Глава 7
18 апреля 2015 года, 21.03
где-то в Новосибирской области
Машина появилась из темноты так неожиданно, что Ваня едва успел ударить по тормозам. Благо скорость была небольшой, поскольку лесная дорога и полная темнота вокруг не располагали к быстрой езде. Навигатор все еще путался в показаниях, поэтому и торопиться было некуда. Машина остановилась в нескольких сантиметрах от бампера другого автомобиля, преградившего им путь.
– Ваня! – возмущенно воскликнула Лиля, сидевшая на самом неудобном месте: посередине заднего сиденья. При таком резком торможении ремень безопасности больно проехался ей по ключице.
– Что Ваня? – огрызнулся ее брат. – Тут дебил какой-то машину на дороге бросил, не проехать.
Все, сидевшие сзади, подались немного вперед, чтобы рассмотреть неожиданное препятствие на лесной дороге, где никого не могло быть в такой час. Они сами оказались здесь совершенно случайно, заблудившись по пути на очередное расследование.
– Черт возьми, – вдруг выдохнул Ваня, рассмотрев машину впереди. – Дворжак, ты видишь то же, что и я?
Войтех, сидевший рядом с ним на пассажирском месте, не отозвался.
– Дворжак! – громче позвал его Ваня, ткнув в плечо.
Войтех сверлил взглядом заднее стекло машины, стоявшей перед ними, и по-прежнему не реагировал. К стеклу дворником был прижат большой лист бумаги с ярко-красной надписью. Несколько долгих секунд в машине висела тишина, а потом Войтех вдруг велел:
– Сдавай назад.
– С дуба рухнул? – возмутился Ваня. – Тут не развернуться, а проехали мы километров семь от указателя. Предлагаешь мне их все задом ехать? Там же темно, хоть глаз выколи.
– Ты видишь, что там написано? – Войтех спокойно посмотрел на него. – Я говорил, не надо сюда сворачивать. И эта надпись только подтверждает мои слова.
– А что там написано? – поинтересовался Нев. С его места разглядеть записку впереди не представлялось возможным.
– Не глушите двигатель. Не выходите из машины. Уезжайте, – прочитал Войтех вслух. – Более чем конкретно.
Ваня проворчал себе под нос что-то про идиотов, которые перегораживают дорогу и пишут странные записки, и придурков, которые им верят, однако включил заднюю передачу и обернулся.
– Лилька, пригнись, не видно ж ни хрена.
Лиля послушно оттянула ремень и нагнулась ближе к Неву, практически положив голову ему на плечо. Ваня еще раз коротко выругался и медленно двинулся обратно, понимая, что семь километров они так не проедут. Лесная дорога была неровной, насколько он помнил, постоянно петляла между деревьями, а задние фонари не предназначались для хорошего освещения пути. Почему-то конструктор не предусмотрел, что кому-то понадобится долго ехать задом в полной темноте. Тонированные стекла только усугубляли положение, и даже противотуманный фонарь не спасал его.
Не проехав и десятка метров, Ваня решил, что стоит попробовать все же развернуться. Тем более в этом месте деревья справа росли друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы он смог поместиться между ними. Главное теперь, чтобы земля под ними была твердой, и они не увязли в ней.
Он действительно почти поместился, лишь чуть-чуть задев крылом одно из деревьев, однако, когда повернулся вперед, неожиданно замер. Теперь фары освещали посторонний автомобиль сбоку, и в их свете стало хорошо видно, что дорогу им преградила не одна машина, а целых три.
– Ни фига себе, – выдохнул Ваня, во все глаза разглядывая совершенно одинаковые на первый взгляд машины.
– Что там такое? – Лиля заинтересовано подняла голову.
– Перед нами три машины, – озвучил Войтех. – Похоже, записку кто-то написал не просто так. Здесь что-то случается, если заглушить двигатель, и обратно он уже не заводится. Сидоров, ты разворачиваешься или как?
– Да разворачиваюсь я! – раздраженно огрызнулся Ваня, но теперь в его голосе слышался если не испуг, то что-то очень на него похожее.
Машина послушно выехала на дорогу и отправилась в обратную сторону, к указателю, заставившему их свернуть в этот лес. Ваня не мог перестать поглядывать в зеркало заднего вида, даже когда три странных автомобиля скрылись в темноте.
– Как вы думаете, что это за машины? – осторожно спросила Саша, когда они отъехали на достаточное расстояние. Почему-то до этого момента все молчали, словно боялись, что любое нарушение тишины спровоцирует что-нибудь страшное.
– Это наши машины, – мрачно заметил Войтех. – То есть мне так кажется. Марка, цвет точно совпадали. И номер у той, в которую мы уткнулись, очень похож, хотя наш я не запомнил, но… похож.
– Войтех, но это ерунда какая-то, – заметил Нев. – Откуда там могла взяться наша машина, если мы на ней едем? Я уже не говорю про три наши машины.
– Нев, я понятия не имею, просто у меня… – он задумался ненадолго, помассировав висок, уже наливающийся болью. – У меня какое-то странное чувство с тех пор, как мы свернулись на эту дорогу. Как… дежавю или что-то в этом роде. Дурное предчувствие.
– Дурное предчувствие? – тревожно переспросила Саша, пытаясь поймать в зеркале заднего вида его взгляд.
– Что-то конкретное? – осторожно уточнила Лиля. – Видений не было?
