Жюльен Порталь

Маг Раджапур

Доктор С…

Президент Дельбек

Лора

Мари

Молодой человек в белом

(роль без слов)

Молодая женщина в белом

(роль без слов)

Жюльен. Где я?

Жюльен. Вы правы. Пойду отдохну.

Жюльен. Да, у меня ведь с собой багаж, он в машине… (Ищет ключи в карманах плаща, но не находит. Отчаявшись искать.) Оставьте… потом поищем…

Жюльен. Вам же может быть нужна моя фамилия… вдруг кто-то позвонит…

Жюльен. А… вы уже записали… хорошо… (Похоже, он растерян.) Да, вы правы, пойду отдохну…

Маг. Говорю вам, появился новенький!

Президент. Да нет же, я ничего не слышал.

Маг. Естественно, вы же глухи как сурок.

Президент (обиженно). Что-что?

Маг. Ну видите! (Поворачивается к служащему у стойки.) Рафаэль, ведь кто-то сейчас прибыл, не так ли?

Маг (считая, что это жест одобрения). А, мне так и показалось.

Президент (удивленно). Вы его Рафаэлем зовете, а я Габриэлем.

Маг. И он вам отвечает?

Президент. Конечно.

Маг. Выходит, мы оба правы.

Президент. Ни в коем случае. (Оборачиваясь к стойке.) Габриэль, вас зовут Рафаэль или Габриэль?

Маг (садится). А почему вы не можете смириться с тем, что мы оба правы?

Президент. Потому что вы говорите одно, а я – другое.

Маг. Ну и что?

Президент. Правда может быть только одна, а двух быть не может. Или же. Или же. Или же правы вы, а я – нет.

Маг. Ваша правда не терпит моей?

Президент. Конечно.

Маг. Понимаю… Как замужняя женщина: ее нельзя делить с кем-то еще.

Президент. Я никогда и ни с кем не делил свою супругу.

Маг. Я тем более вам верю, что вчера вы мне показали ее фотографию.

Президент (обиженно). Что?

Маг (повторяя так, будто говорит с глухим). Вы вчера показали мне ее фотографию!

Президент. Вы видели сегодня Доктора С…? (Маг собирается ответить.) Я тоже нет. Я настойчиво требовал встречи сегодня утром, а ответа все нет. Разве можно так относиться к людям? (Маг собирается ответить.) Это совершенно недопустимо. А ведь на нас на всех были заведены исчерпывающие и точные досье, Доктор С… должен бы знать, с кем имеет дело. Как вы думаете, этот доктор достаточно компетентен? (Маг собирается ответить.) Я вынужден констатировать, что сегодня образование врачей происходит вопреки здравому смыслу, их нашпиговывают знаниями, как рождественских индюшек, но главному их не учат, а именно практике. В современной медицине сегодня работают не образованные люди, а варвары, обладающие информацией. Вы со мной не согласны? (Маг открывает рот, чтоб ответить.) Все дело в том, что это гнилое поколение, они не знают, что такое холод и голод, они не пережили войну, как сыр в масле катаются с самого своего рождения, вот в чем дело, не так ли?

Маг. Президент, как вам мои ответы, которые я давал на ваши вопросы?

Президент. Что?

Маг (как с глухим). Вам нравятся мои ответы?

Президент. Что вы там мелете? Я высоко ценю разговор с вами, но помолчите, пока я говорю.

Маг. Вас не беспокоит шелест газеты?

Президент. Что?

Мари. Я четыре раза перестелила постель, пять раз отдраила раковину, вытрясла занавески, прям не знаю, куда себя деть. Вам не надо что-то сделать, не знаю даже, пуговицы, что ли, пришить? У вас, часом, манжет нигде не оторвался?

Президент (стараясь нормализовать отношения). Мадам, вас принял Доктор С…?

Мари. Нет. А я-то ведь просила.

Президент. Это недопустимо. К нам здесь относятся как к уборщицам!

Маг (в шоке). Президент!

Мари (довольная). Он не ошибся, месье, я и есть уборщица.

Президент. Ах!

Маг. Господин Президент, здесь все без рекомендаций.

Президент. Вы о равноправии, я полагаю? Республиканская зараза проникла повсюду. Уже непонятно, кто есть кто. Ценность человека не имеет значения.

Маг. Для меня ценность человека в том, что он человек, и ничего больше.

Президент. Глупость! Опасная глупость!

Мари (Магу). Господин прав. Нельзя все-таки сравнивать Президента с уборщицей.

Президент. Вот видите! Даже она признает! А по-вашему, дорогая мадам, в чем же разница?

Мари. Э-э…

Президент. Да-да, я настаиваю. Чтобы просветить нашего друга (затем громче) и Доктора С… если он нас слышит, какова, по-вашему, разница между Президентом и уборщицей?

Мари. По-моему? Ну ладно, все дело в кабинете…

Президент (подбадривает ее). Ну?

Мари. Президент пачкает в кабинете, а уборщица убирается…

Маг (заинтересовавшись). Продолжайте.

Мари. А главное, как они разговаривают. Президент со всеми говорит как с дерьмом, а уборщица говорит так, как будто она сама дерьмо.

Маг. А еще?

Мари. У Президента целая куча всяких титулов, которые ставятся до и после его имени: господин Президент такой-то, Генеральный директор фирмы по продаже недвижимости сякой-то, член Административного совета такого-то, офицер ордена Почетного легиона…

А у уборщицы одна только фамилия, да и ту она быстро теряет, а остается только имя. И еще… хорошо, когда тебя зовут Мари, а то, если у патрона память плохая, все равно очень быстро тебя так и окрестят.

Маг (оборачиваясь к Президенту). И правда, удивительно, что, несмотря на все эти существенные различия, Доктор С… вас так и не принял.

Жюльен. Здравствуйте.

Жюльен. Я – Жюльен. Порталь.

Маг. Разрешите представить вам господина Президента Дельбека и мадам Мартен.

Мари….Мари Мартен. Мари, как нарочно.

Маг. А я Маг. Раджапур.

Жюльен. Извините, я, наверное, покажусь вам странным, но я не очень понимаю, что я здесь делаю. Не помню, чтобы заказывал номер в этом отеле, и тем не менее, когда я приехал, мое имя уже было в регистрационной книге. Кто здесь главный? И где мы конкретно находимся?

Маг. Что вы подразумеваете под словом «конкретно»?

Жюльен. В каком городе? По какому шоссе?

