ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

У него вспотели ладони, несмотря на легкий снег, который, кружась, падал с неба на его лицо и бороду. Он дышал коротко и прерывисто. Уже шесть лет он был Хранителем, распугивал демонов и великанов, все самое жуткое из того, что изрыгал хребет Дьявола, но никогда не волновался так, как сейчас. Уставившись в землю, он пытался усмирить свое бешено колотящееся сердце. Это пришло. Отступление невозможно.

— Она прекрасна, — с благоговением прошептал Таран рядом с ним.

В конце концов он поднял взгляд. Все его страхи растаяли, как остатки снега под первыми лучами солнца.

Под меховым плащом, наброшенным на плечи для защиты от зимнего холода, на Мхайре было синее платье, которое доходило ей до щиколоток. Сестра и кузина заплели в косы ее длинные каштановые волосы. Она была похожа скорее на принцессу, чем на дочь простого пастуха. Завороженный ее красотой, он не сводил с нее глаз и был самым счастливым человеком в мире.

Борун шел под руку с Мхайрой. За ними следовали Леллана и Наталия. Обе женщины выглядели совершенно несчастными, хотя первая, казалось, по крайней мере, пытается это скрыть. Когда Мхайра подошла ближе, Кейн увидел, что ее глаза мокры от слез. Она улыбнулась ему поразительной улыбкой, что могла осветить все вокруг, но в ней была и боль. Боль, которую она не могла скрыть.

Устыдившись своих прежних волнений, он хотел только одного: подойти к Мхайре и заключить ее в свои объятия. Угадав, похоже, его намерения, она слегка покачала головой, и внезапная вспышка глубокой любви к нему затмила боль в ее блестящих серых глазах.

— Я, хм-м, полагаю, что мы почти готовы.

Растагар поправил сначала свое одеяние, а потом — венок, висящий на тонкой шее. Вероний был удивительно подвижным для своих преклонных лет, хотя, казалось, у него в горле что–то застряло. Прежде чем продолжить, он шумно откашлялся.

— Духовный отец, выйди вперед.

Подошел Борун и встал перед Растагаром, ответив улыбкой на улыбку Кейна. Новый Хранитель стал теперь настоящим мужчиной. Хотя борода, которую он отращивал, была жалким зрелищем, в остальном он поразительно возмужал за последний год. Шириной плеч он превосходил даже Кейна, был сильнее любого в Сторожевой Цитадели, кроме самого Командующего, и только Кейн постоянно брал над Боруном верх, когда они упражнялись на тренировочной площадке — той самой, где теперь стояли.

Опустив руку в мешок, висящий на поясе, Растагар достал оттуда щепотку земли. Размяв почву между ладонями, он глубоко втер ее в свои многочисленные морщины.

— Духи земли, — произнес он нараспев, громко, чтобы слышали все собравшиеся, — я прошу вас стать свидетелями того, как соединятся здесь сегодня Бродар Кейн и Мхайра, дочь Магнара, который, к сожалению, ушел от нас вчера утром. Позаботьтесь о его душе, дабы она могла возродиться и снова вернуться к нам. Со своей стороны Борун из Карсуса добровольно вызвался стать Духовным Отцом. Он будет тем камнем, который поддержит эту пару в трудные времена, основой, что поможет нести груз лет, когда они покажутся слишком тяжелыми. Пусть он навсегда останется верным своему слову.

Вероний возложил руку на лоб Боруну и провел линию землей, что была у него на пальце. Закончив, вероний удовлетворенно кивнул. Борун сделал шаг назад, а Кейн и Мхайра вышли вперед.

Кейн бросил украдкой взгляд на свою невесту. Мхайра теперь плакала, не таясь, слезы катились по ее щекам. Решимость в ее глазах; сила, которой она, должно быть, обладала, чтобы пройти через эту церемонию после того, как ее отец погиб во время путешествия, одновременно и вызывала уважение Бродара Кейна, и наполняла его изумлением.

Вероний повернулся к жаровне, которая потрескивала позади него.

— Духи огня, — нараспев произнес он. — Молю вас, поддерживайте любовь этой пары ярко горящей в грядущие годы. Пусть тепло в их сердцах не исчезнет никогда и огонь их страсти одарит нас детьми, чтобы сделать нашу землю сильной.

Растагар держал руки в жаровне дольше, чем следовало бы любому другому. Когда он наконец извлек их оттуда, в каждой ладони он нес по маленькому язычку пламени.

