная молодежь, лишь некоторые с детьми. Свободных холодильных камер давно уже не осталось, но начали приспосабливать обычные дома, используя для отопления старые паровые радиаторы. Отсутствие вентиляции едва не привело к нескольким отравлениям угарным газом. Но Тэл разобрался в причинах такого несчастья, и теперь даже в самую суровую погоду в комнатах поддерживались комфортабельные условия. Из книг поселенцы получили сведения об одежде и о том, как ее изготавливать. Материалы под рукой имелись. Стало больше и животных. Оленей успешно ловили и, поскольку многие из вновь прибывших были фермерами, не убивали, а помещали в загон, ожидая приплода.

Пришла весна, стало теплее. Фермеры начали работать. Их знаний не хватало для ведения хозяйства в этих холодных краях, и Тэл предложил заняться выращиванием местных съедобных злаков. Он считал, что здешние растения более выносливы и наверняка дадут хороший урожай.

Наступило лето. А вместе с ним с юга явились двуногие звери. Они окончательно одичали. Их было мало, и в большинстве своем это были коварные беспощадные бойцы, сумевшие выжить в условиях жесткого естественного отбора. Они явились не только за пищей — животные инстинкты брали свое, а собственных самок давно съели.

Двуногие звери принялись похищать женщин и детей, и потребовалось немало труда, чтобы отбить эти набеги. К счастью, в это же время с юга пришли несколько уцелевших девушек, умных, ловких и сильных, хорошо изучивших повадки одичавших мужчин. Они быстро разобрались в ситуации, поселились в городе и, поделившись своим опытом, помогли дать отпор двуногим зверям. А потом наступила осень, и набеги с юга прекратились из-за холодов. Зима выдалась гораздо более холодной, чем предыдущая. У Тэла было немало возможностей проявить свой инженерный талант. Порой однако требовался и другой талант — умение убеждать, поскольку многие от холода впали в отчаяние.

— Мы должны победить, — говорил Тэл, — поскольку можем объединить наши знания и у нас есть инструменты и оружие.

И они в конце концов победили. Но на это потребовалась вся их жизнь и часть жизни их детей.

А внуки вернулись на юг. Ведь там больше не было двуногих зверей. И можно было жить не работая — фруктов и воды хватало на всех…