Маг. Понятия не имею.

Жюльен. Как? Вы тоже только что прибыли?

Маг. О нет. Я самый старый постоялец этого отеля. Я поселился здесь полгода назад.

Жюльен. Будьте добры, что-то я сегодня с утра не в себе, никак не могу ничего объяснить. Как называется отель?

Мари. Вы попали в автомобильную катастрофу?

Жюльен. Да… нет… (Он усиленно размышляет.) Не знаю даже. Я ехал по шоссе, да, было темно. Я, конечно, за ужином выпивал, но я вполне себя контролировал, у меня «пародео», последняя модель, С-шесть, знаете?

Маг. Я различаю только два типа машин: те, на крыше которых написано «такси», и все остальные.

Жюльен. Я ехал быстро, но вполне владел ситуацией. Я возвращался домой.

Мари. Вас кто-то ждал?

Жюльен (опустив голову). Нет.

Мари. Хорошо, чтобы вас всегда кто-то ждал… это единственный способ не попасть в аварию.

Жюльен (возмущенно). Но я не попадал в аварию!

Жюльен (настойчиво). Я не попадал в аварию! Я не попадал в аварию.

Жюльен. Я понял, что, когда я приехал в этот мотель отдохнуть, я был в какой-то полудреме.

Маг. Мотель! Какой вы смешной! Мотель!

Мари (со смущением). Вы правы, Эмманюэль, смеяться невежливо.

Президент (удивленно). А вы его зовете Эмманюэлем?

Жюльен. Вы можете мне помочь?

Маг (Жюльену). По правде говоря, поверьте моему опыту, лучшее, что вы можете сделать, чтобы понять, где вы, спросите каждого из нас, что мы делали перед тем, как попасть сюда.

Президент. Если это может вам помочь…

Жюльен. Это абсурд…

Маг. Другого способа нет.

Мари. Он прав. (Жюльену.) Спросите меня. (Жюльен не реагирует.) Да хоть меня спросите, черт побери! (На лице Жюльена читается озадаченность, но Мари интерпретирует это как положительный ответ.) Он спросил меня. (Вздыхает и с облегчением начинает свой рассказ.) Я – Мари, родители меня так назвали, Мари. Чертовски удачная мысль. Я всю жизнь только и делала, что вытирала да подтирала. Они мне налепили на лоб это имя, потому что, видно, знали, что веник, тряпка и губка – мой удел. Папаша был сельскохозяйственным рабочим, красивый был, темноволосый, волосатый, утром побреется, а в обед подбородок уже синий от щетины. А вы сами знаете, что это значит. Когда у мужика волосы лезут отовсюду, значит в нем много мужской силы, значит у него внутри очень много спермы, значит он все время хочет трахаться. Каждую весну мама рожала братика или сестренку. У меня их было двенадцать, и все меня младше. А значит, ей надо было все время помогать, уставала она очень. К счастью, тринадцатый, Паскалито, родился не совсем нормальным, у него лицо было приплюснутое, как подсолнух, и во всем он отсталый был – родители всем рассказывали, что он такой, потому что свалился с повозки, груженной свеклой, и папаша стал тогда презервативом пользоваться. Мне кажется, у мамы что-то там сломалось от этого.

Президент (в ужасе). Нельзя ли покороче.

Мари. Не умею я коротко. Мне вообще никогда говорить не дают. Раз уж случайно повезло, я не могу остановиться.

Короче, я с утра до ночи горбатилась, и минутки не было, чтобы помечтать, так что в восемнадцать лет, когда первый же парень на танцах залез ко мне в трусы, я и дала ему сразу, в его развалюхе. И тогда же ушла из дома, стала жить с ним и со своим ребенком.

Я его выбрала, потому что был похож на папашу, по волосатости, но папаша-то мой работал, мог своих детей прокормить, а этот никчемный был, у него даже руки были волосатые. И ленивый такой, конечно, мы с голоду помирали! И снова здорово, пришлось мне опять заниматься уборкой, чтобы его кормить, потом еще двух дочек, у меня только девчонки получались. А от него – ни благодарности, ни ласки, ни потрахаться, у него на это больше куражу не хватало. Ведь если совсем не трахаться, даже на скорую руку, женщина себя уже женщиной не чувствует.

Президент. Давайте покороче!

Мари. Я ж сказала, не умею я покороче.

Президент. Нам интересно услышать конец, а не начало.

Мари. О моей жизни и рассказать-то нечего, поэтому, когда я начинаю рассказывать, я все рассказываю, не надо было просить. В конце концов один раз он вышел за сигаретами и больше уже не вернулся, вообще-то, так, может, и лучше, только от этого я еще меньше стала ценить свои женские прелести. Дочки мои выросли. Уж не знаю, в кого они такие, эти три девчонки, может, в деда, но такие были оторвы, не приведи господи, мужиков меняли быстрее, чем трусы, так что намучилась я с ними, пока пристроила, чтобы совсем не истаскались. А год назад раньше времени я на пенсию вышла.

Всю жизнь мечтала, что в последний день хозяину обязательно скажу, что он дерьмо. А получилось по-другому; пока я укладывала свои щетки, вдруг по всему телу разлилась какая-то тяжесть, я вся задрожала и затрепыхалась на ковре всеми четырьмя конечностями в их гостиной, даже не у себя дома. В больнице все были такие добрые. Я даже не знала, что в больнице так хорошо. Чистое все, белое, а мыть и стирать приходится не мне, а другим. На всем готовеньком. Молодые люди все улыбаются. Мне кажется, что свои лучшие дни я провела в больнице. Они мне там сказали, что для моего возраста мое сердце слишком изношенное. Они мне предписали поехать в дом отдыха. Это был старинный замок посреди парка, все были ко мне такие внимательные, обращались не иначе как «Мадам, чего вам угодно», я и вправду почувствовала себя принцессой. Даже садовник каждый день приносил мне в комнату розу и при этом даже приседал своей задницей так, что я даже краснела. А вчера спускаюсь по главной лестнице, крепко держусь за перила и думаю как раз, как мне хорошо здесь, что наконец-то я смогу здесь спокойно подумать обо всем, о чем раньше не было времени думать, о жизни, о смерти, о Боге, обо всем таком; мне казалось, что у меня раскрылись глаза, очистились легкие, что новая жизнь начинается; вокруг меня все дрожало, как будто я слышала, как все вокруг меня дышит, и тут я подумала: «Это, наверное, и значит быть счастливой» – и бац!

