Глава 14. Новый опыт

На следующий день Ерёменко прибыл без четверти восемь. К этому моменту я полностью собрался, оставалось только надеть ботинки. Инструктор молниеносно переоблачился, попутно изучая обстановку в квартире, похоже, на предмет возможного компромата. И мы отправились на полигон.

Вчера, по возвращении, я совершил обзорную экскурсию по населённому пункту, которая не заняла и получаса. Куда бы я ни направился, везде проходил не более двух кварталов, а дальше простирались бескрайние поля с редкими перелесками. Тогда я, нагуляв аппетит, заглянул-таки в кафе, рекомендованное Ерёменко. Это было уютное и приличное заведение. Ассортимент блюд не поражал разнообразием, зато еда оказалась свежеприготовленной и вкусной. Вначале на стол поставили густую и в меру холодную окрошку. На второе принесли мясо, запечённое с картошкой, грибами и сыром. Не знаю почему, но я в шутку преобразовывал все названия мясных блюд, подставляя вместо «говядины», «свинины» или «птицы» сочетания типа «мясо мёртвых свиней», «…коров» или «…куриц». Как вам строчка в меню ресторана: «Тефтельки пикантные из мяса мёртвых свиней»? Не каждому такая терминология показалась бы забавной, но по крайней мере я не питал иллюзий касаемо происхождения мясных продуктов. И вот я впервые попробовал «мясо мёртвых страусов». Оказалось ничего.

Придя домой, посидел в интернете, посмотрел пару фильмов, мариновавшихся на моём лэптопе уже целый год. И понял, что делать больше нечего. А когда делать нечего, нужно либо ложиться спать, либо заниматься физической активностью. Выбрал второе.

Надел маскхалат, распаковал второй комплект лёгких ботинок (типа кроссовок), нацепил их. И снова отправился на экскурсию по окрестностям, только уже по большему радиусу. Конечно, в любой российской деревне молодой человек на пробежке выглядит как минимум глупо. Местные, скорее всего, сочтут его бездельником, впустую тратящим силы, вместо того чтобы управляться по хозяйству или расслабляться с пацанами на завалинке. Однако я наплевал на стереотипы и углубился в поля, где помимо полезной нагрузки получил немало удовлетворения от открывавшихся видов.

Намотал километров десять, даже не натерев мозолей. И вернувшись в квартиру, понял, что спать теперь точно буду хорошо. Стемнело непривычно мгновенно, как это и бывает на юге. Солнце буквально упало за горизонт. Я написал сообщение Вике, и та предложила созвониться.

Вика рассказала мне о своём небольшом бизнесе. Лет пять назад она вдвоём с приятелем открыла частные курсы вождения мотоциклов. А теперь в их активе числились собственное помещение за городом, небольшой склад мотозапчастей и государственная аккредитация школы для водителей категории «А». Конечно, отец помог с покупкой заброшенного цеха, но на правах инвестора. Бизнес приносил доход и работал уже на таком уровне организации, который позволял не принимать личного участия в техпроцессе. Однако Вика всё равно периодически проводила индивидуальные занятия и частенько зависала на площадке и в офисе. Но вот после трагедии с отцом она ещё ни разу не появилась в своей мотошколе. И первое, что я посоветовал, – это как можно скорее заняться делами, пока партнёр не отжал бизнес себе. Девушка восприняла шутку и даже немного повеселела. Эх, Вика, Вика. Как же странно всё получилось. И ведь я уже скучаю по тебе.

Мы болтали целый час, и напоследок я пообещал, что когда вернусь в Питер, сразу приеду к ней на индивидуальные курсы вождения. Затем я мгновенно уснул под монотонное звучание аудиокниги в плеере. Ночью поднялся сильный ветер и до утра завывал где-то в вентиляции.

А сегодня предстоял жаркий день. На небе ни облачка. Ветер окончательно просушил землю и гонял по дороге небольшие пылевые вихри.

Серб встретил нас у центрального выхода из лагеря. Вернее, мы его там нашли. Горан общался с каким-то майором нацгвардии и ещё одним – лихого вида кубанским казаком в возрасте, с длинными закрученными усами. Вокруг них собирались обычные резервисты. Мы поздоровались.