– Это мы бы заметили, – хмыкнул себе под нос Ваня, внимательно следя за дорогой.
– Нет, видений не было, – подтвердил Войтех. – Просто чувство такое… словно исхода нет.
– Исхода нет? – переспросил Нев. Формулировка показалась ему достаточно странной даже для русскоязычного человека. Для Войтеха же русский не был родным, а потому такая фраза настораживала еще больше.
– Ну да, как это будет правильнее? – вдруг смутился Войтех. – Безысходность?
– Выход это будет, – внезапно заявил Ваня, тормозя. – И его нет. По крайней мере, из этого гребанного леса.
Когда машина остановилась, все снова увидели прямо перед собой зад точно такого же автомобиля, на котором ехали они. И на заднем стекле, под дворником, снова висел большой белый лист, исписанный красными буквами.
– Мы сделали круг? – предложила единственную правдоподобную версию Саша.
– Да какой круг, Саш? – испуганно пробормотала Лиля, во все глаза глядя на записку. – Мы же по прямой ехали.
– Может быть, все-таки как-то… заблудились? – пробормотал Войтех.
– В трех соснах, – выдохнул Нев.
– Давайте еще раз попробуем? – попросила Лиля. – Вань, только езжай помедленнее. Вдруг и правда какой-то поворот пропустили?
– Давайте начнем сначала, – послушно кивнул тот, сдавая назад, чтобы развернуться в уже в привычном месте, и на этот раз задевая дерево уже другой стороной машины. – Только теперь Дворжак и Нев смотрят направо, ты и Саша – налево. Вдруг я реально не заметил какой-то поворот?
Все согласно закивали и уставились в окна, на этот раз молча, чтобы не пропустить поворот, в существовании которого каждый сомневался. Они хорошо помнили, что, свернув с проселочной дороги, ехали все время прямо. Ваня тащился, как беременная черепаха, не рискуя ехать больше двадцати километров в час.
В напряженной тишине прошло около получаса, когда он вдруг сообщил:
– Не знаю, хорошо это или плохо, но мы проехали уже одиннадцать километров, а к машинам так и не выехали.
– На дорогу тоже, – мрачно отозвалась Саша, не отрывая взгляд от окна. – Хотя до нее должно было быть не больше семи.
– И никаких съездов или поворотов не видели, – добавил Войтех. – О, ну все, кажется, опять приехали. Тормози.
В свете фар действительно снова появилась уже знакомая машина с не менее знакомой запиской. Когда Ваня остановился, Войтех отстегнул ремень и открыл дверь.
– Думаю, и двигатель глушить можно, – заметил он, собираясь выйти. – Кто бы ни оставил нам эту записку, его план не удался.
Ваня послушно заглушил двигатель, не торопясь выходить наружу.
– Если впереди действительно наши машины, то записку написал я, – вдруг сказал он. – Это мой почерк.
– И моей помадой, – добавила Лиля. – Даже не знаю, что должно было случиться, чтобы я отдала ее тебе. Она очень дорогая.
Войтех все-таки выбрался на улицу, прихватив с собой фонарик, подошел сначала к ближней машине, осмотрел ее, потом быстро прошелся мимо остальных, заглядывая в каждую, а потом вернулся к первой. Помедлив несколько секунд, он осторожно коснулся кончиками пальцев написанного помадой текста.
Видение было ярким, непривычно внятным и стремительным, словно только и ждало момента показаться ему. Войтех отдернул руку, как всегда теряя на несколько секунд ориентацию в пространстве и, как следствие, равновесие. Однако на этот раз ему удалось не упасть: он вовремя схватился за ту машину, на которой они приехали.
Его друзья, которые уже тоже успели вылезти из автомобиля и теперь осматривались по сторонам, подошли ближе. Они давно привыкли и к его видениям, и к их последствиям. Саша только молча коснулась его плеча, чуть погладив по рукаву куртки, дожидаясь, когда он придет в себя и сможет рассказать, что увидел.
– Давай, Ванга, вещай, – попросил Ваня без обычной язвительности в голосе. Ситуация, в которой они оказались, не располагала к обидным шуткам.
– Написал записку действительно ты, повесил я, но… – Войтех покачал головой, пытаясь облечь в слова странное ощущение, которое сопровождало это видение. – Это было… Как бы это сказать? Два разных раза.
Ваня потер руками лицо, а затем снял со стекла записку и осмотрел ее со всех сторон.
– Учитывая, что она написана на полисе ОСАГО, который сейчас при мне, и здесь три наших машины, мы приезжаем сюда в четвертый раз. Так что в том, что это было два разных раза, нет ничего удивительного.
– Кроме того, что такое в принципе невозможно, – мрачно отозвалась Саша. – Но куда мы в таком случае делись? – Она посмотрела на Войтеха, словно думала, что он может это знать.
– Без понятия, – разочаровал ее тот. – И не представляю, что мы тут делали предыдущие три раза.
– Пытались выйти обратно к дороге? – предположила Лиля. – Впрочем, если даже выехать отсюда нельзя, то выйти и подавно. Но едва ли мы сидели бы на месте, правда? Не наш стиль.
Пока они обсуждали варианты, Нев, до этого стоявший рядом с Лилей, пошел вперед, туда, где первая машина уткнулась в тупик из деревьев. Его внимание привлекло нечто странное, но озвучил он это только тогда, когда Лиля закончила свое предположение.