Жюльен. Бац?

Мари. У меня опять случился приступ.

Жюльен. И дальше что?

Мари. И вот я здесь.

Жюльен. Так это клиника? Это не гостиница?

Маг. Погодите. Ваш черед, дорогой Президент.

Президент. Я буду краток. Мои последние воспоминания до моего попадания сюда датируются позавчерашним днем. Я выходил из дома, как обычно, ровно в восемь. Открыл ворота и увидел велосипедиста, ехавшего по тротуару. Естественно, это был молодой человек. Он нажал на свой смешной звонок. Я подумал: «Этот юный кретин должен остановиться, по тротуару ехать запрещено». Я сделал два шага, потом меня подбросило, я налетел на скамейку и почувствовал, что моя голова наткнулась на каменный угол. Вот так.

Маг. Он ехал по левой стороне?

Президент. Конечно!

Маг. Значит, вы жертва дорожных правил.

Президент. Я всегда соблюдал все правила. А этот псих с педалями их как раз не соблюдал.

Жюльен (Магу). А вы?

Маг. Диабетическая кома.

Жюльен. А где врачи? Санитары? Почему в наших палатах нет специального медицинского оборудования?

Маг. Потому что мы не в больнице.

Жюльен. Но, в конце концов! Мы не в больнице скорой помощи?

Президент. Нет.

Маг. Подумайте.

Мари. Вы в каком коридоре? С или В?

Жюльен. В том.

Маг. В коридоре В? Значит, вы не попали в аварию!

Жюльен. Конечно, я не попал в аварию, я так и сказал. (Задумывается.) А что означает коридор В? Почему В и С?

Маг. Вы обязательно увидитесь с Доктором С…

Жюльен. Вы говорите, что мы не в больнице, однако же здесь есть доктор.

Мари. С… Доктор С…

Жюльен. Я хотел бы увидеться с ним немедленно.

Президент. Ах, дорогой мой, с Доктором С… нельзя увидеться… вот так просто.

Маг. Достаточно просто захотеть с ним увидеться, чтобы этого не случилось.

Мари. А вы уверены, что не специально врезались в этот платан?

Жюльен. Какой платан? Вы о чем?

Маг. В самом деле? После всего, что мы вам тут рассказали, вы все еще не понимаете? Кома… Сердечный приступ… Авария… Вы никак не связываете между собой наши последние воспоминания?

Жюльен (вставая и оглядываясь). Вы хотите сказать…

Маг. Наши воспоминания, к сожалению, это… последние воспоминания.

Жюльен (едва осмеливаясь сформулировать свои мысли). Так это здесь? Мы что же… мертвы?

Жюльен (кричит). Мертв! Я мертв!

Жюльен (трясет Мага за плечи). Да ответьте же, черт возьми! Я умер, а вы смеетесь.

Маг. Заметьте, раз вы мертвы, то и мы тоже.

Жюльен. Я попал к безумцам, ни секунды здесь больше не останусь.

Мари. Сейчас он тут все разнесет.

Жюльен. Я хочу уйти.

Маг. Этот лифт не вызывается.

Жюльен (в бешенстве). Прекрасно. Я воспользуюсь служебной лестницей.

Маг. Ее просто нет.

Жюльен. Вы все сумасшедшие, вас запереть надо.

Маг (весело). Это уже сделано!

Мари. Я и на похоронах как начну смеяться, никак остановиться не могу.

Жюльен. Я найду выход!

Маг (пожимая плечами). Да пусть попробует.

Мари. Естественно, что он не верит: он не видел своего ухода…

Маг. В первую ночь я даже пытался сделать подкоп в своей комнате.

Жюльен. Это просто безобразие! Ни одного выхода, всюду непроницаемые окна, которые вообще не открываются. Если вы мне сейчас же не покажете выход, я разобью стекла и брошусь вниз!

Маг (даже не поворачиваясь в его сторону). Конечно.

Мари. Я же говорила, что он все разнесет.

Мари. Не переношу, когда что-то ломают. У меня прямо сердце разрывается. Вещи-то чем виноваты?

Маг. Какая разница?

Мари. Это, наверное, у меня профессиональные отклонения. В нашем ремесле так привыкаешь оставаться в доме в одиночестве и столько приходится заниматься вещами, что в конце концов начинаешь с ними разговаривать. Когда драишь столовое серебро, кажется, будто ему красоту наводишь. Когда натираешь стол воском, кажется, будто его кормишь. Когда что-то разбиваешь, как будто больно делаешь, даже извиняешься, бормочешь что-то, а когда несешь выбрасывать на помойку, чувствуешь себя виноватой.

Жюльен. Бессмыслица какая-то! Стекла не бьются. Я что, в тюрьме здесь? Это место нереальное!

Маг. Вы попали сюда не по доброй воле и выйдете отсюда также не по доброй воле.

Маг. Пойдемте…

Жюльен (бледный). Это неправда… я не умирал… не умирал…

Мари. Он начинает понимать.

Жюльен (лихорадочно). Я ведь живой, совершенно живой.

Маг. О, вам доводилось переживать и более странные ситуации. В ваших снах вы ведь тоже живы, вы чувствуете свое тело, купаетесь в голубой воде, однако в этот момент вы лежите голый в своей постели.

Жюльен (щупает себя). Я живу…

Маг. Для того чтобы доказать, что вы живы, нужно вас убить. Да. Если вам это удастся, значит до этого вы были живы. Однако, если ничего не получится, это может означать две вещи: либо вы уже мертвы, либо вы просто бессмертны.

Жюльен. Я схожу с ума.

Маг. Это тоже выход.

Президент (с иронией). Это выход.

Маг. А, сейчас придет Доктор С…

Президент (вставая). Мне назначено!

Мари (разочарованно). Ну да.

Маг (тоже разочарованно). Хорошо.

Президент (возмущенно). В конце концов, я здесь был раньше этого господина. (Агрессивно, поворачиваясь к Жюльену.) А вы вообще чем занимаетесь?

Жюльен (беззвучно). Я главный редактор спортивной газеты.

Президент. Ну и что?! Вы не находите, что Президент трех фирм более важная персона, чем главный редактор? Нет?

Маг. Доктор С… хочет поговорить именно с вами.

Жюльен. Кто вам сказал?

Маг. Рафаэль!

Президент. Габриэль!

Мари. Эмманюэль!

Доктор С… Жюльен Порталь? Здравствуйте, я – Доктор С…

Доктор С… (мягко). Вам страшно?