– Палыч, – обратился серб к казаку и указал на меня, – прими новобранца. Приписан к нам.

Палыч достал список и внёс туда мои данные. Потом отправился разбираться с остальными.

– Ну что, Романов, понеслось твоё обучение, – сказал Ерёменко и хлопнул меня по плечу. – Переходишь во временное подчинение к Трофим Палычу, до особых распоряжений с моей стороны.

– Так точно! – подтвердил я.

– Бойцы! Слушай мою команду! – прозвучал зычный голос нового командира. – В колонну по трое – становись!

Команда вызвала некоторую суматоху в наших рядах, не все сразу сориентировались, как становиться. Но через несколько секунд собрались во вполне удовлетворительного вида строй. «„Удавлетворительный“ от слова „удав“» – вспомнилась мне студенческая шутка.

– К месту прохождения обучения… шагом марш! – проголосил Палыч, и мы двинулись прочь от лагеря, стараясь шагать в ногу.

Мелкая белая пыль подымалась от каждого шага, и я не позавидовал тем, кто шествовал в хвосте колонны. Очень живо вспомнилась армейка – первые месяцы, когда всё казалось чуждым мне и бессмысленным. Потом ничего, пообвыкся, стал своим в штабе и даже в домах некоторых командиров. Теперь вспоминал то время с ностальгией. Вернее, вспомнил только сейчас, когда затопал берцами по пыльной гравийке. Ноги-то, они помнят.

По прибытии на полигон Палыч ушёл в здание командного пункта, приказав не расходиться. Солнце припекало, и только свежий пока ещё ветерок компенсировал жару.

Не успели бойцы разбрестись по окрестностям, как казак вернулся в сопровождении трёх военнослужащих в званиях от сержанта до старшины. Те разделили нас на три примерно одинаковые группы и, кратко представившись, сообщили о теме предстоящих занятий.

А ждала нас огневая подготовка во всех проявлениях, к коей мы незамедлительно приступили. Под шуточки и пыхтение наш сборный отряд принялся восстанавливать в памяти (а кто и изучать заново) материальную часть оружия и боеприпасов. Слушали инструкторов, снаряжали магазины, собирали и разбирали автоматы. Прямо здесь, в поле стояли простенькие учебные классы под жестяными навесами, где мы в долгожданной тени прослушали ликбез по основам и правилам стрельбы.

Сначала я с какой-то нерешительностью отнёсся к происходящему, но когда осознал, что здесь никто ничего от меня не требует и ни к чему не обязывает, дело пошло веселее. Я пару раз сноровисто разобрал и собрал АКС, потом повторил то же самое на норматив. На мой вопросительный взгляд сержант, фиксировавший результаты, кивнул, мол, всё нормально. На удивление легко я решил пару задач на поправки и упреждения. Время летело быстро, слегка напрягала жара. Спустя часа четыре практически беспрерывного пребывания под открытым небом моя фляга почти опустела, а одежда успела несколько раз промокнуть от пота и высохнуть. И вот наконец нас привели к заветному стрельбищу, и стало понятно, что сегодня мы постреляем по-настоящему. Наш усатый командир, которого не было видно во время теоретической части, вдруг появился откуда ни возьмись и принялся поднимать боевой дух подопечных различными байками и анекдотами, когда мой служебный «кирпичик» призывно завибрировал в нагрудном кармане.

– Романов! – послышался из динамика голос Ерёменко. – Приказываю срочно прибыть к жилому лагерю! У тебя три минуты! Выполнять!

Я секунды поколебался, затем подтвердил получение приказа и, оповестив Палыча, направился в обратный путь. Прошло уже полминуты, когда я догадался, что, шагая даже очень быстро, не успею добраться вовремя. Пришлось перейти на бег. Выглядело это немного странно, но приказ есть приказ – я принял эти правила. К концу первой минуты я понял, что не проделал нужной трети пути, и пришлось припустить ещё сильнее. В итоге я всё же оказался в нужном месте спустя обозначенное время с небольшим хвостиком.

Василий Иванович скептически посмотрел на меня – краснолицего, промокшего от пота, конвульсивно втягивавшего воздух, затем взглянул на часы.

– В принципе, уложился, – констатировал он, – но мне не нравится твоя одышка. Надо бы подтянуть выносливость.