— Теперь каждый из вас возьмет меня за руку, — указал он. Мхайра особенно волновалась из–за этой части церемонии, боясь, что обожжется, хотя другие женщины заверяли ее, что духи ни за что этого не допустят. Смерть отца лишила ее этого страха, и она сжала левую руку верония без всяких колебаний. Кейн взял друида за правую руку. Сначала он на короткое мгновение ощутил сильный жар, который тут же исчез, и его сменило ощущение приятного тепла, разлившегося по всему телу.

Повернувшись к столу, стоящему рядом, Растагар осторожно поднял с него две чашки.

— Духи моря, — проговорил он, — заклинаю вас, поддержите эту пару. Смойте любые сомнения, что еще остаются. Пейте! — Растагар протянул каждому из них по чашке.

Кейн поднял свою и проглотил соленую воду, которая была в ней. На вкус она оказалась неприятной, но традиция требовала, чтобы вода, используемая на церемонии соединения, была настоящей морской водой, из самого Замерзшего моря. Духи явно одобряли эту практику, поскольку никому из принимавших участие в ритуале никогда не было плохо от этой соленой жидкости.

Вероний взял чашки и вернул их на стол. Затем Растагар снял с шеи венок. Он был сделан из веток огромных вечнозеленых деревьев, растущих повсюду в северных пределах, и украшен бледно–голубыми фиалками, которые идеально сочетались с платьем Мхайры.

— Мы почти закончили, — прошептал старик. — Возьмите венок. Держите его между собой. Высоко, где все смогут увидеть.

Кейн и Мхайра вместе взяли венок и повернулись лицом к собравшимся. Этой минуты Кейн боялся больше всего. Он всегда чувствовал себя неуютно в толпе.

Он окинул взором людей, собравшихся в переполненном дворе. Большинство лиц были ему знакомы. Здесь верховный командующий, сам Оргрим Вражий Молот. Старый мастер Харлан, несмотря на свою суровость — самый любимый тренер в цитадели. Интендант Ренно, кузнец Браксус, с которым Кейн подружился за последние годы, и дюжины Хранителей и Хранителей–стажеров. Там были мужчины, рядом с которыми он сражался, мужчины, что спасли ему жизнь, и мужчины, которым спас жизнь он. Всех их объединял долг: защищать Приграничье от угрозы, исходившей от хребта Дьявола.

Присутствовало также и довольно много женщин. По тренировочной площадке были рассеяны жены Хранителей, которые, как Кейн, решили обрести свою половину. Большая часть женщин жила в Восточном Сборе или в одном из маленьких поселений в предместьях столицы. Жизнь на восточной границе может оказаться одинокой и иногда опасной, но Мхайра выбрала именно эту жизнь, чтобы они могли не расставаться. Кейн был Хранителем, давшим клятву защищать эту землю. По крайней мере следующие четыре года.

И тут он посмотрел на нее, стоящую рядом, и преисполнился гордости. Гордости за ее смелость. Гордости за ее веру в него, за ее преданность — ведь она последовала за ним сюда.

Гордость за то, что эта женщина носит его ребенка.

Растагар откашлялся.

— И наконец, я взываю к духам неба. Прошу вас, присматривайте за этой парой, поскольку они соединяют свои жизни, чтобы стать единым целым. Так же как ветки, образующие венок, становятся сильными в единении, так и их души переплетутся и преодолеют вместе величайшие невзгоды. Я даю им сейчас этот венок, чтобы они помнили все сказанное здесь сегодня.

Наклонившись, вероний возложил морщинистые руки на плечи обоим.

— Можете теперь обменяться кольцами.

Начал Кейн, надев золотое кольцо, которое купил у ювелира в Восточном Сборе, на безымянный палец левой руки Мхайры. Ее глаза округлились, когда она увидела его, и Кейн подумал: «Неужели я сделал плохой выбор?» Однако, когда она, повернувшись от Лелланы, надела ему серебряное кольцо, он со смятением осознал, что ей стыдно.

— У отца было не много денег, — сказала она со слезами на щеках. — Когда он заболел, мы втроем изо всех сил тянули эту ферму. Мне жаль…

Кейн нежно прижал палец к ее губам, не дав договорить.

— Я люблю тебя, — сказал он просто. — И я не думаю, что во всем мире найдется кольцо или драгоценность, столь же прекрасная, как твои глаза. Если кто–то и должен извиниться, так это я за то, что принуждаю их смотреть на мою физиономию до конца наших дней.

И с этими словами он притянул ее к себе, не обращая внимания на глазеющую толпу. Обнял ее так, будто никогда уже не отпустит.

