Глава 16
Кристина! Кристина!
После фантастического исчезновения Кристины первой мыслью Рауля было обвинить в этом Эрика. У него больше не оставалось никаких сомнений в почти сверхъестественной силе Ангела музыки в этом королевстве Оперы, где он установил свою дьявольскую власть.
И Рауль поспешил на сцену в безумии отчаяния и любви.
— Кристина! Кристина! — стонал он, словно потеряв рассудок, призывая ее, так же как она, все еще дрожащая от божественной экзальтации, одетая в белый саван, должно быть, взывала к нему из темной пропасти, в которую, словно дикое животное свою добычу, унесло ее чудовище.
— Кристина! Кристина! — повторял Рауль. И ему казалось, что он слышит ее крики через хрупкие стены, которые отделяли его от мира. Он чутко прислушивался. А потом опять блуждал по сцене как безумный. Если бы только он мог сойти туда, вниз, вниз, вниз, в это царство тьмы, все входы в которое были закрыты для него. Хрупкое препятствие, подмостки, обычно отходившие так легко, что Рауль мог видеть пропасть, которая привлекала все его помыслы, подмостки, скрипевшие под его шагами и распространявшие их звуки, словно эхо в жуткой пустоте подвалов, — эти подмостки были теперь неподвижны. Более того, казалось, они вообще никогда не сдвигались. И теперь лестницы, которые вели под сцену, были закрыты для всех.
— Кристина! Кристина!
Люди отталкивали несчастного, смеялись, подшучивали над ним, думая, вероятно, что рассудок бедного жениха помутился.
В дикой гонке вдоль темных, таинственных проходов, известных только ему, Эрик, должно быть, волочил бедную невинную Кристину в свое отвратительное логово, в спальню в стиле Луи-Филиппа, выходящую на адское подземное озеро.
— Кристина! Кристина! Вы не отвечаете! Не умерли ли вы в момент всеохватывающего ужаса от горячего дыхания монстра?
Ужасные мысли вспыхивали, словно молнии, в отяжелевшей голове Рауля. Эрик, очевидно, раскрыл их секрет и узнал, что Кристина предала его. И теперь мстит ей! После такого удара по самолюбию этот злой гений не остановится ни перед чем. В его могучих руках Кристина обречена!
Рауль опять подумал о золотых звездах, которые видел в своей комнате. Если бы только пистолет был способен уничтожить их!
Существуют, конечно, необычные человеческие глаза, которые расширяются в темноте и светятся, как звезды или как глаза кошки. (Кроме того, всем известно, у некоторых альбиносов кроличьи глаза при дневном свете и кошачьи — ночью.) Да, он действительно выстрелил в Эрика! Если бы только он убил его! Монстр сбежал по водосточной трубе, как кошка или преступник, которые (опять же, как всем известно) могут карабкаться по водосточным трубам хоть до самого неба. Эрик, вероятно, замышлял что-то против Рауля, но, раненный, убежал и обратил свой гнев против своей возлюбленной.
Такие жестокие мысли роились в голове бедного Рауля, когда он бросился в артистическую комнату Кристины.
— Кристина! Кристина!
Горькие слезы обожгли веки несчастного, когда он увидел разбросанную повсюду одежду, которую его невеста намеревалась взять с собой, готовясь к побегу. Если бы она согласилась уехать раньше! Почему она медлила? Почему играла с судьбой и с сердцем монстра? Почему в конечном акте милосердия она дала этой демонической душе пищу своей божественной песней:
Ангел, благословенный небом,
Мой дух стремится к тебе на покой!
Рыдая, произнося клятвы и оскорбления, Рауль неуклюже ощупывал руками большое зеркало, которое открылось однажды ночью и впустило Кристину во владения Эрика, Но все напрасно: очевидно, зеркало повиновалось только Эрику. А может быть, любые действия вообще бесполезны в обращении с такими зеркалами, может быть, нужны какие-то особые слова, заклинания. В детстве ему рассказывали такие истории.