– Вообще-то я регулярно выхожу на пробежки, – пропыхтел я.

– Не важно, сколько ты тренируешься. Важно – как, – выдал инструктор. – Ну ладно, с этим мы разберёмся. А сейчас пошли к машине, немного прокатимся.

– У меня форма насквозь пропотевшая и вся в пыли, я вам салон испорчу, – предупредил я.

– Спокойно, Романов, машина служебная, и девок я здесь не вожу, так что обойдёмся без жеманства. Залезай.

Я залез, и мы покатили по незнакомой мне грунтовой дороге в глубь полигона. Через пару минут я понял, что подъезжаем к стрельбищу, только с другой стороны.

– Ты что думал, оставлю тебя без десерта? – хмыкнул инструктор, выходя из автомобиля. – Пойдёшь стрелять как миленький.

И мы направились к пункту боепитания, где Василий Иванович перекинулся парой слов со старшим. Тот коротко велел парнишке, сноровисто вскрывавшему цинк, выдать нам патроны, что боец и сделал, протянув нам через окошко пять снаряжённых магазинов.

Мы подождали, пока отстреляются другие курсанты, и отправились на огневой рубеж. Мне сразу понравилось, что стрелять пришлось не из положения лёжа. В оборудованной траншее вести огонь предполагалось стоя, с удобным упором на бруствер. Правда, блеснуть навыками стрельбы мне это не помогло – да и какие навыки? В стрельбе из нарезного оружия я так и не успел попрактиковаться, хотя карабин был куплен с год назад.

К концу первого магазина я с горем пополам смог поразить ближайшую мишень, а дальнюю даже видел с трудом во время прицеливания. Ерёменко молчал. Я, не глядя на него, сменил магазин и по команде приготовился продолжать стрельбу.

Теперь я расслабился, представил себя пришедшим в стрелковый клуб с единственной целью – расстрелять десяток-другой патронов лишь для собственного удовольствия. Встал поудобней, взял низ грудной мишени на прицел, выдохнул и потянул спуск. Результата не было, но я заметил, как пули выбили грунт ниже цели. Видимо, недостаточно плавно спустил курок. Следующей короткой очередью я поразил мишень и перевёл автомат в режим одиночного огня. Дальше дело пошло лучше: после одиночных выстрелов оружие незначительно уводило в сторону от цели, и я мог быстро её находить и стрелять снова. Таким образом, я уже на седьмом патроне уложил ростовую мишень. Наконец пришла определённая уверенность, и остальные магазины я потратил на закрепление навыков.

Примерно так же, как и тот день, пролетели следующие три. Полигон жил и работал круглосуточно, семь дней в неделю. Я учился оказывать первую помощь, метал учебные гранаты, стрелял из пистолета, автомата, пулемёта и даже был удостоен десятка выстрелов из СВД. Я повторял и улучшал некоторые показавшиеся мне сложными упражнения. Удивился, как хорошо работают с резервистами инструкторы от военных. Они терпеливо, доходчиво и, главное, до достижения положительного результата разъясняли нам все тонкости боевой подготовки. За эти дни я уже знал и умел больше, чем за месяцы военной кафедры и срочной службы. В конце учебного дня Ерёменко, как правило, проводил дополнительный инструктаж на тему того, как полученные навыки могут пригодиться именно мне. В этих наставлениях было множество примеров из его собственного опыта, и я убедился, что мой инструктор не потерял руку на пилораме, а прошёл огонь и воду, прежде чем оказаться на непыльной работе в Фонде.

Мы выезжали на полигон то в первую, то во вторую смену, через день. Стоит ли говорить, что за полдня занятий я уставал так, что ни о каких пробежках или поездках на минеральные источники речи не шло? Вкусные обеды и ужины мне готовила милая старушка из соседнего дома, к которой я всё же решил обратиться. О проблемах со сном я забыл напрочь.

Вот и сегодня после второй смены я добрался домой около семи. Плотно поужинал и не придумал ничего лучше, как завалиться на диван пересматривать экранизацию «Трудно быть богом» Стругацких.