– Возможно, мы пошли на тот свет, – громко сказал он друзьям. – Там какой-то фонарь тусклый или что-то в этом роде.
Остальные замолчали и посмотрели в его сторону. С их места никто не видел никакого фонаря.
– Посреди леса? – не поверил Войтех, первым направившись к Неву.
– Это было бы не самое странное во всей этой истории, – хмыкнула Лиля.
– В любом случае, мы наверняка пошли туда, – согласилась с Невом Саша, когда они все подошли ближе и теперь тоже разглядели тусклый свет, похожий на запутавшуюся в ветках дерева звездочку.
– В том, что ты пошла туда, никто из нас не сомневается, – поддел ее Ваня, вглядываясь в темноту. – Вопрос в том, нужно ли нам все это повторять? Раз мы оставили себе такую записку, что-то мне подсказывает, что ничем хорошим для нас это не заканчивается.
– У нас нет вариантов, – заметила Лиля. – Не сидеть же в машине. А там мы вполне можем найти еще подсказки.
– Мне это совершенно не нравится, но я вынужден согласиться, – кивнул Войтех. – Думаю, в этот раз, идя на этот свет, мы будем знать значительно больше, чем в предыдущие три раза. Возможно, это нам как-то поможет. Так что идемте.
18 апреля 2015 года, 22.23
Тусклым фонарем неожиданно для всех оказался свет в окне огромного двухэтажного дома, к которому они вышли спустя буквально несколько минут.
– Это дом, – выдохнула Лиля, останавливаясь возле остатков калитки, которая выглядела очень странно: дом не был обнесен забором, просто на едва заметной, заросшей тропинке, ведущей к крыльцу, стояла калитка.
– Интересно, ты каждый раз так удивляешься, когда мы приходим к нему? – хмыкнул Ваня, первым направляясь во двор почему-то именно через калитку, хотя ее легко можно было обойти хоть справа, хоть слева.
Остальные гуськом последовали за ним, как будто по краям тропинки заканчивался мир, и пройти следовало именно по ней.
Первым, что бросилось им в глаза, когда пять фонарей сошлись над крыльцом, была прикрепленная сверху камера видеонаблюдения. Точно такая же, как те, которые остались лежать в их машине. Они не стали брать с собой никакое оборудование, не собираясь проводить здесь много времени и вообще не предполагая, что вместо одинокого фонаря обнаружат огромный особняк.
– Теперь мы точно знаем, что были здесь, – прокомментировала Саша, со страхом глядя в камеру.
– И в один из разов, кажется, даже решили провести своеобразное расследование, – согласился Ваня. – Но если записи сохранились, это поможет нам понять, что произошло, и пустить события по другому маршруту. Витек, – он повернулся к застывшему дальше всех, почти у самой калитки, Войтеху. Тот словно боялся пройти дальше. – Не желаешь ли первым ступить в этот дом?
Войтех помедлил, прислушиваясь к своим ощущениям. Интуиция настойчиво требовала убраться подальше и тем самым заглушала все остальные возможные предчувствия. Это было похоже на сигнал тревоги – громкий, визгливый, беспощадный и абсолютно бессмысленный. Войтех жалел, что не умеет отключать такое.
– А если там кто-нибудь есть? – осторожно предположил Нев.
– Никого там нет, – уверенно возразил Войтех, наконец направляясь к крыльцу.
– Откуда ты знаешь? – скорее просто полюбопытствовала, чем усомнилась Лиля.
Он пожал плечами.
– Да просто знаю… Помню, наверное. Ладно, пойдемте, нет смысла долго топтаться на пороге. Только осторожно.
Он первым потянул на себя ручку двери, сразу зловеще заскрипевшей, и медленно вошел в маленький холл, а потом из него – в прихожую с лестницей, ведущей наверх. Везде было тихо и пусто, дом словно уснул. Или никогда и не пробуждался. В прихожей не стояла обувь, не висела верхняя одежда, только откуда-то сбоку, где находились другие комнаты, нещадно тянуло сквозняком, словно кто-то оставил открытой дверь или окно.
Войтех скользнул лучом фонаря по ступенькам, а потом перевел его на противоположную стену и непроизвольно вздрогнул.
Через всю стену шли кривые надписи, сделанные чем-то красным. Почерк определенно был его. И хотя слова показались ему смутно знакомыми, он не представлял, зачем мог написать их тут.
Пока остальные удивленно топтались на пороге прихожей, точно так же, как и он, пробегая фонарями по лестнице и стенам, Саша вышла вперед, освещая каждую надпись отдельно и читая вслух:
– Бессмысленный и тусклый свет… Начнешь опять сначала… Живи еще хоть четверть века… – А затем удивленно обернулась к друзьям. – Это же Блок.
Нев тут же подошел к ней, на ходу вытаскивая из кармана платок, вероятно, чтобы привычно протереть очки, как делал каждый раз в минуты волнения, но так и замер с платком в одной руке и фонарем в другой.
– Блок, – едва слышно подтвердил он. – Странно…
– Интересно, с чего бы я расписывал стены поэзией? – задумчиво протянул Войтех.
Ваня недоверчиво прищурился, переводя взгляд то на него, то на строчки на стене.
– Откуда ты вообще можешь знать Блока?