Жюльен. Немного.

Доктор С… Вы поняли, где вы находитесь?

Жюльен. Скажите, что это неправда!

Доктор С… Вы врезались в дерево на скорости двести километров.

Жюльен (недоверчиво). Я ничего не помню.

Доктор С… Естественно, вы спали. (Роясь в бумагах.) Дайте я посмотрю ваше досье.

Жюльен (сам с собой). Дерево… Значит, я погиб, врезавшись в дерево. Хорошо еще, что я был один…

Доктор С… (машинально). Очко в вашу пользу.

Жюльен. Я представлял вас не такой.

Доктор С… То есть?

Жюльен. Не такой красивой.

Доктор С… Сорок лет. Родился в обеспеченной семье. Хорошо учился. Серьезных хирургических операций не было. Никаких серьезных болезней.

Жюльен (цинично). Я мертвец в добром здравии.

Доктор С… Пробовал себя на разных профессиональных поприщах. Из-за склонности к переменам раз в два года менял место работы. Не женат.

Жюльен. Вы все-таки меня принимаете?

Доктор С… Я не осуждаю вас, я делаю заключение.

Жюльен (смотрит на нее с желанием и удивлением). Не мог даже себе представить, что у моей смерти будут такие красивые ноги…

Доктор С… Вы пытаетесь меня соблазнить?

Жюльен. Что мы теряем? Или выигрываем?

Доктор С… Со мной это не пройдет. В вашем досье указано, что вы как безумный бегали за женщинами…

Жюльен. Они быстро бегают.

Доктор С… А вы еще быстрей. Вы бежали за ними, потом от них, когда дело было сделано. Вы их всех бросали.

Жюльен. Разве ты виноват в том, что слишком быстро понимаешь, что у данной пары нет будущего?

Доктор С… (с иронией). Вы во всем проворны.

Жюльен. Ни разу не встретил женщину, способную пробудить во мне верность.

Доктор С… Как будто это зависит от женщины…

Жюльен (нервно). Я многим принес радость, многих заставил плакать, это ничего не меняет. Большинство женщин, которых я встречал, не хотели любви, они искали любовных историй. (Вдруг встает в бешенстве.) И вообще, о чем мы говорим? Вы же не будете меня оценивать? Вы же не будете уверять меня, что существуют на самом деле все эти легенды о рае, об аде, о душах, предстающих перед Страшным судом? Я не желаю, чтобы вы меня обвиняли. Я мертв! Разве одного этого недостаточно?

Доктор С… Вы заблуждаетесь. (Спокойно.) Прежде всего, я – Доктор С… А кроме того, вы не мертвы.

Жюльен (встрепенувшись). Что?

Доктор С… Конечно.

Жюльен (в приступе радости). Я так и знал! Я так и знал! О господи! (Боксируя, наносит удары невидимым врагам.) Я жив! Я жив!

Доктор С… (с интересом смотрит на него). Я этого не сказала.

Жюльен. Что?

Доктор С… Что вы живы.

Жюльен. Послушайте, я даже не буду стараться понять, что вы здесь рассказываете. Раз уж я держусь на ногах, я могу уйти?

Доктор С… Это от вас не зависит.

Жюльен. Вы хотите помешать мне?

Доктор С… (тихо). От меня тоже.

Жюльен. Послушайте, доктор, как вас там, не знаю, как я попал в вашу клинику, возможно, я и заснул за рулем, врезался в дерево, был без сознания, пока меня сюда везли. Сейчас я в полном порядке, вы мне абсолютно не нужны, я откланиваюсь, прощайте. (Яростно жмет на кнопку лифта.) И прикажите этому лифту, чтобы приехал.

Доктор С… Вы снова начнете свою беготню? Лифт? Лестницы, которых нет? Стекла, которые не разбиваются?

Жюльен. Бессмыслица какая-то! В тюрьме я, что ли?

Доктор С… Вы в опасности, Жюльен, опасность серьезная. Нам надо поговорить. Вы все поймете.

Доктор С… Меньше часа назад ваша машина на скорости, превышающей двести километров в час, врезалась в дерево. Мне не хотелось бы описывать состояние корпуса вашей машины, которой вы так гордились. Мне не хотелось бы также описывать ваше состояние.

Жюльен. Что вы говорите!

Доктор С… «Скорая помощь» только что привезла вас в отделение госпиталя Декарта, в бессознательном состоянии, распухшего, со сломанными коленями, с несколькими сломанными ребрами. Команда квалифицированных специалистов суетится вокруг вас, пытаясь спасти вам жизнь. Они не слишком оптимистичны. Они стараются не дышать. Делают все возможное.

Доктор С… Все мужчины и женщины, живущие здесь, в данный момент там, на земле, переживают свои решающие часы. Под наблюдением докторов, медсестер или своих семей, напичканные лекарствами и электродами, они там, внизу, находятся в том состоянии, которое у вас там, внизу, называется комой. То есть между жизнью и смертью. То есть здесь.

Доктор С… А ждать вам придется здесь, в Отеле двух миров. Здесь вы избавлены от тех болей, которое ваше тело испытывает там.

Жюльен (почти убежденный). Я вам не верю. Что вы мне мозги пудрите, по-вашему, мое тело находится в другом месте?

Доктор С… Вы ощущаете боль в лодыжке? А ведь пару дней назад вы очень сильно растянули ногу, она у вас так распухла, что даже ходить не могли. Вам сейчас больно?

Доктор С… Сами видите. Ваше тело, из плоти и нервов, ваше уязвимое тело сейчас в реанимационной. А здесь вы просто пережидаете.

Жюльен. Что пережидаю?

Доктор С… Пока не решится ваша судьба. Либо вас спасут и лифт спустит вас вниз. Или спасти вас не удастся и вас поднимут наверх.

Жюльен. Наверх?

Доктор С… На сегодня хватит новостей.

Жюльен. Смерть?

Доктор С… То, что вы называете смертью.

Жюльен. И ничего больше?

Доктор С… Окончание этой жизни. (Пауза.) Моя работа состоит в том, чтобы дать вам необходимую информацию, которая поможет вам во время переходного периода.

Жюльен. А кто ваш наниматель?

Жюльен. А что это значит, коридор С, коридор В?

Доктор С… Как? Вы не догадались? Коридор С для тех, кто страдает случайно, от болезни или несчастного случая, а коридор В для волонтеров, иначе говоря, для самоубийц.