Очевидно, я начал дремать на первых минутах фильма, выхватывая сознанием куски киноленты. Из благостного состояния меня нагло вывел надрывавшийся где-то в коридоре телефон. Звонил мой личный мобильный. Это была Вика, и с первых мгновений разговора я понял, что с ней что-то не так. Сонливость тут же улетучилась.

– Я хочу тебе кое-что рассказать. Это о моём отце, – начала девушка после короткого приветствия. – Я говорила, что он погиб. По официальной версии, его водитель не справился с управлением, выехал на встречную полосу, где столкнулся с грузовиком.

Вика всхлипнула, и на некоторое время в трубке повисла тишина. Я не стал встревать с неуместными расспросами, просто ждал.

– Но понимаешь, с того самого дня мне не верилось в несчастный случай, – продолжила она. – И вот сегодня мне позвонили какие-то люди. Папа всегда говорил мне не брать трубку, когда звонят со скрытого номера, но я подумала, что, может быть, это ты звонишь через интернет или ещё как-то. И взяла. Там был голос, искажённый, мужской. Он говорил страшные вещи, очень неприятные.

В трубке снова стало тихо, слышались только отрывистые вздохи.

– Серёж, я была права. Отца и его друга убили. И теперь им что-то нужно от меня.

– Они чего-то требовали? – задал я первый вопрос.

– Ничего. Просто наговорили кучу гадостей и бросили трубку.

– Это не может быть злой шуткой? У тебя нет врагов или завистников?

– Поверь, я знаю, что говорю, это не розыгрыш, – Викин голос зазвучал более собранно. – Скорее всего, это связано со службой отца. Он был военным, и мы постоянно переезжали с места на место. Потом дали квартиру, и мы наконец осели в пригороде Питера. Через время он уволился из армии и со своим другом открыл небольшой строительный бизнес. Всё было хорошо, но лет пять назад их снова позвали на госслужбу. Я не поверила, но они с партнёром продали бизнес и вышли на новую работу. До сих пор не знаю, чем он занимался. Папа всегда обходил эту тему стороной.

– Хорошо, я тебе верю. Где ты сейчас? – задал я второй ключевой вопрос.

– Я дома…

– У вас есть охрана или консьерж, есть с ними связь? – спросил я снова, не дав Вике закончить фразу.

– Да, есть консьерж в парадном, есть его телефон.

– Ты можешь позвонить ему и попросить подняться к тебе с телефоном, затем набрать с его телефона меня, а я тебе перезвоню? Да, и спроси, нет ли посторонних людей внутри.

– Хорошо, попробую, – согласилась Вика, к моему облегчению, без лишних вопросов. – Я перезвоню.

Разговор окончился. Как мне показалось, я только что убил сразу нескольких зайцев. Во-первых, занял голову находившейся на грани срыва подруги конструктивными мыслями и решением конкретных задач. Во-вторых, консьерж проверит подъезд на предмет возможной угрозы. В-третьих, мы обсудим с Викой дальнейшие действия по нейтральному каналу связи, на случай если её телефон может каким-то образом прослушиваться. Но что дальше?

Около минуты я думал и колебался, но потом достал рабочий коммуникатор и сделал вызов.

– Даша, привет. Это Сергей Романов, – представился я, прежде чем понял, что в том не было смысла: мой «ангел» и так прекрасно видела, кто ей звонит. – Ты на работе?

– Здравствуй; конечно, я на работе, – приветливо отозвалась сотрудница. – А где мне ещё быть? К твоему сведению, у меня тоже стажировка.

– Не знаю, с чего начать. У одного хорошего человека там – в Питере – проблемы. Это девушка, ей угрожают. Опасаться есть повод. Её отец погиб недавно, и есть подозрение, что это не было случайностью. Не думаю, что обращение в органы даст быстрый эффект, но её нужно обезопасить, хотя бы на первое время. Я хочу пригласить её к себе, здесь она будет в безопасности. Ты можешь согласовать данный вопрос с кем следует?

– Повиси минутку, – только и сказала Даша после некоторой паузы.

В динамике заиграла музыка, а я перебирал резервные варианты действий.

– Сергей, скажи, кто эта девушка, кем она тебе приходится? – вновь послышался голос на том конце.

– Это моя хорошая подруга, мы знакомы много лет, ещё с института. Зовут Малтис Виктория Павловна, – начал я подбирать определение для Вики. – Вернее сказать, она для меня больше чем просто подруга… Постой, а это имеет значение?

