СНЫ МЕРТВЕЦА
Он плыл по звездной реке, глядя в бескрайнюю черноту, уходящую в бесконечность.
Кто он такой? Ему подумалось, что можно было бы вспомнить, если бы удалось сосредоточиться, но что–то в этой мысли показалось ему опасным. Лучше забыть. Принять растворенность в неведомом.
Он закрыл глаза — или, по крайней мере, перестал видеть. Не имеет значения, кто он или кем мог быть. Сейчас ему покойно, он — невесомое судно, влекомое космическим потоком, в окружении бесконечного океана совершенного спокойствия.
И все же…
Возникло нечто. Некий разлад, тревожность — вроде легкой зыби на поверхности абсолютного спокойствия. Он старался не обращать на это внимания. Позволить осознанию ускользнуть, уйти в пустоту.
Но оно было настойчивым.
— Ублюдок жив.
— Что?
— Он жив. Только что заметил, как он вздрогнул.
— Ты уверен? Я никогда не видел, чтобы человек с таким мертвенно–бледным лицом мог подавать признаки жизни.
— Да и я тоже, приятель. Но его грудь поднимается и опускается. Видишь?
— Ну… да чтоб меня вздрючили!
— Что–что?
— Да чтоб меня вздрючили, я сказал.
Гнетущая тишина.
— Ты имел в виду — буквально или — как это… метафорически? Просто… мы уже несколько дней на этом корабле торчим. У мужчины ведь есть некоторые потребности…
— Что за хрень ты несешь?
— Забудь. Так мы берем его сапоги или как?
— Да. Ты хватай за левую ногу. Я займусь правой.
— Постой. Из его живота что–то просачивается.
Снова тишина.
— Парнишка истекает кровью.
— Да. Кто–то здорово ему врезал. Нет ничего хуже, чем рана в брюхе.
— Давай стащим его сапоги и уберемся к чертям отсюда. Прежде чем эти женщины–призраки обнаружат, что мы тут внизу…
И затем осталась лишь одна гнетущая неправдоподобная тишина.
— Ты пришел, — прогрохотал Тираннус, в голосе его кипела злоба. Черный Властелин устремил взгляд на мир, лежащий под ним, его божественный взор прозревал громадную пропасть между небесной сферой и страной смертных с легкостью, доступной только богам.
Новоприбывший уловил ненависть, прозвучавшую в этом божественном голосе, но не придал ей никакого значения. Черный Властелин Тираннус был одним из старейших Главных, рожденных в те времена, когда первые люди только начали ходить по земле.
Но он — Похититель и, значит, — еще древнее.
— Я пришел, — согласился он, и голос его был хладен, как могила, и более глубок, чем пропасти, скрытые на дне величайших океанов.
Они стояли вместе среди звенящей тишины и наблюдали за круговоротом мира далеко внизу. Сталкивались армии, вспыхивала магия, умирали люди.
— Мы побеждаем, — прорычал в конце концов Черный Властелин. В этом рычании прозвучала такая горечь, что в ответ он вполне мог услышать озадаченный смех другого бога.
Но Похититель не смеялся. Он мало что во всем космосе находил забавным.
— Чародеи Союза отступают перед армиями Конгрегации, это верно. Гхолам оставил за собой след тотального опустошения. Но вероломная верховная жрица Матери все еще может изменить соотношение сил.
Тираннус рявкнул с досады. Черная жесткая кожа его лица источала яд, который стекал тонкой струйкой с подбородка и лился вниз: с небес на землю. Через несколько мгновений на поле боя далеко под ними разразилась мрачная буря. Разверзлись небеса, и хлынул поток кислотного дождя, столь едкого, что он сдирал плоть с кости; сотни людей умирали с обеих сторон.
Похититель покачал головой, тем не менее его лицо–череп осталось бесстрастным.
— Ты позволяешь эмоциям управлять собой. Твоя ярость нашему делу не поможет. Ни один бог не может оказывать влияние на события в нижнем мире путем прямого вмешательства. Это единственное правило, которое связывает всех нас.
Тираннус отвернулся, сжав лишенные плоти пальцы с черными когтями в валуноподобные кулаки, способные обратить в прах все живое на земле.
— Я хорошо знаю правила, которые нас связывают, Костлявый Господин. Поэтому я и вызвал тебя сюда.
Похититель поднял гниющую руку и рассеянно поскреб кость, условно обозначающую щеку.
— Это меня заинтересовало. В противном случае я бы никогда не согласился на твое возмутительное требование.
Черный Властелин встретился с ним взглядом: глаза, полные яростного темного пламени, уставились в изъеденные червями и слезящиеся древние вежды Похитителя.
— Я размышляю над тем, чтобы освободить Безымянное.
Он считал, что чувства уже давно над ним не властны, но, услышав слова другого бога, Похититель ощутил вспышку чего- то похожего на воспоминание о страхе.
— То, о чем ты говоришь, — безумие. Безымянное — это нечто без цели в Структуре Творения.
Тираннус ударил огромным кулаком по костяшкам ладони, вызвав звуковую ударную волну, которая пробила бы барабанные перепонки любому смертному в радиусе сотни миль.
— Люди стали слишком заносчивы! — прошипел он. — Они отрекаются от нас, как это сделали некогда их предки. При всей краткости своей жизни они считают себя выше необходимости кому–либо поклоняться.
— И потому в ответ ты спустишь на них Безымянное?
— Я непременно поставлю человечество на место! Пусть трепещут в унынии и ужасе! Пусть обращают к нам мольбы о спасении! Наиболее могущественные из одаренных представляют собой угрозу даже для Пантеона богов. Такое не входило в замысел Создателя.
