21

В шесть утра я был уже на ногах. Для человека, проспавшего всего три часа, я чувствовал себя на удивление бодро. Приняв душ и надев чистые вещи, я и вовсе стал как новенький. Все мои сомнения и терзания улеглись, в душе царило неколебимое спокойствие. Наверное, включился инстинкт самосохранения – ни один человек не может оставаться в состоянии изнурительного возбуждения семнадцать часов подряд. Я сварил себе кофе, отыскал в шкафу пару печений, намазал их остатками клубничного джема и уплел с завидным аппетитом. Послал Жюли эсэмэску, в которой сообщил, что воспользуюсь ее великодушным предложением и приду на работу с некоторым опозданием.

В семь часов я пересек маленький внутренний двор и вышел на улицу. Нигде не было ни души. Дождь стих, но на небе по-прежнему висели тучи. Дождя я не опасался, на этот раз со мной был зонтик. И разумеется, мобильник – вдруг Изабель, прослушав мое сообщение, все же решит позвонить.

Сначала я хотел взять такси, потом отказался от этого намерения. Не в том я был настроении, чтобы слушать нескончаемое брюзжание таксиста, который наверняка начнет давать прогнозы по поводу ситуации в Афганистане или сетовать на безмозглость наших политиков. Все парижские таксисты отличаются ворчливым нравом и удручающей склонностью к политическим дискуссиям.

Спускаться в подземку, чтобы проехать две остановки, мне тоже не хотелось. К тому же цель моего путешествия находилась довольно далеко от станции метро. Должен признаться, я вообще питаю к метро неприязнь, которая служит для Натана объектом постоянных насмешек. Спору нет, более быстрого способа оказаться на другом конце Парижа не существует. И все же перспектива исчезнуть под землей, подобно кроту, а потом мчаться по узкому тоннелю в замкнутом пространстве вагона представляется мне на редкость отталкивающей. Вдобавок в неоновом свете подземки лица людей кажутся усталыми, неприветливыми и даже враждебными.

По зрелом размышлении я решил, что предстоящий путь, быть может, самый важный в моей жизни, так что нужно идти пешком. Сегодня меня ждет немало трудностей и преград. И первая моя задача – преодолеть собственными силами расстояние, отделяющее меня от Изабель.

Я прошел мимо церкви Сен-Сюльпис, мимо офисного центра издательства «Плон» – прошлым летом, когда я выходил оттуда, железные решетчатые двери прищемили мне руку. Боль была дикая. Поскуливая, я бросился к ближайшему фонтану и окунул в него свои горящие пальцы. С тех пор всякий раз, когда я иду мимо фонтанов на площади Сен-Сюльпис, меня охватывает чувство благодарности.

Я свернул на улицу Коломбье. На углу, неподалеку от театра Старой Голубятни, официанты уличного бистро расставляли на улице столики и стулья. Я взглянул на собственное отражение в стеклянном фасаде здания и остался вполне доволен. Начинался новый день, и я был готов вписаться в новый поворот своей судьбы.

День вступал в свои права, город становился оживленным. Я пересек улицу Ренн. Шаг за шагом я приближался к своей цели. Вчера я тоже был здесь. Но тогда я отдалялся от Изабель. Нечто вроде дежавю наоборот.

В четверть девятого я подошел к высокому старому дому неподалеку от Музея Родена и торопливо пробежал глазами таблички с именами жильцов. С губ моих сорвался вздох облегчения. Да, именно этот дом был мне нужен.

На улице Варенн обычно бывает тихо, тем более в такое время. У ворот правительственных зданий – а их здесь немало – стояли охранники в униформе и строго смотрели на редких прохожих.

Под их холодными взглядами я поежился, чувствуя себя террористом, готовящим взрыв.

Тем не менее мне пришлось бесцельно слоняться вокруг дома. Иного выхода у меня не было. Звонить в дверь в столь ранний час – по меньшей мере невежливо. С другой стороны, я не зря поднялся в такую рань – нельзя было допустить, чтобы Изабель ускользнула из дома прежде, чем я нанесу ей визит. Сначала я прохаживался туда-сюда, помахивая зонтиком, потом замер, прислонившись к стене. То и дело я поглядывал на часы, но стрелки словно замерли. Стараясь вести себя как можно непринужденнее, я несколько раз зевнул, хотя спать мне вовсе не хотелось. Провел рукой по волосам. Снова посмотрел на часы. Должно быть, со стороны я здорово походил на мистера Бина в роли секретного агента.

Наконец я решил пройтись по улице до ближайшего светофора. Дождавшись зеленого сигнала, я перешел на другую сторону и принялся сосредоточенно изучать витрину небольшого магазина посуды. Яркие стеклянные стаканы, фарфоровые сервизы, столовые приборы с разноцветными ручками…

Самый подходящий магазин для того, кто выбирает свадебный подарок. Я сердито затряс головой. В очередной раз взглянул на часы. Похоже, они испортились. Или же что-то произошло со временем. Оно тащилось со скоростью улитки. Со вздохом я побрел к светофору.

На другой стороне улицы стоял полицейский. Он не сводил с меня глаз, в которых светилось откровенное подозрение. Я виновато поежился. Уж конечно, страж порядка принял меня за злоумышленника. А что он должен был подумать, увидев парня, который полчаса шатается здесь с непонятной целью?

Тут зазвонил мобильник. Натан. Полицейский продолжал сверлить меня пронзительным взглядом.

– Привет, Антуан! Как настроение? – с полным ртом осведомился Натан. Судя по всему, он завтракал. – Уже встал?

– Привет, Натан, – негромко ответил я. – Сейчас я на улице Варенн.

Классическая реплика опытного сыщика. Филип Марлоу выполняет важное задание.

– Где-где? – Натан не поверил своим ушам.

Я свернул на боковую улицу.

– Послушай, возникли некоторые сложности, – сообщил я торопливым шепотом и оглянулся, проверяя, не идет ли за мной полицейский, – слава богу, страж порядка не двигался с места. – У меня нет времени. Я думаю – нет, я уверен, – что Изабель сегодня выходит замуж, – продолжал я. – Хорошо еще в телефонной книге нашелся адрес той русской старухи. Мне необходимо поговорить с Изабель, прежде… прежде чем будет слишком поздно.

– Да почему тебе взбрело в голову, что твоя красотка выходит замуж? – недоверчиво спросил Натан.

– Спроси лучше, почему я сразу до этого не додумался. Во время нашего первого разговора старушка спросила, буду ли я на свадьбе Дмитрия. Но мне удалось связать концы с концами только ночью, во сне.

Натан промычал нечто нечленораздельное.

– Ладно, мне надо идти, – сказал я. – Позвоню тебе позже.

Не дожидаясь ответа Натана, я убрал мобильник и поспешил назад, на улицу Варенн. Полицейский куда-то исчез. Девятый час. Что ж, пожалуй, тянуть дальше не имеет смысла. Сейчас я, собрав в кулак все свое мужество, нажму кнопку домофона и услышу голос Изабель. Попрошу ее впустить незваного гостя, потому что у меня к ней чрезвычайно важный разговор. Несколько минут спустя она распахнет дверь. Увидит меня и скажет:

– Наконец-то ты пришел.

Я возьму ее за руку и больше никогда не отпущу.

Такие вот радужные картины рисовало мое воображение. Стоит ли говорить, что они не имели ничего общего с действительностью.