— Соединение завершилось, — объявил Растагар под приветственные крики собравшихся. — Я объявляю вас, хм-м, мужем и женой.

Леллана и Наталия подошли поздравить их. Лицо последней было кислым, как свернувшееся молоко.

— Надеюсь, ваша жизнь будет счастливой и полной радости, — сказала она, и в ее голосе явно прозвучала горечь. — В конце концов, дядя Магнар отдал свою жизнь, пытаясь сюда попасть.

— Кузина! — Леллана метнула в Наталию предостерегающий взгляд. — Это был его выбор. Все мы понимали, насколько опасно путешествие в это время года. Он гордился бы тобой, сестренка.

Мхайра обняла Леллану, Кейн кивнул в знак благодарности. Вперед вышел Браксус и стал с огромной силой неистово жать ему руку — парень, не столь крутой, как Бродар, получил бы серьезные повреждения.

— Добро пожаловать в райское блаженство, которое зовется семейной жизнью, парень. Лучший совет, который я могу дать, таков: никогда не отправляйся спать злым после ссоры.

— Да? Чтобы обида не разрасталась?

— Кто говорит об обидах? Мужчине нужно, чтобы утром ему подали завтрак. — Браксус ухмыльнулся своей шутке. Потом его лицо помрачнело, и он протянул огромной рукой сверток. — Хотел дать тебе вот это. Выковал его несколько лет назад. Была у меня хорошая мысль подарить это когда–нибудь своему сыну. Но детей у меня так и не случилось, и, думаю, я и Сэл не становимся моложе. Жаль, ведь мне всегда нравились малыши. Как бы то ни было, теперь он твой.

Кейн развернул ткань. Это был меч — огромный двуручный исполин. Он взмахнул им для пробы.

— Бракс… Я не могу это принять. Это — произведение искусства.

Кузнец отмахнулся от его возражений:

— Нет для него более подходящего хозяина. — Не говоря больше ни слова, Браксус повернулся и зашагал прочь, оставив Кейна с тремя с половиной футами стали в руках.

— Похоже, оба мы прошли долгий путь, — прогрохотал Ор- грим Вражий Молот за его спиной. Новый верховный командующий Сторожевой Цитадели похлопал Кейна по плечу своей ручищей. — Помню, как много лет назад мы с тобой рыскали по берегам Ледотая. Мы так и не нашли банду Скарна. Может, они в конце концов передрались друг с другом.

— Возможно. — Положив руки на пояс, Оргрим устремил взгляд на восток, к Приграничью. — Еще четыре года, Кейн, — сказал он, помолчав. — Затем у тебя будет выбор.

Кейн кивнул.

— Думаю, он уже сделан.

Оргрим кивнул, а затем попрощался с ним. Подошел Борун, лицо его расплылось в улыбке.

— Что ж, дело сделано. Кто же будет теперь ходить со мной по шлюхам?

— О чем ты говоришь? Я никогда не ходил с тобой по шлюхам!

— Да, верно. Неудивительно, что ты так чертовски хорош с мечом, Кейн. У тебя больше практики в размахивании оружием, чем у кого бы то ни было. Посмотрим, останешься ли ты на том же уровне теперь, когда у тебя есть женщина, чтобы делать это за тебя.

— Нахальный засранец! — Кейн ухмыльнулся дерзости своего юного друга. Мхайра закончила разговор с Сэл, женой Брак- суса, и собиралась подойти к ним. Кейн понизил голос. — Я хотел поблагодарить тебя, — сказал он Боруну. — За то, что вмешался в последнюю минуту. За то, что сам вызвался стать Духовным Отцом.

Борун пожал плечами.

— Ты бы сделал то же самое для меня. Ну, навряд ли я когда–нибудь сглупил бы, чтобы жениться. Братья навеки, да?

Кейн кивнул, и мужчины, стукнув кулаком по кулаку, сжали их вместе.

— Братья навеки.

Мхайра подошла к нему, и они постояли, обнявшись. Кейн нежно приложил руку к животу своей только что обретенной жены.

— Мы назовем его Магнар, — прошептал он. — Если это мальчик. В честь твоего папы.

Мхайра обняла его еще крепче, и он понял, что сказал то, что нужно. Гладя ее по волосам, он благодарил духов за то, что они привели эту женщину в его жизнь. Обнимая ее, он странным образом почувствовал, что за ним наблюдают. Подняв глаза, он увидел большого ворона, сидящего на верхушке самой высокой башни и глядящего прямо на него.

Издав пронзительный крик, птица взлетела и направилась на запад, в сторону Сердечного Камня.