Похититель бросил взгляд на битву, бушующую внизу. Каждая смерть была подтверждением его действенности, своего рода безмолвной молитвой ему. Верно, освобождение Безымянного и иже с ним послужит ему на пользу — это принесет миру гибель в катастрофических масштабах. И все же Похититель был древним, старейшим из Главных, за исключением Матери. Чрез его врата уже прошли миллионы. И терпеливость всегда была его величайшим достоинством.
— Я не стану участвовать в этом, — заявил Похититель тоном, не допускающим возражений. — Безымянное вызовет опустошение в невиданных масштабах. Может статься, что мы не сумеем снова заточить его в клетку, после того как задача будет выполнена.
— Тогда ты обрекаешь всех нас! — прорычал Тираннус.
Он шагнул к Похитителю. Небеса содрогнулись — столь сильна была его ярость.
— Не всех, — ответил Похититель. Его лицо–череп исказилось в мрачной усмешке. — Я кое–что спланировал на случай, если грянет невозможное.
— А если я предпочту покончить с тобой сейчас? — проревел Тираннус.
Он воздел свои ручищи. Через мгновение он сжимал в них невесть откуда взявшийся огромный цеп, выкованный из абсолютной тьмы.
Похититель рассмеялся — раздался страшный скрежет, будто тысяча надгробных плит со скрипом поднялись и тут же легли на место.
— Ты угрожаешь убить саму смерть? Я все еще буду здесь, когда ты наконец пройдешь сквозь мои врата, Черный Властелин. Пока не останется ничего, что могло бы умереть, и не будет исполнено мое предназначение. Так было написано в Структуре Создателя…
— В Структуре Создателя…
— Структуре…
— Он снова вздрагивает.
— Вот дерьмо! Я был уверен, что с ним покончено. Но он упрямый и живучий.
— А что это у него в руке?
— Похоже на кинжал. А это рубин на рукоятке? Хватай его, быстро.
— Не могу. Он не выпускает.
— Что ты имеешь в виду? Он почти мертвец! Отруби ему пальцы, если надо.
— Постой, а это кто?
Послышалось бряцание цепей.
— Эй, ты! Что ты тут делаешь, внизу?
В ответ — тишина.
— Ха, да он слепой! Наверное, вышел отлить и по ошибке забрел сюда.
Другой голос. Громче, его обладателя это, похоже, забавляет:
— Лучше двигай–ка отсюда, старикан! Здесь небезопасно.
Ответа не последовало. Но шаги не замедлились.
— Я сказал, поворачивай, глухой ста…
Короткая вспышка света и вопль, быстро оборвавшийся.
Затем вновь тишина.
Он снова поплыл. Опять по звездной реке. По–прежнему чувствуя боль, но все же она стала слабеть.
Несущий его светящийся поток, казалось, набирал скорость. Теперь он двигался быстрее. Он чуть улыбнулся. Его путешествие почти завершено. Скоро его страдания закончатся. Наконец он сможет погрузиться в забытье.
Откуда–то из бездонных глубин космоса донесся голос, он услышал свое имя. В этом имени было что–то знакомое, но он закрыл для него свой разум. Узнать его — значит впустить новую боль.
Теперь он несся вперед, звезды под ним превратились в размытое световое пятно. Голос повторил то слово, на сей раз громче.
Казалось, его окутала громадная тень.
Это был череп, такой огромный, что заполнил собой пустоту, подобно небольшой планете. Желтый шар размером с луну слегка повернулся, чтобы получше разглядеть его, и он с ужасом осознал, что это — глаз, жуткий и полный злобы. Звездная река приобрела теперь нездоровый цвет гнойных миазмов, которые сочились в глотку черепа, похожую на пещеру.
Его охватил внезапный ужас. Он попытался закричать, но не издал ни звука. Он отчаянно старался сопротивляться силе потока, но напрасно. Череп поглотит его в любое мгновение.
И затем он в третий раз услышал тот голос, звучащий теперь тише, с некоторого расстояния. И он заставлял себя осознать его, превратить звук в значение.
Карканье. Это звучало как карканье. Звук, который издает птица? Нет, это не то. Должно быть, что–то другое. Это был…
Звук хлопающих крыльев, неожиданное ощущение воздуха, бьющего в лицо. Вокруг него сжались гигантские когти. Он увидел над собой громадную птицу. Она подняла его и унесла прочь от черепа–планеты. Тот ужасный светящийся глаз, повернувшись кверху, наблюдал за его бегством с дикой яростью.
Гигантская птица снова пронзительно крикнула. Казалось, она произнесла:
— Ко.
Но это было не «ко».
Наконец он вспомнил, кто он.
Он открыл глаза, скуля от боли. Он видел только темноту. Кто–то приподнял его. Он почувствовал, как к его губам прижали твердый предмет. Прохладная жидкость потекла в его пересохший рот, и он чуть не подавился, прежде чем проглотить ее.
Тихий шепот воды, которая плескалась о корпус судна, мягкое покачивание корабля на море. Не так давно он побывал в морском путешествии, хотя теперь ему кажется, что это было целую жизнь назад.
— Лежи смирно, — приказал голос, в котором звучала сталь.
— Кто… — начал было он, но грубый палец надавил на его губы, заставив умолкнуть.
— Ты будешь жить. Но, когда очнешься в следующий раз, ты должен быть готов сам позаботиться о себе. Ты понимаешь?
— Да, — прохрипел он.
— Хорошо. А теперь отдыхай.
Звук медленных, размеренных шагов и звяканье металлических кандалов постепенно угасали вдали.
На сей раз, когда он в конце концов уснул, больше не видел снов.