– Без понятия, – Войтех пожал плечами. – Все это звучит знакомо, но вообще-то я и в чешской поэзии не силен, не то что в русской.
– А что, в Чехии тоже есть поэты? – демонстративно удивился Ваня. – Звучит, наверное, очень смешно.
Войтех одарил его тяжелым взглядом, но ничего не ответил.
– Вообще-то именно это стихотворение Блока одно время очень часто звучало по телевизору, – заметил Нев, все же спрятав платок в карман и снова повернувшись к друзьям. – Его использовали в рекламе, поэтому вы можете знать его оттуда.
– Возможно, – Войтех нахмурился, припоминая что-то в этом роде. Перед его мысленным взором возникла картинка, как буквы, складывающиеся в слова, прозрачной нитью пробегали по экрану и растворялись в темноте. – А что рекламировали?
– Мобильную связь.
Для него это все равно ничего не прояснило.
– И что бы это могло значить? С чего бы я писал это стихотворение на стене… кажется, все той же губной помадой?
Лиля подошла к стене и ковырнула пальцем одну из буковок, а затем зачем-то понюхала подушечку пальца, на которой остался красный след.
– Моей помадой, хочу заметить, – улыбнулась она, чтобы хоть как-то разрядить напряженную обстановку. – Саш, ты с собой совсем не носишь, что ли?
– У меня только блеск, – кивнула та. – Им стены не разрисуешь.
Ваня демонстративно вздохнул.
– Давайте лучше подумаем, с чего бы это наш экстрасенс расписывал стены строчками не то из Блока, не то из рекламы. Какой-то намек на мобильную связь? – Он вытащил из кармана смартфон и включил экран. – Но ее здесь нет.
Никто не успел ему ответить или выдвинуть новую теорию, зачем бы Войтеху понадобилось это делать, как вдруг наверху раздались чьи-то осторожные шаги. Все пятеро как по команде повернули фонари на лестницу, однако она была пуста, как и площадка второго этажа, которую они могли рассмотреть со своего места.
– А ты говорил, здесь нет никого, – шепотом сказал Ваня Войтеху, напряженно вглядываясь в темноту.
И вдруг из этой темноты вылетело что-то маленькое, словно посланное чьей-то невидимой рукой. Предмет ударился о ступеньку лестницы, подпрыгнул как мячик и приземлился у ног Войтеха. Им оказался маленький резиновый монстр розового цвета.
Все испуганно замерли. Только через пару секунд Ваня метнулся на лестницу, взлетел по ней примерно до середины, светя фонарем и заглядывая на второй этаж, однако никого так и не увидел.
Войтех тем временем наклонился и поднял нелепую фигурку. Едва его пальцы коснулись резиновой поверхности, перед глазами снова полыхнула вспышка. Одна, другая, третья. Каждый раз он видел Сашу, и каждое новое видение пугало его еще больше, чем предыдущее.
Он резким движением отбросил монстра в сторону и прижал ладонь к глазам, как будто пытаясь прогнать из памяти то, что увидел.
– Умрешь – начнешь опять сначала, – пробормотал он. – Вот почему я это написал. Мы умираем здесь. И начинаем сначала.
Саша испуганно посмотрела на приземлившуюся возле стены игрушку, а затем на Войтеха.
– Умираем? – переспросила она. – Все или… – она осеклась, не закончив фразу. Маленькая розовая фигурка принадлежала ей, а значит, она в видении Войтеха была точно.
– Не знаю… – Войтех нахмурился, а потом повернулся к надписям на стене. – Сейчас выясним.
Он коснулся выведенных помадой букв, но ничего не произошло. Однако он не собирался так просто сдаваться. Увиденное минутой назад так сильно напугало его, что возможные последствия форсированного видения уже не казались чем-то страшным. Проблемой было только то, что он до сих пор плохо знал, как это происходит, что именно провоцирует появление вспышек.
Остальные напряженно следили за его действиями, но не пытались как-то помешать. Ваня лишь аккуратно, стараясь не скрипеть старыми ступеньками, чтобы не мешать Войтеху, спустился вниз и остановился в полуметре от него. Даже самому себе он не признался бы, что сделал это лишь с одной целью: во время видений Войтех частенько терял сознание, и он собирался не дать ему упасть.
Саша закусила губу, борясь с привычным желанием потребовать прекратить такие эксперименты над собственным здоровьем. Она понимала, что у них, возможно, нет иного выхода. Они приезжают сюда в четвертый раз, значит, предыдущие три закончились провалом. То есть смертью.
– Может, лучше просто посмотрим видеозаписи, – робко, почти неслышно предложила она.
Войтех не ответил. Он провел рукой вдоль надписи, пытаясь ухватиться за воспоминание о видении, которое посетило его только что. Может быть, тогда мозг придет в нужное состояние и выдаст другое видение?
Ему повезло. Первая картинка промелькнула секундной вспышкой, но вторая задержалась уже дольше. А потом они посыпались на него одна за другой.
Лиля на полу в луже крови. Звук выстрела. Падающий Иван. Нев с застланными темной пеленой глазами. Звонок телефона. Печать Ангелов. Мужской силуэт на фоне окна. Смех и смутно знакомый голос, декларирующий стихотворение…
Образы все накатывали и накатывали, сбивчиво и отрывисто рассказывая ему историю их зацикленного пребывания здесь. Войтех не знал, как остановить этот поток, но тот иссяк сам, показав ему напоследок сгусток темноты, у которого почему-то оказалось его лицо.