Жюльен. Вы ошиблись! Вы меня поместили в коридор В, но я не покончил с собой, я попал в аварию!

Доктор С… Да?

Жюльен. Я не нарочно врезался в это дерево!

Доктор С… Да? (Настойчиво.) Господин Порталь, у вас и сейчас в крови обнаружили алкоголь, но, вообще-то, вы пьете уже долгие годы. Вы пробовали и другие наркотики, сначала помягче, потом более серьезные, более редкие, но алкоголь лучше других помогал вам убежать от самого себя. Ваши дела шли очень плохо, ваша газета была под ударом, вам на это было совершенно наплевать, ваше поведение казалось вашим сотрудникам все более вызывающим, вы уже в течение долгих месяцев вели себя так, будто с цепи сорвались, и стремительно шли к гибели. Поймите, когда утром вас нашли, накачанного алкоголем, врезавшегося в дерево на скорости двести километров, пришли к выводу, что это самоубийство, длительное и давно запланированное самоубийство.

Жюльен. Длительное самоубийство? Я?

Доктор С… Да, алкоголь – самоубийство трусов. (Прерывает разговор.) Теперь прошу меня извинить, кроме вас, у меня есть и другие пациенты.

Маг. «Маг Раджапур, ясновидение во всех областях, предсказания по заказу, астрология, общение с предками, вращающиеся столы, гадание по внутренностям цыпленка, трансцендентная медитация. Маг Раджапур, древние науки Востока и Среднего Востока». (Пауза.) Конечно, мое настоящее имя Марсель. Марсель Пелюша. Родился на улице Фий-дю-Кальвэр, возле площади Республики, в Париже. Как иногда ошибаются все эти хромосомы и зародышевые клетки, эти крошечные умные зверюшки! (Пауза.) Хотите, я предскажу вам будущее?

Жюльен. Вы что, смеетесь надо мной?

Маг. Немного. Но некоторым только того и надо. Они мне даже за это платят.

Жюльен. Но не здесь же.

Маг. Даже здесь! Вы даже не можете себе представить, сколько я скопил здесь за полгода. Единственная проблема, что эти деньги в настоящий момент мне ни к чему, а будущее туманно. Но, с другой стороны, это как-то занимает.

Жюльен. Это невыносимо!

Маг (принимает на свой счет). О, вполне простительно для того, кто шесть месяцев находится в коме!

Жюльен. Да я об этом месте! Об этом ожидании!

Маг. Ну и что?! Вместо одной тюрьмы – другая, какая разница? Ни отсюда, ни из другого места от смерти не сбежишь, из окошка не выпрыгнешь, невозможно узнать, куда оно выходит.

Маг. Там, внизу, мы знали, что умрем, но поворачивались спиной к рельсам, отказывались видеть приближающийся поезд, думали, что ближайший поезд приедет не за нами. А здесь расписание поточнее. (Хлопает его по спине.) И вообще, представьте себе, здесь гораздо приятней. Да-да! Мы становимся гурманами, пользуемся положением. Сейчас я наслаждаюсь каждым моментом, разворачиваю его как конфетку, смакую.

Жюльен. А как здесь развлекаются?

Маг. В том-то и дело, здесь не развлекаются, а занимают время. Во-первых, здесь встречаешь множество людей. Если вам повезет и вы долго пробудете в реанимации (Жюльен явно шокирован), то вы увидите, как много здесь бывает народу. Каждый день приходят, уходят. Поболтать можно, вот как мы сейчас с вами, я не говорю ничего важного, ни умного, и вы тоже, но ведь мы болтаем, а значит, я существую, вы тоже, и между нами завязываются человеческие отношения. Это же прелестно, не так ли?

Жюльен. А зачем? Зачем вам человеческие отношения с людьми, которых вы больше никогда не увидите?

Маг (притворяясь обиженным). Если вам нравится общаться только с тем, что нетленно, тогда идите и разговаривайте со скалами, с горами. Но вообще я сомневаюсь, если они столь же непреклонны, как вы, вряд ли они вас удостоят хоть единым словом.

Жюльен (с улыбкой). Я тронут.

Маг (возвращается). Ну посмотрите сами, как забавна иногда жизнь… Ой, извините!.. (Поправляется.) Какой веселой может быть кома!

Жюльен (со вздохом). Я в депрессии. Я всегда в депрессии.

Маг. Вы, наверное, были избалованным ребенком.

Жюльен. Почему вы так говорите?

Маг. Потому что вы явно не урод, потому что вы не выглядите как бедняк; вы ребенок, который скучает перед горой игрушек.

Жюльен. Вы меня презираете?

Маг. Вовсе нет, приятно, что и у богатых бывают проблемы.

Жюльен. Не рассчитывал вас разжалобить.

Маг (мягко). Отсутствие аппетита, может быть, самое худшее. Родиться пресыщенным, с набитым ртом, еще даже до того, как испустил первый крик, получать поцелуи, даже не успев пожелать их, тратить деньги, не зарабатывая. Все это никак не способствует повышению жизнестойкости. У нас, у тех, кто начинал с нуля, вкус к жизни возникает оттого, что мир полон разнообразных вещей, которых у нас никогда не было. Жизнь кажется прекрасной лишь потому, что она нам не по средствам…

Жюльен (удивленно). Вы меня поняли.

Маг. Зато вы не поняли, что и для вас, и для нас, для сытых и голодных, жизнь здесь для всех не по средствам…

Жюльен. Что?

Маг. Потому что она нам не принадлежит.

Жюльен (медленно). Чтобы я оценил жизнь по достоинству, нужно было, чтобы у меня ее отняли.

Маг. В этом и состоит проблема Рая. Табличка РАЙ появляется только после таблички ВЫХОД.

Мари (в отчаянии). Нет, это просто невозможно, у меня бардак в голове! Со вчерашнего дня говорю себе, что пора думать о важных, серьезных вещах. Пялюсь на стену в своей комнате, на пятно, которое никак не оттирается. Здесь что, все такие же идиоты, как я?

Маг. С этим можно поспорить.

Мари. Я прекрасно знаю, что моя черепушка слишком мала, чтобы вместить большие мысли. Но все-таки лучше б уж я была совсем тупой, совсем глупой, до такой степени, чтобы ничего не сознавать. У меня сестра такая. Тупица, обычно такие не говорят даже, только сено жуют. А эта треплется как заводная… Ничем ее не удивишь, не остановишь. Была б я такой. А у меня ума ровно столько, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке.