– Имеет, – отрезала «ангел». – Я всё поняла. Жди звонка и не волнуйся. До связи.

Потянулись долгие минуты ожидания. Как всегда в подобных ситуациях, время будто вязко замедлилось. Вне зависимости от решения работодателя я был готов мчаться в аэропорт и лететь к Вике. Её безопасность волновала меня сейчас больше, чем новая, до конца так и не понятная работа. Причём опасения вызывало не только физическое, но и моральное состояние девушки: на её долю выпали тяжёлые испытания.

Коммуникатор зазвонил скоро. Вызов шёл от Бонне.

– Привет, Паскаль! – чуть ли не заорал я в трубку. – Рад слышать!

– Привет, Сергей, – ответил тот. – Меня ввели в курс твоего дела и дали полномочия разобраться.

– Скажи, девушка может приехать ко мне сюда на время? – спросил я о главном.

– Конечно, может. Фонд никак не препятствует личной жизни сотрудников, особенно учитывая вашу ситуацию. Более того, я постараюсь помочь прояснить обстановку. Сейчас включи громкую связь и проверь входящие сообщения, я прислал тебе ссылку. Открой.

Я сделал, как просил компьютерщик, и увидел фото Вики в открывшемся профиле из социальной сети.

– Это она, – сообщил я Паскалю, поняв, зачем тот прислал мне ссылку.

– Отлично, значит, я не ошибся, – удовлетворённо откликнулся он. – Я запустил анализ обращений к её социальным профилям. Также, возможно, удастся вытащить историю поисковой активности в отношении её персоны. Но это займёт время.

– А ты можешь получить отчёт по звонкам на её телефон или как-то установить контроль над звонками, чтобы перехватить новые возможные угрозы?

– Нет. Этого не имею права сделать, – с сожалением ответил Паскаль. – Сестра работает гораздо эффективнее, чем даже веб-модуль СОРМ-2 спецслужб. Но вот сфера деятельности операторов голосовой связи для нас терра инкогнита.

– Получается, телефоны слушать нельзя, а компьютеры можно? А также не грех и результаты чужого интеллектуального труда использовать? – не удержался я от каверзного вопроса.

– Ох, Романов! Ты мне теперь до самой смерти не простишь того случая? Меж тем вы сами оставляете личную информацию в сети, а потом удивляетесь, как это злоумышленники на вас выходят. Никто не читает пользовательские соглашения – а ведь в них честно пишут, что будут следить за вами и собирать информацию, как статистическую, так и личную. Так вот я использую эту информацию с умом и только во благо. Как и твой интеллектуальный труд был использован в очень важном деле. И дивиденды, которые ты получишь, поверь, оправдают даже самые дерзкие ожидания.

– Хорошо, извини. Ступил. Закрываю эту тему, – пообещал я, устыдившись своего неуместного сарказма. – И вообще, мне плевать на какие-либо собственность и личные данные. Для меня главное – сберечь девушку.

Паскаль выразил своё почтение такому проявлению заботы и начал было ещё что-то объяснять по поводу отслеживания запросов, но тут ожил второй мой телефон, и я быстро попрощался.

Я сбросил вызов и перенабрал номер звонившего в рабочий коммуникатор. Вика ответила сразу. Её голос прилетел ко мне за тысячи километров в какие-то секунды. Вот бы и сама девушка так же просто оказалась сейчас рядом!

– Это я, – сообщила Вика.

– Ты по-прежнему одна?

– Да. Консьержка оставила телефон и вернулась на пост. Я сказала ей, что бывший парень меня достаёт, и она обещала присмотреть за мной. Очень боевая женщина, блокадница. Подозрительных людей сегодня она не замечала.

– Хорошо, – сказал я, собираясь с мыслями, – Вика, приезжай… вернее, прилетай сегодня ко мне. Я нахожусь под Краснодаром в довольно безопасном месте. Решим здесь спокойно, что делать дальше. Только скажи: как и где твоя мама? Ей может что-то угрожать?