Войтех дернулся и отступил назад, разрывая контакт и впервые не испытывая даже легкого головокружения после столь обширного видения. Обычно даже две-три вспышки подряд отправляли его в глубокий обморок и еще несколько дней отзывались головными болями.
Удивило это и его друзей. Никто из них не понял, удалось ему получить хоть самое маленькое видение или нет.
– Ну что? – осторожно спросила Лиля через пару секунд, когда они убедились, что Войтех в состоянии реагировать на вопросы.
– Уезжайте, – неожиданно велел он.
– В каком смысле? – удивился Нев, снимая с носа очки.
– В прямом. Возвращайтесь к машине, садитесь и уезжайте. Все получится. Без меня у вас все получится.
– Ты с ума сошел? – Саша от удивления и испуга даже отступила на шаг назад. – Я не уеду отсюда без тебя.
– Дело в том, что вы не уедете отсюда со мной, – Войтех нервно рассмеялся. – Этому месту нужен я. Оно убивает вас, чтобы остаться наедине со мной. Только к тому моменту я уже не способен слушать и воспринимать. Поэтому если вы просто сядете в машину и уедете прямо сейчас, а я останусь здесь, я смогу понять, что ему нужно. Наверное.
– А если не сможешь? – мрачно поинтересовалась Лиля.
– Тогда у него останется еще три машины, чтобы свалить самому, – заметил Ваня.
По его виду казалось, что вариант, предложенный Войтехом, его вполне устраивает. Он только снял с плеча рюкзак, вытащил из кармана связку каких-то железных крючков и кинул Войтеху.
– Держи. Если машины в принципе способны завестись, то этим ты их заведешь и без родного ключа.
Саша растерянно смотрела на Ваню, а затем перевела взгляд на Войтеха, на связку железок в его руке.
– Вы же это не серьезно, правда? Мы не уедем сами.
– Вероятно, это единственное, чего мы еще не пробовали, – неуверенно предположил Нев, закусив дужку очков. – Но я хочу сказать, что мне не нравится эта идея.
– Она никому не нравится, – проворчала Лиля.
– Но тем не менее это шанс все закончить и вырваться отсюда, – с нажимом сказал Войтех. – Пожалуйста, давайте попробуем.
– Ладно, чего вы? – Ваня первым направился к двери. – Пусть попробует. Еще даже не факт, что у нас получится уехать. Если что, Дворжак, скоро увидимся.
Он коротко кивнул оставшимся и скрылся за дверью, ведущей на улицу. За ним после недолгого колебания вышла и Лиля. Нев надел очки, неуверенно посмотрел на стоящих рядом Войтеха и Сашу, явно собираясь что-то спросить, но потом передумал и последовал за Сидоровыми.
Саша растерянным взглядом проводила исчезающих за дверью друзей, а затем снова повернулась к Войтеху. Она никак не могла поверить в то, что они на самом деле собираются уехать без него, а он на полном серьезе собирается остаться один.
Тем не менее, это было именно так. И она прекрасно выучила за три года знакомства, что спорить не имеет смысла, поэтому просто шагнула к нему, взяла в ладони его лицо, на несколько секунд прижалась губами к его губам, а затем заглянула в глаза.
– Я люблю тебя. Просто всегда помни об этом. Что бы ни произошло дальше.
Войтех улыбнулся и кивнул, стараясь выглядеть уверенно, хотя никакой уверенности не чувствовал. Он не знал, сработает ли его план, удастся ли друзьям уехать без него. И что будет делать он сам, если они все же уедут. Чего хочет от него это место? И хочет ли? Быть может, он все понял неправильно?
– Я знаю, – тихо сказал он. – И я надеюсь, ты тоже знаешь, что я тебя люблю. Люблю почти с самой первой нашей встречи.
– Конечно, знаю, – улыбнулась Саша в ответ, задержалась на мгновение, словно в любой момент собиралась передумать, но затем все же скользнула ладонями по его щекам, развернулась и, заставляя себя не оглядываться, быстро вышла за дверь.
Оставшись один, Войтех оглянулся по сторонам, снова посветил фонарем на лестницу, думая, не подняться ли на второй этаж, но потом прошел в гостиную, в которой, как уверяло одно из видений, на полу находилась Печать Ангелов.
Без особой надежды он щелкнул выключателем, но свет, как ни странно, загорелся. Бессмысленный и тусклый, но разогнать по углам темноту он смог. Большие шкафы, наполненные книгами и посудой, стояли вдоль стен, кожаный диван с парой кресел заняли середину. На ковре не было ни Печати, ни каких-либо других признаков Темных Ангелов и вообще чего-то постороннего, что выделялось бы из общей безликости комнаты.
Войтех выключил фонарик.
– Ну что, где ты? – громко позвал он. – Я пришел, я один. Чего ты от меня хочешь?
От темноты в углу отделился бесформенный сгусток, выплыл в пятно желтого приглушенного света и принялся на ходу принимать человеческие очертания, как будто из куска глины талантливые руки скульптора формировали будущую статую. Через несколько секунд напротив Войтеха стоял его собственный двойник.
– Прекрасно, – процедил Войтех. – Двойник. Это уже было.
– Это все уже было, – спокойно заявил тот его голосом. – И ты с самого начала чувствовал это. Поэтому я здесь.
