Сегодня утром Жасента Розен представила мне нового владельца квартиры Артансов.

Его зовут Какуро Как-то-там. Я не расслышала — мадам Розен вообще говорит всегда так, будто у нее во рту таракан, а тут еще как раз в этот момент открылась дверь лифта и вышел расфуфыренный месье Пальер-старший. Он величаво кивнул нам и устремился к выходу порывистым шагом страшно занятого крупного промышленника.

Новенький — господин лет шестидесяти, весьма импозантного и весьма японского вида. Он невысокого роста, довольно щуплый, с морщинистым, но открытым лицом. Весь его облик дышит дружелюбием, кроме того, в нем чувствуется решительный, веселый нрав и добродушие.

Сейчас он стоит и терпеливо выслушивает Жасенту Розен, которая истерически кудахчет, будто курица перед кучей зерна.

Мне он успел сказать только: «Добрый день, мадам» — на чистом, без всякого акцента французском.

На мне сегодня униформа дебильной консьержки. Это по случаю знакомства с новым жильцом: у него еще не сложилось машинальной уверенности в том, что я тупица, а чтобы она выработалась, мне придется употребить несколько специальных воспитательных приемов. Так, например, на все кудах-тах-тах Жасенты Розен я апатично отвечаю: «да», «да», «да».

— Покажите месье Как-то-там (Шу?) места общего пользования!

— Объясните месье Как-то-там (Пшу?), когда и как у нас разносят почту!

— Завтра между десятью и половиной одиннадцатого придут отделочники. Дождитесь их и проводите в квартиру месье Как-то-там (Опту?)!

И так далее.

Месье Как-то-там, само спокойствие и учтивость, смотрит на меня с любезной улыбкой. На мой взгляд, все идет хорошо. Мадам Розен вот-вот иссякнет, и я снова заползу в свое логово.

Так нет же!

— Половик перед дверью Артансов остался невычищенным. Могу я вам об этом поручить?

И почему это комедия не может не приобрести трагический оттенок? Я и сама, конечно, иной раз допускаю ошибки, хотя и в целях самообороны. Когда, например, спросила у Шабро:

«Никак, инфарк его хватил?» — чтобы разбавить свои уж больно изысканные речи.

Так что я не настолько чувствительна, чтобы терять голову из-за легкой корявости. Тем более что Жасента Розен со своим тараканом во рту родилась в многоквартирном улье с грязными лестницами, и я отношусь к ней терпимее, чем к мадам Вы-не-могли-бы-запятая-получить.

Трагично не это, а то, что, когда Жасента произнесла «об этом поручить», я вздрогнула, месье Как-то-там тоже, и наши взгляды встретились. С этой самой бесконечно малой доли секунды, когда по общей боли, пронзившей нас одновременно, и по тому, как она выдала себя мгновенным трепетом, мы распознали — я уверена! — друг в друге братьев во языке, — с этой самой доли секунды месье Как-то-там стал смотреть на меня иначе.

С подозрением.

— Вы знали Артансов? — заговорил он со мной. — Я слышал, это была необыкновенная семья.

— Нет, — отвечаю я со всей возможной осмотрительностью. — Я не очень-то с ними водилась. Обычная семья, такая же, как все другие в этом доме.

— Конечно, счастливая семья, — встревает мадам Розен, которой не терпится закруглить разговор.

— Ну да, все счастливые семьи похожи друг на друга, — бормочу я, чтобы отделаться. Что тут еще скажешь!

— Зато каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, — говорит новенький, все так же странно глядя на меня.

И тут я снова вздрогнула. Клянусь, нечаянно! Не сдержалась, дала маху, потеряла контроль над собой!

Беда никогда не приходит одна. Мой Лев не мог выбрать лучшего времени, чтобы просочиться между нашими ногами и мимоходом потереться о брючину месье Как-то-там.

— У меня тоже есть кошка и кот, — сказал он. — А позвольте спросить, как зовут вашего?

— Лев, — ответила за меня Жасента Розен и, закончив на этом, решительно взяла жильца под локоть, не глядя кивнула мне и потянула его к лифту. Он же чрезвычайно деликатно прикоснулся к моей руке, слегка пожал ее и со словами «Благодарю вас» последовал за настойчиво кудахчущей хозяйкой.