– Вообще-то, – ответила Вика грустно, – я хотела тебе сказать, но ты не дал. Дело в том, что мы давно уже собирались с мамой в гости к её сестре в Прибалтику. У нас и визы готовы. Только я передумала ехать и отправляла маму одну. Но теперь мы не можем рисковать, и нам придётся уехать. Я звонила сказать тебе, что улетаю сегодня. Прости. Я позвоню сразу, как только доберёмся.

Внутри что-то оборвалось: понимание того, что наша разлука может превратиться в расставание на неопределённый срок, больно резануло по сердцу.

– Не проси прощения, так будет даже лучше, безопаснее, – попытался я скрыть разочарование. – Только будьте очень осторожны, держитесь вместе, держитесь возле людей. Если понадобится какая-либо помощь здесь, звони, я подключу знакомых, друзей.

Мы скомканно попрощались, телефон отключился. Я сел в кресло и тупо уставился в экран телевизора, где всё это время продолжалось кино. Угрюмый чёрно-белый фильм полностью отражал моё состояние опустошённости. Выходит, я зря затеял эту глупую операцию спасения, поставил на уши Фонд. А ведь вопрос был уже решён. В чём-то прав мой приятель Витя Кононов, когда говорит, что самые сложные проблемы начинаются там, где появляется девушка. Жил себе спокойно, стрелял из автомата, пил чай с сербами, готовился стать суперагентом секретной организации. А теперь что? Всё это стало смешным и бессмысленным.

Ты влюбился, Сергей Валерьевич. Втрескался как подросток. И твоя влюблённость усугубляется разлукой и оправданной тревогой за любимого человека. Этого ты хотел? А как же кругосветка на мотоцикле, полгода на Бали или Соловках? Ты свободный человек! Нет?

Фильм закончился. Стройными рядами прошли титры. Проигрыватель на подключённом к телевизору ноутбуке отключился, и через несколько минут по экрану побежали разноцветные полосы. Компьютер в режиме простоя не всегда бездельничает: он может, например, отправлять результаты телеметрии или дефрагментировать данные, собирая куски файлов по всей площади носителя и раскладывая их друг за другом для ускорения доступа. У людей это называется медитацией. Простыми её методами я овладел в пору экспериментов с различными психологическими и духовными практиками. Лёгкая медитация часто выручала меня в те моменты, когда нужно было упорядочить мысли, сконцентрироваться на чём-то важном. Вот и сейчас спустя каких-то пятнадцать минут я был спокоен и мыслил конструктивно.

Вика покидает страну и сможет пробыть за границей до трёх месяцев. За это время можно детально проанализировать ситуацию и начать принимать меры. С таким же успехом – или даже большим – можно было бы скрываться от злоумышленников и на родине, но поездку Вика с мамой запланировали заранее, и нет смысла от неё отказываться.

Уже сейчас Вика едет в аэропорт. В Санкт-Петербурге в это время ещё разгар активности: люди гуляют и развлекаются на все лады. Не думаю, что при соблюдении элементарных мер безопасности девушке что-то может угрожать.

Чего добивались звонившие? Они ничего не требовали, лишь запугивали. И это означает, что они либо просто хотели поиздеваться, либо подготавливали объект к выдвижению своих требований. В расчёте на то, что девушка, будучи запуганной, выполнит всё, лишь бы от неё отстали. В обоих случаях быстрый физический контакт с плохими последствиями маловероятен.

Таким образом, ситуация не требует каких-либо паникёрских действий, и я могу и должен продолжать выполнять обязанности на новой работе. Да, я могу ещё долго не увидеть Вику, и поэтому остаётся горький осадок. Но тут уже говорит скорее мой эгоизм, нежели здравый смысл.

«Дело было вечером, делать было нечего», – вспомнилась строка из детского стихотворения. Ни о каком блаженном безделье речь уже не шла. Я надел спортивный костюм и вышел из дома. Спустился к реке, пошагал по просёлочной дороге, погрузившись в размышления. Прохладный воздух, стекая в низину, приносил луговые ароматы. Кузнечики стрекотали летние серенады. Солнце целенаправленно катилось за горизонт.

Я гулял в окрестностях посёлка не меньше часа, когда зазвонил коммуникатор.