Вдруг виконт вспомнил о воротах, открывающихся на улицу Скриба, подземном ходе, ведущем от озера к улице. Да, Кристина говорила ему об этом! К своему ужасу, он обнаружил, что большого ключа в ящике нет, но решил пойти на улицу Скриба в любом случае.
Он вышел из здания Оперы и стал ощупывать дрожащими руками огромные камни в поисках отверстий. Наткнулся на железную решетку. Та ли это решетка, которая была нужна ему? Или это другая? Рауль беспомощно взглянул сквозь решетки. Как темно там внутри! Он прислушался. Какое безмолвие! Он обошел вокруг здания. Вот мощные решетки и большие ворота! Но, увы, это были только ворота во двор администрации…
Рауль пошел к консьержке.
— Извините меня, мадам, можете вы сказать, как найти ворота, ворота, сделанные из решеток, железных решеток, которые выходят на улицу Скриба и ведут к озеру? Вы знаете озеро, подземное озеро под Оперой!
— Я знаю, что под Оперой есть озеро, но какие ворота ведут к нему — нет, этого я не знаю.
— А как насчет улицы Скриба, мадам? Улица Скриба! Бы были когда-нибудь на улице Скриба?
Она только засмеялась. Рауль поспешил прочь вне себя от ярости. Он бегал вверх и вниз по лестницам, прошел через всю административную часть здания и оказался на ярко освещенной сцене.
Здесь он остановился, тяжело дыша и с сильно бьющимся сердцем. Может быть, Кристина нашлась. Он подошел к группе мужчин.
— Извините, мсье, вы не видели Кристину Доэ? — спросил он.
Они рассмеялись.
Услышав новый гул голосов на сцене, Рауль повернулся и увидел человека, который проявлял все признаки спокойствия, несмотря на возбужденную жестикуляцию толпы мужчин в черных фраках, окруживших его. У него было розовое, краснощекое, дружеское лицо, обрамленное кудрявыми волосами и освещенное двумя ясными голубыми глазами.
Мерсье указал в сторону незнакомца и кивнул Раулю:
— Вот человек, к которому вы должны адресовать свой вопрос, виконт. — И он представил Рауля полицейскому комиссару Мифруа.
— А, виконт де Шаньи, — сказал Мифруа. — Рад видеть вас, мсье. Не будете ли вы так добры пройти со мной… И теперь, где директора? Где они?
Поскольку Мерсье хранил молчание, Реми взялся сообщить Мифруа, что мсье Ришар и Мушармен заперлись в своем кабинете и все еще ничего не знают об исчезновении Кристины Доэ.
— Странно! Пойдемте к ним.
И Мифруа, за которым следовала толпа, продолжавшая расти, направился к кабинету. Мерсье, воспользовавшись ситуацией, незаметно передал Габриэлю ключ.
— Дела идут плохо, — сказал он вполголоса. — Пойдите и дайте мадам Жири возможность подышать свежим воздухом.
Габриэль ушел.
Толпа скоро подошла к двери директорского кабинета. Мерсье стучал напрасно — за дверью не реагировали.
— Откройте, именем закона! — приказал наконец Мифруа громко, с тревогой в голосе.
И тут дверь открылась. Люди поспешили в кабинет вслед за комиссаром.
Рауль должен был войти последним. Когда он уже намеревался это сделать, на его плечо опустилась рука и он услышал слова, сказанные почти на ухо: «Секреты Эрика не касаются никого, кроме него».
Молодой человек обернулся и подавил восклицание. Позади него стоял смуглый мужчина с зелеными глазами, на голове которого красовалась остроконечная каракулевая шапка. Перс! Он поднес руку к губам, призывая к благоразумию, и затем, не дав изумленному Раулю спросить его о причине столь загадочного вмешательства, поклонился, отошел и исчез.