Жюльен. Мы все такие.

Мари. Нет, только не те, кто учился, кто умеет думать.

Жюльен. Что такое особенное они, по-вашему, знают?

Мари. Не знаю. Но когда они знают, то уж знают. А когда не знают, они знают, что не знают. Они так не мечутся, как я. Если бы мне вторую жизнь, я бы вот кем стала: философом. (С ностальгией.) «Мари Мартен, философ первого класса». (Смеется.)

Жюльен (резко). А что, философы не умирают?

Мари. Умирают, но это им помогает жить. (Подходит к лифту.) А по-вашему, что там, наверху?

Жюльен. Да ничего.

Мари. А вы там были?

Жюльен. Нет.

Мари. Ну вот!

Жюльен. Там смерть. Такой информации вам недостаточно?

Мари. Нет, я еще никогда не умирала. Смерть – это такая штука, которую никто не знает, так, кто-то что-то слышал, краем уха, ведь оттуда еще никто не возвращался. (Магу.) Вы вот вызывали духов, они вам что-то рассказывали, мертвецы?

Маг. Конечно.

Мари. Ну что, например?

Маг (со скепсисом). Что они терпеть не могут тещу, что влюблены в секретаршу, что жизнь пропала, что они бы лучше играли на пианино или занялись вязанием… Глупости всякие.

Мари. И все?

Маг. Смерть не делает нас мудрее.

Мари. А я-то думала. (Пауза.) В общем, о том, что там, наверху, происходит, они не говорили?

Маг. Нет.

Мари. Но ведь разговаривали же они с вами, значит существуют, то есть я хочу сказать, они в каком-то смысле не умерли.

Маг. Возможно…

Мари. Как это, возможно? Они говорили с вами, да или нет?

Жюльен (резко). Лишь в воображении!

Мари. Конечно! Только так мертвые и разговаривают!

Маг. Иногда я действительно слышал мысленно голоса мертвых. Но и в моих снах наступает темнота, как у всех. Это ни о чем не говорит.

Мари. Мм… Значит, вы не были настоящим магом.

Маг (с улыбкой). Кто знает?

Жюльен. Перестаньте шутить! Мы все прекрасно знаем, как все произойдет. Мари, у вас есть какие-то воспоминания о вашем рождении?

Мари. Нет.

Жюльен. Точно так же будет и после смерти.

Мари. Значит, ничего?

Жюльен. Ничего. Абсолютно ничего. Небытие.

Мари. Минуточку! Между моим рождением и смертью что-то происходило! Я существовала!

Жюльен. Да, состоялся матч – матч, которого не должно было быть, но который все-таки состоялся, глупый, бесполезный матч, без последствий, просто ошибка.

Мари (недоверчиво). Вы это только обо мне говорите или вообще?

Жюльен. Я говорю это о вас, о себе, о Маге, обо всех. Человечество – это партия, которая всегда плохо заканчивается и в которой я не собирался участвовать.

Мари. Ну да. Вы недовольны. Потому что думаете, что наверху ничего нет.

Жюльен. Конечно. Если бы мысль о небытии меня не тревожила, я бы, возможно, больше цеплялся за вещи… и за людей. Когда я начинал какой-то проект, сразу же думал: «А зачем?» Зачем тратить время, энергию, чтобы все рассыпалось в прах… И когда женщина мне кричала: «Я всегда буду тебя любить», я снова думал… о прахе.

Мари. А когда вы трахались?

Маг (шокирован). Мари! Как можно!

Мари. Чегой-то вы, вам самому разве не хотелось спросить?

Маг. Да, но…

Мари (Жюльену). Ответьте на вопрос, который Маг не осмеливается задать сам, потому что слишком воспитанный. А когда вы…

Маг. Ш-ш-ш!

Мари. Когда вы… ш-ш-ш… тогда… тоже… прах?

Жюльен (со смехом). Нет, совсем даже нет. Это у меня с женщинами лучше всего получалось.

Мари. Конечно, это ведь недолго.

Маг. Мари!

Мари (хлопает Жюльена по плечу). К счастью для вас и для них, что вы иногда забывали о… прахе.

Жюльен. Даже когда я шел по улице, я не верил в реальность. Я видел, как мимо проходят пальто, шляпы, обувь; я мысленно срывал с людей кожу и видел их скелет, думал о том, что все когда-то исчезнет. Внутри меня было что-то, что удерживало меня от того, чтобы я включился в жизнь: это была мысль о смерти. Если бы мне гарантировали, что после жизни есть жизнь, я бы, конечно, изменился…

Маг. Странно, значит, тот факт, что жизнь конечна, мешало вам ее ценить?

Жюльен (неуверенно). Да…

Мари (с сочувствием Жюльену). Бедняга, как скучно, когда во всем заблуждаешься. У вас было неправильное представление о жизни, которую вы знали, из-за смерти, которую вы не знали?

Маг (лукаво). Тень отбрасывала тень на свету.

Мари (заключает, похлопывая Жюльена по плечу). Я поняла: вы обошли все, нигде не побывав. Вы в своем роде такой же дурак, как я. А может быть, как нас учили в детстве, там, наверху, сад с цветами и деревьями… А я бы хотела, чтобы там был сад… по крайней мере, там уж точно мне не пришлось бы убираться…

Жюльен. Да хватит вам! Ничего там нет! Ничего! Мы прекрасно знаем, что смерть – это конец.

Мари. Да? А тогда скажите, господин Всезнайка, вам когда-нибудь могло прийти в голову, что вы окажетесь здесь? Судя по тому, сколько времени вам понадобилось, чтобы это понять, либо вы вообще об этом забыли, либо вы здорово сыграли!

Президент. Уверен, что всех уже принял Доктор С…, кроме меня?

Маг. Дорогой Президент, кроме новенького, никто с ней не разговаривал, но ведь так было со всеми. Равенство, дорогой Президент, равенство, а это значит, ко всем одинаковое отношение и никакого заговора против вас нет.

Президент. Я вынужден был выйти из своей комнаты, просто не могу слышать их разговоры.

Жюльен. Чьи?

Президент. Госпожи Президентши и моих сыновей.

Жюльен (в крайнем удивлении). Как? Они тоже здесь? С вами?

Маг (объясняет Жюльену). Когда пансионеры возвращаются к себе в комнату, они могут слышать, что говорят там вокруг них, внизу, в больнице. Достаточно приложить руки к ушам, чтобы послушать.