– Кто ты?
– А разве не узнаешь? – двойник усмехнулся и сделал несколько шагов к нему, протягивая руку. – Я – это ты.
Войтех помедлил немного, но все-таки тоже шагнул вперед, гадая, что нужно делать дальше. Взяться за руки? Поскольку двойник по-прежнему протягивал ему руку, никаких других вариантов Войтеху в голову так и не пришло.
Стоило коснуться протянутой руки, как все внезапно изменилось. Гостиная, и дом, и все остальное – исчезло. Они с двойником остались вдвоем посреди непроницаемой черноты без начала и конца.
– И что теперь?
Двойник улыбнулся и ответил на этот раз уже другим голосом. Тоже знакомым, но из тех, что он слышал не так часто.
– Проснись, Дворжак.
По лицу двойника скользнула рябь, как по потревоженной воде, и оно внезапно изменилось, являя Войтеху обладателя того самого знакомого голоса. Которого он совершенно не ожидал тут увидеть.
И тогда он действительно проснулся.
21 апреля 2015 года, 19.15
Лаборатория ЗАО «Прогрессивные технологии»
Новосибирская область
Когда Войтех открыл глаза, перед ним снова оказалось лицо Владимира Дементьева – следователя из Санкт-Петербурга, с которым они познакомились на одном из ранних расследований. Дементьев тогда продемонстрировал необычную широту взглядов, прислушиваясь к их странным советам и версиям. Позже они еще не раз прибегали к его помощи, и каждый раз он отзывался, хоть и ворчал при этом. Вот только что он делал здесь?
Задавшись этим вопросом, Войтех понял, что и сам не знает, где это – здесь. Единственное, что он точно знал, – это то, что лежит, а потому попытался встать, но у него ничего не получилось. Руки, ноги и даже голова оказались жестко зафиксированы. Войтех дернулся еще раз, но результат был тот же.
– Тихо-тихо, – велел Дементьев, – ты меня узнаешь?
Войтеху вопрос показался странным, однако он кивнул, насколько это было возможно с зафиксированной головой.
– Сколько пальцев показываю?
Перед его глазами тут же возникли два пальца, подушечка одного из которых оказалась перемазана чем-то черным.
– Два, – ответил Войтех, но произнести это получилось едва слышным шепотом.
Дементьев улыбнулся, а потом повернул голову и сказал, обращаясь явно к кому-то другому:
– Вроде бы он полностью в сознании. Теперь можно снимать шлем?
– Да, думаю, теперь можно, – отозвался смутно знакомый голос.
Войтех не сразу понял, откуда его знает, только через пару секунд сообразил, что этим голосом в доме разговаривал Константин Долгов.
– Где я? – попытался спросить Войтех, пока Дементьев действительно что-то снимал с его головы, а потом освобождал руки и ноги.
Вопрос снова прозвучал едва слышно: голосовые связки плохо повиновались, и во рту сильно пересохло. Тем не менее ему ответил насмешливый голос Ивана Сидорова, появившегося в поле зрения:
– Это отличный вопрос, Дворжак. Просто вопрос на миллион. И я готов спорить, что ты никогда не сможешь угадать на него ответ. Готов поставить на это свою машину.
– Ты лучше за гавриком этим следи, – велел ему Дементьев, помогая Войтеху сесть.
Теперь тот видел и понимал немного больше. Помещение, в котором они находились, походило одновременно и на больничную палату, и на лабораторию. Здесь стояла одна узкая кровать, на которой лежал он, и много причудливого оборудования, как явно медицинского, так и неопределенного назначения. Оно мигало всеми возможными лампочками, выводило на узкие дисплеи какие-то цифры и иногда издавало тихие звуки. Часть оборудования длинными тонкими проводами соединялась со странным шлемом, который Дементьев снял с его головы. Войтеху показалось, что шлем этот чем-то напоминает те, которые они обнаружили в подземном лаборатории Научного городка в декабре прошлого года.
Чуть в стороне стоял угловой стол с несколькими мониторами и парой клавиатур. За этим столом сидел доктор Долгов, одетый в белый больничный халат поверх делового костюма. Точно такого, в каком он видел его в доме. И, как показалось Войтеху, его левая рука была пристегнута к креслу, на котором он сидел, наручниками. Выглядел Долгов при этом не то чтобы испуганно, скорее, напряженно и немного устало: под глазами залегли тени, а аккуратно подстриженные темные волосы, какими они были в доме, оказались немного растрепаны. В уголке рта Войтеху почудилась даже свежая кровь.
После слов Дементьева Иван послушно вернулся к столу и встал за спиной Долгова молчаливым великаном, сложив на груди мощные руки. Тот только подавил тяжелый вздох и больше никак не отреагировал.
Войтех облизнул губы, откашлялся и вопросительно посмотрел на Дементьева, который, по его мнению, лучше всех мог прояснить для него ситуацию.
– Что здесь происходит?
– А что ты помнишь? – сочувственно поинтересовался тот, отложив шлем в сторону и присев на край ближайшего стола.