– Есть первые данные по твоей девушке, – с ходу сообщил Паскаль. – Ею заинтересовалось некое столичное издательство, занимающееся переводом и переизданием иностранной литературы. На первый взгляд, ничего необычного, кроме того что один из двух учредителей является гражданином иностранного государства. Вроде бы и тут всё сходится – занимаются адаптацией иностранной литературы для России. Но с IP-адресов, арендуемых организацией, было подозрительно много обращений к социальным профилям девушки. Я также установил профили, с которых происходили некоторые обращения. Эти профили, в свою очередь, заходили к ней и с других адресов. В совокупности я собрал больше пятидесяти обращений от них за тридцать четыре дня. Сейчас составляю более широкий круг обращений, а также пытаюсь получить историю запросов в поисковых системах. Пришлю тебе ссылки на контору и на профили. Выясни у подруги, что ей о них известно. И пусть вспомнит, что могло произойти месяц назад, что вызвало всплеск интереса к её персоне.

– Боюсь, я знаю, что могло произойти месяц назад. Погиб её отец.

Паскаль замолчал.

– Она не приедет, – сообщил я новость. – У них с матерью нашлась возможность уехать за границу, и они ею воспользовались. Но я всё равно буду благодарен за помощь в разрешении ситуации.

– Будь уверен, я раскопаю всё, что возможно. Тем паче что у нас достаточно времени, – постарался успокоить меня компьютерщик. – А ты продолжай стажировку. Это важно.

Я был уже спокоен и не собирался нарушать установленный распорядок. Поэтому поблагодарил коллегу и попрощался. Вдохнул полной грудью свежий вечерний воздух, оглянулся по сторонам и побрёл обратно в своё временное пристанище.

Ещё с лестничной площадки услышал, как разрывался в недрах квартиры оставленный там мой личный мобильный. Я забежал в комнату, схватил аппарат и обнаружил там семь пропущенных вызовов с неизвестного питерского номера. Конечно, я перезвонил, и мне ответили.

Затем я сразу же набрал Паскаля и выпалил в трубку: «Она приезжает! Всё остаётся в силе!»

Через полчаса (именно столько пришлось ждать такси) я мчался в сторону краснодарского аэропорта. Вика позвонила мне и сообщила, что передумала лететь в Европу. Вместо этого ближайшим рейсом она прибывала в Краснодар под мою опеку. Сказать, что я обрадовался, значило ничего не сказать. У меня словно выросли крылья, на которых я воспарил, взяв курс на место встречи.

В аэропорту было людно. Толпы отдыхающих со всей страны отбывали и прибывали беспрерывно. С особо подозрительными гражданами беседовали сотрудники полиции, а их собаки как бы между делом обнюхивали багаж.

Я устроился в укромном месте, откуда хорошо просматривался выход для прибывающих пассажиров. Ждать пришлось недолго, и когда в проходе появилась Вика, я вышел ей навстречу. Девушка волновалась не меньше моего, на её лице радость сменялась растерянностью, и наоборот. Только сейчас я понял, как скучал по ней. Мы обнялись и стояли так, пока поток пассажиров не стал напирать со всех сторон.

На обратном пути мне позвонил Ерёменко и поинтересовался, с какого перепугу система вдруг скорректировала данные по моей стажировке. Я рассказал, не вдаваясь в подробности, о приезде девушки. Инструктор ехидно пожелал нам спокойной ночи и напомнил о раннем подъёме.

А ночь и правда была спокойная. Мы быстро добрались. В темноте Вика абсолютно не поняла, куда же я её завёз, но после душа и чашки ромашкового чая успокоилась. Рассказала мне о том, что мама, будучи мудрой женщиной, предложила дочери ехать туда, куда подсказывает сердце, а сама отбыла в гости к родственникам, как и планировала. Дочь, будучи тоже неглупой девушкой, купила новый телефон и номер, с которого еле успела дозвониться до меня до посадки в самолёт.

Сейчас я чувствовал, что все условности в наших отношениях отпали сами собой, мы стали очень близки. Разговаривали чуть ли не обо всём, только о хорошем. Проблемы могли и подождать по случаю такой неожиданной, но желанной встречи.

Совсем скоро мы легли спать и, обнявшись, заснули крепким безмятежным сном. За окном пели сверчки и слышался отдалённый шум автострады. В эту ночь мне приснился первый из этих необычных снов.