Мари. Вам еще повезло, что вся семья собралась вокруг вас.

Президент. Да уж! Для того чтобы слышать то, что я слышу!

Мари. А о чем они говорят?

Президент (так, как будто это очевидно). О деньгах! О чем же еще? Они хотят все продать.

Мари. Вы им оставили наследство?

Президент (обиженно). Конечно! За кого вы меня принимаете?

Мари (со смехом). Я-то на кладбище не буду самой богатой!

Маг (тоже со смехом). Я тоже!

Мари. Я все проела!

Маг. А я все пропил! (Смеется.) Никогда не мог спокойно смотреть на полный кошелек, все тратил. (Смотрит на Президента.) У меня не было никакой склонности к обогащению, никогда не было достаточно острых когтей.

Президент (агрессивно). А ведь вы нечестный человек! Обычно нечестные люди становятся богатыми.

Маг (с улыбкой). Вам это известно лучше, чем мне.

Президент (обиженно). Простите?

Маг. Я читаю прессу, господин Президент Дельбек. Я не забыл о знаменитом скандале с фальшивыми счетами Дельбека.

Президент. Чистейшая клевета!

Маг. Ни о «присвоении рынков Дельбеком».

Президент. Политические спекуляции! Я не позволю, чтобы мне читал нотации колдун из балагана!

Маг. Что касается меня, то моя нечестность выбита на табличке. Моя профессия – верная, законная, безупречная. Представьте себе, что я начну рассказывать правду: «Нет, мадам, я не смогу прочесть по картам вашу судьбу. Могу сказать вам сразу: с вашим выражением лица и с вашей агрессивностью по отношению к любому двуногому в ботинках вы никогда не найдете свою любовь». Мои клиенты мне платят, но за что они мне платят? За то, чтобы я им доставил удовольствие; чтобы, выйдя из моего салона, им хотелось бы жить дальше, чтобы вечер они встречали с надеждой, а завтрашний день – с энтузиазмом. Я-то как раз честен, господин Президент. Если иногда у меня и возникало, как это бывает, реальное предчувствие, что клиент скоро умрет, я ничего не говорил, абсолютно ничего. Я щепетилен. А вот вы, господин Президент, прикрываясь респектабельной внешностью, обделываете свои делишки и обогащаетесь за чужой счет.

Президент. Я иду в свою комнату. Уж лучше послушаю, как мои безмозглые сыновья собираются распорядиться моими деньгами.

Жюльен. А он президент чего?

Маг. Он родился президентом. Даже в яслях он носил блейзер, темный галстук, очки, ровный пробор на младенческой головке и между двумя порциями молока кричал: «Я – президент!» И у него получилось!

Мари. Доктор С…, скажите, какие новости?

Доктор С… Скажу, когда они у меня будут, мадам Мартен. Пока ваше состояние… без изменений. (Проходит по комнате и направляется в другой коридор.) Простите меня.

Мари. Без изменений… (Падает в кресло, она расстроена.) Значит, значит, я не двигаюсь, я как доска, напичканная трубками, приборами, медленно поджариваюсь, я все в том же тяжелом состоянии.

Маг. Ну, мужайтесь. Посмотрите на меня: я здесь уже полгода.

Мари (искренне). Я так полгода не выдержу, пусть меня отключат. (Извиняясь перед Магом за свою резкость.) Бесполезно так долго ждать. Я ведь совсем не умею думать. Мне ведь все время надо чем-то занять руки, только так я занимаю свою голову. А когда мне нечего делать, мне страшно.

Жюльен. Почему?

Мари. Не знаю даже. Я тогда себя чувствую виноватой. И говорю себе: «Разве я имею право ни черта не делать?»

Жюльен. Вы себя не любите.

Мари. А вы кого-то знаете, кто себя любит?

Жюльен. Нет.

Маг. Нет.

Жюльен (после паузы). Думаю, вы очень много любви отдали своим дочерям.

Мари. Ясное дело, природа у нас такая. И вообще, я могла бы отдавать еще больше любви, если бы нашелся кто-то, кто захотел бы ее. (Пауза.) Я вообще такая: я лучше лажу с маленькими, чем с большими. Такие розовенькие карапузы, ротики у них веселые, глазки круглые, смотрят на вас, прямо съесть готовы от любви, я всегда знаю, чего им сказать, как порадовать, погладить, поцеловать, потискать, чтоб им понравилось… А с большими я как каменная. Не знаю даже. Мне кажется, они сразу догадаются…

Жюльен. О чем?

Мари. Что я неинтересная.

Жюльен (нежно). А кто вам сказал, что вы неинтересная?

Мари. Не знаю. Никто. Но никто не сказал обратного. Мне этого не хватало, немножко тепла, хоть от кого-нибудь. Нельзя сказать, чтобы я располагала к комплиментам.

Президент. Нет, нет, нет… Я обязательно должен это прекратить. Они хотят продавать, все продавать.

Жюльен. Ну и что?

Президент. Сейчас неподходящий момент, чтобы продавать. Очень низкие цены на рынке. Биржа в застое. Я из-за них деньги потеряю. Я должен позвонить в банк. (Нажимает на кнопку звонка рецепции.) Мне необходимо поговорить с Доктором С… Вы слышите? Я требую!

Жюльен (обращаясь к Мари). Вам хотелось бы, чтобы вас занимали вот такие же чудесные мысли?

Президент (давит на кнопку). Я не позволю этим мелким претенциозным кретинам и снобам разбазаривать мои капиталы только потому, что в их жилах течет моя кровь. К тому же кто мне докажет, что они действительно от меня?

Маг. Они идиоты? Полные идиоты?

Президент. Да.

Маг. Ну, значит, точно от вас.

Президент (обиженно). Что?

Президент. Ах, Доктор С…! (Она идет мимо.) Доктор С…, я только что вас вызывал!

Доктор С… (не оборачиваясь). Меня не вызывают, месье.

Президент. Я требую…

Доктор С… (тоном, не терпящим возражений). Вы ничего не можете требовать. Я поговорю с вами, когда придет время.

Маг. Порасспросите Президента. Президент – человек, который может все вам объяснить, пользуясь неопровержимыми аргументами, то есть абсолютный кретин.

Жюльен. Президент, идите к нам. (Президент, чтобы соблюсти приличия, присоединяется к ним.) Мы вот тут все думаем, что же с нами будет после смерти.

Президент. Вы что же, не получили религиозного воспитания? Вы ничему не учились?