– Как мы поехали на расследование куда-то под Новосибирск, – после небольшой паузы начал рассказывать Войтех, пытаясь собрать обрывки расползающихся мыслей. – Не помню почему-то, куда именно мы ехали, но навигатор все путал и путал дорогу… А потом мы нашли указатель и поехали по лесной дороге. А она утыкалась в деревья… И потом мы не могли уехать. За деревьями был дом… прям посреди леса. А в доме… всякие странности. – Войтех нахмурился, поскольку никак не мог соединить в единую картину такие разные и такие похожие воспоминания. – Печать Ангелов на полу, как на тех мертвых девушках, помнишь? – он снова повернулся к Дементьеву.
Тот кивнул и мрачно посмотрел на Долгова, который остался совершенно невозмутим.
– Мы там… – Войтех тяжело сглотнул и тряхнул головой, не веря собственным воспоминаниям. – Мы там умерли. Все. По очереди. А потом приехали туда снова. И снова. И снова… И еще там было стихотворение… – он закрыл глаза и потер лоб. – Знаю, это звучит, как бред, но… Да, наверное, это и есть бред, но это то, что я помню…
Дементьев неожиданно похлопал его по плечу, то ли сочувствуя, то ли пытаясь подбодрить, то ли все сразу. Когда Войтех снова поднял взгляд на своих собеседников, даже на лице Ивана проскользнуло что-то, похожее на сопереживание. Отдаленно.
– Ничего этого не было, – заверил его Дементьев и снова недобро посмотрел на Долгова. – Объясните ему.
– Это экспериментальная технология, разрабатываемая нашей… лабораторией, – ровным, лишенным каких-либо эмоций голосом начал рассказывать тот. – Что-то среднее между виртуальной реальностью и гипнозом. Технология для создания фальшивых воспоминаний, которые мозг не сможет отличить от настоящих. Мы задаем определенные параметры… реальности через аудиовизуальные объекты. – Он щелкнул клавишами и повернул к Войтеху один из мониторов, на котором в виде слайд-шоу демонстрировались изображения дома. Войтех никак не мог понять, фотографии это или очень реалистичные рисунки. – В транс я вас погружал стихотворением Блока, показывая эти слайды. И по мере того, как вы погружались в некое подобие сна, ваш мозг создавал реальность на основе этих образов. А дальше вы уже наполняли эту реальность подробностями сами. Таким образом мы достигаем правдоподобности: мозг сам выбирает, во что он может поверить.
– То есть… ничего этого не было? – уточнил Войтех, силясь осознать слова Долгова.
– Это было только в вашей голове, – кивнул тот. – Ну, и в наших компьютерах.
– А мои друзья… – Войтех кинул быстрый взгляд на Ивана и снова перевел его на Долгова. – Лиля, Нев… Саша?
– Их там не было.
Войтех на мгновение прикрыл глаза, убеждая себя, что ему следует радоваться. По крайней мере, они не переживали всего того, что пережил он. Однако радоваться почему-то не получалось. Возможно, он все еще не пришел в себя до конца.
– А вот теперь объясни, придурок, на хрена вы все это с ним делали? – в своей обычной манере предложил Долгову Иван, хотя Войтеху показалось странным, что на этот раз пренебрежительный тон звучит не в его адрес.
Долгов какое-то время молчал, то ли оскорбившись подобным обращением, то ли просто формулируя ответ: по его лицу трудно было что-то понять.
– Это был эксперимент, – в конце концов объяснил он. – Я же говорю, технология еще на стадии разработки. Оказалось, что погрузить человека в выдуманную реальность мы можем, а вернуть обратно – нет. Мы экспериментируем с вариантами реальностей и погружений, с медикаментами, пытаясь найти те, при которых сможем управлять процессом. Господин Дворжак первый, кто… выбрался. Мы предполагали, что так будет. Рассчитывали на его экстрасенсорные способности.
– Вы ставите эксперименты над живыми людьми, – зло резюмировал Дементьев. – Даже зная, что у них мало шансов выжить?
– У меня другой вопрос, – перебил Войтех. – Кто – мы? Вы же работаете… – он посмотрел на Долгова.
– На ту же организацию, что и вы, – равнодушно кивнул тот. – ЗАО «Прогрессивные технологии».
Войтех снова бросил быстрый взгляд на Ивана, потом перевел его на Дементьева. Конечно же, они уже знали об этом, иначе как бы здесь оказались? Он даже предполагал, как именно они узнали, ведь это тоже было в доме. Хотя, возможно, злую шутку с ним играли ложные воспоминания, проступающие все ярче и четче.
– Я так понимаю, ты раскопал то, что так давно хотел? – спокойно уточнил он у Ивана.
Тот кивнул, глядя на него со странным выражением на лице. Как будто и хотел окатить его презрением, и почему-то не мог. Может быть, из-за его плачевного вида: Войтех сидел на кровати в серой, безликой пижаме, босиком, его щеки покрывала щетина, давно не мытые волосы падали на глаза и судя по тому, как он себя чувствовал, выглядел он, скорее всего, очень печально.
– Да, и даже успел закинуть всю инфу Дементьеву, чтобы он подсказал, куда дальше с этим идти, или по своим каналам попытался привлечь к ответственности вашего работодателя, – хмыкнул Иван.
– И я должен сказать, что вляпался ты, Дворжак, в такое… – перехватил инициативу Дементьев. – Меня в отпуск отправили, представляешь? На мне десяток дел висит разной степени свежести, а они меня за один день отправили на две недели в отпуск официальным приказом. А неофициально шеф посоветовал в Турцию съездить и название это – ЗАО «Прогрессивные технологии» – навсегда забыть.