Жюльен. Ничему.

Президент. Вы попадете на небо, и там вас будут судить согласно вашим заслугам. Даже ребенок вам это скажет. Во всяком случае, мои внуки точно.

Жюльен. А вы не боитесь этого момента?

Президент. Я приготовился к этому.

Жюльен. У вас незапятнанная совесть?

Президент. Конечно.

Маг. А вы не боитесь, Президент Дельбек, что в момент Страшного суда вам припомнят ваши финансовые аферы?..

Президент. Их еще надо доказать.

Маг. Послушайте, я не думаю, что там наверху соблюдают тайну швейцарских или люксембургских вкладов. А? Сорок лет контрабанды, фальшивые счета?

Президент. Мелкие грешки.

Жюльен. Вы себя прощаете.

Президент (показывая на небо). Он простит.

Маг. Это невероятно. Я долго думал, что люди, которые ходят на исповедь, отличаются высокой сознательностью, а вместо этого я вижу, что для некоторых из них исповедоваться – все равно что проблеваться, освобождаешься – и по новой.

Жюльен. Что происходит?

Маг. Один из нас скоро уйдет.

Жюльен. Но куда? Вверх или вниз?

Маг. Мы узнаем в последний момент. В лифте.

Доктор С… Оставьте меня одну.

Доктор С… Мадам Мартен, будьте добры, останьтесь.

Мари. Моя очередь?

Доктор С… Да.

Мари. Надеюсь, новости хорошие?

Доктор С… Я не имею права вам рассказывать.

Мари (дрожит). Отсутствие новостей – хорошая новость.

Доктор С… Я провожу вас до лифта.

Мари. Да, мне нужно помочь, ведь у меня слабое сердце. (Пауза.) Забавно, правда, что у меня такое изношенное сердце? Ведь это именно то, чем я совсем не пользовалась.

Доктор С… Ну, ничего не бойтесь.

Мари. В моем случае лучше сказать не изношенное, а заржавевшее.

Доктор С… Прощайте, мадам Мартен.

Мари. Прощайте, доктор. И всего вам доброго.

Маг. Бедная женщина.

Президент (обеспокоенно, обращается к Магу). Вы здесь уже давно. Когда день начинается вот так, это означает, что все уйдут наверх?

Маг. Нет.

Президент. Тем лучше.

Маг. Это все, что вас волнует в этой ситуации?

Президент (в раздумье). Может быть, если один клиент пошел наверх, следующий пойдет вниз.

Маг. Вы мне напоминаете мою тетю Зоэ, которая каждое утро с вожделением читала в газетах некрологи. Каждый раз, когда умирал кто-то из ее поколения, она просто визжала от радости: «Еще один!» – будто оттого, что уходили ее современники, она сама становилась живей.

Президент (невольно приходит в веселое настроение). То, что вы сейчас сказали, очень забавно, у меня это вызывает именно такую реакцию.

Маг. Вы думаете только о себе!

Президент (пожимает плечами). Конечно. О ком же еще?

Маг (указывая на Президента, Жюльену). Дорогой друг, я нашел человека, который любит себя.

Жюльен. Я здесь не выдержу.

Доктор С… Кто-то едет.

Маг. Ой, новичок! Как повезло!

Лора. Здравствуйте.

Маг. Добрый день. Не пугайтесь.

Лора (смеется). Чего мне пугаться?

Маг. Представляю вам Жюльена.

Маг. Господин Президент… м-м-м (как будто вспоминает имя). Президент…

Президент. Дельбек!

Маг (притворяется глухим). Простите?

Президент (кричит). Дельбек!

Маг. А я – Маг Раджапур.

Лора. Очень рада вас видеть.

Президент. Куда, по-вашему, вы попали, несчастная?

Лора (со смешком). Уже одно то, что я могу нормально ходить, без аппарата, без судорог, без боли, достаточно, чтобы понять. И, кроме того, освободиться от всех этих трубок, зондов, катетеров… (Она исполняет некое па.) Мне хочется танцевать.

Маг (двум другим). Бедное дитя, боюсь, она считает, что уже умерла.

Доктор С… Здравствуйте, Лора.

Лора. Здравствуйте, Доктор С…

Жюльен. Как, вы знакомы?

Доктор С… Лора здесь уже один раз побывала.

Лора. Чуть не побывала еще раз. В первый раз в тот момент, когда я потеряла сознание, я покинула свое тело и попала в винтовой коридор. Я была такая легкая-легкая, и я поднималась по спирали, как будто меня всасывало и выносило к свету, который я едва различала; только я спустилась назад, не достигнув светящейся площадки.

Доктор С… Да, это был лишь глубокий обморок.

Лора. Во второй раз я провела здесь три дня. На этот раз…

Доктор С… Посмотрим.

Жюльен. Вы серьезно больны?

Лора (без пафоса). У меня не самое крепкое здоровье.

Доктор С… Лора, мы могли бы пройти в вашу комнату?

Лора. О нет!

Доктор С… Мне нужно сказать вам нечто конфиденциальное.

Лора. Мое здоровье вовсе не секрет. С детства я привыкла, что его постоянно обсуждают, что вокруг моей постели или кресла собираются консилиумы, что публикуются бюллетени, что все этим занимаются. Возможно, поэтому я так мало сама им интересуюсь и никогда об этом не говорю…

Доктор С… (настойчиво). Лора, пройдемте в вашу комнату.

Лора (мягко, но твердо). Нет. Что вы мне нового скажете? Что мое сердце почти не бьется? Что оно вот-вот остановится, если немедленно не сделать пересадку? Я и так знаю. Что я в полной зависимости от случая, что кому-то надо умереть быстро, внезапно и аккуратно, чтобы я украла у него сердце? Я и это знаю.

Доктор С… (с улыбкой). Вы не изменились.

Лора. А зачем мне притворяться серьезной, когда мне говорят о моем здоровье? Это было бы невыносимо. Будь что будет.

Доктор С… До скорого, моя маленькая Лора.

Президент (вставая). Доктор, можно…

Доктор С… Нет.

Маг. Равенство, дорогой мой, равенство.

Президент. Никогда не испытывал такого унижения.

Лора (поворачиваясь к Жюльену). Что вы любите делать в этой жизни?

Жюльен. Уф… не знаю… А вы?

Лора. Разочаровывающий ответ.

Жюльен (замыкается). Я разочаровывающий человек.

Лора. А что вы делали, пока не появилась я?