– А меня в тот же день грохнуть хотели, – добавил Иван. – Пришли такие двое, якобы я соседей заливаю. Между прочим, пришлось из окна вылезать. Хорошо, у меня снаряжение всегда под рукой. И мотоцикл под окнами стоял, а то машину мою они пасли.
Войтех почувствовал, как внутри все похолодело. Значит, ЗАО узнало об утечке и решило обрубить концы.
– А что с остальными? – испуганно спросил он.
– Да известно что, – на лице Ивана наконец прорезалась злость. – Я, конечно, сразу к Лильке поехал, но не успел. Нев и Саша тоже исчезли. На звонки не отвечают, дома их нет. Я даже Максу позвонил, но он ее давно не видел. Я хотел хотя бы тебе морду набить, но и ты куда-то пропал. Так что пришлось звать на помощь Дементьева. Он очень удачно оказался в отпуске, – едким тоном закончил Иван.
Войтех снова перевел взгляд на следователя. Тот хмурился, скрестив руки на груди, и с подозрением посматривал на ненормально спокойного Долгова.
– Так вы тут со спасательной миссией, что ли? – недоверчиво уточнил Войтех.
– А что такого? – Дементьев пожал плечами. – Турцию я все равно не люблю. Там слишком много турков.
– Я бы уточнил, – снова вмешался Иван, – тебя мы спасать вообще не собирались. Просто увидели, что ты тоже тут, слюни пускаешь, решили, что ты можешь пригодиться. У тебя есть один-единственный, последний шанс сделать правильный выбор: ты спасаешь наших с нами или идешь на дно с ними, – он кивнул на Долгова.
Войтех выразительно посмотрел на него.
– Ты же понимаешь, что это даже не выбор? Я не хотел, чтобы кто-то из вас пострадал. Я вообще не хотел, чтобы кто-то пострадал…
– Ну, хотел ты или нет, – презрительно фыркнул Иван, – а люди пострадали.
– Ладно, давайте мы все это потом обсудим, – предложил Дементьев. – Сейчас надо решить, что делать с этим, – он кивнул на Долгова. – И как быть дальше. Нам еще как минимум троих отсюда спасти надо, а для этого их надо сначала найти.
– А чего с ним думать? – насупился Иван. – Пристрели его и все. Ты же полицейский, а он – бандит.
– Вообще-то, я мог бы вам помочь, – подал голос сам Долгов. – Я знаю, где ваши друзья. И хорошо знаю это место. Как отсюда уйти быстро и безболезненно, тоже знаю.
– И по какой причине, интересно, мы должны тебе доверять? – судя по виду, Иван совершенно не проникся этим предложением.
Войтех, в отличие от него, посмотрел на Долгова с большим интересом. Было в нем что-то такое, что заставляло ему верить. Может быть, это снова включилась интуиция.
– Пристрелить его я все равно не могу, – возразил Дементьев. – Поэтому предлагаю выслушать, что он имеет нам сказать.
– Личная просьба от меня, – Войтех осторожно слез с кровати, проверяя, устоит ли на ногах. Устоял. – Начать все-таки с рассказа о том, где мы, черт побери. А также где моя одежда и пистолет.
– Все в этом шкафу, – Долгов кивнул на узкий шкаф в дальнем углу. – Если меня отстегнут, я все отдам.
– Еще чего, – фыркнул Иван. – Сам достану.
Долгов вздохнул.
– Магнитный ключ у меня в кармане.
Иван, ничуть не смущаясь, залез в карман его халата и вытащил оттуда пластиковый прямоугольник.
– Больше всего меня интересуют варианты того, как отсюда быстро выбраться, – Дементьев многозначительно посмотрел на Долгова, пока Войтех переодевался.
– Не знаю, как сюда добрались вы, – хмыкнул Долгов, – но мы обычно прилетаем на вертолете. Здесь лес вокруг, это самый простой способ. И сегодня здесь стоит один. Доступ у меня есть, но пилотировать я не умею. Насколько мне известно, господин Дворжак – пилот. Полагаю, с управлением вертолета он справится.
Упоминание вертолета заставило холодок пробежать по позвоночнику Войтеха. Однако Иван только обрадовался.
– Это прекрасно! А то мы сюда добирались долго и нудно. Дворжак, смотри, под пули не лезь, понял?
– Вообще-то я тоже вертолет водить умею, если что, – неожиданно заметил Дементьев.
Войтех так резко повернулся к нему, что слегка закружилась голова.
– Что?
Наверное, его голос прозвучал как-то не так, потому что Дементьев посмотрел на него почти испуганно.
– А что такого? Я тоже в армии служил, между прочим. Там и курсы проходил.
– Да нет, ничего, – отмахнулся Войтех.
Он посмотрел на свои руки, вспоминая одно давнее видение. В нем он тоже смотрел на свои руки, и они были в крови. Он был ранен, тяжело ранен и не мог вести вертолет, поэтому в кресле пилота сидела напуганная и растерянная Саша. Именно после того видения он подкинул ей идею записаться на курсы пилотирования вертолета.
Почему в кресле пилота сидела Саша, если Дементьев тоже умеет водить вертолет? Ответ оказался довольно простым, и Войтех снова посмотрел на следователя. Должен ли он предупредить его?
– Раз все готовы, вперед! – сбил его с мысли Иван. – У нас есть план.
